***
Черный тонированный минивэн остановился в огнях уже ночного города, но вовсе не спящего. Из разных концов улиц доносились крики людей: истошные, возмущенные, ликующие и истеричные. Разобрать каждый практически невозможно, можно лишь догадываться, что спровоцировало тех людей на громкие голоса. Все они сливались в одну звуковую массу, вперемешку с сигналами авто и электронным лаем собак (живых собак — да и не только собак — в Лоуэре встретить большая редкость). Шум города по-прежнему преследовал районы даже будучи скрытых в ночи. На заднем сиденье салона удобно расположились Рум и Тобиас, крепко заснув под давлением ноющего изнеможения. Спустя долгие сутки они, в конце концов, не выстояли перед потребностью во сне. Даже Рипл не выдержала, временами впадая в дремоту. Однако идиллию решил прервать самый бодрый и энергичный из всех: — Подъем, пташки! — крикнул на весь салон Джеймс, отчего вздрогнули все пассажиры. — Твою за ногу, чел! Ты на кой, спрашивается, так разорался?! — крикнула ему Рипл в ответ, удивленно уставившись на мужчину. Подорванные ото сна парни так же непонимающе смотрели то на водителя, то на девушку, не до конца осознавая, что происходит: пожар, пальба, убийство, похищение — или все сразу. Румпель устало потер лицо, после чего склонил голову к коленям в надежде вновь вернуться в недосмотренные сновидения. — Мы прибыли к месту назначения! — театрально произнес Джеймс, после чего расхохотался. — Мне так нужно было сказать? Да ладно вам дуться, я же вас как принцесс вез, даже зад никто не отбил себе. — Спасибо тебе за заботу, болван, — ворчливо, но с долей наигранности, ответила ему Рипл. — Но, в общем-то, он прав — мы на месте. Рипл повернулась к парням, кивнув в сторону двери. — Пора познакомиться с сектором R, ребятки. — …Чего? — случайно проронил Румпель. И его вполне можно понять. В представлении рыжеволосого клан мафии должен находиться в роскошном особняке, где все фамильярно пьют дорогое вино, а на входе их встречает пара цепных доберманов. Однако такового в окрестностях не наблюдалось. В действительности, банды старались искать как можно менее заметные и вычурные места, дабы избежать лишних глаз и проблем с некоторыми особо дотошными из полиции. Да и притом, это довольно невыгодно выкупать целый участок, чтобы построить там загородный дом, где поместиться в лучшем случае сможет всего пара десятков людей. Нет, нужно было больше пространства и меньше вложений. Тонированный фургон был припаркован около непримечательного центра сбыта техники. Таких полно в Лоуэре, понастроены на каждом углу, и встретить место с названием «Три четверки» — проще простого. Можно сказать, точки покупки и продажи всевозможных запчастей и электронных компонентов были востребованы даже больше, чем банальные продуктовые магазины. Еда была дороже, чем куски железяк. «Три четверки» похожи одна на другую, представляя из себя маленькие закутки среди безобразных монолитных домов, с одним лишь продавцом в каждой из точек. Это было далеко не последним местом, где продолжала жить практика использования бумажных денег. Как-никак, любые подпольные манипуляции с деньгами сопровождались именно благодаря наличным — отследить их обмен и перемещение было практически невозможно. Хоть в «Три четверки» поступали, в основном, старые детали из-под пылесосов и прочей бытовой техники, иногда можно было встретить довольно редкие модульные устройства с еще новых компьютеров, и даже всякие флэшки и жесткие диски, затерянные в кучах мусора, которые могли хранить ценную (зачастую довольно интимную) информацию о людях. Своего рода черный рынок, но только не в виртуальном мире, а в довольно реальном. Поэтому слежка была бы очень некстати. Кто бы знал, что именно в таком центре сбыта хлама на проспекте Бример 65 несколько лет назад родится влиятельная преступная организация, которая впоследствии под свое крыло возьмет целый город. Кому еще под силу контролировать неконтролируемое население? Власти бездействуют, в городе упадок как экономический, так и социальный, а