Цель архимага

      Начало мая 1997 года. Африка, Республика Заир, город Гбадолите.       Трой и Волдеморт, стоя друг против друга, с одинаково напряжёнными лицами разглядывали карту с флажками. Красными были отмечены места боестолкновений, синими – скопления войск, зелёными – зиккураты.       Зелёных было семь.       Экваториальная провинция, Заир – готово. Префектура Гиконгоро, Руанда – готово. Восточная область Уганды, где они не стали разыгрывать этот спектакль с чёрным магом, а просто решили для властей проблему с повстанцами – готово. Коммуна Нтега, Бурунди, где удалось по-хорошему договориться со старым-новым военным диктатором – ещё не готово, но до конца строительства осталось немного.       Зимбабве, провинция Западный Машоналенд. В этой стране они, наоборот, помогли повстанцам «Искры света» и убили президента, начав тем гражданскую войну. Там возводился зиккурат классического вида – пирамида уходила ввысь, а не спускалась ступенями под землю. Завершение работ ожидалось через год.       Центральноафриканская Республика, субпрефектура Мингала. Здешним жителям к гражданской войне было не привыкать, здесь она шла в перманентном режиме. Тут тоже строился зиккурат-пирамида, но строительство находилось в самом начале и шло небыстро. Зиккурат обещал быть надёжным.       И, наконец, седьмой закладывался опять же в Заире. Тоже на западе, неподалёку от первого. До сих пор никто не догадывался о том, зачем же волшебникам нужны эти странные сооружения. Да и вообще о том, что стройку курируют именно волшебники, знал мало кто, а кто знал – не распространялся. Очень для многих они были просто богатыми европейцами с вооружённой охраной – таким людям вопросы задавать не принято.       Но вот сегодня всё должно было измениться. Сегодня, наконец, план входил в решающую стадию.       Сбоку открылась дверь, и оба волшебника резко повернулись. Из неё вышли двое: заирский диктатор-президент в своей пятнистой шапочке и Великий волшебник Акинбаде. Первый имел вид неуверенный и подавленный; второй – довольный до крайности.       – Не сомневайтесь, – говорил Акинбаде, – мы исполним всё в точности. Надеюсь, вы не пожалеете о принятом решении.       – Я тоже надеюсь, – тусклым тоном отвечал диктатор. Он старался бодриться, но получалось у него плохо. Последние месяцы и так были для него не сахар, а тут ещё такое.       ...Война началась в октябре прошлого года. Тридцать первого августа на востоке Заира произошло восстание тутси, народности, которую до того резали и уничтожали только что не в промышленном масштабе. И восстание вышло соответствующих размеров: очень быстро его поддержали и за границей, в Руанде. Во-первых, в Руанде тоже жили тутси, и на них тоже набегали боевики с территории Заира; во-вторых, диктатор Мобуту просто никому не нравился, что в своей стране, что за её пределами.       И в итоге восстание, получившее широкую общественную поддержку, переросло в полноценную войну. Уже к декабрю был захвачен приличный кусок приграничной территории, на котором угнетаемые до этого тутси весело начали вырезать своих былых обидчиков – народность хуту. На этом, собственно, дело могло бы и закончиться – восставшим не так уж много было и нужно, – но тут в войну вступило государство Ангола.       У Анголы, как водилось в этом регионе, тоже были свои повстанцы, и заирский диктатор Мобуту, внезапно, повстанцев этих спонсировал. Анголе оно, естественно, не нравилось, и грех было не воспользоваться таким моментом. Война продолжилась, и для Альянса демократических сил за освобождение Конго (так именовали себя восставшие) дела шли хорошо.       А для диктатора Мобуту – не очень.       Мобуту Сесе Секо был в общем-то человеком незлым и даже добродушным. Смыслом и целью своей жизни он видел гедонизм и наслаждался жизнью на полную катушку. Он не имел ничего против того, чтобы другие люди тоже наслаждались жизнью; Мобуту воровал – но ни в коем случае не запрещал воровать другим. Впрочем, разумеется, никто не должен был воровать и наслаждаться жизнью больше него. И разумеется, Мобуту не хотел, чтобы кто-то из обиженных мешал ему, а потому установил в стране тоталитарный диктаторский режим.       В общем, это была личность своеобразная и яркая. Такого, знаете, яркого коричневого цвета.       Трою с Волдемортом, а прежде всего Носящему Жёлтую Маску, как раз был нужен кто-то такой. Кто-то, очень желающий удержаться на троне, в то время как этот трон под ним начинает падать.       Кто-то, готовый в обмен на власть пригласить демонов из-за Кромки.       – ...Дело сделано, – негромко прошелестел Носящий Жёлтую Маску, когда они выходили из роскошного дворца. – Приступаем к следующей стадии. Трой, выпускай куклусов. Заир ни в коем случае не должен проиграть эту войну. Волдеморт, сегодня же возвращайся в Англию, начинай отвлекающую операцию. Дамблдор должен умереть не позже чем через месяц, иначе сохранить режим секретности мы не сможем никак.       Оба чёрных мага кивали. Всё это было давно обговорено, всё запланировано ещё полтора года назад. И теперь они знали, что им надлежит делать, и даже не обращали внимания на тон Носящего Жёлтую Маску. Здесь и сейчас командовать начинал архидемон, ибо здесь и сейчас Лэнг наконец-то получил право прийти на Землю.       Вторжение начиналось.       – ...Я думаю, Гарри, это наше последнее занятие, – сказал ему Дамблдор.       За окном был тёплый май, приближались экзамены, и готовиться к ним надо было почти так же усердно, как к СОВ, а потому Гарри это заявление не слишком удивило.       – Помнишь это?       – Да, – отозвался Гарри, рассматривая кожаную записную книжку. – Вы говорили, что там найдутся ответы на все мои вопросы.       – Верно, – кивнул Дамблдор. – Держи-ка.       Гарри взял книжечку и попытался расстегнуть ремешок. Тот не поддавался.       – Не сейчас, Гарри, – покачал головой Директор. – Пока ещё не время. Ты поймёшь, когда её надо будет открыть.       Гарри пожал плечами и убрал дамблдоровские записки в карман. Потом так потом. Раньше он обижался, что Дамблдор не хотел отвечать на вопросы, но с тех пор, как ответы стали появляться... в общем, жизнь совсем не сделалась проще. Он хотел спросить, чем они будут заниматься сегодня, но Дамблдор его опередил.       – И возьми ещё вот это.       – Кольцо? – слегка удивился Гарри, разглядывая, действительно, массивное золотое кольцо с чёрным камнем. – Тот самый крестраж, который вы нашли в хижине Гонтов? Но зачем он мне, сэр?       Само кольцо было копией, оригинал расплавили, но то значения не имело.       – Пригодится, – туманно ответил Дамблдор. – Этот камешек – сам по себе сильный артефакт, и я хочу, чтобы он был у тебя. Ты чувствуешь волшебство?       Гарри пожал плечами. Он и впрямь что-то чувствовал, но до того, как Дамблдор сказал ему, думал, что это просто след от крестража.       – Для чего он, профессор?       – Я надеюсь, Гарри, ты сможешь выяснить это самостоятельно, – старый волшебник очень по-доброму поглядел на него. – А если не сможешь – тоже ничего страшного.       – Я постараюсь, – пообещал гриффиндорец, убирая кольцо в карман, к записной книжке. Будь оно потоньше и не таким аляповатым, он бы, может, надел его, а так...       Ну всё-таки не пристало школьнику носить вычурные золотые перстни.       – Сэр, а вы уже были в той пещере? – спросил он, переводя разговор на другое. Времени с тех пор, как они туда наведались, прошло уже порядочно, месяца два с половиной, не меньше. – Нашли крестраж?       – О, я совсем забыл, – спохватился Дамблдор и достал из ящика стола медальон. – Посмотри.       Гарри посмотрел. Медальон был точно такой, какой он видел в воспоминаниях Похлебы, домашнего эльфа Хэпзибы Смит: металлический, с тяжёлой золотой оправой и буквой «S».       Более того: Гарри ощущал, что этот медальон – не просто бижутерия, и даже не просто магическая вещь. Внутри него словно бы что-то слабо, едва заметно билось; если бы Гарри не прислушался к своим чувствам, он бы вовсе не заметил этого биения.       Но оно было, и сомнений не оставалось. На его ладони несомненно лежал крестраж.       – В чаше на острове крестража не было, – сообщил Дамблдор. – Там оказалась фальшивка, подложенная несколько лет назад храбрым молодым человеком по имени Регулус Арктурус Блэк. Имя я выяснил довольно быстро; осталось найти лишь настоящий медальон, для чего мне пришлось побеседовать с Сириусом и его домашним эльфом. Через два дня я уже держал крестраж в своих руках.       – Честно говоря, если бы я заранее не знал, что это крестраж, я бы и не понял, – сказал Гарри. – Вы его сейчас уничтожите?       – Его сейчас уничтожишь ты. Необходимых заклинаний ты, конечно, не знаешь... а знал бы, не сумел воспользоваться, – Дамблдор, подойдя к шкафу, открыл стеклянный ящик с мечом Гриффиндора. – Возьми это. Меч должен справиться.       Гарри неловко взялся за рукоять и огляделся в поисках подставки, которую будет не жалко. Дамблдор сотворил мраморный столик, Гарри положил на него медальон и размахнулся мечом.       Звякнуло металлом о металл. Медальон отлетел куда-то в сторону. Дамблдор весело улыбался в бороду, и на стёклах его очков-половинок прыгали белые блики.       Гарри выудил крестраж из-под шкафа, поддев клинком за цепочку. Тот был в общем-то цел, только зарубка на крышке появилась. Неглубокая зарубка, почти царапина.       – Не вышло, – разочарованно произнёс он, оглядывая медальон.       – Да?.. – удивился Дамблдор. – Гляди, след-то от удара остался. Ты ещё попробуй, может, в этот раз перерубишь.       – А, – произнёс Гарри, чувствуя себя последним дураком. – Его же, наверное, открыть надо.       – Да я думаю, и так можно, – заговорщицки сказал ему Дамблдор. Гриффиндорец, однако, на подначку не повёлся и начал ковырять медальон.       Спустя полминуты он убедился, что открыть его не получается, и начал думать. На Дамблдора он старался не смотреть – всё и так было понятно. Дали, понимаешь, Гарри Поттеру в руки крестраж, дали орудие для уничтожения крестражей, разрешили действовать... а он тут колупается.       Спустя ещё полминуты до Гарри наконец-то дошло. Ну действительно, как ещё могло открываться украшение, принадлежавшее Слизерину и его потомкам? Он прикрыл глаза, стараясь представить, что говорит со змеёй.       – Откройся! – приказал он; слово звучало глухим шипением.       Медальон открылся. Вверх из него взметнулось серое облако, во все стороны хлынул липкий туман, скрывая под собой мраморный столик. Гарри прищурился и почти наугад шарахнул мечом.       Раздался звон, и облако пропало. На столике лежал разрубленный медальон Слизерина, и теперь он стоил не больше, чем стоило пошедшее на него золото и изумруды. Крестраж, продукт опаснейшей чёрной магии, был уничтожен.       – Уничтожен, – весело подтвердил Дамблдор. – Хоть и не с первой попытки, но уничтожен. Меч на место положи.       – А остальные я как уничтожать буду? – скептически спросил Гарри. Он уже почти привык к той мысли, что ему придётся найти все крестражи Волдеморта и как-то их уничтожить. Любая дикая идея, какой бы дикой она ни была, кажется таковой только поначалу. А потом – если, конечно, работать и думать над ней, а не откидывать в сторону – точка зрения несколько смещается.       Дамблдор поручил ему, Гарри Поттеру, сделать то, что десять лет не могли сделать волшебники всего Королевства?.. Ну что же, поручение крайне трудное, необычное и очень опасное... но не фантастическое, сумасшедшее или невозможное.       – Понадобится – возьмёшь, – ответил тот, и было непонятно, всерьёз он это говорит или в шутку. – Или ты меч в гостиной держать хочешь?       Гарри убрал его назад и осторожно закрыл стеклянную крышку.       – Что теперь, сэр?       – Давай проверим, насколько выросли твои навыки окклюмента. Я надеюсь, что последний год в этом отношении для тебя даром не прошёл.       Май 1997 года. Великобритания, Лондон, Министерство магии, штаб-квартира мракоборцев.       Аврора звали Шафик. Александер Кассиан Шафик, если быть точным, но точным никто быть не собирался, ибо Шафик был одним из самых младших авроров в управлении. Он всё понимал и не обижался, но иногда ему становилось интересно – а помнят ли вообще сослуживцы его имя, или только фамилию?..       Было воскресенье, час дня. Шафик сидел на стуле, покачиваясь туда-сюда, читал книгу и время от времени зевал. Он был дежурным аврором, и дежурил он около Надзора. Не самого Надзора, конечно – физически тот находился этажом выше, в комнате чрезвычайных ситуаций, – а у пульта наблюдения, однако такие формальности обычно опускались.       Стол Шафика стоял у стены, на стене висело огромное зеркало, отражавшее карту всего Соединённого Королевства. На карте была уйма разноцветных значков и надписей, то и дело вспыхивали и тут же тухли новые огоньки. Иногда зелёные, иногда жёлтые, но они не стоили большого внимания. Важный же сигнал так просто не пропустить, его обязательно сопроводит пищание.       Важных сигналов могло быть три. Оранжевый цвет означал предположительное нарушение Статута о секретности; красный – применение опасных чар: мощной боевой магии, Непростительных и прочих черномагических заклятий. В обоих случаях от дежурного требовалось быстро разобраться в ситуации и оповестить того, кого нужно оповестить. Стирателей памяти, группу аннулирования случайного волшебства либо родной магический правопорядок, и здесь надо не дать маху. Глупо, конечно, если к маглорождённому подростку, возжелавшему похвастаться перед друзьями, завалится в полном составе быстрое реагирование... но ведь бывает и так, что разыскиваемый преступник маскирует свои действия под колдовство оных подростков.       В общем, непросто всё. Случались и такие, и такие эпизоды. Надзор изрядно облегчал жизнь, но панацеей от преступлений и несанкционированной магии не был.       Третьим важным сигналом был белый цвет, но он загорался нечасто. Это было оповещение о чарах вроде бы не опасных, но слишком мощных, чтобы оставить их без внимания.       Как вот год назад случилось, с тем циклоном. В метеочарах ведь ничего запрещённого нет, их не отнести даже к боевой магии... но не вмешайся Дамблдор, и Лондон был бы стёрт с лица Земли.       Имелись на карте и другие отметки. Крошечными синими точками обозначались места проживания волшебников, где колдовство было разрешено; среди прочего выделялись несколько пятнышек покрупнее – Хогсмид, Оттери-Сент-Кэчпоул, ещё кое-что – и тоненькие ниточки железной дороги.       Голубым отмечались «вокзалы», портальные станции, откуда прибывали иностранные чародеи и товары. Светло-розовым – ареалы обитания всяких магических тварей и существ, в том числе заповедники. И так далее.       Чтобы разобраться во всём этом, надо было потратить не один день; не одну неделю можно было провести, играясь с картой, приближая разные участки и посылая уточняющие импульсы. Однако Шафик, даром что был из младших авроров, работал в отделе не первый год. Уже и второй-то к концу подошёл. Ему подобное наскучило давным-давно.       А сейчас перед ним стояла дилемма, и Шафик, отложив в сторону книгу, неспешно пытался её решить. Строго говоря, в дежурной группе он был сейчас самым важным человеком. Остальные-то занимались кто чем, а он реально стоял (то есть сидел) на боевом посту, и в случае чего должен был незамедлительно поднять по тревоге этих самых остальных.       Это строго говоря. А на практике всё немного не так. Пост хоть и единственно важный, но сидеть на нём никто не хочет. И сам Шафик тоже не хочет, и не будь он младшим аврором, он бы и не сидел.       И отлучаться с поста, конечно, нельзя. Если, допустим, надо в туалет, изволь сначала позвать ещё кого-нибудь, а уж потом иди.       Шафику, однако, никого звать не хотелось. Он прекрасно представлял себе, как это будет выглядеть. Сначала он позовёт старшего товарища. Потом этот старший товарищ неторопливо, эдак вразвалочку, притащится сюда, всем своим видом показывая, как нехорошо его отвлекать от невероятно важного дела, которым он занимался. Начнёт недовольно бухтеть, отпустит пару несмешных шуток... да ну его, одним словом.       Туалет-то близко совсем, за углом. Туда и обратно, за пять минут можно управиться. Что случится-то?.. Да и вообще все так делали!       В общем, молодой аврор мысленно плюнул, встал и двинулся туда.       Вернулся он и впрямь через пять минут... но по возвращении его ожидал сюрприз. Зеркало пищало и светилось целой россыпью красных точек. Аврор, бледнея, бегом кинулся к нему.       Больница святого Мунго, Косой переулок, фабрика в Бирмингеме, Роварт, эта маленькая деревушка близ Манчестера, другие важные объекты Магической Британии... Это могло быть только массированной атакой Пожирателей Смерти; Волдеморт, два года почти не проявлявший себя, наконец-то показал зубы. Несколько секунд Шафик растерянно водил палочкой по зеркалу, не в силах поверить, что это всё происходит взаправду и происходит именно с ним... а потом сдавленно икнул и придавил тревожную кнопку.       Больница святого Мунго была основана в семнадцатом веке, ещё в доминистерские времена. Но на своём нынешнем месте, в здании, что снаружи выглядело как вечно ремонтирующийся универмаг, она находилась всего-то лет пятьдесят. И за эти пятьдесят лет подобного с ней ещё не случалось.       Младший целитель Август Пай боялся так, как не боялся никогда в жизни. Две минуты назад в приёмном отделении, на первом этаже, раздался мощный взрыв; следом по лестнице взлетела взъерошенная привет-ведьма и закричала, что Пожиратели Смерти напали на больницу. Снизу доносились вопли, грохот, звон и шипение магических импульсов, а потому никто в её словах не усомнился.       