Таммуз великий! Укроюсь я в зарослях, Никому не открывай то место! Укроюсь я в частом кустарнике, Никому не открывай то место! Укроюсь я в густой листве, Никому не открывай то место! Укроюсь я в каналах Араллу, Никому не открывай то место! Мои демоны пришли за мной! Слово хочу тебе сказать! Если ты молвишь, где я, демоны меня пожрут! Чёрные демоны, злобные демоны, Демоны гала меня пожрут! Пастух Богов, Таммуз благодетель! Да не станешь же ты моим врагом!
Он прервался ненадолго. В ладони его мелькнуло яйцо раза в полтора больше куриного; среди учеников раздался приглушённый вздох. Многие из них знали, что это такое и как непросто это раздобыть. Яйцо тоже полетело в огонь.Феникса своего о том спроси, Пусть феникс твой даст тебе совет! Таммуз великий! Укроюсь я в зарослях, Никому не открывай то место! Укроюсь я в частом кустарнике, Никому не открывай то место! Укроюсь я в густой листве, Никому не открывай то место! Укроюсь я в каналах Араллу, Никому не открывай то место!
Яйцо, брошенное в жаровню, треснуло, и из него брызнули яркие, под цвет самого огня, оранжевые лучи. Ученики невольно отступили на несколько шагов. Лучи ударили в землю, в небо, пронзили воздух и всё вокруг. Длилось это какую-то секунду, а затем... Затем над Хогвартсом раскинулся огромный оранжевый купол, разом отрезав его от всего остального мира. Уже видневшаяся на горизонте туча Сущности Тьмы, шум ветра, солнечный свет – исчезло практически всё. Нет, свет всё же проходил, но слабый, тусклый. Примерно как от лампы, накрытой одеялом. Окрестности Хогвартса как будто накрыли гигантским колпаком цветного стекла. – Так-то! – ухмыльнулся Креол, утирая пот со лба. – Что бы вы делали без архимага? ...Минерва МакГонагалл не была удивлена, обнаружив, что никто особенно эвакуироваться не хочет. Ну да, все прекрасно поняли степень грозящей им опасности... и все как-то пожали плечами. Дома же тут, семьи, знакомые... куда идти, опять же? Да и полусфера наложенных Щитовых чар выглядела очень мощно. – А если она вообще мимо пролетит?! – с жаром возражал кто-то. – Тогда мы сами её здесь взорвём, – убийственным тоном отрезала МакГонагалл. Она не верила, что Сущность Тьмы может пролететь мимо: кроме Хогвартса ничего значительного на этом направлении не было. Следовало позаботиться хотя бы о студентах; декан Гриффиндора аппарировала назад к замку (Дамблдор временно дал профессорам такие права) и раздражённо огляделась. Ученики окружали Креола, пялились на небо, затянутое оранжевой плёнкой. На лицах их было восхищение, азарт, возбуждение, но страх – очень мало у кого. И всё же тут выбора не было. В Хогсмиде люди хотя бы взрослые, сами могут отвечать за свою жизнь, а вот ученики... Старосты подгоняли их, число столпившихся становилось меньше, они один за другим бежали по лестницам, к кабинетам профессоров и гостиным, туда, где были камины. Однако некоторые, наоборот, старались как-то незаметно рассосаться, чтобы на них не обратили внимания. МакГонагалл выцепила одного третьекурсника, стремившегося прошмыгнуть мимо неё. – Куда это вы, мистер Криви? – За вещами? – невинно ответил тот. – Сову же надо забрать? – Никаких вещей! – процедила МакГонагалл. – Мистер Криви, бегом марш за мистером Уизли! Вещи, конечно, были отговоркой – юному гриффиндорцу просто хотелось увидеть то, что скоро произойдёт. Оставалось... да, не более получаса. Профессор трансфигурации ещё немного понаблюдала за идущей полным ходом эвакуацией, а затем отвлеклась. Из дверей Хогвартса, навстречу тянущимся в замок цепочкам учеников, вышел чернокожий лысый волшебник. Контуры его тела слегка расплывались. – Шамшуддин! – вскочил со скамейки Креол. – Ты вовремя. – Я вижу, Верховный, – серьёзно ответствовал тот. – Нужна помощь? – Нет пока, – маг поморщился и понизил голос. – Но скоро может пригодиться. Не верю я, что Трой ограничится одной Сущностью. – Ну он же не думал, что здесь ты окажешься, – логично заметил Шамшуддин. – А зачем ему Хогвартс уничтожать? – хмыкнул Креол. – Просто так, веселья ради? Нет, тут что-то поважнее кроется... а Альбус, как всегда, молчит. Чернокожий архимаг пожал плечами и не стал спорить. Сущность Тьмы подплывала всё ближе, уже превосходно видимая даже через оранжевую муть Длани Таммуза. МакГонагалл вдруг заметила, что во дворике теперь стояло как-то слишком много народа. Весь персонал, до последнего человека, собрался здесь – даже Филч с Миссис Норрис, даже Хагрид подошёл. Высыпала на улицу горстка домовых эльфов, обычно совершенно незаметных созданий; плавно спустились из окон призраки – тоже все, от Кровавого Барона до Плаксы Миртл. Из посоха Креола потекли струйки крови. Потекли, сплелись, утолщились и взметнулись вверх, образовывая смутный силуэт женщины с красными волосами. Ног у неё не было – нижняя половина туловища сливалась с чёрной сферой посоха. В любой другой момент такое зрелище можно было бы назвать любопытным, но сейчас МакГонагалл едва на него взглянула. Стояла, задрав головы к небу, немногочисленная группа так и не эвакуировавшихся учеников – вперемешку все курсы и все факультеты. Среди них был – конечно, кто же ещё! – Гарри Поттер со товарищи; МакГонагалл недовольно поджала губы и выразительно глянула на Слагхорна. – Дамблдор сказал его не трогать, – развёл руками толстенький волшебник, и в его голосе тоже было беспокойство. – Гарри ему зачем-то нужен. Кстати, да, поняла декан Гриффиндора. Дамблдора, единственного из тех, кто остался, почему-то тут видно не было. Интересно... Сущность Тьмы начала наползать на замок, и эти мысли вылетели у неё из головы. Сейчас имело значение только то, выдержит ли экран или нет. Если нет... ну что ж, по крайней мере смерть их будет мгновенной. Чернильно-чёрный шар достиг самой высокой точки купола, завис точно над Хогвартсом, оставался неподвижен какой-то миг... и затем взорвался! И взрыв этот не был яркой вспышкой тепловой энергии; нет, то был взрыв абсолютной черноты! Выглядело всё так, как будто нечто мгновенно высосало весь свет из пространства и тяжелейшим молотом ударило в купол наимощнейших Щитовых чар! Длань Таммуза дрогнула... и выстояла. Все чувствовали это. Даже те, кто не умел видеть незримое; даже маглы почувствовали бы это! Неимоверную ярость концентрированной первостихии, расплескавшейся прямо над ними! Абсолютная всеразрушающая чернота, полностью накрывшая оранжевую полусферу, кипела поистине адскими энергиями! Но защитное поле десятого порядка могло выдержать даже такое. Креол, чей голос был прекрасно узнаваем, довольно захохотал, нарушая всеобщую тишину. Это словно бы послужило толчком – в толпе волшебников зажглись огоньки, рассеивающие мрак, все вновь начали переговариваться. Чернота начала потихоньку стекать с купола. ...Раздались хлопки – один, два, три... целая очередь хлопков! Пожиратели Смерти аппарировали почти одновременно. Земли вокруг Хогвартса, немалая часть Запретного леса просто исчезли. На их месте находился громадный кольцеобразный котлован глубиной в полмили, простиравшийся вокруг сколько хватало глаз. Лишь одно выбивалось из общей картины; то, что находилось в самом центре котлована. Сам Хогвартс, накрытый нерушимым оранжевым куполом. Теперь, когда он высоко вознёсся над местностью, стало видно, что купол на самом деле являлся сферой, полностью изолирующей участок земной поверхности. Здесь было смертельно опасно. Тьма, аннигилировавшая пару сотен кубических километров почвы и горной породы, никуда ведь не делась. Она по-прежнему была тут, напитывая землю и воздух, и ничто живое находиться тут не могло. Кроме Пожирателей Смерти. Они не просто так назывались, и была причина, по которой ни один из них не мог создать Патронуса. Сейчас их окружал вихрь мелких чёрных частиц; частицы витали вокруг, и при каждом шаге вверх взлетали целые их клубы. Но волшебники, обладавшие некой властью над Тьмой, могли приказать держаться той на расстоянии. С ними был и Трой, и его тоже окружал барьер – дымчатая полупрозрачная завеса Доспеха Тьмы. И лишь один из них не нуждался во всём этом. Тёмный Лорд Волдеморт ступал босыми ногами по сухому чёрному песку, и на змеином лице его была улыбка. На одежде и на теле его оседала микроскопическая едкая пыль; она оседала в его лёгких при каждом вдохе, но Тёмного Лорда это не волновало ничуть. И уж конечно он не собирался от такого умирать. – Думаю, это подходящее место, – сказал он, останавливаясь. – Не хуже любого другого. Разницы действительно не было никакой, отойди хоть на десять миль в какую угодно сторону. Везде было одно и то же... ну, чем дальше от эпицентра, конечно, тем дно котлована делалось выше, но в остальном – без разницы. Пожиратели Смерти – все самые опытные, самые верные – рассредоточились по кругу. Вперёд вышел Трой, в руке его был ятаган. – Начнём, – согласился он, надеясь, что никто не заметит в его голосе слабую дрожь. Трой Йолангский не хотел делать то, что предстояло сделать сейчас, и Волдеморт тоже не хотел. Никто в здравом уме не хотел бы делать это. Никто в здравом уме не должен творить чары Чёрного Портала. Но они зашли уже слишком далеко. Трой тоже начал с того, что вырезал на