полиция везде давно проплачена и знает, куда ездить можно, а куда не стоит. Проспект Бример 65 — ядро сектора R. Об этом знают исключительно члены клана, а также приближенные к ним. Иным же лицам обладать данной информацией смертельно опасно — либо за жертвой вышлют головореза, либо же поступят более элегантно: подстроют все как несчастный случай. Таких вариантов может быть несколько, и выбирают один в зависимости от статуса человека. Также измеряется важность перехваченной информации: способна ли она очернить кристально чистую репутацию клана R или нет. — Все, что вам нужно делать — не чесать языком попусту и быть приветливыми. Но слишком лыбу не давите, а то за шизиков примут, — сказала Рипл, подходя к дверям «Трех четверок». — Все понятно? После согласного кивка она распахнула заржавевшую дверь. В нос сразу ударил спертый воздух с примесью плесени, а глазам открылась довольно обыденная картина для Лоуэра: мусор, огромное количество бывших в употреблении вещей, дешевые электронные часы, работающие через раз, а также моргающая неоново-красная вывеска «Добро пожаловать». Последние были чуть ли не в каждом магазине, причем совершенно одинаковые. За прилавком стоял молодой мужчина, который увлеченно работал паяльником. На его глазах были туго затянуты защитные очки, а в зубах он держал карандаш. Его светло-каштановые дреды будто в спешке были забраны в пучок, дабы не мешать во время работы, однако несколько локонов по-прежнему норовились лезть в лицо. Он не сразу услышал, как к нему зашли, поэтому очень удивился, увидев Рипл чуть меньше в метре от себя. — Ну ниче се, какие гости! Рипл, как жизнь? — радостно произнес молодой человек, перекладывая карандаш за ухо. Выйдя из-за кассы, он заключил девушку в крепкие объятия. — Полегче, парень, кости мне сломаешь! — сказала она и испустила из себя тихую усмешку. — А как тут по-другому. Все ни сном ни духом не слыхали про тебя уже как месяц, — сказал парень с дредами. — Ты где пропадала, подруга? Кассира звали Базиль, темнокожий парень с этническими татуировками на руках. Он, по словам Рипл, обеспечивал лучшее прикрытие для сектора, а также мог за недорого достать нужные приспособления, будь то обычная микросхема, или же киберпротез с автоматическим охлаждением, напичканный функциями самонаводящихся микроракет. В общем все, о чем вы только могли бы подумать, уже имеется в закромах у Базиля. Он посвятил свою жизнь, целиком и полностью, инженерным технологиям. Его всегда можно было застать за работой над очередным проектом. На его счету уже несколько изобретений, которые активно использует сектор R, причем клан старательно держит в секрете разработки Базиля, желая заполучить эксклюзивные права на их использование — настолько они были качественными и эффективными. К примеру, именно он создал микроустройство, именуемое как Портативная база данных с проверкой верификации, которое вовсю используют агенты-курьеры уже не только сектора R. Рипл прекрасно знала навыки стоящего перед ней молодого человека. Она видела не раз на практике знания Базиля. Поэтому, недолго раздумывая, она спросила у него по поводу чемодана: — Тебе не попадалось чего-нибудь, похожее на это? Безусловно, это не ее дело, что было внутри, кому он принадлежал и для кого передавался. В общем-то, ей и не было особо интересно. Но вот сама система безопасности черного саквояжа не давала ей покоя. Что же нужно прятать внутри, чтобы цеплять на совсем непримечательную вещицу такую бандуру, думала она. Парень провел большим пальцем по замысловатому механизму, чуть прищурив глаза. Затем многозначительно почесал небритый подбородок. — Готов поклясться, я где-то видел такой же. — Он сдвинул брови к носу, задумчиво хмыкнув. — Но где — хороший вопрос… Это груз? — Он самый, — ответила Рипл. — Я как раз здесь экскурсию проводить собираюсь для новоприбывших. — Она кивнула в сторону Тобиаса и Рума. — Первый день ребята. — О-о, вот оно че, — протянул Базиль. — Тогда надеюсь, местная атмосферка вам зайдет. Удачи с документацией! — Спасибо… Она нам