Цель архимага

      – Ну и зачем мы здесь? – брюзгливо спросил Креол, пиная упавшее бревно.       Вопрос был резонен: густая тёмная роща, куда они оба аппарировали, слабо тянула на интересное или хотя бы живописное место. В чёрной тени деревьев было промозгло и неуютно, несмотря на стоявшее вокруг лето.       – Сейчас увидишь, – пообещал Дамблдор. Они сделали ещё несколько шагов и вышли к...       – Ага, – проворчал Креол. – Цель достойная, вижу.       Перед ними были развалины небольшого дома – куча осевших, сгнивших, но ещё державшихся вместе досок; валялись вросшие в землю куски кирпича, рядом блестел в крапиве чудом уцелевший осколок стекла. Никакой магии здесь тоже не ощущалось.       Ну как не ощущалось? Британия по площади была примерно равна Шумеру, а магов в ней жило на два порядка больше. Тут сложно найти место, в ауре которого не будет этой тонкой магической дымки. Но Креол давно привык, и внимания на такое не обращал.       – Я же написал, что мне нужна твоя консультация как некроманта, – спокойно ответил Дамблдор, доставая палочку. – Подожди, всё поймёшь.       – Я думал, это кладбище будет, – сообщил Креол, глядя, как Дамблдор аккуратным жестом отодвигает в сторону кучу досок. – Или гробница чья-нибудь. У нас некромантов иногда вызывали на кладбища, когда с нежитью проблемы начинались.       – У нас свои есть, и уж с инферналами-то они могут справиться, – Дамблдор опустил палочку и внимательно посмотрел на мага. – Я к тебе обратился именно потому, что знаю: наши тут бесполезны. Ты – один из лучших некромантов в мире, и если ты не решишь эту задачку, то её никто не решит.       – Один из? – тут же уцепился Креол. – А что, ещё варианты есть? Что-то я в вашем времени не слышал про других архимагов-некромантов.       – Из-за другого такого мы сюда и пришли, – почти весело сказал Дамблдор. – Я надеюсь, никакой проблемы для тебя это не составит.       Шумерский архимаг, чуя подвох, подозрительно поглядел на него, но тот, ничтоже сумняшеся, двинулся вперёд, к развалинам хижины.       Каменный пол, каменные стены... паутина, грязь, грибы, растущие в этой грязи, обломки чего-то, что когда-то, вероятно, было камином. Здесь уже очень давно никто не жил, лет тридцать, если не больше.       – Последнее пристанище Гонтов, последних потомков древнего и знаменитого рода, – тихо произнёс Дамблдор. – Они выродились. Негативные последствия инбридинга наступают не так быстро и не так неотвратимо, как некоторые себе представляют... но если с такой фанатичностью пытаться сохранять чистую кровь на протяжении тысячи лет, результат хорошим не будет.       – Ну я-то древнее их раз в пять буду, – равнодушно пожал плечами Креол. – И я по-прежнему ничего не вижу.       – ...И всё же, как ни странно, их усилиями совсем напрасными не назовёшь, – продолжал говорить Дамблдор, внимательно оглядываясь по сторонам. – Им об этом узнать было не суждено, но в сыне последней женщины из рода Гонт проснулась подлинная мощь. Мощь, достойная или даже превосходящая самих Салазара и Антиоха. О, нашёл!       Заклинание ударило в ничем не примечательный участок каменного пола; под ним обнаружилась ниша, а в нише лежала шкатулка. Креол подобрался: теперь, когда тайник был вскрыт, скрывающие чары спали, и от шкатулки повеяло неслабой магией.       – Гм-м, – невнятно сказал Дамблдор, взмахом палочки сотворяя небольшой столик и с большой осторожностью левитируя на него шкатулку. – Кажется, открывать её безопасно...       Рычажок щёлкнул, крышка откинулась. Внутри лежало массивное золотое кольцо с грубо огранённым чёрным камнем. Амулет на шее Креола слегка нагрелся, предупреждая об опасности.       Глаза Дамблдора застила будто мутная пелена: в голове вдруг всплыли старые образы, чувства, воспоминания... Почти не сознавая своих действий, он сделал шаг, протягивая руку к кольцу... и ему в бок тут же врезался тяжёлый набалдашник обсидианового посоха.       – Ты что?!! – рявкнул Креол. – Совсем сдурел, идиот?!       Дамблдор глухо вскрикнул, с силой зажмурился, мгновенно приходя в себя. Дело, конечно, было не только в мгновенно нахлынувшей сентиментальности. Нет, она была лишь поводом.       – Оно влияет на разум, – выдавил он, всё ещё морщась после удара. – Я когда-то искал этот перстень, хотел завладеть... оно воспользовалось этим.       Креол насмешливо фыркнул. Он тоже слышал, чувствовал этот невнятный давящий шёпот на грани слышимости, но воздействие было слишком слабым, чтобы повлиять на разум архимага.       – Посмотри, – хриплым тоном сказал ему Дамблдор. – Что... ты видишь?       Креол и без того смотрел на кольцо. И виденное озадачивало.       – Странно, – признался он. – Камень – это артефакт... древний артефакт, лет семьсот или чуть больше. А вот кольцо... тоже артефакт, но уже другое и куда моложе. Думаю, ты и без меня это видишь.       – Да. Камень – Воскрешающий камень Кадма Певерелла – способен призывать духов из загробных миров. Кольцо там было только для удобства использования... пока из него не сделали крестраж.       – То есть филактерию.       – Крестраж, – повторил Дамблдор. – Со стороны может показаться, что различие небольшое, но в нём-то всё и дело.       – Я не понимаю, – сквозь зубы сказал Креол, поискал, куда бы присесть, не нашёл и недовольно сплюнул. – Да, я всё это вижу и ты тоже всё это видишь. Тогда в чём проблема?       – Креол, – очень добрым тоном попросил старый волшебник, – пожалуйста, опиши мне, что ты видишь при взгляде на то, что я называю крестражем.       – Тебе цвет описать?.. Форму?.. – Креол уставился на Дамблдора, и два чародея какое-то время смотрели друг на друга сложными взглядами, в которых читались непонимание, желание понять другого и желание подоходчивей объяснить другому свою позицию.       Потом Дамблдор хлопнул себя по лбу.       – Ты ведь не понял, чей это крестраж, да? – сообразил он. – Разумеется, ты же его вживую не видел ни разу. Он принадлежит Волдеморту, Креол!       Креол озадаченно моргнул, не понимая, как ему должна помочь эта информация... затем моргнул ещё раз. До него начала доходить вся сложность проблемы.       – Подожди, – сказал он. – То есть... чрево Тиамат! Это как?! У него две филактерии, что ли?..       – Семь, если Слагхорн не соврал, – флегматичным тоном ответил Дамблдор. – А он не соврал, я ему верю.       – Чрево Тиамат!.. – поражённо выдохнул Креол.       ...Филактерия – штука, в основе своей, несложная. Некромант отделяет свою душу от тела и помещает её в некий предмет, который обычно прячут и защищают чарами; тело же его превращается в нечто вроде дистанционно управляемой марионетки. Если эту марионетку уничтожить, некромант рано или поздно сможет возродиться благодаря филактерии. Если это был сильный чародей, заранее подстраховавшийся на такой случай, возрождение может быть очень быстрым.       Душа, однако, не однородна. В ней тоже есть разные части, элементы, называемые обычно Началами или Оболочками – но и они тоже состоят из эфира и отнюдь не неделимы. Умелый некромант может выбирать, какие именно Оболочки и в какой степени он хочет запихнуть в филактерию. Например, чтобы избежать разложения своего тела, он может оставить в нём жизненную энергию – Второе Начало. Такой лич зовётся полуличем, но это не значит, что он слабее.       