земле круг – большой, с двойной границей, футов двадцать в диаметре. В круг он вписал два квадрата: общая внешняя граница их образовывала правильную восьмиконечную звезду, внутренняя – правильный восьмиугольник. Времени ушло на это не так уж и мало: чертить линии в сыпучей земле было неудобно, приходилось делать их особенно глубокими. К тому же, в отличие от Креола, Трой чертил всё вручную и пользовался не ритуальным ножом, а тем самым ятаганом Барзаи. Закончив чертёж, маг трижды обошёл вокруг него, двигаясь по часовой стрелке, и остановился, повернувшись лицом на юг. По идее, ещё требовалось бы воскурить фимиам, позаботиться о надёжной защите, приготовить обряд Вызова Первого Имени... ну так, на всякий случай. Но то по идее. Того, кого они сейчас собирались призвать, призывать не следовало. То есть архидемонов вообще, мягко говоря, нехорошо призывать, нехорошо во всех смыслах и по всем причинам. Но этого конкретного – в особенности. И если уж решился на такое... ну что ж, должен понимать, что если вызовешь его гнев, тебя уже ничто не спасёт. Однако у них были гарантии безопасности. Полученные непосредственно от призываемого несколько месяцев назад. Тогда, когда они стали послами Земли в Лэнге, когда удостоились аудиенции у самого... у Самого. – О Ты, обитающий во тьме Внешней Пустоты, явись на Землю снова, заклинаю тебя. О ты, пребывающий за Сферами Времени, услышь мою мольбу. О ты, чья сущность – Врата и Путь, явись, явись, слуга Твой призывает Тебя. На этом месте Трой поменял знак, сложив пальцы в другой нехитрый жест. – Бенатир! Караркау! Дедос! Йог-Сотхотх! Явись! Явись! Я называю слова, я разбиваю Твои оковы, печать снята, пройди через Врата и вступи в Мир, я совершаю Твой могущественный Знак! Трой вскинул указательный палец и мизинец, крепко прижав остальные пальцы к ладони. Правая рука тоже поднялась, рисуя в воздухе пентаграмму Огня. Слова превратились в месиво согласных – маг перешёл на Наг-Сотх. – Зйвесо уэкато кеосо, хунеуэ-руром, хеуэратор менхатой, зйвефоросто зуй, зурурогос Йог-Сотхотх! Орарй йсгеуот, хомор афанатоснйуэ зумкурос, Йсехироросетх хонеозебефоос Азаг-Тот! Хоно зувезет, квйхеткесос йсгеботх Нъярлатхотеп! Зуй румой квано дузй хеуэратор, йшето фййм, кваоуэ хеуэратор фоэ нагоо, Хастур! Нагатхоуос йахйрос габа Шаб-Ниггурат! Меуэтх, хосой взеуотх! Талубси! Адула! Улу! Баахур! Явись, Йог-Сотхотх! Явись! Ритуал завершился, и мироздание содрогнулось, когда из чёрной арки в центре магической печати высунулось насекомое туловище с лысой головой. В измерение Земля во плоти явился Тёмный бог. Трой на всякий случай поклонился, и пониже. Волшебники Хогвартса шумно радовались тому, что всё обошлось, когда эфирное поле вдруг сотрясла волна. Собственно, само по себе это не удивило бы никого – эфирное поле здесь и сейчас и без того было перекорёжено мощнейшим штормом, взрывом Сущности Тьмы. Однако эта волна была особенной: очень хорошо слышной и явственно недоброй. Даже ученики почувствовали смутную тревогу. Мало кто понял, что конкретно значили эти возмущения: большинству ныне живущих не приходилось чувствовать даже отдалённо похожие эманации. МакГонагалл вспомнила то колебание, которое докатывалось до Хогвартса два или три раза... Креол позже сказал, что это ворочается во сне великий Ктулху. Но те колебания приходили из-за Кромки и были всё же иными, а это... МакГонагалл посмотрела на шумерских архимагов и поразилась. Струйки крови стремительно втягивались назад в посох; сам Креол побледнел и задрожал, прислушиваясь. Лицо Шамшуддина посерело от страха. – Чт?.. – начала она. – Йог-Сотхотх, – произнесли маги в унисон, и в голосе их был страх. – Йог-Сотхотха призвали на Землю. МакГонагалл моргнула. Она уже слышала это имя. Она читала «Демонику», тот самый бестиарий, составленный девочкой Фарлей, и помнила всё, что было там написано о Йог-Сотхотхе. А вот другие не читали. Слагхорн рядом с ней непонимающе наморщил лоб, Помона тоже выглядела обескураженно... на остальных времени смотреть не было. – Гораций, Филиус! – бросила она; голос был резок, как удар хлыста. – К Дамблдору, сейчас! И аппарировала первой, прямо в кабинет Директора. В другой момент это было бы вопиющей наглостью – в другой момент она и не смогла бы такое сделать, – однако сейчас был не другой момент. Она не сомневалась, что Флитвик и Слагхорн последуют за ней: оба декана были непростыми людьми, но они умели соображать быстро и знали, когда надо действовать без промедления. – ...Минерва, Филиус, Гораций, – безмятежно сказал Дамблдор, дочерчивая последнюю линию на полу, вставая и отряхивая руки. – Очень хорошо, что вы здесь. Весь пол комнатки был покрыт белым меловым контуром, и старый волшебник сейчас стоял посреди него. Жестом фокусника он выудил откуда-то из рукава круглый фиал с плещущимся в нём эликсиром, вынул стеклянную пробку и сделал глоток. Прислушался к своим ощущениям, кивнул и убрал фиал обратно. Двое профессоров наблюдали за ним с лёгким недоумением, третья – с растущим отчаянием. – Альбус!.. – сумела выговорить МакГонагалл и умолкла, задохнувшись от нахлынувших чувств. Как это можно уместить в слова? Как Дамблдор мог быть так спокоен?! Ладно остальные, они не понимают, но сам Дамблдор... неужели он не чувствует?! Неужели тоже не понимает?! Ведь это же смерть, конец всего, от Тёмного бога не спасут никакие Щитовые чары, надо бежать, бежать!.. – Альбус, там!.. – Спокойно, Минни, я Дамблдор, – старый волшебник повернулся к ней, строго и отрезвляюще глядя поверх очков-половинок. – У меня есть план. И Минерва МакГонагалл, декан Гриффиндора и профессор трансфигурации, вдруг сумела успокоиться и облегчённо выдохнуть. Конечно же, Дамблдор знает всё и знает уже давно. Он всё предвидел, всё рассчитал и обо всём позаботился, точно так же, как и всегда. Может быть, ситуация была безнадёжна, может быть, уже не стоило надеяться на что-то... но всё, что могла Минерва – верить Дамблдору. Просто верить, ибо больше не оставалось ничего. Эта ситуация была очень далеко за её пределами, но она видела много ситуаций за её пределами, и старый волшебник всегда как-то справлялся с ними. Потому что у него есть план, и он знает, как надо. И когда противник с торжествующей улыбкой выложит на стол роял-флэш, Дамблдор откроет каре и, хитро глядя поверх очков, добавит к нему джокера. – Слушайте меня внимательно. Филиус, собирайте у Хогвартса людей, всех, кто готов сражаться, – сказал он. – Когда оранжевый купол падёт, вы должны незамедлительно атаковать Волдеморта и его Пожирателей – вы понимаете, это они стоят за нападением. Вне сомнений, они будут ждать этого, но вам надо заставить Троя прекратить поддержку магических Врат. Гораций – то же самое. Отправляйтесь в Хогсмид, предупредите их. Всё ясно? Оба волшебника кивнули, несколько обескураженные такой нехарактерной для Директора стремительностью, и исчезли. Волшебник перевёл взгляд на МакГонагалл. – Минерва, у меня на столе магограф. Отправьте сообщение Иоланте, Сингху, Элджернону и представителю Ватикана. Два слова – «Это случилось». Потом вызывайте Министерство и Конфедерацию, Эльфа тоже попробуйте – сейчас нам пригодится любая помощь, одни мы не справимся. Потом присоединяйтесь к остальным. Голос Дамблдора был быстрый и слегка обеспокоенный. МакГонагалл открыла рот. Она хотела сказать, что школьный персонал в любом случае не в силах противостоять ближним приспешникам Тёмного Лорда. Это опытные боевые маги, жестокие убийцы, и многие из них довольно сильны. Она сама могла бы сразиться один на один с любым из них, даже с Беллатрикс; и Филиус Флитвик тоже, пожалуй, мог бы, но остальные... Ну, Тонкс, положим – всё-таки аврор, её готовили к подобному. Может быть, Гораций, может быть, Септима Вектор – они ещё, наверное, что-то могут. А все прочие... да тут иные семикурсники окажутся полезнее! Аврора и декан Стебль хорошие волшебницы, но бой насмерть – это совсем не про них. О Сивилле и Хагриде и говорить нечего. И всё же МакГонагалл не сказала ничего. Здесь и сейчас любые возражения были пусты и бесполезны. «Чтобы одержать победу, вы должны сражаться, – вспомнила она давние слова Директора. – Я не смогу всегда вам помогать». Поэтому она просто кивнула и бросилась к магографу. – Начать ритуал, – сказал Дамблдор за её спиной. – Инитий!.. МакГонагалл лихорадочно чертила палочкой по листу пергамента; чернила внутри него растекались и вновь образовывали слова. Она не отвлекалась, но не могла не чувствовать, как за дверью комнатки, что была мозгом Хогвартса, начинает пробуждаться непредставимая сила. Что-то ярко полыхнуло, лучи света вырвались из-за неплотно прикрытой двери. – Ультима арбитрум! Адмиссио абсолютум! – гремел голос Директора, эхом отдаваясь во всём замке. – Хогвартс – осадное положение!!! Пол под ногами Минервы МакГонагалл задрожал. Недвижные каменные статуи, металлические доспехи сейчас сходили со своих мест, шли к воротам Хогвартса. Под Дланью Таммуза возникала вторая линия обороны – переливчатое магическое покрывало катилось вниз с самых высоких башен замка, отрезая его от прочей территории. Однако этим дело не ограничилось. Более того, это было мелочью. Отдать приказ големам Хогвартса смогла бы и сама Минерва; Щитовые чары в ручном режиме включить было нельзя, но Директора минувших столетий порой прибегали и к ним, когда замку грозила опасность. Но то, что происходило сейчас, не происходило никогда. Никто не осмеливался задействовать всю мощь Хогвартса, высвободить всю дремлющую в нём энергию. Слишком опасно это было, слишком большого умения требовало... да и не появлялось никогда достаточно серьёзного повода. МакГонагалл закончила с магографом и аппарировала вниз. Флитвик уже организовал людей, сказав им коротенькую речь. Она заметила очень вовремя прибывшего Аберфорта Дамблдора и ещё нескольких жителей Хогсмида. – ...