Возвращаясь к истокам

      Была уже поздняя ночь. По пути троице встретились несколько людей из дома Монтекки, и Меркуцио остановился рассказать им о произошедшем на балу. Бенволио же вызвался проводить Росанну до замка герцога Эскала — родственник, приглашая девушку в Верону в предвкушении брака Париса, упомянул в письме, что девушка может жить в его замке. — А ведь тебе вражда семей не столь по вкусу, сколь твоему другу, не так ли? — Росанна решила разговорить задумчивого спутника. — Просто… Я не вижу в ней смысла. Столько крови, столько смертей. А ради чего? Знаешь, в Вероне перестали ценить человеческую жизнь. Малейшая ссора — удар кинжалом, и нет проблем. А в итоге — гора трупов. Люди гибнут напрасно и сами того не замечают. — Тебе тоже причина неизвестна? — Нет. Да и никому. Я специально спрашивал некоторых людей. Эскала, дядю. Они то ли молчат и скрывают, то ли не знают. — А отец? — Его давно нет. Я живу у графа Монтекки. — Прости… Я не знала, — Росанна мысленно разозлилась на свою недогадливость. — Это было давно. Дуэль. Рана была несерьёзная, но началась гангрена. Неделю его лихорадило, он метался в бреду. Так что смерть стала для него облегчением… А мать погибла при родах, я никогда не видел её, — добавил Бенволио, предотвращая следующий неудобный вопрос. — А у тебя что с семьёй? — обернулся он с вопросом к Росанне, все ещё мысленно уничтожавшей себя за неумерное любопытство. — Отцу как-то надоело сидеть в своём замке с женой и Парисом. Он уехал в Мантую, якобы по делам. А там пересёкся с одной местной торговкой фруктами. И вот перед тобой плод их короткого романа. Но надо отдать должное отцу — он принял все обязательства. Мать была одинока и у неё не было ничего кроме маленького домика и сада. Так что он почти полностью обеспечил нас. А месяц назад она умерла. Просто начала вдруг чахнуть, отказывалась от еды. Месяц назад я её похоронила. — Прости… — настал черед Бенволио извиняться.       Пару минут они шли молча, каждый погрузившись в свои мысли. Потом парень молча протянул руку и сжал ладонь девушки в своей. Росанна улыбнулась. Она познакомилась с этим человеком всего несколько часов назад. