***
Ровно за пять минут до встречи Танджиро стоял у касс и забирал заранее купленные билеты. Муичиро пока не было видно. Парень скучающим взглядом рассматривал витрину напротив: что-то яркое, детское — точно рассмотреть с такого расстояния не получалось. Камадо вздохнул. Сам виноват, что не рассчитал и раньше приехал. На телефон пришло оповещение о новой отметке в инсте. Танджиро удивился. Кто мог выложить новую фотографию с ним? Оказалось, что это история — вот кто-то около касс смотрит в противоположную сторону от камеры — с подписью: «стоит ждёт». Стоп, это он сейчас! Камадо повернулся в предполагаемую сторону съёмки и увидел улыбающегося Муичиро. Они тут же пошли друг к другу навстречу. — Привет! — Токито стащил с головы вязаную шапку, от чего его волосы смешно растрепались. — Давно ждёшь? — Не очень. Лучше бы сразу подошёл, а не фоткал... — Да ладно тебе, лучше пошли возьмём попкорн!.. За последние полчаса до сеанса инста мальчишки пополнилась новыми фотографиями. Потом школьник захотел прогуляться — около большого ТЦ улицы оставались украшенными иллюминацией, которая в ранних зимних сумерках выглядела празднично и волшебно; зайти за кофе — Муичиро заказал себе какую-то смесь из сиропов, сахара, молока и взбитых сливок (в котором самого кофе было пару капель) с названием сложнее, чем медицинские термины на латыни — и, конечно, всё это попало в истории.***
Сенджуро собирался с мыслями. Он, взволнованный, стоял у зеркала, пытался успокоиться, чтобы с минуты на минуту более лаконично и убедительно выразить свои обоснованные переживания, наконец доказать брату, что того нагло водят за нос. Младший Ренгоку уже мысленно проговорил свою гневную тираду и продумал то, как будет утешать братика — беду от Кёджуро он намерен отвести. Он покрепче сжал телефон и уверенно направился к брату, но, стоило мальчику стать перед ним и открыть рот, как мысли вылетели из головы. — Что-то случилось? — терпеливо уточнил Кёджуро, внимательно оглядев братишку с головы до ног и делая выводы. Так, вроде бы цел, но явно чем-то обеспокоен... Сенджуро решил начать издалека: — Братик, тебе ведь нравится кто-то, да? Густые брови старшего брата поднялись. Он удивлённо посмотрел в ответ. — С чего ты так решил? — Ну-у, — мальчик пожал плечами, — переживать стал часто из-за чего-то. Постоянно переписываешься с кем-то и глупо улыбаешься... Кёджуро прикрыл глаза. Да, стоило догадаться, что проницательный младший братик, который и так пытается уберечь его от всего по мере своих небольших сил, заметит изменения. Что же, он давно хотел поделиться с Сенджуро своими переживаниями: не стоит пренебрегать этим разговором, учитывая, как болезненно мальчик отнёсся к его прошлым отношениям. Младшему не нравился Аказа хотя бы тем, что из-за него братья стали реже видеться. Да и то, что творилось после расставания... Теперь, спустя время, Кёджуро хотел «разведать обстановку» и мягко донести до Сенджуро факт, что в его жизни появился ещё один дорогой человек. В конце концов, братишка уже не маленький, им пора отпустить друг друга: как бы близки они не были, каждый рано или поздно примется строить своё будущее. Даже так они не потеряют связь, Ренгоку всё равно останутся одной семьёй, просто они должны принять в неё новых членов. — ...Да, ты прав, — старший брат добродушно улыбнулся, стоило ему мысленно настроиться на серьёзный разговор. — Я всё равно хотел тебе рассказать. Думаю, я вас познакомлю, если всё сложится, тем более, он действительно неплохой человек. Его зовут Та- — Танджиро Камадо, — не выдержал Сенджуро, от удивления на лице Кёджуро напрягся и продолжил. — Я знаю, да, извини. Но он вряд ли тебя любит. Он постоянно тусуется с каким-то парнем, у них сегодня свидание было! Тут же младший Ренгоку приводит в качестве доказательств длинную вереницу историй — от Танджиро, замершего в ожидании у касс, до чуть ли не обнимающихся парней, укутанных вместе шарфом самого Камадо. Сенджуро исподтишка наблюдал, как мрачнел брат, и внутри зарождалась надежда, что теперь он отстанет от этого Танджиро. Кёджуро откинулся на спинку стула, сложил руки в замок и молча уткнулся взглядом куда-то в стену. Задумался. Мальчик решил не мешать ему: пусть обдумает всё и примет решение. — Сенджуро, — в итоге отозвался мужчина. В голосе брата не было привычного веселья. Мальчик испугался: а не перегнул ли он случайно палку? Что, если он слишком сильно ранил Кёджуро? — Я понимаю, что ты пытаешься заботиться обо мне. Спасибо. Но я считаю, что тебе не стоит лишний раз беспокоиться по этому поводу. Сенджуро тряхнул головой, будто сбрасывая наваждение. Ему не послышалось? — Но... Ведь он тебя за нос водит! — Я сам разберусь, — старший нахмурился чуть сильнее, и теперь мальчик не на шутку разволновался. Неужели брат не видит очевидного? Неужели он так сильно влюблён, что не хочет верить в горькую правду? Что готов поссориться со своим младшим братом ради какого-то парня? — Нет! Ты не можешь позволить ему так с собой поступать! Братик! Я не хочу, чтобы ты снова забыл меня ради... Ради этого- — Сенджуро! — Ренгоку наконец повысил голос. Мальчик зажмурился, сглотнув ком в горле и пытаясь удержать слёзы. Ну вот. Опять Кёджуро уйдёт из дома ради кого-то. Опять Сенджуро останется один. Совсем один!.. А ведь брат пообещал, что больше его не оставит! Разве он это заслужил? Разве был плохим братом? Крепкие руки обхватили его и тревожно прижали к телу. Мальчик тонко чувствует: Кёджуро всё ещё зол, но уже не так сильно, он здесь, и он обнимает его. Может, не всё потеряно? — Прости. Я погорячился, — старший примирительно гладит его по затылку, усмиряет самое начало истерики, и Сенджуро тихо всхлипывает. — Но и тебе не стоит так беспокоиться. Я не брошу тебя ради