Брат, – осторожно говорил Шамшуддин, – ты не можешь... – Нет!! – взорвался Креол. – Я только что применил Длань, Шамшуддин! Я обезманен и обессилен! Недовольство было понятно – Трой, судя по всему, именно этого от него и ждал, направляя Сущность Тьмы, и заранее продумал следующий шаг. У Креола был Поглотитель с архидемоном внутри и адамантовым лезвием, противодемоническая цепь и право призыва Первого Имени Мардука. Скорее всего, этого бы не хватило, чтобы справиться с Йог-Сотхотхом, но, допустим, серьёзно ранить его было вполне возможно. А теперь... теперь он и вовсе не мог ничего. Или?.. Шамшуддин недоверчиво покачал головой. Да, Длани – это верх умения шумерских архимагов, предельное напряжение сил, после которого нельзя колдовать ещё дня два или три. Однако у других архимагов не было пленного архидемона. – Но разве демоница Лилит не позволяет тебе... – Нет, – нехотя ответил Креол, уже тише. – С ней действительно всё намного легче и мана – не такая уж проблема. Но Длань – это всё-таки Длань. Она выматывает. Думаю, уже через несколько часов я смогу призвать Первое Имя... но прямо сейчас... Он сосредоточился изо всех сил, поднял палец – на нём еле заметно заиграл язычок пламени. Чуть помолчав, Креол добавил: – Да и не хватит на Йог-Сотхотха этого. Вот если бы сначала Длань Мардука, а уже потом Первое Имя, вот тогда бы... тогда, может быть... – Интересно, чем Трой смог заплатить за такой вызов, – задумчиво протянул Шамшуддин. – Не душой же, тут и душ нас всех маловато будет... А если мы натравим на архидемона другого архидемона? – Сдурел?! – взвизгнул посох, дёргаясь в ладони Креола. – Я жить хочу! Йог-Сотхотх меня одним когтем размажет! Креол кивнул, подтверждая её слова. Тут если только время выиграть... где-нибудь секунд пять, не больше. А если Трой призвал архидемона-бога с целью убить их всех и вдобавок разрушить Хогвартс... пять секунд не помогут ничем. Бежать от Йог-Сотхотха бесполезно. Филиус Флитвик неподалёку вещал что-то про битву за Хогвартс; архимаги глядели на волшебников немного снисходительно. Что могла здесь сделать пусть даже сотня волшебников? Их совокупная мощь в сравнении с призванным демоном стоила едва ли больше, чем рваный огонёк оплывающей свечи против яростной ночной бури. И тут Хогвартс вздрогнул сверху донизу. По земле прошла ощутимая дрожь, эфирное поле содрогнулось от очередной волны. Шумерские архимаги повернулись. – Брат, – ошеломлённо произнёс Шамшуддин, – не обманывают ли меня мои глаза? Это напоминает мне пирамиды Та-Кемет... – Только мощнее, – закончил Креол. – Да, я знаю, что это такое. Значит, старый Альбус решил воспользоваться своим маносборником... Они непроизвольно щурились, глядя на замок: в истинном зрении Хогвартс сиял, сиял нестерпимо. Энергия хлестала из него; густые потоки маны выходили из шпилей башен, вздымались вверх, закручивались вокруг замка. Древняя манастанция, тысячелетие копившая свою силу, теперь пробудилась ото сна. – Нет, – покачал головой Шамшуддин. – Нет. Пирамиды действовали совсем по-иному, они и близко не были предназначены для такого... – Я объясню тебе вечером, если мы не окажемся оба в Бездонном Хаосе, – хмуро ответил Креол. – Я видел подобное на Парифате и представляю, как это работает. Он оперся на посох и прищурился ещё сильней. – Чего я не представляю – так это то, что Альбус собирается делать. Магия – это всего лишь магия, сколько бы энергии в неё ни вложили. Он не демонолог. – Сражаться с архидемоном можно и без демонологии, – напомнил Шамшуддин. Он не собирался спорить, ему просто хотелось сказать хоть что-то. – Я же сражался. – И умер, – кивнул Креол. – А тут даже не архидемон. Зачем он ману выпускает, ты понимаешь? Шамшуддин пожал плечами. В отличие от побратима он даже не понимал, как эта манастанция была устроена... но выглядело всё действительно странно. Сила мага заключается не в количестве доступной маны. Это тоже важный показатель, конечно, но напрямую с силой не связанный. Не имеет значения, сколько у тебя бензина, двадцать или двадцать тысяч литров, машина от этого быстрее ехать не будет. У Креола в посохе тоже был условно-бесконечный запас маны... и помочь ему сейчас это ничем не могло. Аналогично и с маносборниками, этими гигантскими артефактами-Накопителями, которые в древности строили чародеи Та-Кемет. Они тянули ману от солнца и были в целом полезными штуками... но без собственно чародеев не стоили ничего. Чтобы сотворить заклинание, маг должен пропустить ману через себя, иначе никак; и он не пропустит её больше, чем позволяет ему «мощность двигателя». Там были, разумеется, некоторые нюансы, но в целом всё обстояло именно так. Хогвартс, вероятно, был более совершенным маносборником, раз Креол сообщил, что видел подобное на Парифате, однако происходящее всё равно выглядело бессмыслицей. К чему веками копить ману, чтобы потом просто... выпустить её назад? Вся эта круговерть магической энергии образовывала настоящий смерч в астрале... но и только-то. На материальный мир оно не влияло ровным счётом никак, да никак и не могло повлиять. Какой-нибудь магл и не заметил бы ничего. Так что оба шумерских чародея озадаченно молчали, подняв головы кверху. Рядом раздался треск телепортации: появилась МакГонагалл – необычно взъерошенная, готовая к бою. Креол раздражённо нахмурился, и Шамшуддин хлопнул его по плечу. – Не кисни, брат, – примирительно сказал он. – Я буду сражаться за нас двоих. Волшебники были готовы – профессора, домовладельцы Хогсмида, несколько семикурсников и сам Шамшуддин. Их было больше, чем должно было быть Пожирателей, но они были слабее. – А может быть, обойдётся?.. – безнадёжно пробормотал Гораций Слагхорн. Длань Таммуза лопнула с тихим звоном. Не было никаких сверхвоздействий, заклятий, чудовищной силы, которой нельзя противодействовать – нет, колоссальное заклинание словно бы просто... отменили. Прекратили его существование, и магическая плёнка лопнула, как мыльный пузырь. Слабый звон ещё висел в воздухе; за ним последовал отдалённый шорох. Края участка земной поверхности, до того удерживаемые Дланью, теперь осыпались вниз, в чудовищный котлован. А из котлована поднималось чёрное змеиное тело. Точнее, оно могло бы принадлежать змее, когда б не имело трёх метров в диаметре и двухсот – в длину. То есть нет. На высоте в двести метров подрагивала голова змея – совсем крохотная, совершенно не змеиная, – а вот какой была длина тела, тянувшегося от самой портальной арки... кто знает? Змей приближался, длиннющее тело шло волнами, и с каждой секундой размеры его становились всё более очевидны. Голова была намного выше башен Хогвартса, хотя и не дотягивала до верха оранжевого купола, каким он был ещё полминуты назад. Василиск Слизерина по сравнению с этим змеем казался бы очень маленьким червячком. Таков был Хранитель Врат Бездны Йог-Сотхотх, Тёмный бог-архидемон. Во дворе замка возник Дамблдор с фениксом на плече, слегка кивнул Слагхорну и Флитвику – на разговоры времени не было, – и те тут же отдали команду. Волшебники аппарировали – все, разом. Тут остались только несколько несовершеннолетних учеников, сам Дамблдор и Креол. Большая часть призраков и домовые эльфы предпочли вернуться обратно в замок. – Ты как с ним сражаться собираешься? – сумрачно спросил архимаг. – Трансфигурацией, – пробормотал Дамблдор. – Я же трансфигуратор, в конце концов. Но видят небеса, такой трансфигурации я не проводил никогда... На тебя я тоже надеюсь, кстати. Если ты всё-таки сумеешь наколдовать Длань Мардука... Креол скрипнул зубами. Он не мог этого, и Дамблдор это знал, и Креол знал, что он знает. И оба они знали, что сделать это надо. Маг сел где стоял, прямо на камень, поставил посох ровно перед собой и начал беззвучно орать на Лилит. А вокруг замка продолжали крутиться мощные магические потоки, с каждым мгновением становясь всё гуще и быстрее. Йог-Сотхотх неспешно полз к замку, по пути давя домишки Хогсмида. Дамблдор вздохнул и указал палочкой на феникса: – Энгоргио. ...Пожиратели Смерти почти не растерялись, когда вокруг них раздался множественный треск аппарации. Они были готовы к этому и готовы к бою, и всё же первый удар был не за ними. По чёрным магам ударили красные, синие и зелёные лучи, и битва за Хогвартс началась. Минерва МакГонагалл отбросила первого Пожирателя мощным Взрывным заклятием и коротко огляделась. Среди прихвостней Волдеморта было всего двое или трое способных сражаться с ней на равных, и было бы гораздо лучше... Магия врезалась в неё; она едва успела сгустить рядом воздух. Один из этих «равных» уже нашёл её и настороженно улыбался, крутя меж пальцев золотые песочные часы. Август Руквуд, невыразимец-предатель. Узнать было несложно: маски он не носил. Здесь и сейчас никто из них не носил масок; здесь и сейчас они не боялись никого. Руквуд взмахнул палочкой – Тьма в воздухе взвихрилась, пришла в движение. Мириады чёрных точек волной ударили в МакГонагалл, и та на секунду совершенно скрылась за искрящимися вспышками. И показалась невредимой. Вокруг волшебницы плавно прыгала светящаяся кошка, оставляя за собой белый след: частицы Тьмы при соприкосновении с ним аннигилировали в крохотном взрыве. Соваться на эту заражённую территорию без защиты Патронуса было медленным самоубийством. В один миг они стояли недвижно – два чародея; вокруг одного клубилась чёрная дымка, другую окружал сияющий ореол. В следующий – исчезли, обратившись смазанными тенями. Руквуд крутанул Маховик, МакГонагалл буквально мыслью активировала заранее заготовленные чары темпофлекторного ускорения, и поединок начался. Заклятия с шипением и свистом проносились в воздухе, взрывали землю, уносились к горизонту, расплёскивались о Щитовые чары либо сшибались с другими заклятиями. Последнее происходило редко. Темпофлекция – залог успеха в битве волшебников. Не имеет значения, насколько силён ты и какими чарами владеешь, если ты не успеваешь их применить. Так сражаются авроры – и у лучших из них скорость такая, что глаз не в состоянии заметить их движений. Эти двое никому из авроров не уступили бы... по крайней мере, в скорости. Они двигались с одинаковой быстротой и дрались яростно, с силой – но, пожалуй, не слишком умело. Они стоили друг друга, но не были боевыми магами. Взрывные, Трансфигурационные, Оглушающие, Режущие, Обездвиживающие заклинания... кажется, что много, но на деле разница минимальна. Если сумел защититься от одного, сумеешь защититься почти от любого; если можешь увернуться от одного, можешь увернуться почти от всех. Главное – не отставать от противника, бить, защищаться, уворачиваться... до тех пор, пока ты или он не пропустят ход. Минерве МакГонагалл было немногим меньше ста лет: возраст не самый подходящий, чтобы вертеться волчком, однако и противник её был не сильно моложе. Магия может дать и скорость, и силу, чтобы бегать и крутиться... но долго это длиться не будет. Десять секунд. Пятнадцать секунд. Двадцать три заклинания, выпущенных и отражённых. Удар, удар, ещё удар, опять удар, и... Август Руквуд споткнулся и со всего маху ударился оземь. Земля словно схватила его левую ногу, и кость сломалась с противным хрустом. Стиснув зубы, он махнул палочкой, пытаясь разжать хватку... но уже не мог этого сделать. Земля вокруг ноги превратилась в короний, погибель для всякого волшебника. Руквуд едва успел понять это – и в голову ему прилетело Оглушающее заклятие. Он отключился. Вокруг продолжали летать заклятия. Битва за Хогвартс продолжалась. МакГонагалл провела рукой по лбу и с рассеянным удивлением обнаружила, что остроконечная шляпа успела куда-то пропасть. Слева от неё дрались Беллатрикс и Филиус. Это была великолепная, идеально выверенная дуэль. Противники были равны в мастерстве и магической силе, и ярость лучшей из Пожирателей разбивалась о умение низенького профессора-дуэлянта. МакГонагалл почти захотелось остановиться и понаблюдать за этим подольше, но времени не было. За ними был Гораций, и МакГонагалл не поверила своим глазами: толстенький декан Слизерина бился разом с тремя чародеями. Мальсибер, Рабастан и ещё кто-то, кого она не узнала. Их смертельные заклинания проходили в дюймах от него, движения были неточны, то и дело им что-то мешало... в то время как сам профессор, наоборот, демонстрировал всё, на что был способен. И всё же Горация Слагхорна спасало только необычайное везение. Были и другие. Тонкс, сгибающаяся и всё же стоящая под чароимпульсами Селвина; Аберфорт, крушащий защиты Корбана Яксли; в этот момент он был так похож на своего брата. Батшеда и Аврора, буквально взорвавшие совместным заклятием вычурного Пиритса. Были и мёртвые. Помона и Чарити, убитые чёрной магией Джагсона. Лежало безжизненное тело Септимы Вектор, и голова её была оторвана страшным ударом Фенрира Сивого. Билтон Билмс, весёлый чародей из Хогсмида, пал от чьего-то Убивающего заклятия. Семикурсники Кармайкл и Дэвис... хотя нет, Кармайкл вроде был ещё жив. Справа пахнуло жаром, зажёгся алый огонь, отбросивший страшные тени. Там Трэверс – безумный Трэверс со своим безумным хохотом – создал Адское Пламя, и оно волнами расходилось от него. Частичные элементали гнались за волшебниками, и не все из них успевали сбежать. Мистер и миссис Флюм задержались на секунду, и огонь ударил в них, оставляя только пепел; юная Кэти Белл попыталась защититься, не зная, что обычные Щитовые чары тут бесполезны. МакГонагалл хотела бы им помочь. Она должна была помочь. Но впереди по-прежнему был архимаг Трой, удерживающий магические врата, и до него не добрался ещё никто. Все смерти окажутся напрасными, и битва будет проиграна, если они не сумеют закрыть врата. МакГонагалл, сжав зубы, аппарировала. Она не видела, как в воздухе мелькнула метла, и на метле той был Теренс Хиггс, бывший ловец факультета Слизерин. Алые звери-элементали метнулись к нему, Трэверс презрительно оскалился, зная, что тот не успеет увернуться. Но Хиггс не уворачивался. Вместо этого он поднял палочку и выстрелил ядовито-зелёным лучом... и оскал на лице Пожирателя Смерти внезапно сменился обречённостью. Метла с сидящим на ней студентом превратилась в невесомый пепел – но остановить Убивающее заклятие не могло даже Адское Пламя. Врата в буквальном смысле являлись Вратами: в центре магического чертежа был открыт матово-чёрный проход. Через него тянулось толстенное змеиное тело, буквально разделявшее поле боя на две неравные половины. В него уже попало несколько заклинаний – случайных и намеренных, посильнее и послабее, но не похоже было, чтобы Тёмный бог вообще это заметил. Чтобы закрыть Врата, достаточно было нарушить сам чертёж – задача несложная, когда бы не охранявший его Трой. МакГонагалл не совсем понимала, зачем Трой вообще поддерживал это заклинание – это ведь, по сути, не более чем удержание открытой двери. Причём требующее заметных усилий – шумерский маг сейчас явно мог за себя постоять, но сам атаковать никого не спешил. Однако Йог-Сотхотх уже призван, и он не исчезнет, если дверь вдруг закроется... да, собственно, она и не сможет закрыться, пока тело бога проходит сквозь неё. И всё же Трой зачем-то держал Врата, а Дамблдору зачем-то надо было их закрыть. ...Первый удар МакГонагалл шарахнул по защитному куполу, и тот слегка дрогнул. Второго не последовало – Трой лёгким движением создал десятки солдат-двойников, и ей пришлось аппарировать и укрываться за земляными стенами. Кислотное облако в конечном счёте растворило всех двойников, но на это ушло не меньше чем полминуты. Трой не двинулся с места, лениво наблюдая за тем, как кислотная взвесь с головой накрывает его защитную полусферу. Он не мог уйти, и он был уверен, что и в таком положении сумеет справиться с любым врагом. Минервы МакГонагалл бояться не стоило. В купол ударило несколько разноцветных импульсов, обрушился поток пламени, со звоном стукнулись металлические лезвия. Трой усмехнулся – ничего из этого даже и близко не могло пробить защиту магического круга. Пока Убивающее заклятие не прилетело и не проделало изрядную дыру в куполе. Трой, сразу же переставший усмехаться, выругался. Он не ожидал, что кто-то из профессоров Хогвартса осмелится применить и это. Дырка, конечно, уже затянулась, но в следующий раз заклятие могло попасть и в него. Архимаг снова повёл руками, создавая доппелей, и теперь – повыше уровнем. Вокруг купола один за другим стали возникать танки. МакГонагалл, аппарировав в очередной раз, досадливо нахмурилась. Танкам нипочём кислота и огонь, и просто так их не развеешь. С другой стороны... – Ваддивази! – сказала она, поднимая палочку. Комья земли пронеслись в воздухе, забивая дула пушек. «Шерманы» стреляли один за другим, и один за другим разрывались их стволы. Они всё ещё были опасны, но... И тут какая-то сила небрежно сгребла бронемашины в кучу, отрывая от земли. МакГонагалл перевела взгляд вправо: там стоял Волдеморт. Волдеморт не на неё смотрел, она его внимания не стоила. У него сейчас был свой противник, противник куда опаснее какой-то школьной учительницы. Многотонный танк, разогнанный так, что казался размытым пятном, впечатался в него и... А, нет, не в него. В круглый серебряный щит, сотворённый Волдемортом за долю секунды до удара. Серебряный щит мгновенно погасил всю кинетическую энергию, и танк тяжело рухнул вниз. В небе мелькнули остальные «Шерманы», но Волдеморт не стал дожидаться, пока Шамшуддин обрушит и их, крутанулся и исчез. Зависший над землёй чародей только пожал плечами и отправил танки назад к Трою. Тот едва успел отменить заклинание, развеивая своих же доппелей. В следующий миг Тёмный