Русский Кащей, говорят, был именно из таких.       Но самое главное – перенесено ли в филактерию ядро души. То самое, единственно неделимое, зовущееся ещё Атманом или монадой. И если оно не перенесено, то... вот подобную филактерию маги Европы и называли крестражем.       Крестраж не настолько полезен, он содержит всего лишь кусок души. С его помощью можно замедлить старение и обезопасить себя от множества способов убийства. Но если мага всё равно как-нибудь убить (сжечь, например), он умрёт и не возродится. А вот если уничтожить крестраж, маг не умрёт, хотя сильно ослабеет.       Но вне зависимости от того, филактерия это или «всего лишь» крестраж, больше одного их делать смысла нет. Значение-то будет иметь только вместилище Атмана, а остальные будут просто кусками души в коробочках, ничуть не добавляющих ни неуязвимости, ни силы.       А Атман не разделишь. Атман нерушим, неизменим, вечен и неподвластен каким-либо воздействиям. С Атманом абсолютно невозможно сделать что-либо – но к нему прикреплены прочие Начала души, и покуда они там есть, с душой можно работать.       И все эти вещи и Креол, и Дамблдор хорошо понимали. Вне всяких сомнений, понимал их и Волдеморт.       И именно поэтому трюк с семью крестражами был решительно необъясним.       – ...Может быть, фамиллиары? – предположил Креол. – Если вселить часть себя в фамиллиар, он обретает магические способности... и другие преимущества тоже есть.       – Нет, это совершенно точно не фамиллиары, – вздохнул Дамблдор. – Один крестраж уже уничтожен – это было три года назад. Помнишь ту историю с василиском?       Креол сделал раздражённый жест – тогда он в эту историю не вникал и сейчас не хотел. Но и так понятно, что если бы всё было настолько просто, он бы тут не стоял.       Вот изучить бы это проклятое кольцо, понять, какую именно часть души оно в себе содержит... Однако изучать такие вещи чревато последствиями и просто неприятно. Креол знал, что, скорее всего, кольцо не сумеет ему навредить, но лезть в выгребную яму довольно противно даже в скафандре. И уж в любом случае это дело не пары часов и даже не пары дней. Тут его и просто в руки-то не возьмёшь, пока с защитой не разберёшься.       – Этот твой Волдеморт же некромант, – задумчиво спросил Креол, поглаживая подбородок. – Разве ему не пригодился бы Воскрешающий камень?       – Так пригодился же, – кивнул Дамблдор на кольцо. – Крестраж качественный вышел. Опасный. Даже меня заморочить сумел.       – Я говорю про высшую нежить.       – О нет, – Дамблдор усмехнулся и тут же поморщился – крестраж всё ещё пытался воздействовать на него. – В другом качестве Камень ему не нужен. Волдеморт предпочитает отправлять людей на тот свет, а не возвращать их оттуда. Он может поднять армию инферналов, но армию нежити с самосознанием и разумом поднимать побоится.       Креол прошёлся туда-сюда, размышляя, возиться ли ему с этим кольцом или плюнуть на него. Тут и своих-то дел немало... хотя с ними всё вроде всё наладилось... хотя...       На лицо шумерского мага набежала тень. В последнее время ему всё меньше хотелось размышлять о своих делах, и он вернул мысли к кольцу.       – Если ты занят, можешь оставить это, – Дамблдор будто услышал его сомнения. – Не так уж важно знать, как у Тома это получилось. А как это уничтожить, я знаю и без того. Просто я думал, что...       Дамблдор не договорил, но Креол прекрасно понял, что именно он не договорил, и сжал зубы. «Не такой уж ты великий некромант, Креол Урский», – вот что имелось в виду.       – Он гений всё-таки, – пожал плечами Дамблдор. – Был самым талантливым учеником Хогвартса в двадцатом веке, хотя это мало кто видел. Тот уничтоженный крестраж – знаешь, что это было? Школьный дневник. Том Реддл создал его в шестнадцать лет.       – А в Шумере считалось, что личем может стать чародей рангом не ниже магистра, – пробормотал Креол, уже отвыкший удивляться странностям нового мира. – Хотя ваш крестраж – это не совсем филактерия, попроще...       – Так что, Креол, возьмёшься за загадку? Или уничтожим кольцо прямо сейчас?       Тот поколебался.       – Ладно уж, заберу с собой, – нехотя сообщил маг, захлопывая шкатулку. – Попробую разобраться на досуге...       Город Тамуэрт, что находился в сотне миль к северо-западу от Лондона, был городом не сказать чтобы особенно великим, зато с историей. Но это тоже достижение не бог весть какое – по всей Великобритании хватало таких мест с историей, городов и деревенек, и каждое могло чем-то похвастаться.       Тамуэрт был недостаточно велик, чтобы иметь какое-то серьёзное волшебное сообщество; не был и столь мал, чтобы колдовать открыто, не прячась под скрывающими чарами. В подобных местах волшебники поневоле вынуждены мимикрировать под маглов, не проявлять свою природу.       Тут ведь как: среднестатистический волшебник вполне может жить и сам по себе, бытовые заклинания, в принципе, знают все. Но это будет жизнь хуже среднего, потому что среднестатистический волшебник обычно может не так много. А на приобретение остального нужны деньги.       Магловские деньги можно и подделать – формально это запрещено, но несложно, и многие так и делают. Однако если этим увлечься, то рано или поздно за тобой всё-таки придут. Сотни тысяч долларов и даже десятки отследить несложно, и если они вдруг берутся из ниоткуда, то до Министерства обычно доходит соответствующий сигнал.       Именно здесь, в небольшом двухэтажном доме на окраине, и жила семья Фарлей. Это была самая обычная волшебная семья: мать работала в совином питомнике, отец – на небольшом кондитерском комбинате. Внешне это были самые обычные питомник и комбинат, со всеми документами, ИНН и прочим, но на первом готовили почтовых сов, а на втором в дополнение к конфетам производили ещё и прыгучих шоколадных лягушек, которые, понятно, маглам не предназначались. В общем, семья жила самой обычной жизнью.       И только старшая дочь, Джемма, нежданно-негаданно нашла себе работу аж в другой части мира.       ...Проснулась она от того, что в окно стучала сова. Поднявшись в кровати, Джемма Фарлей недовольно посмотрела на сову и зевнула.       – Лети отсюда, – проворчала она. – Я в отпуске.       Откинулась на подушку и заснула вновь. Сова ещё немного постучала в окно, недовольно ухнула и слетела к окну первого этажа. Она была умной птицей и знала, что в таких случаях следует найти в доме кого-то ещё и отдать послание ему.       Вновь Джемма Фарлей проснулась через два часа. Потянулась, вздохнула, спустилась на первый этаж. Там была сейчас только бабушка Мэдж, что, подслеповато щурясь, читала газету. Мать с отцом, конечно, ушли на работу, братишка наверняка был в школе.       Хотя нет, в какой школе, спохватилась Фарлей, август же. Значит, играет на улице с соседскими приятелями.       – Слышала новость? – спросила бабушка, не отрываясь от газеты.       – Не-а, – равнодушно зевнула Фарлей, направляясь в туалет. Бабушка, многозначительно хмыкнув, не стала её останавливать.       В туалете Фарлей провела порядком времени. Сначала привела себя в порядок, затем наполнила горячую ванну. Она прибыла домой только вчера вечером, уставшая и злая, и сразу же плюхнулась спать. Конечно, не дело начинать встречу с семьёй со сна, но что ж поделать, раньше не вышло. Креол, у которого она отпросилась в отпуск, дал ей с собой кучу поручений – отнеси в отдел тайн то-то, отправь Олби в Америку вот это, передай ответ в бюро магического законодательства.       – Но это же не срочно всё? – с надеждой спросила тогда она.       – Было б срочно, я бы тебя раньше послал, – ответил Креол. – А раз ты всё равно отправляешься, то забери и это с собой.       Ну что ж. Зато теперь её ждали две-три недели спокойной жизни. Отдыха, заполненного чистейшим и абсолютным ничем.       Выйдя снова в гостиную, Фарлей слегка удивилась. Теперь тут была вся семья, даже неугомонный Джейк. А ведь стрелки только за двенадцать перешли, разгар рабочего дня ещё.       – Нас отпустили, – ответила мать на молчаливый вопрос. – Ты новость слышала? Все просто в шоке.       – Не-а, – покачала головой Фарлей. – Что за новость?       – Статут отменяют! – почти прошептала мать. Глаза её горели вперемешку ужасом и восторгом. – Ты представляешь? Отменяют!       Фарлей уныло вздохнула. Ну дела, а она совсем и забыла об этом. Лично для неё Статут-то уже давно пропал – сначала путешествия по иным мирам, потом работа на Сибирском объекте...       – Представляю, – флегматично произнесла она. – И что, всё?       – Что-то ты слишком спокойная, – отец почесал нос. – Даже для тебя это странно. Признавайся, ты слышала об этом заранее.       Джемма Фарлей ещё раз вздохнула. Родителям она ни о своих путешествиях, ни о Сибири не рассказывала. О Сибири было нельзя – секрет как-никак, о путешествиях просто не хотелось. Она вообще была личностью неразговорчивой, хвастаться не любила. Если к слову придётся, можно рассказать, а так зачем?       – Слышала, – призналась она. – В Конфедерации это ещё два года назад обсуждали.       – Но зачем?.. – всплеснула руками мать. – Жили же спокойно...       – Надо им, – пожала плечами Фарлей. – Типа нехорошо разделёнными быть, давайте объединяться... в газете что, не написано?       – Да ладно, – рассудительно сказал отец. – Нам-то что? Как жили, так и будем жить...       – Ха! – фыркнула старая Мэдж Фарлей, недолюбливавшая своего зятя. – Посмотрю я, как ты будешь жить, когда толпа дом жечь придёт! Война будет!       – Да с чего война-то?..       И все вновь почему-то посмотрели на Джемму, как будто она знала ответ. Она, естественно, и в самом деле знала довольно многое, но секрет же. А в своё время всё равно объявят. Так что она только неопределённо пожала плечами и подтянула к себе газету.       Та, несложно догадаться, теме отмены Статута была посвящена целиком. Заявление министра Амбридж на первой странице, потом стенограмма пресс-конференции, интервью, статьи, комментирующие это на всякие лады. Взгляд Фарлей зацепился за фамилию Скитер, и в голове всплыл образ женщины в зелёной мантии.       Её заметка, кстати, была небезынтересна. Тридцать первого июля Скитер как раз была в штаб-квартире МКМ, где Синклит в полном составе делал своё объявление. Фарлей не успела дочитать – бабушка хлопнула ладонью по столу.       – С того! – отрезала она. – Прав был Гриндельвальд-то, как в воду глядел – без войны не обойдётся!       – Мама! – возмутилась Белла Фарлей. – Ну что ты такое говоришь? Гриндельвальд же...       – Чёрный маг, знаю, – нетерпеливо отмахнулась бабушка. – Но он хотя бы знал, что делал! И был прав! А у нынешних-то чего в голове? Чего Синклит полез? Только-только спрятались, жизнь наладили – и тут рушить всё?!       – Ну, они, наверное, тоже знают, что делают, – неуверенно сказал отец.       Бабушка только фыркнула.       – При Геллерте-то такого бы не было. Сотрудничество, соглашения... чуши всякой понаписали! Ты что, думаешь, люди стали добрее со времён инквизиции? Думаешь, сейчас охоты на ведьм быть не может?!       – Да с чего бы? Мы в просвещённое время живём, не в Средние века.       Отец Фарлей был маглом, при женитьбе взявшим фамилию жены. Со своей любимой Беллой он жил душа в душу, но вот тёща его недолюбливала. И не потому даже, что он был маглом, а вообще.       – А это без разницы, зятёк, – ехидно сказала бабуля, демонстративно глядя только на него, хотя её дочь явно разделяла эту точку зрения. – Люди перестали охотиться на ведьм не потому, что стали добрее, а потому, что больше не верят в нас. А там, где верят – там охотятся. В Африке, например.       – Ну, Африка...       – Просто представь, что магл – обычный магл – узнаёт, что сосед может проклясть его. Наслать болезнь, беду и неурожай. Не по какой-то серьёзной причине, а потому что ему на ногу наступили. Толкнули в проходе. Ты толкнул его – он тебя проклял.       – Это как со свободным ношением оружия, – ответил отец. – Будет тяжёлый переходный период, но в конце концов всё образуется.       – Пистолет может убить или ранить. Волшебная палочка может гораздо больше. Волшебную палочку может держать старик и ребёнок. И знаешь, что сделает магл, когда поймёт это? Возьмёт вилы и факел.       – Ну я же не взял.       – Ты часть системы, – фыркнула бабушка. – У тебя жена волшебница. Остальным что делать? Если в обществе есть волшебники, общество обязано быть магократией!       Выдохшись, она обвела всех недовольным взглядом и демонстративно ушла к себе. Мэдж Фарлей недавно перевалило за восемьдесят лет, и она прекрасно помнила и выступления Гриндельвальда, и борьбу с ним. Но борьба эта Англию затронула не сильно, и некоторые здесь были склонны воспринимать Великого чёрного волшебника не как жестокого завоевателя, а как неудавшегося революционера. Кого-то вроде Гая Фокса.       – Джемма, ну а ты ещё что-нибудь можешь сказать? – спросил отец. – У них действительно какая-то хитрость есть?       Та оторвалась от газетного интервью.       – Моя нынешняя работа имеет очень косвенное отношение к отмене Статута, пап. Очень косвенное. То, что я об этом слышала заранее, не означает, что я в курсе всего происходящего.       – Но всё-таки с чего? – настойчиво повторила мать. – Зачем сейчас?       Потому что Ктулху, – хотела сказать Фарлей, но, конечно, не сказала. Вместо этого она ещё раз пожала плечами:       – Ну когда-то же надо. Отмени его через десять лет, ты бы то же самое спросила.       – Во всяком случае, Белла, я не думаю, что кому-то придёт в голову спалить кондитерскую, – делано весёлым тоном сказал отец. – Будем жить потихоньку, всё хорошо будет...       – Кстати, – сообразила вдруг Фарлей. – Кондитерская ведь закрыта, раз ты тут? Ладно, схожу завтра...       Август 1996 года. Великобритания, графство Уилтшир, поместье Малфоев.       – Пользы от тебя было мало, – тихо произнёс Волдеморт, и Люциус Малфой склонился ещё ниже.       – Я всё понимаю, Люциус. Вижу всё, что ты можешь сказать. Задача перед тобой стояла непростая – но простых задач у меня для тебя нет. Теперь я добыл пророчество сам, без малейшей твоей помощи. Скажи, Люциус, зачем ты сейчас мне нужен?       – Мой Лорд, я прошу ещё один шанс.       Волдеморт посмотрел сквозь Малфоя-старшего, небрежно перебирая его мысли. Он был жесток, но не глупо жесток. Если Люциус Малфой действительно утратил полезность, следовало убить его на месте, но вопрос в том, действительно ли? В прошлом он был одним из самых нужных... но то прошлое было двадцать лет назад.       Дневник, да. Провал с дневником был самой главной виной Люциуса. Если бы та затея с василиском у него вышла, то возрождение произошло бы без помощи Троя, и Люциуса следовало похвалить... но у него не получилось. Драгоценный крестраж был потерян.       Это изначально было не лучшей идеей Волдеморта – доверить кому-то части своей души. Предполагалось, что такая мера послужит дополнительной степенью защиты: если он сам не будет знать, где спрятаны крестражи, то никто не сможет узнать от него это. Легилименция и даже допрос мертвеца будут бесполезны. С этой целью дневник был доверен Малфою, а чаша – Лестрейндж.       Однако сейчас он думал, что утопить их на морском дне было бы безопасней. Куда неудобней, конечно, но безопасней. Вечная дилемма между одним и другим – спрятать-то можно где угодно, хоть в подлёдном бункере, а возрождаться потом как? Пингвинов к бункеру подманивать?       На практике вышло всё иначе, но тогда он плохо представлял, что именно произойдёт в случае его смерти. Методика ведь уникальная, прецедентов не было.       Впрочем, сейчас это неважно. Надо закончить с Малфоем. Он в любом случае не единственный: в Англии достаточно тех, кто называет себя Пожирателями Смерти, но кому он, Волдеморт, не может доверять в полной мере. Их нужно проверить и либо отправить в Африку, где отчаянно не хватает рабочих рук, либо... либо.       Ответ на самом деле лежал на поверхности.       – Я дам тебе последний шанс, – согласился Волдеморт. – К концу месяца ты прибудешь в Египет. Ты завершишь все свои дела здесь, чтобы не вызвать подозрений, и отправишься в поездку. О цели её никто узнать не должен. Обратно ты в любом случае вернёшься не скоро, учти это. Там, в Африке, я решу твою судьбу.       Люциус помедлил пару секунд: точные координаты Тёмный Лорд передавал ему через легилименцию.       – Позволено ли будет мне спросить, мой Лорд, – Люциус снова поклонился. – Сколько времени мне придётся провести в Африке?       – С чего ты взял, что будешь в Африке? – равнодушно спросил Волдеморт. – Но времени уйдёт много. Может быть, несколько лет, может быть, вся твоя жизнь. Я надеюсь, тебя не смущает это, Люциус? Твоя жизнь принадлежит мне, ты ведь не забыл это?       – Нет, мой Лорд.       – А твой сын готов служить мне?       – Я готов поручиться за него жизнью.       – Хорошо. Ты возьмёшь с собой сына, Люциус. Мне не хватает верных слуг, а ему пора стать одним из нас.       Малфой-старший дрогнул, и это не укрылось от Волдеморта. И всё же измены в его словах и его разуме тот не находил. Были колебания, сомнения, неуверенность – но предавать своего повелителя Люциус Малфой не намеревался.       – Да, мой Лорд, – только и сказал он.       – ...Нет, – сказал Драко Малфой. – Нет!       – Рад видеть, что ты так уверен в своём решении, – негромко заметил Люциус.       – Не хочу я в Африку уезжать! – возмутился сын. – Что я там делать буду? Это же Хогвартс бросать придётся!       Дело было, конечно, не в самом требовании Волдеморта, но именно оно стало последней соломинкой, благодаря которой Драко Малфой теперь решительно и даже с облегчением отказывался от карьеры Пожирателя.       Не то чтобы до этого он планировал соглашаться на эту карьеру, но до этого он колебался. Разговор с Гарри Поттером перед самым концом учебного года не прошёл без следа, но его одного было мало. Тёмного Лорда предавать было страшно. Переходить на сторону Дамблдора хотелось не очень-то.       Но сейчас...       – Мне всё равно придётся отправиться туда, – всё так же негромко сказал Люциус Малфой, и на Драко словно вылили ушат холодной воды.       – Зачем?! Он же тебя убьёт!       – Он в любом случае не оставит предательство безнаказанным. Но ты не Пожиратель, и твоя мать тоже. Он не станет возвращаться в Англию только ради вашей смерти.       – А если вернётся ещё ради кого-то?       – Если я не поеду, он вернётся точно.       – Но ты!..       – Мы об этом говорили, – с лёгким неудовольствием ответил Люциус Малфой, спокойный, как всегда. – Если мне надо умереть ради своих потомков – я умру. Это очень просто, Драко.       Драко не хотел сдаваться.       – Но Каркаров...       – Каркаров может себе позволить безвылазно сидеть в Сибири, потому что Каркаров один. У него нет ни семьи, ни бизнеса. Он не ведёт никаких дел ни с маглами, ни с Европой.       – Но я...       – На первых порах это возьмёт на себя твоя мать – как ты думаешь, куда она уехала сейчас? Я оставил ей все документы и контакты. Естественно, я надеюсь, что ты в ближайшие месяцы войдёшь в курс всех дел и сразу же после окончания Хогвартса возьмёшь их в свои руки.       – А если не...       – Хватит! – Люциус Малфой стукнул тростью о пол. – Ты – Малфой! Вспомни об этом и перестань ныть!       Драко упрямо сжимал зубы, но чувствовал, что к глазам подступают слёзы. Полгода назад они и впрямь обсуждали всё это... однако в школе были СОВ, печальные мысли в голове не задерживались, а теперь, когда страшная реальность подступила вплотную...       – Вопросов больше нет? – сухо спросил Люциус Малфой. – Тогда я отправляюсь к Дамблдору. Сообщу ему про Африку... и, надеюсь, в крайнем случае он защитит вас.       – Угу, – кивнул Драко, смотря себе под ноги. – Если так, то...       Глядя на сына, Малфой-старший заколебался. Он не хотел ничего добавлять к уже сказанному, но всё же позволил себе одно из редких проявлений отцовских чувств.       – Видишь ли, – тоном чуть теплее обычного произнёс он, – это был единственный способ обмануть Лорда. Я бы не смог убедить его в своей верности, если бы не был по-настоящему верен. Понимаешь, Драко? Я Пожиратель Смерти, и я останусь Пожирателем Смерти до конца. Но ты – иное дело. Ты Малфой, и ты принял своё решение, и я не в силах на него повлиять.       – Я понима... – тихо начал Драко, закашлялся и не договорил. Сказал твёрже, с уверенностью, которой совсем не чувствовал: – Да. Я понимаю.       Гарри Поттер ехал в Лондон.       Это, в общем, не было событием из ряда вон. Как минимум раз в год Гарри Поттер ездил в Лондон, чтобы сесть на поезд до Хогвартса. Как минимум раз в год ездил и назад.       Но вот чтобы Дурсли во время одной из своих поездок на машине взяли его с собой... когда такое случалось последний раз? Года четыре назад? Пять? Ну в любом случае тогда, когда он был ещё маленьким и его боялись оставлять одного дома.       А сейчас-то вдруг с чего?       Ну ладно, Гарри жаловаться не собирался. Дядя Вернон нехотя сказал ему пару фраз про «если хочешь, можешь с нами», и он согласился. Не то что Гарри любил бесцельно шляться по городу, но безвылазно сидеть в Литтл Уингинге тоже было скучно.       