Соседи

      Будильник звонит так оглушающе громко, что первые пару минут Славик тупо пытается не помереть от тахикардии. Тут же чуть не давится от смеха, потому что, ну, смешно же: стараться не откинуть коньки в тёплой постели, чтобы через пару часов влезть окончательно в мутное дело, где в принципе есть все шансы подохнуть. Славик не пиздит себе – в этом деле он простой курьер, которого, чуть что, сольют самым первым. Он не тупой, понимает это. Хотя, вот Влад бы с ним точно поспорил насчёт тупости. Он встаёт с кровати и шлёпает босыми ногами в сторону ванной. Настроение пиздец, голова гудит, живот как будто морскими узлами весь свернулся.       – Заебись, – комментирует он, когда понимает, что и воды горячей в доме нет. Опять, наверное, авария какая-то, у них вечно раскопки вокруг дома.       Стас пишет контрольное «готов?», Славик набирает «да» и отбрасывает телефон на кровать. Тот по закону жанра бодро пружинит и падает на пол.       – Ну и хер с тобой, – ворчит Славик, идёт к шкафу и надевает потрепанные джинсы и толстовку.       К – конспирация, думает он, глядя на себя в зеркало прихожей, и натягивает капюшон на кепку. В тамбуре замирает на какое-то время, сканирует дверь Красецких. Даже тянется к звонку, но резко разворачивается и выходит на лестницу. Он понимает, что, скорее всего, больше накручивает себя, чем реально рискует. Но и занижать опасность дела не может. Это было бы тупо и глупо.       У них со Стасяном давние дела, и можно было бы назвать их друзьями, но это не так. После того, последнего раза, когда у Славика нарисовался условный срок, а Стасян чудом – с помощью Славика – избежал отсидки, вся их якобы дружба смылась в сортир. Славик был свидетелем, который всё еще мог закопать Стаса, а у того была хитровыебанная натура и умение прижать человека, чтобы тот сделал всё, что ему нужно. Славик раньше восхищался им, смотрел почти как на кумира. А потом… Славик отлично помнит взгляд матери там, в зале суда, и то, как Стасян намекнул ему, что молчание – гарантия здоровья его близких. Он молчал, надеясь, что его больше не потянут за собой. Они даже договаривались об этом. Конечно, Славика наебали.       Он думает – вот выгорит это дело, он свалит отсюда нахер. Как-нибудь выкрутится. Мать уговорит. Красецкие…       Славик сжимает кулаки. Блядский малый. Хули ему не жилось, как раньше? Зачем полез со своими поцелуями?       То, что второй раз он сам полез, Славик опускает, конечно. Это было на адреналине. Это просто любопытство. Он должен был проверить, что будет.       Через двадцать минут он выходит из маршрутки и закуривает, думая, что так ничего и не понял: ни своего отношения к тому, что сделал Влад, ни того, зачем он сам засосал малого, когда должен был просто забыть это. Поржать и забыть. Сделать вид, что ничего не было – малый бы не полез снова, не дурак. И они просто жили бы дальше, как раньше.       Его всё устраивало.       А сейчас башка пухнет от вопросов, и ему бы сосредоточиться на деле, а не думать всякую херню.       – Ты какой-то бледный, ссышь что ли? – Кир подходит к нему и тянется пожать руку, но Славик прячет руки в карманы и перекатывает сигарету языком. – Ладно, понял. Не психуй. Стасян счас будет.       – Где тачка? – Славик смотрит вокруг, но видит только еще парочку пацанов недалеко от въезда на заросшую мхом и одуванами парковку.       – Со Стасяном, – Кир скалится, проверяет мобильный и кивает в сторону дороги. – Вон, пыль гонит, вишь?       – Хуишь. – Славика удивляет, что Стасян сам гонит тачку, но он не станет это обсуждать с Киром. Он с этим уёбком не то что дела перетирать… С трудом сдерживается, чтобы молча не выбить пару зубов.       Машина тихо рычит и останавливается в метре от них. И это не просто дорогая тачка. У него сига изо рта вываливается от того, что он видит перед собой. Это, на минуточку, Форд Мустанг последнего поколения, и если Славик продолжит смотреть на нее, то у него встанет. Потому что эта красная детка – машина, о которой он даже в самых смелых мечтах не думал. Да он даже рядом постоять с такой тачкой не надеялся.       – Блять, – Славик трёт лицо и смотрит на Стасяна с надеждой. На что он надеется, хер знает. – Это мне не кажется сейчас? Я на этой тачке должен ехать?       Славик улыбается так, что кажется, лицо треснет на части. А еще у него руки дрожат, и Славик не хочет об этом думать.       – Ты с катушек слетел? Стас… Это пиздец. У кого ты ее угнал? И главное, скажи мне, – Славик сплёвывает, смотрит на машину, а та будто слепит его своим совершенством. Такая неуместная среди заброшенной парковки. Такая королева и рядом с ними, районными отбросами. – Скажи, как ты, сука, увёл эту тачку?       – Стопэ, Слав, тихо ты. Давай, отойдём чутка. – Стасян отходит от машины, уводя за собой Славика.       Он останавливается, не с первого раза закуривает, потому что руки трясутся и палец тупо не попадает по кремню. Затягивается и считает до десяти. Представляет, как десять раз отрывает бошку Стасяну. А на одинадцатый отфутболивает ее нахуй ногой.       – У тебя пять минут, чтобы убедить меня сесть за руль этой машины, – говорит он, наплевав на всё, что может произойти из-за его слива.       – Ладно. Слушай. – Стасян переминается с ноги на ногу. Чешет затылок, мнётся. Славик нервничает уже меньше, зато злости теперь нормально так насобиралось. Хватит, если придется с этими всеми вдруг махаться. – Я не угонял ее. – Славик давится дымом, Стасян лыбится, как псих. – Да не пизжу я, правда не угонял. У нас дело рисковое, не буду тебе тут лапшу вешать. Но и криминала по минимуму. У меня ключи, документы. Всё на руках. Тебе просто надо перегнать ее в пункт назначения и отдать вот этому кенту, – Стасян включает телефон и показывает ему фотку. Молодой, максимум лет на десять его старше. Видно, что не пальцем деланный. Славик кивает, типа, запомнил. – Так вот, – продолжает Стасян, – пе-ре-гнать. И всё.       – Хули, если так просто, ты меня в это впариваешь? Сам бы прокатился, – Славик чует задницей, не всё так просто. И уверен, Стас ему не расскажет лишнего.       – Я не могу тебе всё сказать, – тот подтверждает его слова. Ну хотя бы не гонит пыль в глаза. – Тебе надо сейчас выдохнуть, сесть за руль и сделать то, что ты умеешь лучше всех нас вместе взятых, Слав. Гнать до места встречи без остановок, не привлекать внимания, – Стасян ржёт. – Ну, с учётом тачки, конечно. Она красотка.       Славик кивает и сжимает челюсти. Ладно. Хуйня-война. Надо всего лишь ехать. Давить педаль газа и держать руль. Под жопой триста лошадок, трасса хорошая. Что может пойти не так, правда?       Это даже в голове звучит наивно и похоже на начало полной задницы, но отступать некуда. Так что Славик забирает у Стасяна документы, еще раз кидает взгляд на фотку кента. Этот «просто Алексей» передаст ему запечатанный конверт с левым мобильным и ключами от мотоцикла, на котором должен будет оттуда свалить Славик. Никого из своих там не будет.       – Ну, давай там, без перьев и пуха, – говорит Стасян и тщательно скрывает, как его колбасит от волнения. Получается плохо, но Славик молчит.       Он заводит машину и выезжает на дорогу, ведущую к трассе, надеясь, что его жизнь не превратится в боевик с хреновым концом.       Через полчаса всё именно в плохой боевик и превращается.       – Ёбаный в рот, – орёт Славик и ударяет в руль.       Боевик, где главный герой наивный идиот. И неудачник. И его сейчас грохнут нахер.       Он не успевает даже отъехать от города, как замечает этот внедорожник. Думает, просто показалось, на стрёме чего только не увидишь. Но тачка держится на расстоянии, не обгоняет, не тормозит. Славик ускоряется – она за ним, едет медленнее и она тоже притормаживает. Это и так слишком до пизды подозрительно, но когда Славик съезжает с трассы на объездную дорогу и внедорожник сворачивает, скрипя по асфальту резиной, за ним – он понимает, что это хвост.       А потом оттуда по нему начинают стрелять.       Славик не тешил себя надеждами, что будет легко. Его не зря так ебошило нервяком перед этим делом, он знал, что Стасян влетел во что-то серьёзное. Просто Славик надеялся, что в него не будут стрелять, это же не кино. Всё-таки.       