Лорд, обернувшись столпом чёрного дыма, врезался в Шамшуддина – почти врезался, потому что тот вовремя отлетел в сторону. На какой-то момент они застыли, снова оценивая друг друга. На довольно долгий момент. Это была ничья, и оба это понимали, успев оценить друг друга. Поединок шёл на равных и в равно неудобной степени для обоих. Слишком различной была их магия, слишком непривычны были навыки противника. Телекинез Шамшуддина оказался почти бесполезен против постоянно телепортирующегося мага. Кого слабее он бы в два счёта сдавил невидимыми щупальцами – но Волдеморт не был слабее. Его воли хватало, чтобы сопротивляться телекинезу как минимум несколько секунд – а нескольких секунд было более чем достаточно для очередной телепортации. Однако и Волдеморт не мог ничего поделать – его заклинания просто не попадали в цель! Шамшуддин с потрясающей лёгкостью изгибал магические лучи и отклонял энергетические импульсы. Это бы не сработало с коронным приёмом Тёмного Лорда – Убивающим заклятием, которое он умел применять как никто, но... Но коронный приём здесь был бесполезен. Шумерский телекинетик и без того был мёртв; Волдеморт сильно сомневался, что Авада Кедавра сможет хотя бы оглушить маргула на пару секунд. Вот почему он так не любил мёртвых, особенно тех из них, что ещё ходили по земле! Убить неживого куда сложнее, чем убить живого, и он сам тому был неплохим примером. Конечно, Тёмный Лорд был могучим волшебником: он знал всякие чары для изгнания призраков и беспокойных духов... только это были не боевые чары. Призраки всё-таки очень редко бывают настолько плотными и сильными. Сейчас Волдеморт пытался захлестнуть соперника облаками Тьмы – Тьма телекинезу не поддавалась, зато поддавался воздух. Шамшуддин сгущал его до каменной плотности и гнал сгустки чёрных частиц назад. Чего не мог отогнать – от того уворачивался. Делали они это не то что нехотя, но уже не особо стараясь. Поняв, что друг друга им не победить – по крайней мере, без очень длинного и нудного боя на износ, – два чародея просто начали взаимно сдерживать один другого. Шамшуддин в одиночку мог справиться с большей половиной Пожирателей Смерти, а Волдеморт, соответственно, защитников Хогвартса. Но теперь они оба ждали развязки. ...Внизу МакГонагалл всё ещё пыталась пробить барьер Троя; Трой, в свою очередь, пытался прикончить её, но, стоя на одном месте, сделать этого не мог. Он пошвырялся магическими Стрелами и Огнями Шамаша, попробовал локальные антиаппарационные чары – и, в конечном счёте, снова начал создавать доппелей. Статус-кво, невыгодный для защитников замка, сохранялся. МакГонагалл ещё несколько раз выстрелила Убивающим заклятием – не совсем безрезультатно, но у неё оно получалось откровенно слабым. Достаточно, чтобы проделать дыру в Щитовых чарах, но недостаточно, чтобы разрушить их совсем. И тут Хогвартс вспыхнул! Конечно, они не могли этого видеть – из дна котлована, где они сражались, Хогвартса было не видать, он был высоко над ними, даже над парящими в воздухе Волдемортом и Шамшуддином. И только благодаря этому волшебники остались живы – волна света и жара прошла выше, но даже здесь, на глубине в полмили, сделалось нестерпимо горячо. Куда там Адскому Пламени Пожирателей. Вспышка была столь сильна, что неминуемо и мгновенно убила бы любого, оказавшегося на её пути. Битва на мгновение прекратилась, когда все напряглись, прислушиваясь к астральным колебаниям. Дамблдор перекинул ногу через шею выросшего феникса и устроился у него на спине. Фоукс не очень-то любил, когда его хозяин так делал, но был готов терпеть, поскольку делал он это редко и только по надобности. Они взмыли в воздух, и Дамблдор снова взвесил в ладони гладкий хрустальный флакон, из которого уже отпил половину. Переливающаяся жидкость во флаконе была величайшей ценностью, давним подарком Фламеля – эликсиром жизни. Это количество могло остановить старение на пару месяцев, но пить его, конечно, следовало не залпом, а буквально по капельке каждые день-два. Дамблдор поддел ногтем пробку и опрокинул в себя остаток эликсира. Организму вмиг стало теплее, в голове слегка зашумело. Лекарство в больших дозах тоже может быть вредным, однако сейчас это не имело никакого значения. Старый волшебник лишь надеялся, что эликсир поможет ему прожить лишние десять минут. Гигантский мановый смерч вокруг замка раскручивался всё сильней. От места, где Трой совершил ритуал призыва, до самого Хогвартса по прямой было где-то две с половиной мили. Йог-Сотхотх, конечно, мог бы их преодолеть в мгновение ока и даже быстрее, но он не спешил. Зачем, куда спешить? В последний раз он был на Земле больше тысячи лет назад – почему бы и не задержаться подольше, раз представилась возможность? Хранитель Врат Бездны полз, давя собой деревья, пропахивая в земле глубокий чёрный след. Смертные суетились вокруг его хвоста, продолжали драться между собой, некоторые пытались задеть магией и его. Это даже не раздражало – впрочем, смертными можно будет заняться и после разрушения замка. Если время будет. А замок разрушить надо, и желания двух смертных чародеев, заключивших договор с Лэнгом, были тут, естественно, ни при чём. Это была одна из ключевых точек их с Носящим Жёлтую Маску плана, о котором никто кроме них двоих не знал и не мог знать. Плана, гарантировавшего победу Лэнга в грядущей войне. Спустя несколько минут Йог-Сотхотх был уже у самого Хогвартса: он не спешил, но он был слишком велик, чтобы долго преодолевать такое ничтожное расстояние. И там он уткнулся ещё в один магический барьер. Даже слабее того, первого. За барьером выстроились в два ряда разношёрстного вида големы, каменные и металлические. Совсем крохотные, если смотреть с этой высоты. Йог-Сотхотх слегка повёл когтем, повышая температуру вокруг до миллиона градусов. На десятки миль окрест полыхнуло светом тысячи солнц! Озеро вместе со всеми его жителями испарилось почти мгновенно. Хогсмид исчез лишь секундой позднее. Оставшиеся деревья, трава, сам слой почвы – всё улетело прочь, если не сожжённое, то сметённое чудовищной ударной волной! На Хогвартс словно бы сбросили ядерную бомбу! Но Щитовые чары замка устояли не дрогнув. Хвост Йог-Сотхотха пошёл кольцами. Что ж, это, конечно, была неплохая магия. Но магия уступает демонической силе не меньше, чем коловорот уступает дрели. О силе божественной нечего и говорить. Йог-Сотхотх чиркнул когтем по прочнейшему магическому барьеру – и тот лопнул. Маленькие големы бросились к нему, иные с оружием, иные без; они были укреплены магией и с трудом поддались бы боевым заклятьям. Но Йог-Сотхотх бросил на них свой тяжкий взгляд – и големы рассыпались мелким песком. Впереди был Хогвартс, и те немногие, что остались там, сейчас стояли во дворе, с ужасом в глазах взирая на него. Оборона пала. Они были беззащитны. Бог-демон двинулся дальше. ...Когда-то, как будто целую жизнь назад, Альбусу Дамблдору случилось видеть битву человека и бога. Человек тот был силён, сильнее всех, но в той битве проиграл, и выжил лишь чудом. Да, Дамблдор сейчас тоже силён, сильнее всех. Не все в мире согласились бы с таким утверждением, и некоторые могли бы бросить ему вызов. У него была Бузинная палочка – но у Иоланты была скрижаль, у Креола – посох, у Сингха – бессмертие, а у Доктора Олби... тоже имелось кое-что. Но сейчас это всё не имело значения. То, что надвигалось на Хогвартс сейчас, далеко оставляло за собой всё, с чем когда-либо приходилось сталкиваться чародеям Земли. Ледяной Старец, владыка льдов и снегов, никак не мог сравниться с Хранителем Врат Бездны. Ледяной Старец недалеко ушёл от той границы, что разделяет низших божеств, покровителей рек и гор, и настоящих богов, воплощающих собой глобальные явления. Хранитель Врат Бездны же есть воплощение Ключа и Врат, повелитель самого пространства. Он – Таящийся-за-Кромкой, он пронизывает собой мироздание и несёт в себе знание тысячи вселенных, и Печати Властелина Кудесников не властны над ним. А когда Печатей не было... когда Лэнг был сильнейшим среди сотен миров и сотни порталов окружали Ониксовый Замок Кадаф... Но это тоже не имело сейчас значения. Феникс взлетал всё выше, и гигантский бог-змей с получеловеческим торсом заметил его. Жуткий лик бога был обращён к Директору Хогвартса, и на нём не было начертано ни ярости, ни интереса. Столько же внимания люди обычно уделяют муравьям. Директор был последней линией обороны замка. В былые годы, в века мрачного Средневековья Хогвартс штурмовали и осаждали, в его стены бились тараны и заклятья, но пробить их не удавалось никому. Пока у Хогвартса был Директор, Хогвартс мог спать спокойно. Однако сейчас приближался такой враг, подобного которому ещё не видели эти земли. И всё же Дамблдор знал, что ему делать. Он давно знал, что ему предстоит, и он успел подготовиться. Бесконечный поток маны, клубящийся вокруг него, всё уплотнялся. Мириады капель «быстрого» эфира, текущих среди эфира обычного, как бы сжимались и обретали некое подобие спина. Астральная воронка вытягивалась и делалась тоньше, и скорость движения внутри неё ещё возросла. ...