Август Пай не был героем и становиться им не собирался. Боевой магии он не знал, баллы по соответствующему предмету имел более чем средние, а потому грудью вставать на защиту пациентов не захотел. Ему было стыдно, что он так делает, но он всё же пробежал в конец узкого коридора и вышел там на запасную лестницу. Стоило бы аппарировать – кое-кто так и сделал, – но Август не умел аппарировать. Всю свою недолгую жизнь он считал, что порталов и каминов ему будет довольно, и сейчас страшно о том жалел.       По лестнице он поднялся вверх (вниз он бежать побоялся, слишком велик был риск попасться) на два этажа и прислушался к звукам. Звуки особенно не изменились – всё те же крики, шум заклятий, чей-то маниакальный хохот... Август Пай передёрнул плечами. Где же авроры? Разве они не должны были уже прибыть?       А если не прибудут, дело плохо. Пожиратели возьмут больных в заложники, и тогда всё резко осложнится. В любом случае надо выбираться отсюда поскорей.       На шестом этаже был кабинет главцелителя (которого, конечно, сегодня здесь не было), а в кабинете был камин. Август Пай уже было выбежал, отодвинув ветхую дверь, на этаж, когда прямо за углом раздались хлопки аппарации. Он присел и прислушался ещё внимательней.       – А тут никого, – разочарованно сказал чей-то тонкий голос.       – Идиот! – выругал его второй. – Это же шестой этаж, тут только буфет и кабинеты целителей! Нам на пятый надо! Быстро, пока министерские не очухались!       Хлопки раздались вновь. Август, пригибаясь на всякий случай, опрометью преодолел расстояние до кабинета и чуть не взвыл от досады. Двери были заперты!       И не просто заперты, это бы ладно; они были заперты магически. Алохоморой такое не откроешь, а других заклятий Август Пай не помнил. Если только вынести дверь вместе с косяком... но получится ли? И не прибегут ли на шум Пожиратели?       Август тихонько, сквозь зубы, застонал, хватаясь за голову. Вот за что ему всё это? Он младший целитель, буквально вчерашний стажёр, он должен ухаживать за больными, ассистировать старшим врачам и тому подобное, а не оказываться в центре противостояния Пожирателей и авроров!       Снизу что-то загремело, кто-то заорал – протяжно так, истошно, и пол под ногами задрожал. Август Пай бросился к остальным кабинетам, дёргал за ручки – может быть, какой-нибудь ещё открыт, может быть, где-нибудь ещё есть камин.       – Ну пожалуйста, пожалуйста, – лихорадочно шептал он себе под нос, – ну должно же быть хоть что-то! Я не хочу... не хочу умирать! Ну помогите же пожалуйста, кто-нибудь!       Под ногу ему попалась поваленная тумбочка; больно стукнувшись, он споткнулся и растянулся на полу.       И тут в удачно подставленную задницу ему прилетел душевный размашистый пинок. Август вскрикнул и обернулся.       Сзади стоял сгорбленный лысоватый старичок с очень недовольным выражением лица. Одетый совершенно не по-больничному, он держал в руках странного вида клюку с колокольчиком.       – Чего разлёгся? – чрезвычайно ворчливым тоном спросил старичок, ударяя его ещё раз, клюкой. – Ты же целитель? А ну, вставай! Я тут хожу, а он разлёгся, понимаешь.       – Вы из какой палаты? – промямлил Август, неуклюже поднимаясь.       – Из какой надо! – замахнулся на него старикашка. – У-у! Лежит он! Кто помогать-то людям будет?       – Чего?.. Вы вообще кто?..       – Кентигерн я, – проворчал старик. – Не слышал? Да куда ему, лежит тут, ничего не видит, ничего не слышит. А там, между прочим, пожар, враги идут!.. Но нет, он не будет ничего делать. Пускай старый дед во сто лет за него тут побегает, а он тут полежит пока!..       Он воинственно потряс клюкой (колокольчик зазвенел) и довольно резво захромал прочь, в сторону лестницы. Август Пай, остолбенело глядящий ему вслед, наконец сообразил, что с этого старикашки и правда станется ринуться в атаку на Пожирателей; лежать стало совсем неудобно, и он вскочил.       – Постойте! – воскликнул он. – Куда вы? Там же...       Старикашка по имени Кентигерн только насмешливо фыркнул, толкая дверь на лестницу. Август, поколебавшись, всё же последовал за ним. На лестнице стоял запах дыма – видимо, на нижних этажах что-то подожгли. Как бы до пожара не дошло, подумал целитель, пока авроры прибудут, пока будут возиться с Пожирателями – полздания выгореть успеет.       А потом они ступили на пятый этаж, и мысли вылетели у него из головы. Прямо в коридоре лежали тела пациентов – немного, три или четыре, но несомненно мёртвые тела. Судя по их положению, они пытались сбежать. Август Пай сжал зубы: в больнице людей должны лечить, а не убивать.       Старикашка Кентигерн, ничуть не смущаясь, тем временем пошаркал к двери, из-за которой были слышны громкие голоса. Там была большая общая палата, куда переводили почти вылеченных больных, у которых, однако, могли возникнуть осложнения или рецидив; сейчас туда, судя по всему, согнали вообще всех.       Из-за двери высунулся какой-то молодой парень, очевидно, услышавший шарканье. Увидев их двоих, он хотел уже закричать...       Но тут старикан, чемпионским прыжком преодолев разделяющее их расстояние, со всей дури огрел его клюкой по голове! Парень качнулся и с грохотом упал назад. В палате зашевелились.       – Ишь, тоже мне, – фыркнул старик, нацеливая свою клюку на дверь. – Понабрал абы кого.       Колокольчик звякнул, и палка грохнула не хуже пушки – обе створки двери вынесло с мясом, находившихся за ней откинуло к стене. Кентигерн довольно кхекнул и ринулся туда.       Август, уже понявший, что старикашка не так-то прост, за ним не побежал. Вместо этого он наклонился к оглушённому парню и сдвинул рукав мантии.       