кого-то. И ты слишком строг к Танджиро — мы с ним не связаны какими-либо обещаниями или чувствами, и невинную прогулку нельзя считать предательством. Успокойся. Приди в себя. Ничего плохого не случилось. Но Сенджуро вывернулся из объятий брата, рванул в свою спальню, хлопнул дверью и напоследок закрыл её на замок. —— 2 февраля Юный Танджиро ☀💖👉🏻👈🏻, 21:23 Мы с Муичиро сегодня ходили на Марвел, в расписании столько всего интересного! Не хочешь сходить в кино на выходных? Со мной? —— Кёджуро смотрит на сообщения от предмета своих головных болей и вздыхает. Хорошо, он не против. Действительно, Танджиро слишком невинен и искренен, чтобы встречаться с Муичиро, ничего никому не сказать и при этом так спокойно его куда-то приглашать. Но Сенджуро... Да, младшему надо объяснить: ничего плохого не случится, если он начнёт встречаться с кем-то. Как бы мужчина не любил своего братишку, сейчас тот действительно не прав. Он понимал чувства Сенджуро, но должен его успокоить. Мальчик поймёт если не сейчас, то со временем, что ни один человек не может принадлежать другому полностью, будь они родственниками или любовниками. Кёджуро мысленно попросил все высшие силы дать ему терпения. Да, он уже решил попробовать — значит, не время отступать. А все возникшие проблемы он решит по мере поступления. И Ренгоку соглашается на встречу.***
Остаток каникул у Гию ушёл на интенсивную отработку пропущенных смен в баре (брать больничный после отравления мужчина попросту отказался — вместо этого договорился с малознакомым сменщиком и Ренгоку), редкое посещение тренировочного зала по два раза в неделю за компанию с рыжеволосым, разбор шумихи в беседе группы о подготовке к написанию диплома и скромное плевание в потолок. Ну, ещё Шинобу на горизонте мелькала. Пару раз навещала бар ради скромного бокала вина, заранее уточняя, когда у Томиоки вечерняя работа, а под конец января даже умудрилась вытащить парня на ярмарку в центре площади, не без помощи Сабито и Макомо. После того, как последние саботировали всех прикупить по стаканчику ароматного глинтвейна и пряного сбитня в одной из широких палаток-магазинчиков, компания дружно направилась на каток. Шинобу и Сабито отлично спелись: летали на искусственном льду, будто родились с коньками на ногах, так, что у половины посетителей дух захватило. И если на фоне всей массы Макомо на правах среднестатистического любителя катка медленно наматывала круги да изредка придерживалась за бортик, но держалась, то Гию после неуверенного второго круга попался на удочку зазывающей Кочо, поехал следом, не рассчитал разгон и с размаха впечатался в стенку. — ...Я вижу звёзды, — выдыхает он. Сабито искренне заливается хохотом гиены, тут же получает кармический ответ: теряет равновесие и падает недалеко от друга. Озорная Шинобу нарезает лезвиями полумесяцы возле парочки с телефоном в руках — сторис снимает, не иначе. — Гию, т-ты не сильно ушибся? — даже Макомо хочет засмеяться от столь привычной неуклюжести друзей, но справедливости ради сдерживается. Она на пару с Кочо пытается помочь подняться Томиоке, после — рыжеволосому. Но что могут две маленькие девушки против здорового лба? Сабито нарочно не даётся им, нет, он пользуется моментом и делает подсечку. — Гию, брат мой, я отомстил за тебя! — хохочет мужик™, когда девушки валятся с ног. «Довольно открытую подсечку», — в последнюю секунду замечает Кочо. Едва ли Сабито хотел сбивать их крысиным способом, он действовал честно, при желании любой бы увернулся. Волшебный прохладный вечер и лёгкий градус в крови склоняют весы в сторону бездействия: Шинобу поддаётся всеобщему веселью, ей не страшно и вовсе не обидно падать. Она разделяет смех с Сабито и Макомо — один на троих — а Гию стоит и, кажется, не сразу приходит в себя. Он видит небесный свет сквозь огни ярмарки — мириады сверкающих точек в безоблачном небе, редком для зимы. Оно сияет, как и десять лет назад, когда их тоже было четверо. Цутако подхватила детишек и под восторженные вопли повела на рождественскую ярмарку. Ох, загулялись же они тогда допоздна! Кто знал, что уличные артисты устроят такое выступление? В памяти витают запахи яблока и корицы, мандаринов и хвои, чувствуется тепло дутой куртки старшей сестрёнки, горят детские радостные улыбки двух лучших друзей, и в это мгновение Томиока видит звёзды. Из транса его выводит добродушное потыкивание в плечо. — Гию, Гию, — на лице Шинобу лёгкий румянец, а блеск для губ отливает вишнёвым цветом. — О, очнулся. Давай ещё круг? Он отказывает, но его всё равно увозят следом. В эту зиму их снова четверо. Но если раньше за старшую была Цутако, то теперь каждый предоставлен себе, хотя Макомо чтит традиции и время от времени берёт контроль над ситуацией в свои руки. Возможно, с Шинобу их тёплая компания заиграет новыми красками. И да, Томиока до сих пор не понимает, почему все прозвали его последнюю встречу с Кочо свиданкой. Короче говоря, до начала февраля Гию кое-как дожил.***
День рождения Гию выпал на субботу. — Никаких возражений! — с утра в небольшую квартиру уже вломились Сабито и Тенген. — Мы всё подготовим, дай нам полтора часа. — Но я не собирался, мы даже не дого... Вам только дай повод выпить, — тяжко выдохнул Томиока. Не был мужчина любителем отвязных вечеринок, если речь заходила о нём самом, хоть убейся. Свои двадцать два ему хотелось бы встретить в тихой уютной обстановке, а громыхание колонок с полным заливанием в себя алкоголя и сомнительные гости не входили в понятие «тихо и уютно». — Но Макомо уже в магазине- — Давайте посидим пару часов с пивом и разойдёмся. Окей? Или перенесём. Я договорился провести вечер в скайпе с Цутако. На плечо Узуя легла рука. «Бесполезно. Сестра, часовые пояса...» — шепнул рыжеволосый. — Томиока, тусовщик из тебя так себе, — пробурчал Тенген. — Жди штрафное сообщение. На этом обмен любезностями кончился, парни вручили виновнику торжества завёрнутые подарки, Сабито дал отбой по телефону и больше ничего примечательного, не считая долгого разговора со старшей сестрёнкой — угораздило же её покинуть страну ради брака — не происходило.***