Креолу, стоящему снизу, подробности были не видны, но трансформации эти вызывали у него немалый интерес. Такой, что он даже отвлёкся от мрачного созерцания посоха и перебранки с демоницей Лилит. Струи эфира, овевающие замок, стали настолько быстры, что называть их мановыми было уже как-то неправильно. Мана инертна, нестабильна и незаряжена, а тут... тут было что-то странное. Ему показалось, или эфир и впрямь начинал приобретать... направление? Фоукс вознёсся над шпилями замка. Глаза Дамблдора теперь были вровень с глазами Йог-Сотхотха, что приблизился уже почти вплотную. И Йог-Сотхотх посмотрел на него. Это нельзя было понять по собственно глазам: они были фасеточные, смотрели сразу во все стороны. Но когда бог обращает на человека своё внимание, человек не может проигнорировать это. – Ты кто? – с малейшей ноткой заинтересованности спросил Йог-Сотхотх. – Я Директор Хогвартса, Альбус Персиваль Вул... – Хотя нет, – пренебрежительно сказал Тёмный бог, вновь поводя когтем, – мне это не интересно. Все магические защиты Дамблдора, сколько их ни было, все сложнейшие трансфигурационные экраны и пространственные искажения развеялись подобно дыму. Феникс сдавленно курлыкнул – вниз дождём посыпались перья – и исчез в золотой вспышке прямо под волшебником. Как будто комара прихлопнули мухобойкой. Но Дамблдор всё же успел аппарировать. С места, не двигаясь, он аппарировал высоко вверх, завис в поднебесье маленьким пятнышком. Йог-Сотхотх поднял голову, и лицо его исказилось в лёгкой гримасе. Дамблдор летел вниз. Огромный эфирный вихрь наконец достиг своей финальной формы. И в небесах грянули слова, и слова были: – ФИАТ ЛЮКС!!! Трансфигурирующий импульс. Цепная реакция. – Мардук великий, – прошептал Креол враз пересохшими губами. Океан Света обрушился на Йог-Сотхотха подобно кулаку Господа, захлёстывая и подминая его! Чудовищная масса первостихии окутала гигантского червя и отбросила его от замка Хогвартс! ...Трой пришёл в себя мигом раньше МакГонагалл. Грохот вспышки ещё стоял в ушах, большая часть волшебников ещё осоловело пялилась в небо, а Трой уже сжал свою палочку в ладони. Из кончика выметнулся Солнечный Луч!.. ...И рассыпался мириадами искр о блестящую полусферу. – Кажется, я вовремя, – флегматично заметила Амелия Боунс. Спохватившаяся МакГонагалл чуть наклонила голову, приветствуя её. Она появилась не одна. В котловане один за другим раздавались аппарационные хлопки, и из воздуха возникали фигуры, окутанные белыми ореолами. То были сотрудники департамента магического правопорядка, в их числе и несколько авроров, и положение дел сразу качнулось не в пользу Пожирателей. Трой теперь не мог даже ругаться – все усилия уходили на то, чтобы отражать атаки двух ведьм. Мадам Боунс числилась сильнейшей из волшебниц Британии, и профессор МакГонагалл уступала ей совсем немногим. Но Трой, пожалуй, мог бы справиться и с обеими... когда б ему не нужно было поддерживать эти демоновы Врата! Впрочем, было уже ясно, что долго поддерживать их он не сможет. У Хогвартса происходило что-то совсем непонятное: доходившие астральные импульсы были сколь интенсивными, столь же и туманными. Эфир только что в трубочку не скручивался, и если бы Трой постарался вникнуть в это, у него точно б заболела голова. Он не старался: проблем хватало и без того. Лучи били один за другим; МакГонагалл умудрилась создать не то земляных элементалей, не то просто конструктов, и они успешно сражались с его доппелями. Барьер дрожал. У Троя уже рассыпались от Убивающих заклятий две Личные Защиты – глава департамента пользоваться ими не стеснялась. Вечное дело – оно вроде и запрещено, и авроры стараются обходиться без них... но когда возникает серьёзная угроза, то все старания остаться чистенькими отходят в сторону. Тут выжить бы. И вот этот момент настал. Трой, выдохшийся, утратил концентрацию; по барьеру вломили Взрывным... и он сломался, рассыпаясь искрами! Маг только чудом увернулся ещё от одного синего луча. Магический чертёж, до того слегка светившийся, погас. Заклятие Врат иссякло, и дверь между мирами была теперь закрыта. Точнее, была бы, не тянись через эту дверь длинное пульсирующее тело Тёмного бога. Трой устало вздохнул, баррикадируясь Коконом Абсолютной Защиты. Маны имелось ещё порядком, но он слишком выдохся, чтобы сражаться дальше. Надо отдохнуть хотя бы пару минут... а заодно пополнить количество заклинаний в памяти, их и так уже почти не осталось. Непроницаемо-чёрная сфера отрезала мага от окружающего мира. Он сел прямо на землю и сжал в кулаке зелёный Кристалл Памяти. Задачу выполнить у него не получилось – он, конечно, старался, но... До смерти ему в любом случае стараться было не надо. Носящий Жёлтую Маску так и сказал ему: мол, держи Врата, но если не удержишь, то ничего страшного. Трой не знал, какие планы вертелись в башке древнего архидемона – и это не нравилось ему, а Волдеморту не нравилось даже больше, – но он понимал, что Верховный Жрец Древних видит всё на пять шагов вперёд. Что бы ни вышло в итоге – так или иначе это будет на руку Лэнгу. Свет был болезнен, и болезнен очень. Прикосновение враждебной первостихии обжигало, туманило рассудок, и Тёмный бог не без труда сопротивлялся этому. Сами по себе первостихии, в обычном или даже сколь угодно сгущённом состоянии, богам не страшны ничуть. Достаточно лёгкого волевого усилия, чтобы нивелировать их воздействие. Однако когда эта первостихия оживает, становится элементалем... Человеку вот не страшны вода или воздух. Он может плавать в воде, он не прожил бы и минуты без воздуха. Но если представить, что воздух вокруг человека ожил и пытается его убить... ну, для человека это, мягко говоря, не останется незамеченным. С другой стороны, убить ведь тоже вряд ли получится. Это слишком большое давление должно быть. Йог-Сотхотх посерьёзнел. Тело его неимоверно удлинилось, пошло волнами; голова взметнулась ввысь. С километровой высоты смотрел он теперь на мир, одним движением хвоста мог бы смести школу с лица земли. Да что школу – город мог бы стереть! Крупнейший из мегаполисов! Но Свет не собирался отпускать его. От шпилей башен исходили белоснежные потоки, сплетающиеся в длинный сияющий смерч. Смерч тоже вытянулся, стремительно обвивая его спиралью, и Йог-Сотхотх протяжно зашипел. Спираль сжималась, сдавливая змея в своих объятиях, и тело того скользило назад, оставляя в выжженной земле глубокие борозды. Йог-Сотхотх исторг из себя невидимую волну, силясь разжать эти кольца, отшвырнуть от себя первостихийного элементаля – и если бы в округе осталось хоть что-то неразрушенное, волна непременно бы разнесла это на атомы. Но кроме Хогвартса здесь не осталось ничего, а Хогвартс был основанием эфирного вихря и потому был неуязвим. Волна лишь поколебала смерч, на краткий миг раздула его с одной стороны!.. но и только. Это было противостояние колоссов. Чернильно-чёрный змей длиной в несколько километров – и бешено вьющееся вокруг него белоснежное торнадо! Змей метался, изгибая своё тело во всех направлениях, силясь сбросить с себя эту душную хватку – но элементаль держал его крепко и давил, давил, сдвигая всё дальше от Хогвартса! В месте, где они соприкасались, можно было заметить крохотный огнистый след. Двигались оба удивительно быстро для существ таких размеров; скорость их не уступала скорости всё ещё бьющихся волшебников. Хранитель Врат Бездны раздражённо зашипел: в этом противостоянии он никак не мог взять верх. – Я ЕС-С-СМЬ ДРЕВНИЙ!! – яростно выплюнул он, и антенны на лысой его голове задрожали. – С-С-СГИНЬ!!! Эта фраза была своего рода мантрой архидемонов Лэнга. Паролем, на полную распахивающим такульту. Однако сейчас она почти не подействовала – ожившая первостихия дрогнула, но тут же навалилась с новой силой. Высший элементаль Света был чрезвычайно неудобным противником для Тёмного бога. Почти таким же, каким мог стать Светлый бог... но боги – дело другое, они бессмертны и всемогущи. А элементали – это ведь не более чем одушевлённые природные силы. Но Свет – не просто сила природы. Не просто стихия. Свет – это высшая форма эфира; им легко управлять, пока он инертен – легко для богов, конечно. А вот если он начинает сам контролировать себя... На первостихийного элементаля почти не действовал божественный контроль реальности – ибо сам он обладал реальностью, не уступающей божественной. Смерч, упёршийся одним концом в замок, продолжал давить, выталкивая Йог-Сотхотха с территории Хогвартса. И тут земля под ними дрогнула. Они были слишком близко к краю обрыва... и тот не выдержал, стал оседать. Бесчисленные тонны грунта осыпались вниз, плавно съезжая в гигантский котлован. Волшебники, спасаясь от страшного обвала, аппарировали один за другим – битва их естественным образом кончилась. Их битва. Но битва за Хогвартс всё ещё шла. – ...Это, конечно, феерично, – очень спокойным тоном сказал Трой, глядя на сплётшихся в смертельных объятиях Тёмного бога и элементаля Света. – А ты ещё не верил в могущество Директора Хогвартса. Волдеморт промолчал, мрачно глядя на схватку колоссальных существ. Он и без того догадывался, что не всё тут так просто, особенно после того как Носящий Жёлтую Маску сказал им, кого и где надо будет призвать. Однако видеть всё это собственными глазами... видеть такую невероятную, недостижимую силу... А он-то всегда хотел быть сильнейшим. Всегда хотел быть на вершине пищевой пирамиды. Но по сравнению с этими двумя существами он едва ли отличался от обычного магла. И осознание этого заставляло Тёмного Лорда бешено скрипеть зубами. Он не знал, что в отдалении от него примерно такие же чувства испытывает ещё один человек. Креол Урский, широко открыв глаза, смотрел на то, как раздувается и страшно пульсирует Йог-Сотхотх и как продолжает теснить его колоссальный белый вихрь. Он стоял на расстоянии нескольких миль от сражающихся, но размер их был таков, что всё было прекрасно видно даже отсюда. Рядом были Лилит и Шамшуддин, и их взгляд тоже не отрывался от горизонта. – Он должен успеть, – пробормотал Креол. – Если он не успеет выпихнуть его, то... – Не думала, что смертные на такое способны, – заметила Лилит. – Ты бы так не смог. – Молчать, – вяло огрызнулся маг. – Я бы тоже смог... если бы у меня было право доступа... Альбус Дамблдор удвоил напор, и сияние вокруг него стало ещё ярче! Дотягиваясь мыслью до Накопителей замка, он вытягивал из них бездны маны, максимально ускорял синтез Света! Ему надо было успеть, успеть за то недолгое время, что у него ещё оставалось; время сейчас работало против него. Йог-Сотхотх мог сражаться ещё долго; он – не мог. Манастанция уже работала на пределе, разгоняя энергию до невероятных скоростей, едва не плавя электроновые тросы! Эфир буквально кипел, как азот в открытом дьюаре, бурлящие потоки его страшно бушевали, стискиваемые и трансформируемые волей волшебника! Волей Директора. Он сейчас был не вполне Альбусом Дамблдором и не вполне человеком: личность слегка размывалась, воспоминания тускнели, но цель – цель оставалась неизменной. Защитить Хогвартс. Хогвартс всегда был самым безопасным, самым защищённым местом в Британии – а возможно, и во всём мире. И тот, кто просил помощи в Хогвартсе, всегда её получал. Потому что у Хогвартса есть Директор. И Директор Хогвартса всемогущ. Ибо Хогвартс есть не что иное, как гигантская волшебная палочка, и Директор держит её в своей руке. Не так просто воспользоваться её силой, не все это могут и не так часто это следует делать... но уж если это происходит!.. Десятки Директоров, сотни преподавателей, тысячи учеников – все, чья жизнь когда-либо была связана с Хогвартсом, теперь стояли за спиной Дамблдора. Многие поколения волшебников, укреплявшие этот замок и школу в нём, оставили свой отпечаток на этих стенах. Этот замок был местом, где свершались мечты и творились чудеса; с ним были связаны великие надежды и вера юных чародеев. Это было средоточие средневекового волшебства, положившее начало всей Магической Британии! Сотни лет потребовалось, чтобы Хогвартс стал таким, каким он был сейчас; сотни лет кристаллические Накопители вбирали в себя энергию упрятанной под землю лей-линии. И сейчас настал тот самый момент, ради которого всё это было нужно. Сейчас Альбус Дамблдор стоял насмерть, заслоняя своей спиной Хогвартс! Но даже так ему было не сравниться с богом. Вся совокупность жизней тысяч, десятков и сотен тысяч пусть даже великих людей; их высокие идеалы, искренние чувства, грандиозные достижения и прочее, что называется словом «жизнь» – всё это, взятое в своей предельной точке, едва может достичь вершин того Олимпа, на котором боги пребывают всегда. И у Дамблдора было всего пять минут. Возможно, десять. Однако в эти краткие минуты Директор Хогвартса бился на равных с Хранителем Врат Бездны! Яростный всепронзающий Свет буквально вбивал его обратно в портал, накрывая и переворачивая тело бога-змея! И бог-змей напрягся. По когтям его пробежали холодные электрические искры, глаза засветились чёрным, вытягивая фотоны из окружающего пространства. Он был велик и могуч; он мог, если б ему того захотелось, создать планету и потушить звезду – однако сейчас, против такого противника, всё это было бесполезно. И всё же силы его было довольно, чтобы не поддаться этому чудовищному напору. Свет давил – и Йог-Сотхотх разверз свою пасть. И элементаль вдруг отпрянул: по нему ударило страшнейшим ментальным импульсом! То был Крик Бездны, мощнейшее оружие Йог-Сотхотха! Свет дрожал. Настоящий высший элементаль отреагировал бы гораздо слабее, ибо даже у обладающих разумом элементалей души довольно просты. Они отражают сущность воплощаемой стихии, и никакую стихию нельзя остановить одним лишь усилием разума. Что может ментальный импульс против цунами или лесного пожара?.. Но здесь был не настоящий элементаль. Альбус Дамблдор накинул на себя его обличье так же, как анимаг оборачивается животным, и внутри этого огромного объёма первостихии по-прежнему была душа смертного волшебника, лишь слегка видоизменившаяся. Это был по-прежнему Альбус Дамблдор. И в любых других обстоятельствах оно пошло бы только на пользу. Анимаг ни в коем случае не должен изменять свою душу, если он хочет остаться самим собой и вернуться в своё тело. Однако сейчас... Альбус Дамблдор был просто недостаточно реален. И Крик, в буквальном смысле душераздирающий, сводил его с ума, низводя сознание волшебника до крохотного трясущегося осколка!.. Но он всё же сопротивлялся. Обычный человек, даже обычный волшебник сопротивляться не смог бы ни мгновения, превратился бы в пускающего слюни идиота... но для Дамблдора сейчас это была не более чем боль. Боль страшная, едва-едва переносимая – и всё же побеждаемая волевым усилием! Свет сотней потоков хлынул к Йог-Сотхотху, заливая его отверстую пасть! Тот поперхнулся, замотал головой!.. и страшная метель внутри пасти утихла. Крик Бездны был, конечно, не криком в прямом смысле, но активным божественным Ме. Одной из тех штук, которыми боги бьются друг с другом и убивают друг друга... и существ схожей реальности. И, строго говоря, Йог-Сотхотху не надо было открывать рот, чтобы применить одно из двух главных своих убийственных умений. Строго говоря. А на практике... это как у человека с бровями. Человек ведь может поднимать брови отдельно одна от другой – в принципе ему ничего ведь не мешает. В принципе. Элементаль вновь сомкнулся, стал единым полотном. Он больше не давал Йог-Сотхотху открыть пасть, вновь шарахнуть своим неудержимым ментальным тараном. Сейчас они дрались уже у самых Врат – большая часть тела Тёмного бога была уже по ту сторону портала. И дальше он отступать не собирался. Крик Бездны действовал всего каких-то несколько секунд – но этого было достаточно. Йог-Сотхотх уже увидел всё, что надо было увидеть. Он вдруг уменьшился, делаясь тонким и выскальзывая из объятий элементаля. Освободившись, Йог-Сотхотх вытянулся вновь, чёрное его тело прянуло стрелой, оказываясь вдруг у стен самого Хогвартса! Альбус Дамблдор бросился назад: он отставал лишь самую малость... но этого было довольно. В воздухе сверкнул невидимый коготь. ...Элементали существуют не сами по себе. Всякий элементаль есть плоть от плоти своей стихии, и в отрыве от неё он очень скоро иссякает. Дамблдора же это касалось ещё в большей мере, ибо он мог пребывать в таком обличье только благодаря Хогвартсу. Коготь, способный убивать богов, опустился, рассекая основание первостихийного вихря и вместе с ним – магическую связь. Манотоки остановились вместе с самой манастанцией... и элементаль начал распадаться. У Дамблдора как будто палочку выбили из рук. Заклинание, превратившее его в Свет, рассеялось – он только и успел, что опуститься поближе к земле. А потом его выкинуло назад, в своё собственное тело. Сама первостихия никуда не делась – её было слишком много, такое количество не могло исчезнуть вдруг, – но теперь, неодушевлённая, она не могла сделать ничего. В воздухе повис словно бы густой светящийся туман, отдельные его плотные сгустки медленно оседали на землю. Йог-Сотхотх довольно прищёлкнул когтями, глядя на маленького человечка. Тот доставил ему пару неприятных минут, но сейчас был бессилен, отрезанный от своего источника энергии. Удовлетворённо зашипев, он снова открыл рот – узкую чёрную щель на гладкой поверхности головы. ...