Дурсли ехали в Лондон для шопинга: Дадли нужно было купить всякого к школе – наступала последняя декада августа; дяде Вернону – новый костюм и ещё всякого по мелочи; тётя... ну, ей тоже что-то надо было.       – Заедем в «Хэрродс»? – спросила она как бы невзначай.       – Не столько у нас денег, чтобы по «Хэрродсу» шататься, – пробурчал дядя.       – Но раз в год-то можно?       Дядя Вернон что-то промычал себе под нос и прибавил газу, выезжая из Литтл Уингинга. Добираться до Лондона было минут двадцать, до центра – чуть побольше.       ...Ну что ж. Поездка была скучной: Гарри пялился в окно, Дадли вслух рассуждал, какую игрушку он купит в одном магазинчике на Оксфорд-стрит. Дядя Вернон намеревался ехать через Ковент-Гарден, но на подъезде к мосту Ватерлоо пришлось сильно сбросить скорость – было много машин.       – Чего они все едут? – ворчал дядя вслух. – Выходной же!       – Так потому и едут, что выходной, – подал голос Гарри.       – Цыц! – рявкнул, не оборачиваясь, дядя. – Тихо там сиди!       Они въехали на мост; всё было хорошо ровно до тех пор, пока перед ними не взорвалась машина. Взрыв был совершенно голливудский – в жизни машина имеет очень немного шансов так взорваться.       – Э?.. – только и сказал дядя. Дадли широко раскрыл рот; Гарри, впрочем, догадывался, что и сам выглядел не лучше.       Следом взорвались ещё две или три машины; в лобовое стекло прилетел здоровенный кусок металла, пробил его и застрял там. Тётя Петунья истошно завизжала – ещё чуть-чуть, и металл воткнулся бы в неё.       И тут Гарри смутно начал соображать, почему это Дурсли взяли его сегодня с собой. Не стоило ему соглашаться, нет, не стоило. Он потянул за ручку и вылез из машины, не вставая во весь рост.       И потом мост Ватерлоо взорвался.       Не то чтобы взорвался, и уж точно не весь, но впечатление в первую секунду создалось именно такое. По центральному пролёту снизу словно ударил кто-то огромный: его выгнуло вверх, расшвыряло автомобили, а в середине образовалась широкая рваная дыра. Вокруг слышались крики паники, призывы о помощи... Гарри зачарованно смотрел, как разлетаются куски гранита.       Наверное, надо было бежать, но куда? Сзади тоже послышались взрывы, а прыгать с моста Гарри Поттер как-то не очень хотел. Этот мост не зря в своё время называли мостом самоубийц.       Сверху ударил мощнейший поток воздуха, опрокинул несколько автомобилей, выкинул несколько людей прочь с моста. Дурслям повезло – им ударило прямо в багажник, так что машину просто протащило далеко вперёд.       Гарри посмотрел наверх. Там, над мостом, на мётлах зависли пятеро или четверо человек; на двух были маски в виде черепа. Не надо было смотреть им на запястья, чтобы догадаться, что это за люди.       Наклонив мётлы, нападавшие соскользнули вниз, окружая его. Однако он уже вытащил из внутреннего кармана палочку. В обычной одежде волшебную палочку было неудобно носить – слишком длинная, слишком жёсткая, велик риск сломать. Да и в сумку не всякую влезет нормально.       Но Гарри всё же взял её с собой. Не зря, как оказалось.       – Фумос, – выдохнул он, рисуя в воздухе спираль. Из палочки повалили клубы дыма, за пару секунд заслонившие его от Пожирателей. И Гарри, не теряя времени, залез под днище рядом стоящего джипа.       Это, конечно, не помогло. Ещё один порыв воздуха смёл и дым, и джип. Гарри, отчаянно жалея, что не умеет аппарировать, открыл рот – и палочку тут же выдрало у него из руки.       – Что, Поттер, сражаешься до последнего? – насмешливо спросила стоящая впереди женщина.       Эту женщину со спутанными чёрными волосами нельзя было не узнать: бледная, измождённая и безумная, во всяком списке Пожирателей Смерти она шла обыкновенно под номером один. На ней было видавшее виды платье – когда-то, несомненно, дорогое, но сейчас от той дороговизны осталось не так много. Она была всё ещё красива, но красота её – странная, демонически-болезненная красота – была очень на любителя.       Гарри Поттер любителем не был.       – Да в общем просто жду, пока кто-нибудь придёт на помощь, – честно ответил он. Беллатрикс Лестрейндж расхохоталась.       – Не надейся. Авроры прибудут через полторы-две минуты. Нас к этому моменту здесь уже не будет. А Орден Феникса знать не знает, что ты тут, мальчик!       Конечно, отстранённо подумал Гарри, чего-то такого следовало ожидать: слабенькое заклятие Империус на дядю Вернона, вот он уже и в Лондоне. Но нападений же никаких не было, Волдеморт в Англии отсутствовал, вот Гарри и расслабился. И Орден Феникса – наверное, они должны присматривать за его домом, но вряд ли прям отслеживают всё-всё. Кто мог ожидать, что он проявит такую глупость, возьмёт и сам уедет?..       Умных мыслей в голове не было. Гарри бросился к краю моста: он всё ещё не хотел оттуда прыгать, но...       В любом случае, значения это не имело: он не успел пробежать и пары шагов, прежде чем его скрутило заклинание Беллатрикс.       – Я бы тебя убила прямо сейчас, – ласково пообещала она. – Но тебя хочет убить Лорд, вот в чём дело. Радуйся, проживёшь ещё немного.       Другие Пожиратели были рядом: больше никого из них Гарри, косящийся краем глаза, не узнал. Двое были в масках, ещё двое, кажется, молодые, новички. Одному вообще было на вид лет семнадцать. Развлекались они пока тем, что стреляли по автомобилям разными заклятиями. Ну и по людям тоже, если кто сбежать не успел.       А сбежать не успели на самом деле довольно многие. Кто-то остался сидеть в машине, кто-то, как сам Гарри, пытался спрятаться возле них. Пешеходам повезло больше, но и из них не все сумели пробраться через автомобильные баррикады. Один автобус очень неудачно развернуло, и он перегородил сразу полторы полосы и пешеходную дорожку.       Беллатрикс движением палочки подняла его, обмотанного верёвками, с асфальта – и тут Гарри заметил что-то интересное.       С противоположного конца моста по встречной полосе на бешеной скорости мчалась машина. Это было странно: потому что все прочие машины стремились, наоборот, как можно скорее уехать отсюда, и потому что сама машина была довольно необычного вида. Спорткар, что ли. С антикрылом. У Гарри внутри вновь взыграла отчаянная надежда.       Беллатрикс машину не видела – она смотрела на Гарри, то есть машина приближалась к ней со спины.       – Подожди! – крикнул Гарри, видя, что та уже достаёт из кармана нечто – портал, наверное. Беллатрикс вопросительно глянула на него, продолжая удерживать в полувисячем положении.       – Я вот что думаю, – торопливо сказал Гарри, изо всех сил стараясь придумать что-нибудь умное. – Если ты сам не помогаешь себе, то тебе незачем ждать помощи от других, верно?       Это обеспечило ему секундную задержку, пока Беллатрикс пыталась осознать эту глубокую мысль. А большего и не требовалось.       ...Пожиратель Смерти, увидев едущий прямо на него автомобиль, не испугался ничуть. Он взмахнул палочкой – из конца той вырос огненный бич – и ударил по нему. Это заклинание могло резать металл как бумагу, и потому Пожиратель очень удивился, когда бич просто отскочил от капота автомобиля.       