9 февраля Тенген, 09:40 Доброе утро, мой дорогой друг! Мы решили не трогать тебя вчера вечером по уважительной причине, но всё давно готово Вы, 11:54 откуда столько позитива в утро воскресенья? Тенген, 11:55 ЭТО ШТРАФНОЕ СООБЩЕНИЕ, ТОМИОКА, Я ЖДУ ТЕБЯ ДВА ЧАСА Вы, 11:55 мда. кто на этот раз составлял наказание? Тенген, 11:55 Мицури. Вверяю тебя в её руки :) Вы, 11:59 с твоей стороны звучит жутко. пойду к ней в лс. —— 9 января Вы, 12:03 если это не растяжка в твоём классе, я согласен. —— Канроджи, милейший цветок их компании, коварством не отличалась, но Узуй не позволил бы Томиоке так легко отделаться. Гию помнит: однажды за антитусовочное настроение проштрафовался Кёджуро, его отдали в руки Мицури, и один только бог (и Обанай) знает, с каким упорством та работала над гибкостью тела Ренгоку. Со средним образованием за плечами Канроджи уже второй год работала хореографом в местной школе танцев, поэтому с наказания пламенный друг вернулся измотанным. Через несколько дней, правда, Кёджуро не только пришёл в норму, но и втянулся в процесс, от чего излучал энергию пуще прежнего, но... Гию не готов к таким жертвам. Он не хочет, чтобы его принуждали усаживаться на шпагат или типа того. Мицури перезвонила. — Ах, Томиока-сан! — пропела она. — Знаешь, когда у Шинобу-сан день рождения? — Э... А к чему это? — Ты даже не интересовался?.. — Ну... — Гию-сан, не расстраивай меня. Как можно было не узнать дату рождения такой прекрасной девушки?! Бога ради, посмотри в профиле. — Ладно. Но я не понимаю, что с наказанием? По ту сторону звонка послышался тихий писк — Канроджи сдерживала умилённый смех. — Твоё наказание — праздновать с завтрашнего числа до дня рождения Шинобу-сан включительно. Вместе с ней, хи-хи. Мы с Тенген-саном решили, что если ты не захотел отпраздновать один день, то вместо этого будешь веселиться две с половиной недели. Ой, зачем я это сказала?! Ну вот, теперь ты сам сможешь посчитать, какое это число, а-ах. Так неинтересно. — Две с половиной... — Гию нервно сглотнул. — Я посажу печень. И Шинобу может отказаться. — Что за глупости, хи! Я уже поговорила с ней, она не против. Более того, достаточно трёх встреч в неделю, и не обязательно с алкоголем! Но, Гию-сан, только с доказательствами. Фото, видео, впечатления! Иначе день не будет засчитываться. Итак, не особо социальный Томиока закатывает глаза. Да они его убить решили. Не то чтобы он имел что-то против компании Кочо... но так часто он разве что на работе с Кёджуро видится. Да, забот у него явно прибавится.***
С первого дня план Гию отвертеться от наказания с треском провалился, не успев толком получить реализации. Шинобу заглянула в бар сразу после занятий: одетая как с иголочки, в деловом стиле — начиная от пальто из кашемира и берета цвета лаванды, замшевых сапожек на среднем каблуке, заканчивая женским костюмом-тройкой в классических цветах. — Гию, когда смену заканчиваешь? — чтобы с заинтересованным видом опереться о стойку, девушке приходится забраться в барное кресло. На маленьком фарфоровом личике играют переливом, подобно чешуйкам крыльев бабочки, растушёванные тени редких оттенков заката, пухлость небольших губ подчёркивает вишнёвый блеск с глянцевым отливом, и каждая деталь в картине по имени Шинобу Кочо раскрывается в полной красе под мягким, тусклым, чуть ли не интимным освещением «Глицинии». — Если ты свободен, можем пройтись в художественный магазинчик, пара свободных рук не помешает. Томиока на мгновение задерживает ответ, вглядывается в Кочо непоколебимой синевой глаз. Девушка всегда так выглядела или это новый образ? Сложно сказать хотя бы по той причине, что до сегодняшнего дня он не особо вглядывался в мелочи антуража Шинобу. — Через три часа, — ровно выдыхает мужчина, рукой монотонно протирает стойку, как и всегда. — Не думаю, что есть смысл дожидаться меня. — Жаль, жаль, — вздохнула девушка. — Можем наверстать упущенное завтра. — Если тебе нужна помощь, ага. Гию думает, думает усиленно — есть ли во всём происходящем хоть какой-то смысл. А нужно ли Шинобу вообще таскаться рядом с ним? Мицури, может, и говорила, что она дала согласие — вот, даже сама пришла в бар, но принуждать знакомую девушку тратить свободное время на прогулки (и самому куда-то выходить) лишний раз не хотелось. — Предлагаю сделку. — О-о? — Кочо склонила голову. — Приходишь в бар три раза в неделю, мы отсылаем Тенгену дежурное селфи и расходимся. Шинобу молчит дольше, чем того требует ситуация. На лбу выступает тонкая венка; лишь в последний момент девушка натягивает одну из арсенала фальшивых миленьких улыбочек. — Ах, так вот почему у тебя так не ладится с людьми. Пошевели мозгами, Гию, или что у тебя от них осталось. От моего универа до бара полчаса добираться, не меньше. Не находишь это несколько неудобным? Вот тебе ответное предложение, — она постукивает ноготками по стойке. — Три раза в неделю встречаешь меня после пар. Или два, если не против жертвовать выходным. Знаешь, я могу вообще не приходить, выкручиваться перед своими друзьями всё равно придётся тебе. О, от Кочо веет явным недовольством. Бармен пытается понять, в какой момент облажался — не замышляя зла, всего лишь искал оптимальный вариант, но для девушки он и вправду не так удобен, как поначалу казалось мужчине. — Я не подумал, — Гию почесал затылок. — Тогда... скинешь своё расписание? Посмотрим, что можно сделать. Кажется, гнев девушки постепенно стихает. Она улыбается мягче, чем минутой ранее, и вновь идёт на контакт. Этот день Томиока и Кочо берут за отправную точку, постят парные сторис, отправляют селфи Тенгену и Мицури и договариваются списаться о деталях предстоящих встреч ближе к ночи. —— 10 февраля Мицури, 19:08 Ха-а, Шинобу-сан? Время встречи изменить нельзя? Всё прошло хорошо??? ღ˘ ⌣˘ღ) Вы, 21:11 Да, но Томиока редкостный придурок. Мицури, 21:26 Непробиваемый... (╥﹏╥) Вы, 21:28 Ничего, над этим можно работать.***