Чёрной метки на предплечье парня не было, и Август кивнул. Он слышал, что Тёмный Лорд не всех своих приспешников одаряет Меткой, только приближённых. Конкретно этот тип, может быть, и вовсе под Империусом... проверять, впрочем, ему не хотелось.       Август заглянул в палату: там старикан колотил клюкой последнего из стоящих на ногах Пожирателей. Больные лежали вповалку на кроватях и у стен, живые, но все как один крепко спящие. Ну да, зачем бы Пожирателям оставлять их в сознании?       А вот кстати, невольно задумался Август, а откуда вообще этот Кентигерн появился? Он же был лицом к лестнице, за спиной был тупик, кабинеты заперты, хлопка аппарации вроде не было... Неужели не заметил?       Хотя там же две лестницы, основная и запасная, запоздало сообразил он. А он сам поднимался по запасной, и если...       – Ты там где? – проворчал старик из-за двери. – Что за молодёжь непутёвая пошла, вечно застревает где-то...       Август вспомнил, что вообще-то он врач, и заторопился в палату. Сперва он хотел осмотреть пациентов, но Кентигерн не дал.       – Нормально с ними всё, – сказал он, стукая палкой о пол. – А если нет, так сейчас у нас заботы поважнее есть. Ты на этих глянь!       Август послушно подошёл к Пожирателям. Все они были молодые, его возраста или чуть старше; все были ему абсолютно незнакомы. Глянув на руки, он убедился, что ни на ком из них Метки нет.       – Понял? – вопросил старикашка так, как будто здесь была некая совершенно очевидная истина, которую не мог увидеть только слепой.       – Чего именно?       – Дурак, – вздохнул Кентигерн и треснул Августа по спине. Тот хотел возмутиться, но вспомнил, как этот немощный на вид дедок вышиб двери, и благоразумно прикусил язык. – Слушай меня. Возьми у одного из этих мантию с маской и иди на четвёртый этаж. Там будут двое Пожирателей, прикажешь им срочно спуститься на второй этаж, а сам вроде как останешься охранять. Всё понял?       – А... они меня послушают? – неуверенно промямлил совсем растерявшийся Август.       – Послушают, – отрубил Кентигерн. – Давай, иди!       Почему-то младший целитель не обратил внимания на то, откуда этот старик знает такие вещи; не обратил он внимания и на то, что старик, собственно, переставал выглядеть стариком. Куда-то пропала хромота из походки, шепелявость в голосе, и на клюку он больше не опирался, а лишь легонько постукивал ей по полу. Сейчас младший целитель думал лишь о том, как бы так сделать, чтобы ничего не делать, а спокойно дождаться авроров.       – А может... – начал он.       – Авроры уже прибыли, – перебил его Кентигерн, – но пока у Пожирателей заложники, они немногое могут. Кроме тебя тут никого нет. Пошёл!       И Август Пай, отчаянно труся, всё-таки нацепил на себя чёрную мантию и маску Пожирателя Смерти и спустился на четвёртый этаж (Кентигерн резво ускакал куда-то ещё ниже). Там действительно оказалось всего двое Пожирателей, один тоже в маске, другой без; Август сказал им отправиться вниз, и голос его даже не очень дрожал. На удивление, те спорить не стали, даже не спросили, почему им надо отправляться и кто отдаёт приказ. Просто кивнули и аппарировали.       На всякий случай тут же скинув маскировку (а вдруг мракоборцы всё же подоспеют?), Август прошёлся по коридорам. Здесь было побольше убитых, чем на верхнем этаже; лежало и несколько трупов нападавших. Все они тоже были молодыми, ни у кого из них тоже не было Метки, и Август начал что-то подозревать.       Потом, решив найти старикашку Кентигерна, он осторожно двинулся вниз по запасной лестнице. На втором этаже был большой зал, рекреация с креслами, столиками и шкафами с книгами; запасная лестница выходила как раз туда. Август тихонько прокрался по ней, по дороге обнаружив, что на третьем этаже больные вполне успешно сумели отгородиться от Пожирателей и сейчас вяло перестреливаются с ними. Там находилось инфекционное отделение, двери в нём были тяжёлые, надёжные... да и сами Пожиратели, кажется, не горели желанием лезть к заразным волшебникам.       Ну, Август не стал ввязываться и спустился-таки в рекреацию. Потолок там был высокий, на уровне третьего этажа; на стенах были красивые витражи, висели картины. Точнее, раньше висели – сейчас половина их была сорвана, витражи – разбиты, и осколки валялись на полу.       Самого Августа, осторожно выглядывавшего из-за плохо прикрытой двери, никто не заметил только потому, что все, сгрудившись в толпу, смотрели в противоположную сторону. Там из коридора неспешно выходил, постукивая клюкой, старик Кентигерн. Смотрели все, но никто почему-то до сих пор не выстрелил в него заклятьем.       – Вы чего это тут устроили? – громко спросил он у всех. – Ишь, явились, бардак устроили, больницу чуть не подожгли! Чего вам на месте не сиделось? Идите, идите отсюда!       И замахал на них палкой с звенящим колокольчиком. Пожиратели по-прежнему стояли на месте, не спеша ничего делать с наглым старикашкой.       – Уйди, дед, – посоветовал кто-то неуверенным голосом. Раздался нестройный хор поддержки, и в толпе начали подниматься волшебные палочки.       Однако Кентигерн со строгой укоризной посмотрел на них, и волшебники в чёрных мантиях заколебались ещё сильней. Он прошёлся к одному из разбитых витражей со святым Мунго: колокольчик ещё раз прозвенел, и осколки послушно взлетели, приклеиваясь обратно на стену.       Среди Пожирателей прошло какое-то смущённое бормотание, некоторые стыдливо опускали голову вниз. Август выпучил глаза – он решительно не понимал, что происходит.       – Ну? – строго вопросил Кентигерн. И тут наконец произошло изменение: растолкав всех, вперёд вышел один. Высокий стоячий капюшон его мантии отличался от прочих, и Август понял, что вот этот тип тут главный.       – Вы что? – воскликнул он. В его голосе были слышны нотки паники. – Убить его!       Кто-то снова начал тянуть вверх палочки, но Кентигерн снова посмотрел на них, и движение прекратилось.       – Сам вышел, – проворчал он. – Молодец. По-хорошему будешь сдаваться?       Тип ещё раз обернулся вокруг себя. Какое бы помутнение сознания ни овладело остальными, его оно явно не коснулось. Но явно было и то, что тип тоже совершенно не понимал, что происходит, и потому боялся.       – Сдавайся, – опять предложил Кентигерн, почти по-доброму. – Это ж госпиталь. Негоже здесь людей убивать.       Пожиратель Смерти взмахнул палочкой:       – Авада Кедавра!       Августу показалось, что зелёный луч всё-таки попал в старика, но уверенным он быть не мог. Кентигерн с силой ударил своим посохом-клюкой в пол: громко прозвенел колокольчик в навершии, вокруг ослепительно полыхнуло белым светом... и все люди в чёрных мантиях почти бесшумно повалились наземь. Живые, но без сознания.       Целитель тихонько вышел из-за двери; Кентигерн, уткнув конец посоха в лоб главному Пожирателю, что-то шептал себе под нос.       – Август, – сказал он, не оборачиваясь, и махнул в сторону остальных лежащих, – проверь-ка их.       Но тот уже и сам видел кое-что. Нападавшие Пожиратели в массе своей, кажется, Пожирателями-то и не были. Август поснимал с нескольких маски – под ними не было ни одного знакомого лица, и он не заметил ни одной Чёрной метки. Конечно, всех он осмотреть не мог... однако одно соображение лежало на поверхности.       – Так они все, что ли, под Империусом?! – удивлённо спросил младший целитель и перевёл взгляд на того типа, в которого Кентигерн тыкал клюкой. – Ну, кроме этого, наверное... должен же кто-то приказы отдавать.       – Вроде того, – буркнул тот. – Будь тут просто Империус, я бы и не пришёл... хотя тебе это неважно.       – Но как тогда они могли...       – А никак, – отрубил старик. – Дождись тут мракоборцев, расскажешь им про Империус. Они, может, поймут чего умное. А мне пора.       – Подождите, – спохватился Август, глядя на уходящего дедка. – Так вы откуда?       – Да отсюда я, дурень, – проворчал Кентигерн, оборачиваясь. – Из больницы. Если что срочное будет – зови, я тут недалеко.       И ушёл. Вышел в коридор, и звук его шагов пропал в отдалении.       ...Мракоборцы не заставили себя ждать. Буквально через полминуты они явились сюда, едва не вынеся двустворчатую дверь, и замерли перед открывшейся картиной. Взять под прицел Августа они, впрочем, не забыли, и тот сразу же задрал руки вверх.       – Кто таков? – крикнули ему.       – Да целитель я, работаю здесь!..       Поскольку на нём был форменный халат, смотреть те стали уже не так подозрительно, но палочки не опустили. Следом за ними в зал вбежал главный целитель – и тоже застыл в недоумении при виде вперемешку лежащих тел нападавших и пациентов.       – Это кто постарался? – недоумённо протянул он, обращаясь к аврорам. – О, стажёр! Ага, он из наших. Подойди-ка сюда.       Август Пай, слегка робея, приблизился. Со своим главным начальником ему до этого говорить не доводилось, тот, по идее, вообще его мог и не знать. Нет, это хорошо, что помнит, иначе авроры долго бы его промурыжили, выясняя личность. Вот только он, Август, уже год как не стажёр.       – Рассказывай, орёл, что тут произошло, – повелительно бросил главцелитель, пока авроры осматривали помещение и заковывали нападавших в железные наручники. – Как это ты тут в центре событий оказался.       – Да я, собственно, и ни при чём, – пожал плечами Август. – Был тут старик один, он каким-то заклятием ударил, и все они вниз попадали. А я так, за ним только бегал.       – Какой ещё старик?..       – Да сказал, Кентигерн его зовут...       Он не договорил. Он смотрел прямо на своего начальника и видел, как от этого имени у него изменилось лицо и глаза вылезли из орбит.       – Как?! – страшным шёпотом переспросил главный целитель.       – Кентигерн, – недоумённо повторил Август Пай. – А что?       Однако главный целитель молчал, приоткрыв рот, и осоловело глядел куда-то сквозь него. Август даже обернулся – но нет, там никого не было. Только святой Мунго пристально взирал на них с витража на стене.       – ...Это всё шушера, мелкие сошки, – напряжённо говорил Скримджер, отложив переговорное зеркальце. – Там минимум половина из них под Империусом. Где Лестрейнджи, где Руквуд, где Трэверс?..       – Скримджер, если что-то хотите сказать, говорите прямо, – голос министра Амбридж был вкрадчивым и предупреждающим. – Для нас что, есть большая разница?       – Куда уж прямее, – процедил главный мракоборец. – Это всё нужно только как отвлечение внимания, чтобы распылить наши силы. А когда они нанесут главный удар, у нас уже не будет резервов... вот только куда этот удар придётся?       – Вот как, – сладко согласилась Амбридж. – А делать вы что предлагаете, а, Скримджер? Отозвать мракоборцев обратно?       Руфус Скримджер заскрежетал зубами. Долорес Амбридж он почти ненавидел, и было за что. Этот её снисходительно-приторный тон (он становился особенно снисходительным, когда она говорила о вещах, в которых не разбиралась совершенно); эта покровительственная манера общения, где каждое слово было воплощением сакраментального «я начальник – ты дурак»; эти вечные ненатуральные улыбочки и смешки. Долорес Амбридж, собственно, очень мало кто любил.       Тем неприятнее было признавать её правоту. Это очевидно было отвлекающим манёвром Волдеморта, но что они могли сейчас сделать? Многие из авроров, причём наиболее опытные, были на сибирских курсах переподготовки – туда уже послали сообщение, но в ближайшие минуты ожидать их прибытия явно не стоило.       Конечно, наверное, не стоило так оголять аврорат. Робардс, Кингсли, Долиш – все они сейчас за пределами страны, из сильных только он, Скримджер, и остался. Явись Тёмный Лорд, что они будут делать? Надеяться на Дамблдора?       