действительно не помешает. Девушка с электронными очками вновь распахнула дверь, только в этом случае уже другую, которая располагалась за пластмассовыми ящиками с электросхемами и проводами. За ней шла длинная металлическая лестница, каждый шаг по которой отдавался глухим гулом по бетонным стенам. Освещения практически не было, за исключением одиноко висящей лампочки на середине спуска. Парни шли строго за наемницей. — Что еще за документация? — спросил спустя пару минут Тобиас у Рипл. Она устало вздохнула. — Это обязательная процедура для всех новых лиц в секторе. Дело несложное, но дико геморройное… — Она продолжала свое объяснение не оборачиваясь и не останавливаясь. — Вас вносят в общий реестр, у каждого сектора он свой. Ну, знаете, чтобы информация не вытекла за пределы территории. Я им несколько раз твердила пересмотреть эту глупую систему, ведь, согласитесь, тогда мы могли бы просто взять ваши имеющиеся данные из вашего же сектора… — На некоторое время девушка задумалась. — Ну, в общем, делают замеры веса, роста, проверяют показатели внутренних органов, пульса… — И для чего это все? — встрял Эпштейн. — На случай, если вы подцепите какую-нибудь дрянь или потеряете конечность, — вновь с былой иронией ответила Рипл. — Нет, я серьезно! Таких случаев стало так много, что принято было ввести обязательные осмотры, чтобы внутри все не заразились какой-нибудь неведомой болячкой, которую открыли… ну например… всего пару недель назад. Девушка отбивала каблуком своих кожаных ботинок каждую ступеньку, а ее длинные волосы, забранные в высокий хвост, извивались то в одну, то в другую сторону, внимая каждому движению тела хозяйки. Черное нейлоновое кимоно она сняла еще тогда, когда зашла в «Три четверки», оставив на себе лишь такую же черную кофту с молнией на боку. — Вы же до этого не имели дело с заказами? — спросила Рипл. — Можете не отвечать, по вам сразу видно, что вы дилетанты. Только не подумаете — я не в укор говорю, мне наоборот любопытно узнать, чем вы до этого занимались… В сектора пускают далеко не каждого встречного. Она молча взглянула то ли на парней, то ли сквозь них, ожидая ответа. Однако, не дождавшись его, она снова продолжила свой монолог. — Вам на вид совсем не третий десяток, вы совершенно не знаете законов и структур секторов, не всегда отзываетесь на свои же имена, а иногда вовсе путаетесь в них. Девушка не останавливалась и не сбавляла темп, что еще больше мешало Руму (в особенности Руму) и Тобиасу сохранять спокойствие. Последний вовсе из последних сил сдерживал позывы астмы, чтобы лишний раз не привлекать к себе такое нежеланное внимание. Наконец, достигнув конца лестницы, они оказались в обители клана R. — Хотя знаете… Это совершенно не мое дело, — сказала Рипл, растянув губы в широкой улыбке и моргнув светодиодными очками.***
Звук тяжелых шагов вырвал Дальберга из омута мыслей, возвращая к скурпулезному допросу. Полицейский зашел в камеру к заключенному с двумя кружками горячего кофе. — Молока не было, — сказал тот. — Кофе пьешь? — Нет, — ответил парень, открыв глаза. Мужчина сделал глоток из кружки. — Ты отказываешься от возможности размять свои руки, пацан. — Ого, — удивился Тобиас, — и вы даже не боитесь, что я смогу прыгнуть на вас, как зверюга, и перегрызть вам глотку? — Он заинтересованно посмотрел на офицера. — Ты этого не сделаешь, и сам прекрасно знаешь почему. Ты ведь хочешь увидеть Эпштейна, м? — Мужчина сел за стул, пододвинув нетронутый напиток к Тобиасу. — Так что, будешь? Дальберг ничего не ответил. Все так же неподвижно он следил за каждым действием сотрудника полиции. — Тебе не говорили, что ты упертый, как баран? — уточнил мужчина в форме. — Плюс родители не научили хорошим манерам, видимо. Тогда поясню: когда тебе великодушно делают одолжение, ты должен сказать «спасибо». — От вас великодушием не особо пахнет. Но хорошо, раз уж вы так настаиваете меня освободить — валяйте. Надеюсь, вы ничего туда не подсыпали. Тобиас покорно, с некоторой долей издевки, протянул вперед руки с металлическими