Итак, марафон празднований начался. Через пару дней, когда у обоих совпали окна в расписании, Кочо назвала это знаком свыше и потащила Томиоку в бар, где их посиделки в какой-то момент превратились в реванш за ту самую «винную гонку». В итоге Гию был несказанно рад этому самому окну на следующее утро, когда литрами вливал в себя минералку и валялся на кровати в надежде на скорую смерть. Его даже не волновал исход реванша, но никто из них не помнил, чем он завершился, так что они сошлись на ничьей. Шинобу бессовестно запрягла его помогать сестре в магазинчике, и хотя Гию был по большей части равнодушен к цветам, в его голове отложилась целая куча информации по уходу, значению и истории растений, коей Канаэ щедро одаривала своего внезапного помощника. Он в принципе много чего наслушался: о фриланс-подработке и тупых людях, на которых младшей Кочо приходилось работать — благо, не особо долго, лишь чтобы поиметь лишние гроши в кармане — о фармацевтике, об их с Канаэ странной двоюродной сестрёнке... Они даже в кино сходили и по обоюдному согласию свалили где-то с середины фильма, так как тот оказался тем ещё дерьмом. Эта странная идея с празднованием длиной в две с половиной недели каким-то образом затянула бармена. Гию открыл для себя много новых интересных мест в, казалось бы, родном городе. Он выходил на улицу больше, чем, эм, когда бы то ни было, и, чёрт возьми, он никогда столько историй не постил. Тенген после каждого отчёта не переставал об этом шутить, и в какой-то степени доводил друга до позорного смущения. В целом, Томиоке даже нравилось. Но конец в виде дня рождения Шинобу неотвратимо приближался.***
Шинобу заранее жалуется, что день рождения выпадает на понедельник, впрочем, в уныние не впадает, в этом и свои плюсы есть: можно выпросить оценки повыше в честь праздника. Хотя куда ей, старосте-трудоголичке-отличнице, ещё выше? Девушка прикидывает возможные варианты празднования, сходится с Канаэ на том, что они проведут вечер в семейном кругу, а выходные можно потратить на веселье. Возможно, Тенген и его тусовочное настроение добрались бы до Кочо-младшей: знаменательная дата, 20 лет, как-никак! Но, во-первых, Шинобу не успела сблизиться с компанией настолько, чтобы к ней тащилась целая орава поклонников алко и хардбасса, во-вторых, её график вечно забит различной деятельностью, а в-третьих, Томиока. Она в паре с Гию провела почти что весь февраль и это изначально считалось компенсацией за пропускание праздников? Кажется, да. Томиока впервые на её памяти предлагает заранее встретиться и поставить финальный аккорд марафона в воскресенье, но вселенная одарила Кочо способностью к анализу. Девушка не желает терпеть возможное похмелье на парах — а она настроена культурно отдохнуть, какой же финал без выпивки? — и благоразумно переносит встречу на субботу. Вечер запоминается Шинобу ярче всего, и вовсе не потому, что её не предаёт память после трёх поделенных бутылок красного вина и чего-то ещё на двоих — наверное, им стоит прекратить пытаться вылакать все запасы алкоголя в городе. Градусы кружат голову даже на холоде, ноги неуверенно перебирают шаг за шагом, и вот девушка чуть ли не валится в сугроб. — Ха-ха, Гию, понеси меня! — Шинобу весело машет рукавами, пока мужчина удерживает её за ворот пальто. Она тотчас запрыгивает ему на руки, неуклюжими движениями за шею цепляется, с вдохновением щебечет о разных историях из жизни, пока Томиока пытается донести девушку до дома. Им остаётся от силы минут пять, не больше; бармен стоически несёт ценный болтливый груз. Кочо весит совсем немного, но и ему градус в крови даёт знать о себе. Так Гию пыхтит и плетётся — под аккомпанемент пульсирующих волн в висках и голос пьяной подруги. У самого порога цветочного магазинчика Канаэ они останавливаются: тот почти примыкает к дому Кочо. Мужчина собирается опустить девушку на землю, но Шинобу настойчиво тянет его за шарф. Она бормочет что-то про жаркое дыхание на своём лице, раздразнивает Томиоку, и он совершенно упускает тот момент, когда простое дурачество перетекает в поцелуй. Вишнёвый блеск оставляет первый неумелый мазок где-то у самого уголка, Гию ведётся на провокацию и пьяно, по-ребячески, ищет её губы, касается сначала осторожно, будто не веря в происходящее, а потом углубляется. Они, глупые и взбудораженные, заведённые алкоголем, пару раз стучатся зубами, но быстро подстраиваются друг под друга; руки Шинобу беспорядочно тормошат, взлохмачивают непослушные чёрные волосы мужчины, и со стороны парочка выглядит не лучше, чем возбуждённые подростки в подворотне. Впрочем, им плевать. Они игнорируют редких прохожих на улице — и семейную пару, и сомнительного вида задиристых шкетов-школьников, и долговязого блондина, который, кажется, задержался на мгновение, прежде чем продолжить свой путь. Мозг Шинобу неразборчиво связывает мысли, подкидывает идеи, которые озвучить не позволит воспитание, а когда девушку всё же ставят на ноги, выдаёт лишь: — А-ах, ты не умеешь целоваться? — А... Подожди, чт- — Да шучу я! Божечки, видел бы ты своё лицо-о. На прощание Кочо отпускает воздушный поцелуй и скрывается за цветочным магазинчиком. Она опасается, что сейчас её застанут в ненадлежащем виде, но дома никого не оказывается, а на столе лежит записка: «Уехала к Санеми, сестрёнка! До понедельника дом твой. Люблю, целую, проверь диалоги! Канаэ». Шинобу проверяет — ох, сестра пыталась достучаться до неё в Вотсап от раннего вечера. А она совершенно потерялась в счёте времени с Томиокой! «А ведь можно было прямо сейчас пригласить...» — эту мысль остатки здравого смысла гонят прочь. Девушке попросту стыдно, что она проигнорировала Канаэ. Кочо-младшая недовольно вздыхает, проводит элементарную подготовку ко сну и без сил валится на кровать.***