В следующее мгновение в него врезались полторы тонны, движущиеся на скорости сто двадцать миль в час, и удивляться он перестал.       А затем в воздухе сверкнули тонкие красные лучи! Беллатрикс, звериным чутьём почувствовав опасность, извернулась, упала наземь. Лучи мелькнули над ней и ушли ввысь.       Гарри тоже упал и постарался откатиться в сторону, подальше ото всех. А дальше события пошли как-то очень-очень быстро.       На землю свалился ещё один из Пожирателей, раздался какой-то хлопок – Гарри не сразу сообразил, что хлопок был выстрелом. Загадочный серебристый автомобиль с антикрылом сзади стремительно тормозил, очень круто поворачиваясь вокруг оси, и с водительского места буквально вывалился на землю какой-то человек.       – Деннитсон!.. – яростно прошипела рядом Беллатрикс, вставая на ноги резким слитным движением. В следующий миг её размыло темпофлекторным ускорением. Вроде как она кинулась к нему, Гарри – но лучи сверкнули ещё раз, точно над ним, и Беллатрикс снова ушла в сторону в последний момент.       А сам Гарри в упор не мог понять, что это такое и что вообще происходит. Не особо-то и старался, по правде говоря: ему нужно было выпутаться из верёвок, а для этого надо было найти палочку. А искать было трудненько, потому что магические верёвки спутали его надёжно.       Вокруг же творился какой-то хаос. Разноцветные сполохи заклятий, вспыхивая в воздухе, врезались в асфальт и металл или рассеивались, не дойдя до цели. Пожиратели Смерти (а сколько их осталось, не считая Беллатрикс?.. двое? трое?) появлялись то там, то здесь, возникая и исчезая в пространственных разрывах. Они пытались попасть по тому самому человеку, выпавшему из машины... и у них не получалось! Человек – Гарри, извернувшись, с трудом сумел заметить это – каким-то образом уворачивался, не хуже Беллатрикс. Он не аппарировал и не превращался в размазанное пятно, двигаясь на сверхскорости. Он вообще почти не двигался с места – и всё же магические импульсы почему-то проходили мимо него.       Откуда-то из-за его спины исходили раз за разом всё те же тонкие красные лучи, сверкающие раз за разом; затем раздались звуки, которые Гарри никогда раньше не слышал, но которые могли быть только пулемётными очередями. Но Пожирателей Смерти это вроде бы не задевало...       Неподалёку свалилось ещё одно тело, разрезанное в нескольких местах, и Гарри запоздало понял, что ошибся. Это был тот самый парень, замеченный им ранее, немногим старше его самого.       Теперь он кулем лежал на земле – точнее, на пыльном сером асфальте, – и в его широко открытых глазах всё ещё был страх.       Кто-то из оставшихся подкинул заклятием одну из искорёженных машин, швырнул её в неуязвимого человека – но машина взорвалась не долетев, в наивысшей точке траектории. Гарри разинул рот: он отчётливо увидел, как в неё попала ракета.       Но откуда бы тут ещё и ракетам взяться?! Что это за тип вообще такой?! На волшебника – по крайней мере, английского волшебника, каких видел Гарри – он не походил ничуть, однако какой неволшебник сумел бы выстоять против Беллатрикс Лестрейндж?..       Он наконец-то дополз гусеницей до своей палочки, сумел схватить её и пережечь путы. С трудом сел и успел увидеть совершенно невероятную сцену.       Пожирателей осталось всего двое, Беллатрикс и ещё один, в маске. Масочник (его фамилия была Эйвери, но Гарри этого не знал) окатил загадочного человека из машины потоком огня – но тому это не причинило ни малейшего вреда. Человек почти нацелил пистолет на масочника, и тот, уходя от выстрела, аппарировал. И тут же появился – за спиной у человека. И тут же в лоб ему прилетела пуля.       Да. Насколько смог рассмотреть Гарри, как-то разглядевший всё будто в замедленном воспроизведении, человек успел согнуть руку с пистолетом и не глядя выстрелить себе за спину. Пожиратель плюхнулся наземь, как подрубленное дерево.       Плавно подъехала серебристая машина, заслоняя от Гарри бой. Гарри успел подумать, что там, за тонированными стёклами должен ещё кто-то сидеть... непонятно, правда, почему тот человек вывалился на дорогу со стороны водителя... и тут он услышал голос Беллатрикс.       – Падает, падает Лондонский мост, – фальшиво пропела Беллатрикс, – падает, падает, моя милая леди!..       И мост в самом деле застонал и пошёл трещинами! Раздалось ещё несколько хлопков, что-то вспыхнуло! – и семидесятиметровый пролёт моста начал рушиться в Темзу.       Не мгновенно, правда. Со стороны это больше походило на то, что пролёт выгибается под чрезмерной нагрузкой вниз. Гарри успел забраться на крышу машины-спорткара и приготовиться к удару.       И удар последовал. Гарри чуть не прикусил язык, умудрившись стукнуться подбородком о колени, и огляделся. Между первой и второй опорами моста теперь не было никого и ничего, кроме парящей на метле Беллатрикс. Человек тоже упал вниз, удачно приземлившись на один из автомобилей, и Гарри только сейчас сумел как следует разглядеть его.       Выглядел он обычно до необычности. Чёрный костюм-двойка, галстук и белая рубашка были бы уместны в любой ситуации, кроме этой. В руках у человека были два пистолета, он вскинул их, не целясь выстрелил – раз, другой!       Беллатрикс на метле уклонилась, с промедлением взмахнула палочкой. Автомобиль, на котором стоял человек, перевернулся, ничего другого рядом не было – и человек пошёл на дно.       Однако и Беллатрикс не удержалась в воздухе: выстрелы, как оказалось, всё же попали, не в неё, но в метлу. Она аппарировала – и мгновением спустя была уже рядом с Гарри, злая до невозможности.       Точнее, рядом с тем местом, где он был пару секунд назад. Гарри вовремя успел спрыгнуть с крыши серебристого спорткара, вспомнив, по счастью, заклинание Головного Пузыря. Была у него смутная надежда на то, что там, в воде, куда довольно быстро погружались куски моста, машины и обломки гранитной облицовки, его найдут не сразу.       Он был в метре под машиной (она почему-то погружалась медленнее остальных), когда каблуки Беллатрикс глухо стукнули по крыше.       ...И тут грохнуло так, что Гарри показалось, что его барабанные перепонки не выдержат! В спину мощно толкнула ударная волна; в глазах стояли отсветы взрыва, вспухшего там, где только что стояла мадам Лестрейндж.       И тогда всё кончилось.       Но Гарри это понял не сразу, сначала стараясь уплыть подальше, затем – наоборот, выбраться из-под обломков на поверхность. В конечном счёте из воды его вытащили прибывшие авроры, походя высушив мокрую одежду, и он очень удивился, узнав, что всё сражение с Пожирателями заняло никак не больше трёх минут.       Потом он сидел на берегу, отдыхал и пытался отдышаться; работники Министерства стирали память, ставили ограждения, доставали людей из воды. В голове бродили всякие дурацкие мысли, и он почему-то подумал, что с судоходством тут потом явно будут проблемы. Темза здесь глубиной всего-то метров семь, если не меньше.       