Но задним умом все крепки. Не было же ведь серьёзных нападений, не было все эти два года! Многие уж считать стали, что Тот-Кого-Нельзя-Называть решил сменить жизненные приоритеты и не возвращаться к той бесполезной гражданской войне.       Ну да, те инциденты в прошлом году, с мостом и циклоном. Но там-то всё кончилось не начавшись, да и не масштабы были не те! Одиночные теракты, не полноценное возобновление войны!       ...Младший аврор Шафик, сидевший рядом, изо всех сил старался быть незаметным. Во-первых, в присутствии начальства это самая лучшая тактика; во-вторых, с него ещё могли спросить, а чего это он тянул с объявлением тревоги. Может, на фоне таких событий оно и пройдёт незамеченным... а может, и не пройдёт. Но напоминать о себе Шафик в любом случае считал излишним, а потому делал свою работу быстро и молча.       Работа, впрочем, в настоящий момент заключалась только в том, что он вывел на зеркало крупным планом те места, где происходили столкновения, и внимательнейшим образом пырился туда. Если что ещё произойдёт, он прозевать это не должен.       Хмурая министр постучала палочкой по одному участку – изображение слегка задрожало и сместилось.       – А как насчёт... – начала она.       И тут запищало так пронзительно, что все предыдущие сигналы показались комариным жужжанием. Скримджер и Амбридж переглянулись, и на лицах обоих был страх; младший аврор Шафик только вздрогнул и переключил зеркало на общий план. Теперь там снова отражалась карта Великобритании; места боёв снова превратились в малюсенькие красные точки.       Но теперь там появилось кое-что ещё. Здоровенное ярко-красное пятно размером с... с... аналогия не приходила в голову. Оно накрывало на карте ровный кружок диаметром миль в десять-пятнадцать, если не больше, и двигалось на север.       Шафик не знал, что это такое могло быть. Будь его воля, он бы и не узнавал, но чувствовал, что ему всё-таки придётся.       – А вот теперь у нас действительно серьёзные проблемы, – очень спокойным тоном сказал Скримджер. – И мне почему-то кажется, что нам с этим не справиться. Шафик, постарайся дать картинку. Я вызываю Дамблдора.       Альбус Дамблдор стоял на живописном зелёном лугу. Цветы цвели, птички пели, солнце светило, и вообще жизнь шла своим чередом, не подозревая о нависших над ней проблемах.       А проблемы были большие. С юга на этот луг наползала огромная чёрная тень. Тень была страшна, но не сама по себе – страшно было то, что её отбрасывало.       Шар. В небесах плыл громадный чёрный шар, окружённый огненной аурой. Диаметр – двести футов, высота над землёй – футов с тысячу. Шар был воплощённой Тьмой, средоточием мерзейшей мощи. Дамблдор не представлял, как нечто подобное могло сохранять стабильность: ему казалось, что при попытке сконцентрировать такое количество Тьмы та должна либо сразу же развеяться, либо сразу же взорваться.       Но шар летел над лугом жуткой Звездой Смерти и не собирался делать ни того, ни другого. Посмотрев несколько секунд, Дамблдор аппарировал обратно – ему ни в коем случае не хотелось оказаться в его тени.       ...Тьма – одна из форм эфира, бесплотной и неощутимой субстанции, и в обычном состоянии она точно так же невидима, как невидима магическая энергия или души людей.       В обычном состоянии. Но когда на относительно небольшом участке пространства её становится много – достаточно много, – то она как бы «проявляется» в реальном мире, и её видят даже те, у кого духовное восприятие неразвито. Да что видят – и потрогать могут.       Сейчас этот сгусток плотной Тьмы, как явно следовало из показаний Надзора, двигался в сторону Хогвартса, и времени оставалось не так много. Дамблдор не знал, что можно сделать с этой штукой, и тем более не знал никто в Министерстве. А значит, надо найти того, кто знает.       И Дамблдор догадывался, кто может знать.       В Сибири было уже восемь вечера, рабочий день кончался, но спать ещё было не время. Дамблдор прошёл быстрым шагом до коцебу, попутно отмечая благоустроенность территории. Прошло уже два года, авральные темпы остались позади, и жизнь здесь вошла в спокойную рабочую колею. Основные проблемы уже были решены, хотя бы вчерне; был заложен фундамент дальнейшего развития и реализации глобальных проектов, и теперь наступила пора подумать и о мелочах.       Уличное освещение, например. Жилую и отчасти промышленную зону Сибирского объекта успели расчертить аккуратные асфальтовые дорожки, вдоль которых светились электрические фонари. Все яркие, чистенькие – видно, что недавно повесили. И ведь, казалось бы, ерунда, однако из такой ерунды многое складывается.       Стукнув два раза в дверь коцебу и не дождавшись ответа, Дамблдор вошёл.       – Креол! – позвал он. – Ты где?..       – Хозя-яин н-на чердаке, – донёсся из гостиной протяжный голос. Дамблдор заглянул туда: там клубилось большое пахучее облако, внутри которого сидел, развалившись, джинн Хубаксис. – У н-него там в-вызов...       Хубаксису явно было очень хорошо. Дамблдор, не став тратить время, взбежал на чердак, где Креол как раз выключал свой сложный ритуальный круг.       – Погляди, – сказал волшебник, передавая ему колдофото. Креол взял и явственно изменился в лице.       – Это откуда?       – Из Англии. Это Трой постарался?       – Больше некому, – покачал головой маг, не отрывая взгляда от движущегося чёрного шара на фотографии. – Чрево Тиамат! Да и он на такое не способен... раньше, по крайней мере, не был способен.       – Что это?       – Сущность Тьмы, – хмуро ответил он. – Я должен её увидеть своими глазами.       – Держи свиток, – сказал Дамблдор. Креол схватился, и оба чародея исчезли в созданной порталом червоточине.       ...