22 февраля Сабито, 23:48 /фотовложение/ АААААААА Макомо, 23:50 АААААААА Вы, 23:51 Почему вы орёте с фотки спящего Гию? Вы, 23:51 И чем вы измазали ему половину лица Сабито, 23:52 В голосину, он только что припёрся к нам и тут же вырубился, пьяный в дупель Отвечаю на твой вопрос, Тенг, это посвящение в мужики Мицури-сводница, 23:53 О МОЙ БОГ Я ЗНАЮ ЧТО ЭТО ААААААААА Мицури-сводница, 23:53 ЭТО ПОМАДА ШИНОБУ-ТЯН >Мицури-сводница изменила название беседы на «Гиюшино стал каноном!!!» Вы, 23:53 Не слишком ли рано? Томиока тот ещё тупень, давай дождёмся утра >Вы изменили название беседы на «Гиюшино подал заявку на становление каноном» Мицури-сводница, 23:54 Тенген-сан, ты рушишь мои девичьи мечты. Выйди из чата и зайди нормально. Макомо, 23:56 Я бы подождала, он прав Сабито, 23:56 Я бы подождал, он прав Мицури-сводница, 23:56 ПРЕДАТЕЛИ, Я ВАМ ВЕРИЛА***
На утро Гию просыпается в компании (головной боли с похмелья) Сабито и Макомо. Те окружают его с хитрыми, лисьими улыбочками. — Хоть в этот раз признай, что ты был на свиданке. — Что вам нужно... — Бро, ты пришёл весь в помаде. Вы целовались. — Мы целовались?.. Томиока неловко сползает с дивана, уходит на кухню в поисках таблеток и не возвращается. Друзья находят его у подоконника, со стаканом воды и потерянным взглядом. — Гию, всё в порядке? — ... — Гию? — ...О, вот как, она меня поцеловала, — бормочет тот сам себе, и похоже, что прямо сейчас он переживает экзистенциальный кризис. Томиоке необходимо свыкнуться с новыми событиями. Макомо берёт ситуацию в свои руки, говорит на повседневные темы и скромно напоминает другу о грядущем дне рождении Шинобу. Это приводит мужчину в чувство, он с присущей ему малоэмоциональностью отметает банальщину из разряда «букет цветов» хотя бы по той причине, что сама Кочо на цветы успела сто раз насмотреться. Они пытаются вывести формулу успешного подарка, пока Сабито на фоне живо кромсает овощи и колбасу на омлет, дружно завтракают с чашечкой крепкого кофе и на всех парах уносятся в ближайший торговый центр. Ничего интересного не находится ни в лавке посуды, ни в магазине игрушек, ни в сувенирном; Гию предлагает купить мешок удобрений и закрыть вопрос раз и навсегда, из-за чего получает оплеуху от Макомо. Сабито задерживается возле фуд-корта, подруга закатывает глаза, а через пять минут сама теряется в районе побрякушек из поделочных камней. Теряется не зря, довольно кричит: — Э-хей, ребят, посмотрите! Минутой позже Макомо повздорит с рыжеволосым на тему браслета из гематита, мол, это важно, и вообще, она сейчас купит его, на что Сабито будет пожимать плечами и пошучивать, что ещё пара мистических вещичек, и весь оккультный мусор вытеснит саму девушку из её жилища. Томиока неспешно перебирает подвески и находит одну — силуэт бабочки, вырезанный из сиреневого камня (продавец яро убеждает, что это настоящий аметист), залитый прозрачной эпоксидной смолой в причудливой форме. Пока друзья спорят за его спиной, он расплачивается за украшение и цветастую подарочную упаковку, достаёт телефон, неспешно набирает. —— 23 февраля Вы, 12:29 давай встретимся в центре у крупных часов через час. Вы, 12:30 как ты? Вино с бабочками 🍷🦋, 12:34 Не может быть, Гию, ты спросил о моём самочувствии? Да я будто заново родилась. :D Ха-ха, хорошо, уже собираюсь. —— Как минимум, Шинобу солгала. Ей нездоровилось с момента пробуждения: редкое похмелье дало знать о себе. А ещё она помнила всё, вплоть до мелочей. Кажется, безбожно целоваться на улице было явным перебором. Но Гию пишет ей первым, куда-то зовёт и спрашивает, как её состояние? Вот в какой момент нельзя давать слабину или отвлекаться на глупое смущение. Кочо замнёт все сомнения под слоем косметики, чашкой крепкого кофе и тоненькой привычной улыбкой. Посмотрим, насколько теперь ей удалось расколоть этот орешек-Томиоку. Они встречаются в договоренном месте, проводят пару часов за прогулкой без всякого плана действий. Гию ведёт себя несколько холодно, но не отталкивающе, а скорее заторможенно. Шинобу понимает его состояние: так и она себя чувствует в данный момент. Странная неловкость виснет в морозном февральском воздухе, темы для разговоров обрываются молчанием, и не похоже, чтобы кто-то из этих двоих был любителем странных действий по пьяни. А потом диалог и вся атмосфера разом оттаивают, стоит Томиоке вручить маленькую коробочку в качестве подарка. Кочо раскрывает её, и весь мир разом расцветает. Так он позвал её ради подарка. «Может, целоваться по пьяни не так уж и плохо», — ловит себя на забавной мысли Шинобу. Ещё пара часов пролетает в разъездах по разным точкам города, когда однокурсница Кочо рвёт провода звонками с просьбами приехать и забрать какой-то список, потом они возвращаются ближе к жилищу Гию — остаются на час у Макомо попить чаю. И на этом, мягко говоря, их день подходил к концу. По наставлению последней Томиока успешно исполняет роль галантного молодого человека, уезжает с девушкой, чтобы провести её домой, и всё было бы хорошо... ...