Враг рода человеческого

      Он поднялся на палубу, а его фальшивый оруженосец последовал за ним. Бросив взор на Акру, которую ненавидел всем сердцем, удивился тому факту, что глухая ненависть к пьяницам в порту, нищенкам, торговцам и церквям, из которых доносились молитвы на латыни, взывающие к Небесному Отцу и обещающие грешникам Судный день, исчезла, оставив лишь звенящую пустоту уставшему разуму. Сибранд устал бояться, бесконечно устал. Он не рвался домой — там его никто не ждал. Но хотелось выжить и однажды найти то место, где ему были бы рады. Возможно, Илма, стоящая позади, смогла бы его понять. Она была одинока, а то место, что она звала домом у неё отняли. Он отнял. Готов ли он был предложить ей что-то взамен? Разве что самого себя: запутавшегося и бесконечно испуганного. — Hochmeister? — обратился к нему рыцарь, отвлекая от мыслей. — Приготовьте корабль к отплытию, — сухо скомандовал он. — Сибранд? — негромко окликнула она его, — ты задумчивее, чем обычно. Он стянул с головы шлем, чтобы он не мешал обзору. — Сними его, — скомандовал он, — я хочу запомнить твоё лицо как следует. — Не надо так говорить. Мы стоим на твоём корабле и готовимся уплыть, а ты говоришь так, словно умрёшь через минуту. — Я не могу знать наверняка, — он схватил её за локоть и отвёл подальше от любопытствующих взглядов, — но твоё лицо я хочу запомнить особенно хорошо.       Это было почти что признанием в любви. Поймёт ли девочка его тоску? Догадается ли о том, как ему страшно? Если бы у них было чуть больше времени… Пальцы, затянутые грубой кожей перчатки мягко провели по её подбородку, очертили линию носа, легко потрогали старый шрам над глазом, полученный ей во время тренировочного боя. Его серые глаза старались запомнить каждую деталь. Она стояло так близко к нему и, в тоже время, была так далеко. Он словно падал в свой кошмарный сон. Только там его кровь лилась на каменную мостовую, а на палубе пол был деревянным. Дыхание смерти обжигало, и он почти чувствовал мимолётную боль от удара, пришедшего из ниоткуда и ушедшего вникуда. Илма, по-прежнему стояла перед ним: живая, с тёплым блеском в глазах имеющих цвет, которого так не хватало пыльной и серой Акре, которого так не хватало ему самому. Вот только он был мёртв внутри. Убил себя задолго до того, как убийца пришёл. Он запоздало понял, что она, совершив свой безумный Прыжок Веры, и отдав ему своё тело пыталась вернуть его к жизни. И он потянулся к ней всеми фибрами своей ослабевшей души, стараясь вернуться. Поцеловать её ещё раз, вжать её тяжестью своего тела в кровать, научить её своему языку, показать ей свою страну. Сказать ей, что она лучшее из того, что произошло с ним за последнее время. Но ей не нужно было слов, она всё видела в его глазах, а губы её были солёными, как морская вода и горькими, как пепел погребальных кострищ. Он хотел запомнить навсегда этот вкус безысходности. Вкус близкой смерти. Сибранд почувствовал боль в лёгких, из которых вышибло воздух от удара об дощатую палубу, а до ушей его донёсся звон скрещенной оружейной стали и топот стражников, кинувшихся в бой. — Назад! Защищайте Магистра! Уведите его, защитите любой ценой! — крикнул знакомый голос, тонувший в навалившейся какофонии. Звонкий голос, так похожий на осколки музыки.