Дамблдор, шатаясь, встал на ноги. Связь с Хогвартсом была разорвана, и от страшного перенапряжения нестерпимо болело тонкое тело: такое колдовство не могло остаться без последствий. Магию подобной мощи можно сотворить лишь раз в жизни, и на то есть очень серьёзные причины. Однако даже этого было недостаточно. Перед ним по-прежнему был жуткий Тёмный бог, и Тёмный бог намеревался оставить от Хогвартса лишь прах и пепел. – Креол! – неслышно позвал он, и Креол, в полумиле отсюда, услышал его. И напрягая до крайнего предела чакры, выжимая себя досуха, до последней капли маны, шумерский архимаг вздел посох с послушным ему архидемоном! И вновь сотворил Длань – второй раз за этот день! Смертный использовал мощь архидемона против другого архидемона – и архидемон стал подобен смертному. На несколько секунд Хранитель Врат утратил своё безмерное могущество. А в руке Дамблдора по-прежнему была зажата палочка – легендарный Дар Смерти, убивший тысячи человек. По легенде, его хозяин не мог проиграть в сражении. Дамблдор поднял палочку и указал прямо на Тёмного бога. – Vade retro, Yog-Sothoth! – выплюнул он. Бузинная палочка, Старшая из всех, исторгла ярчайший белый луч, и все, кто видел его, зажмурились от нестерпимой вспышки! Древний артефакт нагревался до предела, едва не трескаясь по всей длине, пропуская и концентрируя чудовищной силы маноток, весь запас энергии старого Директора! И весь оставшийся Свет, все эти бесчисленные хлопья, кружившие в воздухе, вновь обрели цель! Сияющая пелена обволокла Йог-Сотхотха, ещё ослабляя его, вытесняя за края мира! На какой-то нестерпимо долгое мгновение всё застыло в равновесии: гигантский змей, зависший подле замка, желающий обрушиться на него всей своей мощью – и крохотный человечек внизу, зажавший в руках тонкую деревянную палочку. Весы могли качнуться в любую сторону, и сердца людей на секунду перестали биться. Сконцентрированный Свет петаваттным лазером бил в Тёмного бога... и тот дрогнул. Тягостная, удушливая атмосфера враждебной первостихии мешала ему, не давая выждать, вернуть полную силу – и Йог-Сотхотх отступил. Его вбивало обратно во Врата, изгоняя в ту бездну, из которой он явился, длинное змеиное тело сокращалось, исчезая, и!.. И всё наконец прекратилось. И настала тишина. Альбус Дамблдор смотрел на мир, и мир, замерев, смотрел на него, подобного статуе, выточенного из белоснежного мрамора. Это было его мгновение, мгновение победителя, и никто не посмел бы нарушить тишину ни словом, ни магией, благоговея перед Директором Хогвартса, совершившим невозможное. Спустя секунду у него подогнулись колени, и Дамблдор мягко упал на траву лицом вниз. Рядом порскнул Фоукс – маленький, взъерошенный, едва не погибший, – хватая что-то из его руки. Вспыхнул, исчез – и появился во дворе замка, рядом со всё ещё стоящими там учениками. Гарри дёрнулся, когда оранжево-золотой сполох мелькнул у него прямо перед лицом. В когтях феникса была зажата деревянная палочка с круглыми утолщениями по всей длине. Когти разжались, и Гарри едва успел подставить ладонь. Он неверящим взглядом смотрел на лежащую у него в руке палочку... и никак не мог сообразить, что ему с ней делать. – Гарри, – зазвучал у него в голове прерывистый, слабый голос. – Гарри, возьми мою палочку... и мою силу. Бери же! И ладони Гарри Поттера сомкнулись на горячем дереве Старшей палочки. И в нескольких сотнях метров от него наконец позволил себе расслабиться Альбус Дамблдор. Я успел, думал он, облегчённо обмякая на траве и чувствуя, как сердце начинает биться с перебоями – оно уже остановилось бы, когда б не целительный эликсир Фламеля. Я всё-таки успел. А потом его пригвоздило к месту невидимым когтем, и Альбус Дамблдор закричал. В мироздании разверзлась чёрная трещина. Уже не аккуратный магический портал, но рваный проход, дыра в межмировой Кромке. И из этой дыры на Дамблдора смотрело лицо. Страшное лицо с чёрными фасеточными глазами и подрагивающими антеннами на лысой голове. Хранитель Врат Бездны был недоволен. – Человечек, ты думал, что сможешь так прос-сто избавиться от меня? – презрительно спросил он, вылезая из разрыва. – Подумай ещё. Тебя ведь предупреждали, но ты всё равно полез туда, куда лезть не стоило. А теперь... Он махнул одним из своих перепончатых вееров-крыльев в сторону Хогвартса – и тот медленно, почти картинно начал рушиться. Сначала обломились верхушки башен. Потом просела и съехала крыша, рассыпались кирпичные перекрытия. Со звоном вылетели стёкла, рухнул мост, обвалились мраморные лестницы. Те, кто ещё стоял около замка, стремительно аппарировали кто куда: на них Йог-Сотхотх внимания не обращал. Дамблдора растянуло, и кости его почти выдернулись из суставов. Но эта боль была ничем по сравнению с другой: Йог-Сотхотх пронзил его мозг невидимым раскалённым орбитокластом и стучал по нему молотком, загоняя с каждой секундой всё глубже. Разум выворачивался наизнанку. Дамблдор хрипел – сил кричать уже не осталось. Стены Большого зала – сложенные из древних камней, пропитанные магией стены – падали медленнее всего прочего замка. Они были выстроены самыми первыми, прежде всего остального – и они продержались дольше всего остального. Но ничто не могло сопротивляться воле бога. Послышался хруст: то хрустели суставы. Лопались мышцы, трещали растягиваемые связки, рвалась кожа. На землю выплеснулась кровь. Йог-Сотхотх оторвал Дамблдору руки и ноги. То, что осталось, забилось в агонии. – Мои жертвы умирают тысячелетиями, каждый миг моля о прекращении с-страданий, – назидательно изрёк Тёмный бог. – Но я им этого не даю. С-с-смерть – это с-слишком легко. Земля провалилась вниз: схлопнулись многочисленные подземелья под Хогвартсом. Сгнили и искрошились деревянные теплицы и оранжереи, проржавели и с грохотом рухнули вниз ворота. Хогвартс, школа чародейства и волшебства, древняя цитадель магии, теперь был разрушен. Полностью и целиком. – Но тебя, – закончил Йог-Сотхотх, – я всё же убью. Мерцающий невидимый коготь блеснул в воздухе, разрывая на клочки то, что осталось от тела старого волшебника. Мантия и шляпа медленно упали вниз, целые каким-то чудом. Альбус Дамблдор был мёртв. Люди неверяще смотрели на это. Этого не могло быть, никак не могло. Хогвартс был вторым домом для многих из них, неотъемлемой частью жизни. Хогвартс был тем, вокруг чего возникла Магическая Британия; он был постоянен, он не мог просто перестать быть! Но теперь Хогвартс пал. Он был снесён походя, буквально одним лишь желанием существа, невообразимо превосходившего всех людей, всех волшебников. Ничто и никто не было в силах устоять перед неумолимым воплощением Тьмы. Йог-Сотхотх безразлично оглядел сотворённое им, и с перепончатых вееров его потёк зелёный дым. Это был конец. ...А затем раздался звук, подобный тысячекратному удару грома. То само небо разодралось подобно храмовой завесе. И Свет затопил всё вокруг. Люди падали на колени, не в силах сдержать слёз. Сам воздух словно наполнился белоснежным молоком, и бесконечное всеочищающее сияние проникало в их души. Студенты Хогвартса, старые профессора, мракоборцы Министерства, даже Пожиратели Смерти – все, кто были здесь, не могли не испытать благоговение. Упал на колени даже Волдеморт – но не от благоговения и умиления, нет! – у него страшно заболела голова. И лишь архимаг Креол остался стоять. Опираясь на свой посох, крепко сжимая его обеими руками, он стоял, и глаза его были прикованы к сверхколоссальной фигуре, что угадывалась в заливающем всё вокруг сиянии. – Чрево Тиамат, – только и мог выдавить он из себя. – Чрево Тиамат!.. Этот возглас не был ругательством. Когда Мардук распахал надвое исполинского дракона Тиамат, он швырнул одну её половину в небо с такой силой, что назад та не вернулась. Это событие позже стало легендой – легендой о сотворении Мардуком звёздного неба из чрева Тиамат. И в переводе на современный язык возглас Креола звучал как «О небеса!..» Свет был везде. Людей он не слепил, но разобрать в этой разреженной белизне они могли мало что. И где-то в необозримой выси два шпионских спутника, с Канаверала и Байконура, наблюдавшие за этим местом, вдруг перестали воспринимать что-либо, кроме помех. Концентрированное излучение забило их камеры и датчики, нарушило радиосвязь. Йог-Сотхотх сдавленно зашипел. Его зрению это сияние не мешало ничуть – и он видел то, что не видели смертные. Сам по себе Свет едва ли мог ему навредить... но Свет был не сам по себе. Это было всего лишь следствие, побочный эффект. Флюиды, источаемые мощным духом. Йог-Сотхотх видел, кто явился на Землю. Видел крылатую фигуру, что была выше иных гор, затмевала собою Солнце и небо; сам Ктулху показался бы карликом рядом с ней! Пришелец с лёгкой брезгливостью смотрел на Йог-Сотхотха с заоблачной высоты. В руке у него было копьё, удар которого мог превращать планеты в астероидное крошево; когда же он заговорил, от тяжести голоса его сотряслась земля и задрожало пространство. – ЧЕРВЬ, ТЫ ПРИШЁЛ В ЭТОТ МИР, ЧТОБЫ УБИВАТЬ И РАЗРУШАТЬ. ТОГДА ТЫ НЕ ДОЛЖЕН УДИВЛЯТЬСЯ, КОГДА В ТВОЙ МИР СОЙДУ Я. Он поднял копьё – и Йог-Сотхотх исчез, сразу и мгновенно. Тёмный бог не собирался оставаться в этом мире хоть на миг дольше необходимого. И когда тот исчез, пришелец простёр руку над Хогвартсом – над тем местом, где он стоял ещё четверть часа назад. И время обратилось вспять. Из праха собрались вновь металлические ворота и деревянные ограды; исчезли провалы в земле и взмыли в воздух камни, снова скрепляясь меж собой. В окнах заблестели стёкла, и башни взметнулись вверх, на лету одеваясь кровлей. Минуло всего несколько ударов сердца, и замок восстал в прежнем своём великолепии. И когда это произошло... ...Свет исчез. Вокруг колыхалась высокая трава, и нос обонял дивные летние ароматы. Люди, ошеломлённые, поднимались с колен, вытирали слёзы, оглядывались. Пожиратели Смерти, очнувшись, спешно аппарировали, но никто не торопился их преследовать. Все пытались осмыслить то, чему стали свидетелями. Луг цвёл. О чудовищном противостоянии сверхсущностей, развернувшемся на этом поле, не напоминало решительно ничего. И так кончилась битва за Хогвартс.