но у вечера на этот счёт оказались свои планы. Шинобу замерла посреди улицы. Томиока в шоке раскрыл глаза, выдав редчайшую для себя яркую эмоцию. Пару секунд назад всё шло хорошо — ровно до того момента, пока девушка по привычке не бросила взгляд на магазинчик сестры. Тщательно начищенные стёкла витрин были вдребезги разбиты, проёмы зияли дырами и впускали внутрь колючий зимний воздух. Кочо первая срывается с места, сбивается, но быстрым шагом идёт к лавке. Она находит в сумочке связку ключей и открывает дверь, хотя теперь можно пролезть и через окно. Внутри всё выглядит не так плохо: на полу валяются осколки стекла, некоторые вазы опрокинуты, на стойке — вмятина, но вверх дном перевёрнута лишь малая часть магазина, а это лучше, чем полный беспорядок. — В подсобке есть плёнка, — мрачно говорит Шинобу только подошедшему Гию. — Поможешь мне затянуть ею витрину. Вдвоём они быстро закрепляют полупрозрачный материал строительным степлером, и теперь хотя бы ветер не морозит нежные цветы. По ходу дела обнаруживают кусок арматуры, явно орудие преступления, и несколько пустых бутылок. — Эсса? — удивляется Гию, уже второй раз за несколько минут — произошедшее явно сильно его тревожит. — Что за гопники пьют Эссу? Девушка растерянно жмёт плечами. Разгром любимого магазинчика сестёр Кочо, пусть и не полный, сильно ударил по её чувствам: Канаэ вложила в него всю свою душу и тратила на дело куда больше сил и времени. Шинобу чувствовала обиду, страх, непонимание... Злость. Какого чёрта? Почему именно их магазин? Почему именно сегодня? Она проверяет кассу — сам аппарат целый, из него не пропало ни монетки, и вопросов становится куда больше. Кочо от бессильной ярости сжимает кулаки и давит в себе желание грязно выругаться. Нужно позвонить сестре... — Это твоё? — Шинобу сначала не понимает, о чём говорит Гию, пока не замечает в его руках странные бусы. Крупные бусины — похоже, сделаны из камня или его заменителя — и тёмно-бордовый цвет наводят на мысли о чётках, но если судить по размеру, то это браслет. Ни она, ни сестра такие не носят, поэтому девушка отрицательно качает головой и звонит Канаэ, а мужчина возвращается к осмотру места преступления. Через пятнадцать минут старшая Кочо стоит на пороге с печальным выражением лица, и младшая понимает, что она вот-вот расплачется. — Я вызвал полицию, — сообщает Томиока, мнётся на одном месте немного неловко, но Шинобу была благодарна, что он пытается помочь. — Что произошло? — тихо спросила Канаэ. Ей с явным трудом давалось спокойствие. Она осматривала подмёрзшие цветы, осыпанный осколками пол, и сердце у неё сжималось. У Кочо и так были проблемы, но с началом марта и спрос бы вырос, и она смогла бы выкарабкаться, а теперь... Она поднимает с пола помятую хризантему. — Не знаю. Они ничего не забрали, внутри почти ничего не перевернули, мы нашли только бутылки и арматуру. — Бутылки? — старшая Кочо заметила на стойке найденные улики, в том числе и браслет, за который взгляд и зацепился. Она тут же подходит и берёт его в руки, рассматривает, узнаёт... — О нет, — прерывисто вздыхает она, — Это Доума.***
Доума — случай необычный, явно выделяющийся из толпы. Он-то уж точно «не такой, как все». Он многое из себя представляет, и его прозвища варьируются от: «Стерва белобрысая» (©Гёкко) до: «Уёбок, мать твою, когда же ты наконец сдохнешь в муках, подхвати ВИЧ и сгний заживо, пожалуйста, очисть наконец этот мир от себя» (© Аказа), но в хорошие дни его имя уже считается синонимом к нездоровому поведению; в плохие — к пиздец какому нездоровому поведению. Когда всё случилось, он развлекался обычным для себя досугом — наблюдал за симпатичными девушками на улице. Для него, как и для Аказы, все девушки были королевами, но когда он объявлял об этом, Хакуджи пробивал ему двоечку в солнечное сплетение. Обидно. Около одного из баров он заметил её — Прекрасную Богиню, Милую Фею, образец женственности, красоты и грации. Она шагала, гордо вскинув хорошенькую голову и расправив хрупкие плечики — она сама вся была сплошь хорошенькая и хрупкая, от элегантной заколки в чёрных волосах до крохотных ножек, вся такая будто не из этого мира. Вау. Конечно же, Доума, от восхищения не веря в это благословение свыше, скрытно последовал за ней — держал расстояние и терялся в редкой толпе, но, кажется, красавица его и не заметила. Она вышла из бара: может, немного выпила? О да, мужчина специально для неё достал бы свою коллекцию вин для распития в приватной обстановке. В любом случае, он не спешил сближаться и следовал по пятам тенью, тихо и незаметно. Девушка спустилась в метро — он за ней. Проехала пару станций и пересела на автобус — Доума делал вид, что капец как занят разглядыванием схемы маршрута. Он едва успел выскочить из автобуса вслед за красавицей и набрал дистанцию, так как в жилом районе, в котором они оказались, под вечер людей было мало. Она не дошла до двора и зашла в миленького вида цветочный магазинчик с широкими прозрачными витринами, за которыми живой изгородью тянулись цветы в горшках и вазах. Хорошенькая головушка незнакомки плавно проплыла над стеной из роз и нарциссов (господи, какая же она всё-таки крохотная!) и остановилась у кассы. И Доума хорошо видел, как за кассой появилась уже знакомая личность. — Как же тесен мир! — восхищается он, заметив, что пришла девушка как раз к его давней знакомой со времён университета — милашке с гордым нравом, Канаэ Кочо. Ещё пара дней слежки даёт понять, что эту красавицу зовут Шинобу и она младшая сестрёнка Канаэ (внешнее сходство неоспоримо); бар «Глициния», около которого Доума девушку и встретил, её любимый; она в дружеских отношениях с местными барменами, даже с тем скучным и аутичным; часто помогает сестре в её цветочном магазине и в принципе является очаровательной личностью и буквально ожившей мечтой Доумы. А потом она стала часто тусоваться с тем, аутичным. А потом он увидел, как они самозабвенно целовались.***