***

      Альтаир вышел из бюро на рассвете. Из церквей, построенных крестоносцами, доносился колокольный звон и обрывки песнопений на латыни, призывающих христиан к утренней службе. Лучники, с плохо скрываемой радостью сдавали свои посты, а торговцы разворачивали свои палатки, любовно выкладывая на прилавок товар, ждущий первых покупателей. Разорённый город жил своей жизнью, а где-то, чуть севернее его местоположения, всё еще билось трусливое сердце Магистра Сибранда. Альтаир вспомнил поникшие плечи старика Джабаля и это придало ему сил, чтобы отбросить остатки сочувствия к будущему покойнику. Незаметной тенью он скользил по черепичным крышам серого города, направляясь в порт Акры, ожидая прибытия корабля своей жертвы. Прибыв на место, ассасин стащил несколько фиников у зазевавшегося торговца и перекусил, присев на скамейку. До чутких ушей донёсся какой-то подозрительный шум. — Попался, ассасин! Скоро Магистр расправится с тобой, — гомонили стражники, пихая пожилого священника. Альтаир лишь покачал головой. Ему было жаль беднягу, но задание Мастера было выше его собственных амбиций, поэтому он проводил шумную толпу взглядом, ничего не предприняв. Спустя недолгое время он увидел и самого Сибранда. Старика грубо толкнули Магистру под ноги, а настоящий ассасин смешался с толпой, наблюдая за происходящим. За спиной своего хозяина мялся худощавый оруженосец, держащий в руках шлем. Но вместо того, чтобы смотреть на представление он водил головой по сторонам, поэтому Альтаир поспешил склонить голову пониже. В том, что священника убьют ассасин не сомневался. Как бы ему ни хотелось встать на защиту слабого, но обнаружить себя раньше времени было никак нельзя. Но, к его вящему удивлению, командир Тевтонских рыцарей пощадил бедолагу, спрятав свой меч, когда один из священников всё же заступился за брата, а сам Магистр, принял из рук оруженосца шлем и, надев его на голову, проследовал на корабль. — Когда-нибудь, Бог накажет вас за всё, что вы сделали! — крикнул ему вслед какой-то мужчина. — Разумеется, — отозвался Сибранд. Представление было окончено и люди расходились. Кто-то, с облегчением, что всё обошлось, а кто-то, с разочарованием — обещанное зрелище оказалось пустой тратой времени. Необходимо было продумать как проникнуть на корабль, не привлекая лишнего внимания. Ассасин приметил цепким взглядом балки, оставшиеся от старого пирса. Он прикинул, что так можно будет зацепиться за борт судна, на котором Сибранд торопился покинуть Акру и нанести свой решающий удар, а после скрыться точно также. Осторожно, стараясь избегать портовых рабочих и пьяниц, в изобилии снующих в порту, Альтаир приближался к своей цели. Он зацепился за уступ и нашёл опору для ног. Приподнявшись на руках он оценил обстановку. Его цель стояла неподалёку тихо переговариваясь со своим оруженосцем. Они стояли достаточно далеко, чтобы расслышать о чём был разговор, но, какое-то время спустя, оруженосец снял шлем и Альтаир подметил, что это либо очень юный парень, либо девушка — слишком мягкими были черты лица. Сибранд схватил своего собеседника за локоть и отвёл в сторону. Ассасин притаился неподалёку, укрывшись за бочками. Он был достаточно близко, чтобы слышать каждое слово, сказанное ими, но Магистр и его собеседник, как назло, предпочитали молчать. Сибранд гладил лицо своего оруженосца, пристально вглядываясь в него, словно запоминая, а потом и вовсе поцеловал. Это был момент, когда его меньше всего ждут. Однако, как только скрытый клинок издал едва слышный щелчок, покидая пазы и готовясь к атаке, юный оруженосец с силой пихнул своего Магистра в грудь, одновременно ударяя его ногой под колени, заставляя упасть. Клинок Альтаира пронзил пустоту. Мальчишка вынул меч из ножен, но не спешил нападать, поэтому Альтаир решил атаковать его первым, но, к его удивлению юнец был неплохим фехтовальщиком и увернулся от первого удара Мастера-ассасина. — Неплохо. Твой учитель был талантливым, мальчик, — похвалил он его. Стража Сибранда сбежала на поднятый ими двумя шум. — Назад! Защищайте Магистра! — крикнул оруженосец и Альтаир понял, что, что-то было не так. Слишком звонким был голос. Определённо, мечи с ним скрестила женщина. — Кто ты такая? — спросил он, оставляя глубокую царапину на её предплечье, отчего она шумно втянула воздух, но клинок не выронила. Девчонке не доставало опыта, зато ярости было хоть отбавляй, — откуда ты знаешь эти приёмы, и почему, чёрт возьми, ты защищаешь его? — Я — Илма. Знаю приёмы, потому что училась у Рауфа, а защищаю Сибранда, потому что он дорог мне, — она парировала его атаку, но не учла, что у него есть скрытый клинок, которым он проткнул её левое плечо. Девчонка вскрикнула и уронила меч, зажимая рану. Её дыхание было тяжёлым. — Ты воспитанница Джабаля? — неверяще спросил он, — расскажи мне, что тебе известно. — Всё не так однозначно, Альтаир. Твой настоящий враг не Сибранд и даже не Робер, — из её глаз текли слёзы, — но ты не поверишь мне, ведь так? Альтаир не ответил, он торопился отразить атаку стражника, кинувшегося на него. Покончив с ним он встретился с взглядом с Магистром, который теперь стоял, прикрывая своей спиной девушку; та попыталась опереться на руку и встать, но вкрикнула от боли и прикусила губу. — Прошу