Профессора Хогвартса уже были оповещены. Оповещён был и кое-кто из учеников, у кого родители имели отношение к Министерству, и с каждой минутой слухи распространялись по школе всё дальше. Это было нехорошо, но ничего поделать было нельзя – более того, новость о появлении странного погодного явления уже понесли и маглы. Не приходилось сомневаться, что в вечерний прайм-тайм эта новость будет на добром десятке телеканалов.       Ну а как иначе? Такую штуку ведь не замаскируешь, не представишь чем-нибудь иным. Тут даже и дурак поймёт, что никакое это не облако, не оптический обман, не метеозонд. Конечно, на магию тоже никто не подумает... а вот уфологи будут в восторге.       Потому разобраться надо было как можно скорее.       – И когда она будет здесь? – мрачно спросил Креол, что-то высчитывая на пальцах. Он посмотрел на чёрный шар, убедился, что это действительно Сущность Тьмы... и предпочёл побыстрее оттуда свалить. Теперь он стоял у ворот Хогвартса и глядел на юг. Откуда-то оттуда, из-за горизонта, на замок и надвигалась Тьма.       – Часа через два с половиной, если скорость не изменится, – Дамблдор неторопливо оглаживал бороду; те, кто его знал, могли бы углядеть в этом признаки снедающего его беспокойства. – Что ты посоветуешь?       – Бежать, – рассеянно отозвался Креол. – Чем дальше, тем лучше. Даже если она взорвётся там, где находится сейчас... жить в этих местах всё равно станет сложно.       МакГонагалл, стоявшая рядом, недовольно хмыкнула. Ей не хотелось бежать. Хогвартс можно эвакуировать, Хогсмид, постаравшись, тоже... но ведь и в озере живёт кое-кто, и в Лесу. Да и что станет со школой после этого?       – С этим пока погодим, – спокойно изрёк волшебник. – Значит, Сущность Тьмы. Что в точности она делает?       – Ничего, – пожал плечами Креол. Дамблдор, подняв брови, переглянулся с МакГонагалл.       – Прости?       – Она делает ничего, – раздражённо пояснил Креол. – Совсем ничего в радиусе где-то километров двадцать. Или ещё больше – я такой громадной никогда не видел. Помимо этого взрыв такой концентрации первостихии на тысячелетия отравит землю, воздух и воду и превратит здесь всё в безжизненную пустыню.       – А, вот как, – произнёс Дамблдор тоном таким обыденным, будто речь шла о составлении обеденного меню. – От неё можно избавиться?       – Её можно взорвать, – хмыкнул Креол. – Любое постороннее вмешательство – заклинание или ракета – заставит её взорваться.       – И превратить всё вокруг в ничего?       – Точно, – кивнул маг. Дамблдор и МакГонагалл снова переглянулись.       – Если мы дождёмся, когда она будет пролетать над безлюдной местностью... но ещё на достаточном удалении от замка... – неуверенно сказала декан Гриффиндора.       – Это же Тьма, – Дамблдор покачал головой. – Мы получим заражение похуже радиационного, и в самом центре страны.       – А какие у нас ещё есть варианты?       – Никаких, – тут же подтвердил внимательно прислушивающийся Креол. – И вам нужно побыстрее решать, потому что движется она быстро.       – Откуда она вообще взялась? – спросила МакГонагалл. – Как такое можно создать?       Креол нахмурил брови: его этот вопрос тоже интересовал. То есть теорию-то он знал, но вот как у Троя получилось претворить её в жизнь...       – Если большое количество чистой первостихии «сгустить», как бы спрессовать в кристалл, получится Душа Тьмы или Света, – задумчиво сказал Креол. – Проблема всегда была в том, чтобы найти достаточное количество первостихии... как правило, оно есть только в Тёмных и Светлых мирах, а их посетить не так-то легко. Подозреваю, Трой спустился в Лэнг... откуда ещё-то он мог взять их...       – А Сущность?       – А, да, – встрепенулся маг. – Сущность создаётся объединением нескольких таких Душ в одну... Сущность. Это очень непростая задача, очень. Насколько я знаю, Гильдия создавала Сущность только один раз, и больше решила не повторять.       – Сущность Тьмы? – удивилась МакГонагалл.       – Да нет, Света, конечно. Магия Тьмы такого уровня была у нас запрещена, – Креол помолчал, вспоминая те давние события. – Я даже ещё не начал учиться магии, когда Гильдия решила провести тот эксперимент. В нём участвовали четыре архимага – они слили четыре Души Света в одну Сущность. В неактивированном виде это был шар размером... такой где-то.       Креол развёл ладони на расстояние чуть больше полуфута.       – А потом они её активировали – в пустыне, подальше от городов. Воздействие было мощнее, чем от Длани Инанны – намного мощнее, если учесть меньший размер площади.       – Пустыня превратилась в сад? – спросила МакГонагалл.       – Не знаю, я там не был, – коротко покачал головой маг. – Но двое из четырёх архимагов умерли – от невероятной эйфории, абсолютного катарсиса души. Выжили только Шурукках (кажется, он уже был тогда Верховным)... и мой отец.       – Хм... – озадаченно протянула МакГонагалл.       – Да, – согласился Креол. – Неоднозначный результат.       – Мне кажется, мы отвлеклись, – напомнил Дамблдор. – Креол, выслушай меня. У Хогвартса мощные Щитовые чары. Если я выведу их на максимум, мы сможем выдержать атомный взрыв до двадцати мегатонн мощности. Если накрыть весь замок непроницаемым экраном...       – То Сущность Тьмы прорвёт его как бумагу, – перебил его Креол. – Выдержать воздействие такого количества первостихии может только защитное поле десятого порядка.       – Ясно, – негромко сказал Дамблдор, немного разбиравшийся в классификации шумерского архимага. – А десятый порядок имеет только...       – Кокон Абсолютной Защиты, – закончил тот. – И... погоди-ка. Так. Так...       Маг ушёл в себя, шевеля губами и напряжённо о чём-то думая. По лицу его медленно расплывалась многообещающая улыбка.       – Ты что-то придумал? – с оптимизмом в голосе спросил Дамблдор.       Креол поднял на него глаза и торжествующе усмехнулся.       – Я архимаг, и нет такой задачи, какой бы я не смог решить! Альбус, у тебя ведь найдётся яйцо феникса?