— ...Мои мечты разбиты, я не знаю, как мне жить!!! Встречу ли я кого-нибудь хоть сколько-то похожую на неё? — Доума трагично растекается по столу, но не слишком, чтобы не особо мешать мастеру. Его сцена не возымела должного эффекта: вместо сочувствия и участия его проблеме, поддержки моральной и физической Аказа лишь раздраженно рычит и выворачивает его кисть так, чтобы Доума принял хоть сколько-то сидячее положение, а Даки даже не обращает на него внимания — лишь равнодушно продолжает цокать отросшим маникюром по экрану айфона с поразительной скоростью. Она вообще ни на что не обращала внимания, только иногда потягивала Санто Стефано из бокала. Аказа поморщился: — Ладно этот пидорас, я-то думал, ты выше этой сладкой газированной ссанины. — Я спускаю остаток стипендии на твои услуги, потому что ты, евреина позорная, не хочешь по старой дружбе сделать мне скидку на ноготочки, — не отрываясь от телефона, сказала Даки. — И ты вообще бодяжишь водку с соком прямо во время работы. — Но эту работу я всё ещё хорошо выполняю, да и с этим, — ну конечно, Аказа не упустит шанса побуллить Доуму даже в такой мелочи, — работать на трезвую голову нельзя. — Вы такие мерзкие, когда пьяные, я не могу, — Доума хихикает, — ты мог бы не ломать мне запястье, а ты могла бы не написывать своей подружке-лесбушке хотя бы пару минут из минимального уважения к моему разбитому сердцу? — Пей свою ссанину и не выёбывайся. — Ты не понимаешь! Я потратил на слежку столько дн- АЙ!!! Аппарат проходится по коже около ногтя, больно сдирает верхний слой; Аказа тут же свободной рукой хватает его за воротник и через стол притягивает к себе. Поверхность стола вжимается ребром в чувствительный живот, и глаза Хакуджи напротив на самом деле яростные — даже Даки оторвалась от своей переписки ради зрелища — так что Доуме на секунду становится страшно. Хватка у него стальная: какими бы ресничками-ноготочками он в своё удовольствие не подрабатывал, Аказа всё ещё чемпион по дзюдо и с наслаждением может сломать взрослому мужику половину костей. — Ты опять? Ты опять? Я тебе обещал, что заживо закопаю, если ты ещё раз возьмёшься за эту хуету? Ты блять- — Я даже не подходил к ней! Я держал расстояние, она даже не знает обо мне! — Это пиздец как стрёмно, поехавший ты говна кусок, клянусь, я сейчас заставлю тебя жрать стекло! Кровавую сцену, которая вот-вот должна была случиться, прерывает внезапно появившаяся Коюки. При виде своей молодой жены Хакуджи моментально отпускает блондина, садится ровно и делает вид, что всё хорошо. — Милый, ты ещё не закончил? Я испекла конвертики с малиной, не хотите выпить чаю? — Эм, нет, я хочу побыстрее доделать Доуме. Мы и так засиделись с ним, — ровно и спокойно отвечает он. Доума в очередной раз поражается, как эта женщина влияет на его безбашенного друга: раньше тот готов был избить всё, что угодно, если избивать было нечего — он шёл и искал. Блондин был уверен, что однажды Аказа подавится собственной слюной, пока будет орать на кого-то; он красился в розовый и спокойно мог выжрать палёный алкоголь в ужасных количествах. А теперь он учит богатеньких детишек дзюдо и делает их богатеньким мамочкам маникюр и реснички, втихаря мечтает о детях и за последние полгода ещё никого не избил. Чудеса. — А я не откажусь, всё равно делать нечего, — отзывается девушка. Коюки миленько улыбается мужу и уводит Даки на кухню. Аказа берёт себя в руки, осматривает последствия своей вспышки гнева — благо, крови нет — и всё равно обрабатывает палец Гемалатом. Как бы он не хотел, чтобы Доума сдох от заражения крови, это стало бы несмываемым пятном на его репутации мастера. Да и он обещал Коюки, что завяжет со всеми мутными разборками. — ...А может, ты всё-таки увезёшь того бармена на своих тонированных жигулях? — Я тебя щас на тонированных жигулях увезу. Сиди и не пизди.***
Вопреки ожиданиям, душевный разговор с друзьями не залечил сердечные раны от «предательства», зато дешёвое шампанское знатно дало в голову. На выходе из квартиры Хакуджи Доума заглядывает в алкомаркет и выходит оттуда с бутылочкой «бабского пива» — он ещё не настолько пьян, чтобы переходить со сладкого на спирт — по дороге топит своё горе в алкоголе, но вопреки планам, ноги приводят его к цветочному магазинчику. Тому самому злоебучему цветочному магазинчику. Вновь в душе поднимается разочарование и обида, алкоголь превращает её в злость и необдуманные плохие решения. В кустах находится кусок арматуры, который удачно летит в стеклянную витрину. —— 24 февраля Вы, 10:21 Мастер моего сердца, у меня сломался ноготь Аказа 💅🏽💋, 10:26 какого хрена, я его только вчера тебе сделал?***
Шинобу пытается быть сильной. Она держит нейтральное выражение лица всю дорогу, держит эмоции и совершенно упускает из вида, что до самого входа в квартиру сжимает мёртвой хваткой рукав куртки Гию. Как объяснила ей сестра, тот странный мужчина, что разнёс магазинчик, мог представлять для них немалую опасность, особенно если дал знать о себе. Канаэ обмолвилась парочкой слов, что в университете Доума, будучи привлекательной персоной и тотальным сердцеедом, успел попортить крови ей и доброй половине хорошеньких девочек излишним вниманием, сталкерскими замашками, а в особо тяжёлых случаях... Это сестрица озвучивать не стала. В любом случае, Кочо-младшая уже его ненавидела. Они проверили дом, не было ли вскрыто или испорчено ещё что-то, живо собрали ценное и самое необходимое, обнялись на прощание и разъехались. Куда безопаснее для сестёр перепрятаться на несколько дней у кого-то из знакомых. И хотя Шинобу не поддерживала до конца решение Канаэ разделиться (фильмы ужасов обучили её рациональному мышлению), старшая отговорила её ехать вместе к Шинадзугаве. Вместо этого та вверила сестрёнку