наручниками. Полицейский нажал несколько кнопок на дисплее механического протеза, после чего раздался характерный щелчок на электронном замке стальных оков парня. — Мерси, — сказал Дальберг и потер следы на запястьях. — На чем мы с тобой остановились? — Мужчина сделал очередной глоток. — Ах да, клан R. Напомни мне еще раз, где он находится? — Секрет фирмы. Могу только сказать, что вы вряд ли найдете его, даже при моей помощи. Я, конечно, хорошо разбираюсь в улицах Лоуэра, но вот та — не поверите — напрочь вылетела из головы. Жажда, мучившая Тобиаса последние два часа, заставила его практически залпом выпить горячий кофе. Ему обожгло язык и горло, но для него это не имело значения. — Хорошо, сопляк, буду играть по твоим правилам. Рассказывай, что было дальше. — Так и надо было начинать разговор, сэр, — отставив пустую кружку в сторону вновь начал темноволосый парень.***
Документация в самом деле растянулась на пару часов, чего так боялась Рипл. Что Дальберга, что Эпштейна по нескольку раз проверяли на громоздких аппаратах, выявляя стабильность сердцебиения и исправность внутренних процессов всего тела, Их консультировал один и тот же робот с электронным голосом. — Почему этим занимается не ваш человек? — спросили парни у Рипл. — Документацию редко когда рассматривают сами специалисты, — ответила им девушка. — Им легче скинуть всю бумажную волокиту на компьютеры… А так, они больше предпочитают делать из людей машины. — Девушка демонстративно показала на свои электронные очки с яркими бегущими цифрами, которые так старательно укрывали глаза. Во время самой процедуры занесения в реестр возникло несколько проблем с Тобиасом. Точнее, с его недугом, мешающим ему нормально жить. По крайней мере, так думают окружающие, а не он сам. — Вам необходимо использовать ингалятор, мистер Эсперс, — говорил ему синтетический голос. — Тогда ваши симптомы будут значительно слабее. — Спасибо, железяка, но я и без тебя отлично справляюсь, — огрызнулся на робота Тобиас. — Мы заметили, — добавил Рум. Не знаю, существует ли карма на самом деле, но в случае этих двоих она срабатывает, причем исправно. Не успел рыжеволосый насытиться своим тщеславием, как роботизированный интеллект начал делать замеры роста. — Прошу прощения, — обратился Эпштейн к андроиду, — но тут ошибка. Мой рост 180 и 4 сантиметра, а не 179… — Подсчеты верны на 99,9999 процентов. Шанс несовпадения составляет 0,0001 процента, — в привычной безэмоциональной манере ответил ему робот. — Ну так может это ваша злосчастная десятитысячная единица сработала? — Исключено, мистер Хало. — Стоптался, небось, — ехидно подметил Тобиас, стоявший рядом. — Говорит человек, который ниже меня на шесть сантиметров, — пробубнил Рум, скрестив руки. В итоге, с горем пополам, реестр дополнился строками двух новых членов клана. Они значились как «м-р Хало и м-р Эсперс, прибывшие из сектора D в качестве курьеров». Тем временем Рипл обошла каждый угол подземного этажа. Ее знали все, поэтому в помощи с поиском получателя чемодана никто не скупился. Но, как и ожидалось, все как один отрицательно качали головой, видя чудный груз впервые. Пару человек гипотетически называли сектор A, ставя в аргументы то, что туда каждый день толпами стекаются курьеры, и быть может черный чемодан — затерявшийся груз, который по ошибке доставили в сектор R. Как по маслу может идти не всегда, и девушка знает данное правило как никто лучше. Она догадывалась, что глава клана будет не на месте — как зачастую и происходило. Поэтому, не долго думая, она набрала заученный номер на возникшем перед ней голограммном дисплее. Также она обратилась к парням с просьбой подождать ее буквально пару минут, присев за свободный стол, после чего удалилась вглубь помещения. Ребята нашли более или менее тихое место, подальше от скопления людей, и заняли его. База клана R была окутана сигаретным дымом и приглушенной болтовней присутствующих. Кто-то сидел за барной стойкой, перекидываясь словами с барменом и подливая очередной бокал виски, кто-то в развалку играл в протертые