Но внедорожник никак не теряется и, хоть палят из него редко, но страшно каждый раз до усрачки.       Уже оторвавшись от этой ебучей машины со стрелком и чуть не померев семь раз от страха, Славик думает – странно в него как-то стреляли. Ну блядь, не могли они выпустить в него всю обойму и попасть только раз в заднее стекло! И это был последний их выстрел. Потом они преследовали какое-то время, но ему удалось скрыться. Славик, от души матерясь, еще долго виляет по району, пока не выезжает на гравийку, про которую мало кто знает, потому что она даже не на всех картах отмечена. Только там он наконец выдыхает и осознаёт, что остался жив. И это всё кажется ему не только пиздецовым, но и подозрительным. Как будто им машина целой нужна была и он тоже… Не, скорее только машина. Хотя обычно, в таких вопросах дело принципа уже важнее тачки.       Славик выключает совсем радио, потому что все посторонние звуки начинают бесить, и вдруг слышит это.       Подозрительный звук из багажника. Останавливаться он не может – из-за погони и так уже опаздывает и теперь нужно ехать вторым путём, по дороге гораздо хуже трассы, пытаться выжать максимум и не впилиться в столб. Было бы обидно уйти от преследования и так позорно сдохнуть на ровном месте.       Звук не стихает, всё больше напоминая Славику женские приглушенные крики. По спине бежит ледяной холод, а в глазах на мгновение темнеет. И всё-таки он в ебучем боевике. Славик смаргивает, тянется к телефону, потом вспоминает, что всё оставил дома. Во что его втянул Стасян? Что за пиздец.       Славик не знает, что делать, но останавливаться ему точно не хочется. Ощущение, что в спину дышат преследователи, никуда не девается. Так что он медленно выдыхает, решает – была не была и включает снова радио, делая его погромче.       Хер с ним. Доедет, отдаст тачку, а потом убьёт Стасяна.       Славик приезжает на место, опоздав минут на десять, не больше, а кент – просто Алексей – кажется, уже дымится весь от ожидания. В закоулке пусто, интересно, на чём приехал этот. Славик осматривает местность из машины, насколько может, а потом выходит. Внутри всё как будто замерло, и теперь он не чувствует ни страха, ни злости. Ничего. Одно тупое желание отдать ключи, документы, скорее избавится от этой тачки, какая бы она ни была охуенная. Потом забрать конверт и свалить. Мотоцикл стоит тут же. Даже идти далеко не надо. Заебись.       – Ты опоздал.       – Ага, повезло, что вообще доехал. Ты стекло видишь? – Славика несёт на максималках, но ему похер уже.       – А что с ним? – Кент заглядывает, шею вытягивает. Подойти, конечно, проще, но этот, видимо, не выбирает лёгкие пути.       – Его как бы нет. – Славик дёргает плечом и протягивает ему ключи и доки. – Вот, это твоё. А еще там в багажнике орёт кто-то, если я башней не тронулся. Но я знать не хочу, кто там и зачем, отдавай конверт, и я уёбываю. – Славик на самом деле надвое разрывается, вроде свалить охота и не ввязываться, а вроде как… Вдруг там заложник? Об этом даже думать стрёмно, блядь.       Кент протягивает пузатый конверт, но когда Славик берёт его – пальцы не разжимает, держит еще крепче.       – Что за шутки, блять? – спрашивает он, дерзко глядя в лицо кенту, но тот улыбается, как идиот.       – Хочешь узнать, кого вёз? – спрашивает он. – Ты же понял уже, что тут не в тачке дело.       – Я не знаю, что я понял. Должен был тачку доставить – я это сделал. За стекло сорян, но про всякие ебучие внедорожники со стрельбой мне вообще как бы не говорили, я бы хуй полез. И про людей, блядь, в багажниках тоже.       Кент вздыхает, качает головой. И продолжает лыбится. Снисходительно так, как будто Славик семиклассник и пришел к директору на ковёр объяснять, почему он окно разбил.       Пока Славик открывает отданный ему конверт, кент-Алексей открывает багажник, копошится там, помогает вылезть оттуда девчонке. Жамкается с ней, а та всё пиздит и пиздит, Славик аж морщится.       