Потом выяснилось, что Дурсли чудом остались живы, и даже машина их особо не пострадала. Порыв ветра откинул её далеко вперёд, к центральному пролёту моста, так что Дурсли отделались, можно сказать, лишь испугом.       Потом его допрашивали – прямо здесь же, на берегу, в поставленной палатке. Допрашивали очень вежливо, конечно, но долго, по всем деталям. Аврорам было важно восстановить полную картину происходящего. В какой-то момент Гарри, осознав, насколько его вымотало это происшествие, предложил им воспользоваться легилименцией; двое следователей переглянулись и решили его всё-таки отпустить.       А потом Гарри просто лёг на скамеечку, что стояла на берегу под деревьями. Он снова побывал на волосок от смерти. В который раз.       Да; но все предыдущие разы было иначе. Тайная комната, Турнир, столкновение с Волдемортом на третьем испытании... там ему тоже грозила смерть, но это всё были опасности ожидаемые, к ним он более-менее был готов, хотя бы морально. Волдемортом ему вообще все уши прожужжали – ну ещё бы.       Но тут всё было по-другому. Тут он мог умереть не оттого, что проиграл в поединке самому Тёмному Лорду, а просто так. От случайно отскочившего заклятия, падения в реку, удара о камни. Если бы он не вспомнил про Головной Пузырь (который выучил во время Турнира), если бы действовал чуть помедленнее, если бы – самое главное! – не появился тот человек на серебристом автомобиле, он был бы мёртв.       Конечно, вяло думал Гарри, ему сильно повезло. И очень непривычно было осознавать, что опасность может грозить не только где-то там, в Хогвартсе, но и просто по дороге в универмаг. В Лондоне, на виду у всех.       Раздался звук шагов: кто-то подошёл к скамейке, заслонив солнце. Гарри сообразил, что случайных людей тут быть сейчас не может, и открыл глаза.       Перед ним стоял тот самый человек в костюме, и вид у него был умеренно-раздражённый.       – Так, – сказал человек, садясь с ним рядом. Костюм его был сухой, и о недавнем пребывании в воде сейчас говорили только мокрые волосы, зачёсанные назад. Гарри запоздало вспомнил, что Беллатрикс вроде бы назвала человека Деннитсоном.       – Мост разрушен, – сказал Деннитсон. – Погибло по меньшей мере двадцать человек. В Темзе лежит куча всякого хлама. Городу нанесён ущерб на десятки миллионов долларов. И, вдобавок, я снова лишился своей машины.       – Я пон...       – Ты будешь молчать, – сказал Деннитсон без особой злости, но так, что Гарри заткнулся мгновенно. – Потому что мне насрать на твоё мнение. Кроме того. Тридцать четыре человека из Министерства магии сейчас работают в Лондоне, устраняя последствия инцидента. В некоторых городских службах начался аврал, другие ожидают серьёзные проблемы – они ни в чём не виноваты, но виновных найти надо. Премьер-министр готовит экстренное обращение и прямо сейчас требует немедленной встречи с министром магии. Правды в этом обращении, конечно, не будет – никто не скажет, что всё это случилось только из-за одного маленького мальчика, у которого торчит шило в заднице, и он не может спокойно сидеть дома.       Гарри понуро кивнул. Слова были справедливы.       – Мне жаль, – тихо произнёс он. Во взгляде Деннитсона не было ни малейшей симпатии.       – Моя работа, Гарри Поттер, заключается в решении проблем. Вот это (он указал на разрушенный мост) – проблема, и устроил её я. Когда один из ваших обратился ко мне, я подумал, что успею к тебе вовремя. Но я не успел, и моя ошибка в том, что я вмешался. Если бы они просто забрали тебя, проблема была бы на порядок меньше. В следующий раз я вмешиваться не стану.       – Ну и не вмешивайтесь! – неожиданно разозлился Гарри. Это было уже чересчур. – Я вас не просил!       Деннитсон слегка дёрнул уголком рта.       – До твоего совершеннолетия остался год, – медленно обронил он. – После него никто тебя прикрывать не будет. Разве что ты сам станешь членом Ордена Феникса или пойдёшь в аврорат. Беллатрикс Лестрейндж жива, и у неё будет достаточно возможностей отомстить тебе.       – А не вам? – не сдержался Гарри.       – Мне мстить бесполезно. Да и трудно.       – Нет, погодите-ка, – внезапно сообразил гриффиндорец. – А откуда вы знаете, что она жива? Вы же под водой были, а там взрыв был такой, что... у-у!       – Беллатрикс Лестрейндж – женщина удивительная и очень опасная, – серьёзно ответил Деннитсон. – Она успела аппарировать. У неё под ногами полтора кило гексогена рвануло, а она аппарировала, можешь себе представить? Какая женщина, какое самообладание, мастерство...       – Да вы как это увидели?! – чуть не взвыл Гарри. – И откуда там гексоген взялся?..       – В ракетах был.       – Каких ракетах?       – Обыкновенных.       Сказано это было всё тем же серьёзным тоном, и Гарри заподозрил, что над ним издеваются. Затем он вспомнил, что рядом с ним сидел человек, едва не прикончивший опаснейшую из Пожирателей Смерти, и начал о чём-то догадываться.       – Послушайте, мистер... Деннитсон, – неуверенно начал он, но его прервали.       – Пошли, доставлю тебя домой. Заодно скажу пару слов твоим родственникам.       Точно, сообразил Гарри, Дурсли-то остались по другую сторону реки, до пригорода придётся добираться самому. Впрочем, можно попросить кого-то из волшебников...       – Да меня аппарировать могут...       – Пошли, – повторил Деннитсон и встал со скамейки. – Сейчас найдём новую машину.       ...Машину он вроде как взял у министерских. Министерство не чуралось использовать зачарованные автомобили для своих нужд, это Гарри знал. Внешне – автомобиль как автомобиль, ничего похожего на тот спорткар.       Гарри сел на переднее сиденье.       – Мистер Деннитсон, – уже уверенней спросил он, подметивший оговорку про «один из ваших». – А вы кто? Как вы нашли меня в городе раньше волшебников? Как вы дрались на равных с волшебниками? Что у вас за машина такая... была?       – Я человек, который решает проблемы, – флегматично ответил Деннитсон, крутя баранку. – Большие проблемы. Вот и всё.       – Но нашли-то вы меня как?       – Видеокамеры, – коротко ответил тот.       Машину Деннитсон вёл явно лучше дяди Вернона. Гарри не водил, даже не думал научиться, но это было заметно даже ему. Машина ехала так быстро, как то было возможно на улицах города, обгоняла остальных и проезжала в последний миг перед тем, как светофоры становились красными.       – Вы же ведь вроде шпиона, да? – всё-таки решился Гарри, помолчав несколько минут. – На службе Её Величества? Как в фильмах?       – Я похож на шпиона? – покосился на него Деннитсон.       – Я не знаю. Вы мне скажите.       – Много хочешь знать, Гарри Поттер.       Слова звучали простой констатацией факта, и всё же каким-то образом было ясно: здесь стена, за которую заходить не стоит. Некоторые вещи должны оставаться закрытыми.       Однако Гарри тоже в этой жизни кое-что понимал. В частности, плюсы и минусы своего статуса. Уникальность накладывает отпечаток: от него много ожидали – но ему многое могли и простить. И если уж в дверь его не пускали, стоило попробовать войти через окно.       – А часы с лазером у вас есть? – нагло спросил Гарри. – Или взрывающаяся жвачка?       Деннитсон, тихо улыбаясь, вёл машину. За стёклами мелькали дома.       – Ну хотя бы ручка стреляющая-то есть?       – Ручка у меня найдётся, – кивнул Деннитсон. Кому другому с таким интересом он ответил бы просто: иди к нам, сам всё узнаешь. Но Гарри Поттера и без того ждало слишком большое будущее.       – Покажете? – с надеждой попросил Гарри. Деннитсон молча достал из внутреннего кармана ручку и протянул ему.       Гарри, не будь дурак, мигом её развинтил. И огорчился.       – Так это же обычная ручка, – протянул он, глядя на пластиковый корпус и стержень с синей пастой. – А стреляющая?       – Стреляющую не дам. Она стреляет.       – Да, глупо было бы ожидать... – пробормотал Гарри, собирая ручку назад. Чего он вообще с этими вопросами полез? Зачем ему всё это знать?       – Вылезай, приехали, – сказал Деннитсон, и Гарри моргнул. Он не заметил ни остановки машины, ни того, что они успели доехать. Это ему только показалось, или дорога и впрямь заняла меньше времени, чем должна была?       Но опять же, какая разница?       Деннитсон прошёл к двери и уверенно придавил кнопку звонка. Послышались шаги, и Гарри вздохнул, уже предвкушая грядущее выяснение отношений. Судя по стоящей возле дома машине, Дурсли уже добрались до дома; судя по тому, что машина выглядела помятой, бесследно поездка не прошла. Ору будет...       Но ору не было. Деннитсон очень любезно улыбнулся и показал сердитому дяде раскрытое посередине удостоверение с грозной аббревиатурой. Гарри, конечно, со спины того не видел; это вполне мог оказаться какой-нибудь безобидный читательский билет... однако дядя сдулся, не успев произнести и звука. Несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот.       – Мистер Дурсль, – весомо сказал Деннитсон, с щелчком захлопывая удостоверение. – От имени правительства благодарю вас за проявленную при нападении террористов храбрость. Очень жаль, что вам пришлось столкнуться с ними. Этого не должно было произойти. Кстати, ваш племянник.       Он не глядя ухватил Гарри за плечо и толкнул вперёд.       – Будьте добры проследить за тем, чтобы он никуда не выходил из дома. И когда приедет на каникулы в следующий раз, тоже пусть не выходит. На самом деле, будет очень хорошо, если вы посадите его в какой-нибудь чулан.       – А, – понимающе закивал дядя, возвращённый в привычное русло мыслей. – А! Это мы можем. Будет сделано.       – Замечательно, мистер Дурсль, – сияюще ответил Деннитсон. – Рад, что правительство может на вас рассчитывать. До свидания.       – Погодите! – спохватился дядя. – Так что, правительство знает о... обо всём?       – Разумеется. Британское правительство знает всё, что ему нужно знать, и немного сверх того. Ещё вопросы?       – А... нет. Никаких вопросов! – браво ответил тот, выпячивая грудь.       Деннитсон коротко кивнул, развернулся и зашагал к машине. Дядя, прищурившись, посмотрел на Гарри.       – Вот на таких людях, – грозно сказал он, тыча пальцем в дверь, – наша страна и стоит! А из-за таких, как ты, всё разваливается!       – Чего, и мосты тоже?       – Я тебя знаю, – многообещающе сказал дядя. – Ты и мост развалить сможешь! А ну пошёл с глаз моих!       И идя к себе в комнату, Гарри вдруг отметил, что не слышал шума отъезжающего автомобиля. Мелочь, конечно, ерунда среди прочего. Может быть, способности загадочного мистера Деннитсона были и ни при чём, может быть, это просто его невнимательность.       Всё может быть. И всё же Гарри не покидало ощущение, что он только что вновь соприкоснулся с неведомым ему миром. Как будто его опять в первый раз отвели в Косой переулок... только не в Косой переулок.       В мире было очень много загадочного.       Конец августа 1996 года. Казахстан, космодром Байконур.       Тепловоз неспешно тянул ракету по степи. Перед ним на машине с открытым верхом ехали двое из службы безопасности, осматривали рельсовое полотно. Работа была привычной, стояло раннее утро, так что оба поминутно зевали.       С одной стороны, занятие их было формальностью, с другой – это был тот случай, где лучше перебдеть, чем недобдеть. Запуск ракеты – это десятки миллионов долларов, плюс ещё цена самого спутника. А вот кстати...       – Слышь, Асылбек, – лениво спросил тот, что, высунувшись, смотрел на железную дорогу, – а что сегодня везут, не знаешь?       – Знаю, как не знать, – степенно ответил Асылбек, который был при космодроме уже не первый десяток лет и постоянно оказывался в курсе всего происходящего. – Метеоспутник там. На геостационарную выводить будут.       – Понятно, что на геостационарную, раз «Протон», – проворчал второй. – Что за спутник-то хоть? Наш? Или опять европейское что-то?       – Совместный вроде. Слыхал, в Сибири под Красноярском международный научный центр открылся? Вот оттуда спутник. Новейшие технологии, говорят.       – А-а, – зевнул тот. – Как называется-то, не знаешь?       – «Weather». «Погода», то бишь. Говорят, это только самый первый, а потом их много будет.       Машина подъехала к пусковой площадке № 81; шорох шин сменился ровным движением по бетону, и Асылбек остановил машину. Прищурившись, они стали наблюдать, как на площадку заезжает тепловоз. Там его поджидала массивная металлическая башня обслуживания. Через час ракета встанет вертикально, обхваченная кольцами фермы, и куча специалистов пойдёт проверять, подготавливать, заправлять топливом и всё такое прочее. Взлетит «Протон» только дня через три.       Но их двоих к этому моменту здесь уже не будет.       От тепловоза, отделившись от группки инженеров, направился к ним один человек. Инженеры сопровождали ракету всегда, это тоже было правилом, но в этот раз они выглядели как-то больно необычно. На половине вместо привычных рубашек и касок – какие-то плащи и шляпы, ещё у половины в руках непонятные приборы, странные пластины, короткие палочки. Иностранцы, что ли?       Непривычно всё-таки видеть иностранцев на Байконуре. В советское время-то место было закрытое. Сейчас тоже, но сейчас стали запускать и иностранные аппараты. Конечно, наблюдатели от других стран не могли не присутствовать, но всё-таки...       – Извините, – сказал иностранец, подойдя к машине. – Не подскажете, где здесь туалет?       По-русски говорил он чисто, но с каким-то неуловимым акцентом. Безопасник заметил, как от небольшого здания-бытовки рядом с площадкой к иностранным гостям шли встречающие. Тоже инженеры, работники отрасли, но на этот раз местные.       – Там должен быть, – ответил он, указывая на бытовку. Иностранец поблагодарил и пошёл к своим. Безопасник передёрнул плечами.       – Чё вот это за плащ у них? – спросил он, досадливо сплёвывая на бетон. – Вроде не холодно, лето же. И дождя нет.       – Не, не плащ, – сказал Асылбек, который знал всё про всех. – Мантия это. Типа униформа ихняя.       – А нахрена им такая униформа?       – Раз носят, нужна, наверное, – философски пожал плечами Асылбек, глядя на тепловоз, вплотную подошедший к пусковой установке.       Домкрат на транспортёре медленно поднимал ракету.