в руки Томиоки. Тесная двухкомнатная квартирка Гию встретила их слабым теплом и тихим гордым одиночеством. Ничего лишнего: не похоже, чтобы мужчина имел свойство сильно обживать своё жилище, не считая парочки странных статуэток на высокой тумбе и вычурной лисьей маски в японском стиле в качестве настенного декора. С каждым новым вопросом от Шинобу раскрывается, что маска — давний подарок его соседа (такие же находятся у его друзей), одну из статуэток вручил Тенген, а вторая осталась от сестры. В одной из комнат висит рамка-фотоколлаж с собранием счастливых улыбок Цутако, Сабито и Макомо. На полке возле рабочего стола лежит колода карт и что-то ещё по мелочи из настольных игр, сам стол несколько завален кучей бумаг — диплом сам себя не напишет — и, в общем, из особенностей всё. Ни балкончик, ни ванная, ни кухня ничем не отличаются от обычных унылых квартир, даже подоконники пусты, как головы нерадивых студентов, но в последний момент Кочо замечает несколько магнитиков на холодильнике в виде лосося и других рыб. — Это за рыбную ловлю? — девушка искренне удивлена. — Да, а откуда ты?.. — Всю среднюю школу только этим и занималась! На лице Шинобу расплывается задорная улыбка, и вот уже она обменивается воспоминаниями, спорит о чём-то своём с Гию, а минутами позже парочка включает что-то расслабляющее по радио и в четыре руки крошит овощи на ужин. Не сказать, что Томиока искал отношений с Кочо. Не сказать, что он вообще хотел обзавестись парой или вроде того. Но когда она, крохотный крылатый огонёк, наконец оттаивает от произошедшего на его кухне, обхватив маленькими руками горячую чашку; когда она, встревоженная ранее, вновь возвращается к привычным колкостям и чувствует себя комфортно; когда она ограждена от опасности, а вся квартира наполняется семейным теплом, как до отъезда родителей и Цутако, что-то в глубине уставшей души Гию дрожит, подаёт признаки жизни, и сердце впервые за долгое время становится на своё место. Кто бы мог подумать, что моральную силу девушки может пошатнуть какой-то мимопроходящий сталкер-вандал? От открывшейся на миг хрупкости Шинобу Томиока инстинктивно принимает новую позицию: даже если он не станет с ней встречаться, мужчина хочет как минимум защитить её. Но если вы думали, что кто-то способен пошатнуть внутренний стержень Кочо, то вы глупцы. Беспросветным идиотом прослынет всякий, кто наживёт себе во враги Шинобу. Когда Гию оставляет девушку в своей спальне, а сам уходит ночевать на диван, она первым делом хватает телефон и долго-долго переписывается с сестрой. Канаэ находит профиль Доумы в соц.сетях, скидывает ей фото с припиской: «остерегайся его!» и несколько раз переспрашивает, всё ли хорошо и не следил ли он за ними, лишь после этого желает доброй ночи и просит оставаться на связи. Тихий гнев кипит в крохотном тельце Шинобу. «Этот Доума...» Явно поплатится за все свои злодеяния. С этой мыслью девушка и засыпает.***
Утро встречает Шинобу мраком — немудрено, проснулась-то она до рассвета. От квартиры Гию до её универа путь куда длиннее, а ведь это её день рождения, нужно и накраситься успеть, в порядок себя привести, в конце концов! Не придёт же она на пары в разбитом виде? Кочо быстро и тихо шуршит туда-сюда, из кухни в ванную и обратно, моется от макушки до пят — отлично, теперь на голове нет укладки и от неё пахнет чем-то из арсенала типичных мужских шампуней, — греет остатки вчерашней еды и (о боже, фу) растворимый кофе, а под середину сборов откровенно паникует. — Что случилось? — на шуршание выползает сонный Томиока, только глаза разодрал. — Ужасно, я забыла половину косметики дома, — недовольно бормочет девушка, — как я такая пойду в универ... — Какая «такая»? — Гию зевает, на дверной косяк опирается. — Шинобу — и Шинобу, вроде ты. Ничего нового не вижу. Кочо на мгновение теряется. — Но у меня день рождения... — А, точно. С праздником. Мужчина подходит ближе, склоняется к уху, кладёт ей на голову руку и вроде как гладит?.. — Расти большой. А я спать. Если что, напиши Макомо, она в доме напротив... — и исчезает за поворотом в коридоре. Секунду, он только что подстебал её по поводу роста? Шинобу долго переваривает диалог... «Вот идиот. Тупоголовый», — чертыхается Кочо. Этот идиот открывает ей глаза на суть: будь она хоть с макияжем, хоть без него, огромной роли для него подобные мелочи не играют. А ведь она с самого начала делала ставку именно на косметику... Мир, склеенный из стереотипов, рассыпается вдребезги и собирается по новой в причудливую мозаику. Девушка вытирает предательски вылезшую слезинку, вздыхает и всё же хватается за подводку. Праздничный вид никто не отменял.***
24 февраля Вы, 10:45 Теперь мы встречаемся. bruhable Гию, 10:47 непон. это предложение? Вы, 10:47 От меня пахнет твоим шампунем, под глазами проглядывают синяки, макияж отличается от повседневного, а сама я утренне помятая и улыбчивая, поэтому мои одногруппницы всё решили за нас. Это не предложение. Вы, 10:48 Я прячусь от этих любопытных носов возле деканата, Гию, это беда! Вы, 10:49 Не молчи, ради всего святого. Хотя бы добавь меня в сп, моя репутация вот-вот совершит тройное сальто и прыгнет в бездну. Вы, 10:55 У меня кончается перерыв! bruhable Гию, 10:55 добавил.***
24 февраля Сабито, 10:59 /скриншот/ Взаимное сп, вот это движ >Макомо изменила название беседы на «Гиюшино стал каноном» Мицури-сводница, 11:00 Я ДУМАЛА ЧТО СОСТАРЮСЬ ПОКА ЭТО СЛУЧИТСЯ НЕУЖЕЛИ (♡°▽°♡) Тенген-сан, ты проиграл, с тебя шампанское! Вы, 11:10 Если сведёшь рентан до конца этого года, с меня ящик шампанского на вашу с Обанаем свадьбу Ебанай, 11:10 Шампанское, торт, аренда лимузина как минимум. Вы, 11:11 Жирные запросы, сбавь обороты 😁😅 Мицури-сводница, 11:11 ღ˘ ⌣˘ღ) Всё будет в лучшем виде!