тебя, не делай этого, — негромко сказал он, бросая встревоженный взгляд через плечо. К кому он обратился? К нему? Или к ней? — Ты боишься? — спросил он. — Конечно же я боюсь, — прозвучало так, словно Сибранд разговаривал с ребёнком, объясняя ему прописные истины. — Но ты будешь в безопасности. В руках твоего Бога. Сибранд негромко рассмеялся, но едва ли ему было смешно. Скорее в этом тихом смехе слышалась горечь. — Я знаю, что ждёт меня, ассасин. Что ждёт всех нас. И это вовсе не Бог. Разве мои братья ничему не научили тебя? — Так ты не верующий? — Альтаир окончательно перестал что-либо понимать. — Конечно же нет. С тем, что я видел. С тем, что что я знаю, как я могу верить? Бога нет, а Сокровище было доказательством. — Доказательством чего? — Что жизнь — это всё, что у нас есть. Я боюсь пустоты, которая придёт со смертью, а ещё я боюсь, что ей не хватит ума сбежать и сохранить свою жизнь, — он грустно улыбнулся и повернулся к ассасину спиной, осматривая рану девчонки. — Все, кого я убивал говорили о цели, которую преследовал каждый из вас. Какая роль в этом отводилась тебе? — задал он вопрос. — Морская блокада. Чтобы глупые короли и королевы не прислали подкрепление, когда мы… — он запнулся пытаясь оторвать край от своего сюрко. — Захватите Святую Землю? — подсказал Альтаир, наблюдая за его действиями. Сибранд обернулся и посмотрел на него удивительно ясным взглядом. — Освободим её. От тирании веры. — Освободите? Вы убивали несогласных и держали людей в страхе. Ты называешь это свободой? — А разве то, что делаешь ты, не тоже самое, ассасин? — в голосе тевтонца сквозила ирония, — я делал своё дело и верил в него. Пришла пора и тебе сделать твою работу, — сказал он. Альтаир запутался. Предыдущие жертвы говорили похожие вещи, всякий раз нарушая его душевное равновесие. Он не был до конца уверен в том, что поступает правильно. Тевтонец игнорировал его, перевязывая рану бывшего ассасина. Закончив, он легко замахнувшись ударил её по шее ребром ладони, заставляя потерять сознание. — Скажи, почему ты её не убил? Она же ассасин. — спросил он. — Сейчас? Или тогда? Впрочем, неважно. Я не смог, — он покачал головой, — и ошибся, подпустив её непозволительно близко. Теперь она будет страдать из-за меня. Колокола уже били набатом, объявляя тревогу и каждый стражник в городе будет искать его. Он должен был убить Сибранда и бежать. Но он колебался. — Знаешь, ассасин. Она сказала мне, что держа в руках жизнь человека именно ты решаешь его судьбу. Иногда, право на убийство означает, что ты можешь и не убивать. Я принял решение не убивать её, вложил в её руки меч, но она решила защитить меня. Был ли я не прав, оставив её в живых? Я — тамплиер, что, для тебя равносильно понятию — враг рода человеческого. Мы делаем страшные и странные вещи. Но задумайся, что будет если не наказывать людей за совершённые преступления? Что произойдёт если позволить всякому делать то, что он хочет? — Человек хочет свободы. — Но свобода это очень условное понятие. Там, где начнётся твоя свобода — закончится свобода чужая. Подумай об этом, и к тебе придёт понимание. Альтаир шевельнул рукой, освобождая лезвие скрытого клинка. — Тогда твоя свобода закончится на острие моего клинка. — Всё верно, — он кивнул, опуская ослабевшие руки. Сил, чтобы бежать у него не было. Враг Альтаира закрыл глаза, покорно принимая свою судьбу. Вокруг жизнь текла своим чередом; доносился топот солдат, торопящихся на помощь к своему господину, колокола разрезали воздух пронзительным звоном. Горожане торопились по своим делам, настороженно вслушиваясь в тревожный перезвон.        Белая тень скользила по городу, сжимая в руке перо, пропитанное кровью своего врага. Вопросов в его голове было гораздо больше чем ответов. — Ну и наделал же ты шуму, Альтаир, — поприветствовал его старый Джабаль. — Я выполнил задание. Сибранд…мёртв. — О да, о да! — воскликнул старик и улыбнулся, для него Магистр очевидно был негодяем, — с тобой всё хорошо? Ты выглядишь задумчивым. — Я должен вернуться в Масиаф и поговорить с Аль-Муалимом. Об этом, и ещё кое о чём. — Ты всегда можешь поговорить со мной о том, что тревожит тебя. Я и прежде относился к тебе хорошо, а теперь, когда ты устранил Сибранда я у тебя в долгу. Альтаир посмотрел на Джабаля, колеблясь. — Джабаль, — тихо начал он, — я видел её. Она жива. — О чём ты говоришь? — Как звали девочку-информатора? — Её звали Илма, — он вздохнул. — Сибранд сохранил ей жизнь. Она пыталась его защитить. Не его идею, а именно его. И я запутался ещё больше. — Она защищала его? — Да. Они говорят странные вещи. Все, кого я убиваю по приказу. — Ты сочувствуешь им? — догадался Джабаль. — Как ты узнал? — Альтаир. Нельзя упиваться бесконечной жестокостью. В конце концов, способность сочувствовать делает нас людьми. — Значит ли это, что я не должен бояться этого? — Я полагаю, что нет. Ты просто человек, Альтаир. Скажи, она выжила? — Я ранил её в плечо, но думаю с ней всё будет хорошо. — Ступай. Отдохни, если пожелаешь. И помни, ты всегда желанный гость в моём бюро, — напутствовал его Джабаль. — Скажи, Джабаль, — начал было он. — Да? — Я… впрочем, неважно. Я возвращаюсь в Масиаф. Он неслышно покинул бюро. В нём жила надежда, что этот город он видит в последний раз.