карты и покуривал толстые сигары, содрогая воздух кулаком и громкими ругательствами после очередного проигрыша. Помещение освещалось одним лишь светом люминесцентных ламп, крепившихся на кирпичных стенах и под неиспользуемыми трубами на потолке. Теплые цвета бара — желтый и оранжевый — смешивались с кислотно-зеленой подсветкой и тусклыми красными лампами у бархатных диванов со столиками. Над бильярдным столом преобладал исключительно голубой цвет. Все эти оттенки настолько контрастировали друг с другом, что даже стали сочетаться, дополняя друг друга, и варварски вырвав один из компонентов, нарушалась вся композиция в целом. Она имела собственный характер, присущий беззаконности и вседозволенности. Это сразу ощутили Румпель и Тобиас, еще с первого шага. Люди, которые в это время находились внутри, не обратили никакого внимания на появившихся курьеров. Они были слишком заняты своими обыденными вещами, не желая отвлекаться на бесполезные мелочи. Всего пара глаз безразлично скользнула сверху вниз по парням, бросив оценочный взгляд. У каждого имелось по крайней мере по одному оружию за поясом. Оно неестественно выпирало из-под казуальных пиджаков мужчин, а у женщин пистолеты и револьверы в открытую лежали в набедренных или поясных кобурах. Это был второй знак того, что это — территория криминальных кругов, так как больше нигде огнестрельное оружие такого образца не встречалось в городе и его прилежащих окрестностях. — Ты как? — спросил Дальберг у Эпштейна после некоторого молчания. — На удивление нормально, — ответил тот. — Как твоя астма? — Тоже нормально. Диалог выходил сухо. — …Я себе это не так представлял, — сказал Рум. — …Я тоже. И совсем не хотел клеиться. Да и о чем им говорить? Привлекать внимание излишним звуком им не хотелось, да и желания, как такового, не было. Оба понимали, что долго поддерживать диалог на отвлеченные темы они не в состоянии: каждая их беседа оборачивается скандалом. Придумывать планы побега тоже не вариант — чемодан-то по-прежнему с ними, деваться некуда. Поэтому они просто сидели в тишине, слушая еле уловимую музыку. Но что-то не давало покоя Тобиасу. Отчего-то неприятно сосало под ложечкой, и почему-то не унимался пульс в конечностях, который он практически слышал в ушах. Он посмотрел на Рума в попытках узнать наболевший ответ. Однако все, что он видел, это как Эпштейн еле заметно постукивает подушечками пальцев по столу, бегая глазами по интерьеру. В какой-то момент Румпель ловит на себе пронзительный взгляд темноволосого угрюмого парня. — Ты чего это пялишься? — с опаской спросил у него тот. — У меня что-то на лице? — Да, — ответил Дальберг, — пытаюсь понять, отчего ты меня так бесишь. Тобиас никогда не умел разговаривать по душам. Всякие попытки заканчивались тем, что он был смущен до такой степени от копаний в его самых сокровенных вещах, что просто уходил от разговора и никогда не возвращался к нему, либо ему наскучивало слушать советы других людей. Лучший совет — это практика, всегда ставил в противовес он. Однако ему было жизненно необходимо знать, о чем думает кучерявый парень! Ведь это так сложно — понять, о чем он думает. В свою очередь Тобиас уже несколько раз прокручивал тот разговор в машине, который оставил много недомолвок между… Дальберг нахмурился, отводя глаза в сторону. …Да, их и друзьями назвать-то сложно. Что не разговор, то очередная едкая фразочка. Даже серьезные темы не получается обсудить, что уж говорить о простом, легком и глупом общении, присущее всем друзьям. «И почему у меня вообще появляются подобные мысли?» — подумал про себя Тобиас и скривился собственным словам. Он обязательно в этом разберется, он был настроен на то, чтобы во что бы то ни стало навсегда покончить с этими навязчивыми мыслями… И парень хотел затронуть одну-единственную тему с Румпелем, дабы поставить все точки над i, и больше никогда не возвращаться к ней. А также больше не заводить никаких разговоров с рыжим парнем. — Ты хочешь поговорить о нашем доме? — наконец, собрав всю волю в кулак, спросил Тобиас.