Вот это поворот, думает он, и если бы его не перемкнуло на ступоре, он бы сейчас наверное заорал. Или поржал. Хэппи энд, блядь.       – Ну и чё это за Ромео с Джульеттой? – ворчит равнодушно Славик, пока набирает смс-ку Стасяну. Тот скидывает адрес и добавляет:       «отсидись там пару дней. Я приду как всё уляжется. Напиши матери что жив и убей мобилу»       Славик трёт лицо, пишет матери и разбивает телефон.       – Это моя сестра, – говорит снова подошедший к нему кент-Алексей.       – Не хочу знать.       – И всё-таки. Спасибо, я твой должник. Если что – ты можешь позвонить мне, и я постараюсь помочь. – Кент-Алексей протягивает визитку, и Славик хмыкает. Чё, эти крутые парни при пиджаках всегда с собой стопочку визиток таскают? На всякий, блядь, случай. Он кивает и берёт матовую чёрную картонку, пряча ее в задний карман. Как говорят, дают – бери. Славику чем-то этот Алексей нравится даже. Не обещает золотых гор, говорит «постараюсь». – Ты не волнуйся, – добавляет тот, – за тобой никто больше не будет охотиться. Я дальше всё решу сам, со Стасом.       – Буду иметь в виду, – говорит Славик, мысленно снова отрывает Стасяну бошку и идёт к мотоциклу. – Бывайте, типа. И это, – он обращается к девушке, – если пришиб, сорян. Я не в курсах был.       Девушка улыбается, говорит «спасибо», Славик думает – чёрт знает, куда он впилился с этими ребятами, но вроде как дело хорошее. Или они заебись актеры. Или он дурак, что, кстати, очень даже правда.       Он машет им на прощание и сваливает, пока жанр кино снова не сменился. А то еще и зомбачи полезут, тогда точно станет понятно, что он в дурке.       Стасян приходит к вечеру третьего дня, когда Славик успевает пережить и панику, и эмоциональный откат после дела, сжирает почти всю еду, затаптывает весь периметр сто тысяч раз и, кажется, еще немного – начнёт ходить от скуки по потолку. Нет, хата нормальная такая, еды в холодосе и в полках всякой куча, даже пиво и сиги. Ноут с интернетом. Но это не его дом. Выйти нельзя. Сидит, как в клетке, от сериалов и кино уже глаза на лоб лезут. В интернете так-то он не любитель шариться. Только пару раз проверил, не авторизируясь, страничку Влада. Переживал за малого, не натворил ли тот еще какую херню. Влад в последний раз был онлайн вчера вечером, и это не то чтобы беспокоило Славика, но уже начинало. Обычно малый часто залазил в ВК. Музыку там слушал. А тут целый день не в сети. Странно как-то.       Славик почти не слушает, что вещает Стасян, а тот соловьём заливается, как у них счас дела в гору поднимутся и как будет всё заебись. Они сидят на кухне и курят. Стасян расслаблен и доволен до жопы. Значит, можно выдохнуть, всё там в поряде.       Ну и заебись. Не обманул кент-Алексей.       – Ты мог бы стать моим напарником, – говорит Стасян, выдувая тонкую струйку дыма в потолок.       – Мне в детстве мать говорила, что я могу стать лётчиком, если захочу.       – И чё?       Через плечо, думает Славик.       – Ничё, – говорит, и делает из дыма колечки. – Как видишь, не стал.       – Это ты к чему?       – А к тому, что не всё получается, как нам хочется.       – Давно в философы заделался? – Стасян тушит бычок в чашке, из которой пил кофе. Славик морщится и радуется, что скоро свалит отсюда и убирать это говно придётся не ему.       – Да вот когда мне чуть башку не прострелили, так сразу и заделался, – говорит он и встаёт с пола.       – Слав, ну всё ж в поряде в итоге, остынь уже, братишка. – Голос у Стасяна такой сахарный, что хочется водой запить. Славик начинает психовать.       – Давай честно, Стас, мы, блядь, нихуя не братья. И не были никогда. – Стасян недовольно фыркает, видимо, собирается протестовать. Но Славик не даёт ему такой возможности. – Ты мне скажи, что бы ты матери моей сказал про наше братство, если бы я не смог свалить от погони? – Славик затыкает этим вопросом, заставляет его хотя бы притвориться, что сожалеет. – Меня бы вальнули там, Стас, нахуй вальнули бы и в канаву сбросили! Они бы не стали разбираться.       – Ты бы вывез в любом случае, – уже не так смело, но всё еще спорит Стасян. Всегда давит до последнего, только Славик заебался прогибаться.       – Так я, значит, в философы, а ты что, ванговать на досуге начал?       – Ладно, Слав, я понял всё. Признаю свою вину, меру, степень, тяжесть и всё такое. Давай просто замнём. Всё закончилось. У нас статус, бабло. У тебя… Всё, о чём договаривались. Раз уж не хочешь к нам.       – Не хочу. А придёшь еще раз ко мне с делами своими – уйдёшь… – Славик не хочет угрожать, но он буквально в шаге от того, чтобы снова психануть, а ему это сейчас совсем не нужно. Он стискивает кулаки, привычным жестом успокаивая себя. – Уйдёшь ни с чем. Я вам даже письма на почту не помогу отнести, слышишь?       – Мы договорились, – Стасян поднял руки в защитном жесте, – все долги розданы, с обеих сторон, так?       – Я никогда первый не нападу, Стас, ты должен был это понять, – Славик на грани. Он чувствует, что весь адреналин вышел. Но вот злость на месте. Уже ставшая за эти дни привычной. – И да, насчёт Влада. Тронешь его еще раз – кадык вырву, похуй будет. Ты слово дал.       – Я без базара, Слав. – Стасян улыбается как-то поганенько. – Я своё слово сдерживаю, ты это тоже должен уже был про меня понять…       Славик уже собирается поспорить, но тот жестом его затыкает.       – Я никогда не говорил тебе, что ты не у дел, признай. Я только сказал, что не позову тебя ни на что, с чем справлюсь сам. А с этим, – он машет в воздухе, видимо, описывая всё произошедшее, – я без тебя не справился бы.       Славик вздыхает. Стасян прав. Ублюдок он, но прав.       – Так что дыши тише, не подойду я к этому пид... – Он ловит взгляд Славика. И исправляется: – К этому пиздюку. За других не могу на сто процентов ручаться, тут уж не ко мне вопросы. – Славик чуть не рычит, Стасян чувствует – ходит по лезвию его терпения. – Ты сам понимаешь, если этот пидорок полезет сам или нарываться будет – моё слово от пацанов его не спасет.       – Влад не полезет никуда первый. – Стасян хмыкает, как будто знает больше, чем говорит. Славик закуривает снова и больше всего хочет попрощаться уже с ним и свалить домой. – Не полезет, – повторяет он. – Ты со мной всё? Я могу уже сыбать отсюда? Три дня сижу безвылазно, блядь. Заебался, домой хочу.       – Да иди. В подробности не посвящаю, но там всё в поряде. Разрулено, можно расслабить булки и чиллить. – Славик выдыхает как можно незаметнее. Всё-таки, как бы он ни строил из себя тут айрон-мэна, очковал все эти дни не по-детски. – Скинь мне данные карты своей. Я тебе часть суммы переведу. Остальное на днях налом отдам, чтобы не привлекать лишнее внимание. – Стасян сплёвывает в форточку, Славик кривится. – Ну всё, бывай.       Славик лучше бы откусил ему руку, но, стиснув челюсть, просто пожимает ее. На прощание, которое, он надеется, продлится вечно. По крайней мере, что касается дел банды.       Выходя из подъезда, Славик будто выдыхает. Он чувствует приближение чего-то похожего на панику, нервы стали ни к чёрту, и старается не закуривать снова, потому что осталась одна сига и еще десять минут пешего хода домой.       Славик звонит домой минут десять, не меньше, когда признаёт наконец, что не попадёт в квартиру. Видимо, мать на работе.       – Заебись, – говорит он и утыкается лбом в дверь тамбура. Потом с надеждой смотрит на звонок квартиры Красецких. У тех есть запасные ключи, давно уже. Вот, впервые пригодятся, если у них дома кто-то есть.       – Слава? – Влад открывает почти сразу и смотрит на него испуганно. Его лицо снова разбито. Славик устало вздыхает, с трудом сдерживается, чтобы не вернуться обратно к Стасяну и не спросить, какого хуя. Он больше не может контролировать себя.       – Кто? – рычит он, а Влад хватает его за руку и тащит за собой в квартиру.       – Тише, батя спит. После работы недавно пришёл. Идём в комнату, там… – Влад мнётся, – поговорим.       Славик уговаривает себя не кипеть, пока стягивает обувь и проходит за малым в комнату.       – Не кто, а с кем, – поправляет его Влад, но тут же затыкается и опускает глаза. – С Киром сцепился.       – Сцепился, – Славик опирается плечом о стену и старается глубоко дышать. Хуйня эти все медитации и контроль дыхания, если честно. – А кольцо, – он показывает на свою губу, – оно само выпало?       – Я снял, опухло всё. – Влад хмурится, а потом вскидывает голову, глядя так, будто ему весело. – Да ладно, если плохо заживёт – с другой стороны пробью, – Влад улыбается и тут же кривится, шипит от боли.       – Иди сюда.       – Что?       – Подойди, – Славик говорит это таким ледяным голосом, что малый, кажется, даже немного пугается. – Что еще, кроме губы?       – Ничего, – отвечает Влад и обнимает себя. Пиздит же.       – Показывай. Всё.       У Влада, кроме ссадин на руках и костяшках, вырвана длинная штанга из уха и большие синяки на боку. Славик сглатывает сухой ком в горле, щупает рёбра и малый резко, болезненно выдыхает, тихо поскуливая.       Славик матерится, изучая разодранное ухо, и бьёт кулаком в стену бездумно, от какого-то ебучего бессилия. Он смотрит на Влада, который большими своими глазищами таращится на него в ответ, и захлёбывается этим бессилием. Он вдруг понимает, что в нём кипит так много всего, что оно доходит до какого-то края, за которым всё, нет уже ни хера. Как с обрыва, где полная, чёрная тишина. Ни агрессии, ни желания убивать. Славик готов поспорить – оно появится позже. Но пока в нём нет ничего, он слишком устал и все эмоции на нуле. Он тупо бьёт в стену раз, другой, и жмурится не от боли, а от того, что в мире ничего не меняется. Как бы ты ни изъёбывался, как бы ни вертелся ободранной белкой в колесе – всё остается таким же хуёвым. Влад говорит ему что-то, Славик не слышит его, только голос, как из-за пелены. Влад хватает его за руку, виснет на ней буквально, потому что по-другому сил не хватает удержать его, а когда чувствует, что Славик замирает, притормаживает – обхватывает его, как осьминог, всем телом повисает на нём. Славик дышит тяжело, открывает глаза – стена перед ним до обидного целая, только в крови измазана. Теперь переклеивать обои придётся.       – Какого хуя? – спрашивает он, не сильно понимая, что именно хочет сейчас узнать. Спрашивает и отстраняет немного от себя малого, чтобы видеть его лицо. Снова расхуяренное. – Малый, какого, я тебя спрашиваю, хуя?       – Я первый начал, Слав. Я, – Влад опускает мокрые глаза, морщится, – ждал тебя два дня. Пиздец, я уже чего только не представил за это время. А потом встретил Кира, подошёл спросить его, где ты.       – И он за это тебя так избил?       – Нет, – Влад начинает было по привычке грызть губу, но та болит и из ранки снова начинает идти кровь, от чего морщится уже Славик. – Оно как-то закрутилось, я сорвался и полез к нему. Хотел ударить, – Влад вдруг смотрит так, что у него в горле пересыхает, – хотел, кажется, убить его. – Славик закатывает глаза и выдыхает громко, во все лёгкие. Хочется вдруг рассмеяться. Кукуха у него всё-таки сломалась.       – Вот ты мне скажи, малый, – он поднимает свободную руку, другую так и не отпускает Влад, и вытирает у малого под губой уже немного подсохшую кровь. Ничего, понятное дело, не выходит, и он просто тупо размазывает ее по подбородку, – ты придурок или дебил?       – А ты?       – Справедливо.       Славик матерится и притягивает малого ближе, стискивает так, что тот кряхтит, но не отталкивает. Ёрзает немного и, уткнувшись холодным носом ему в шею, сопит тихо. Успокаивающе как-то.       – А Ляська где? Поздно уже, – Славик вдруг думает, что, если она на кухне всё это время была и испугалась?       – У подружки, попозже пойду забирать ее. У них там подготовка какая-то к концерту. Или просто тусят, не знаю.       – Ладно. Она молодец. – Влад согласно угукает, Славик медленно дышит, прикрывает глаза и чувствует, что нервяк постепенно отпускает.       – Я так рад, что ты вернулся, – шёпотом говорит малый, и у Славика сердце делает сальто и скачет рысью.       – Я тоже рад, что дома, – отвечает он и гладит Влада по голове.       Так и стоят: Влад обнимает его руку, Славик обнимает Влада.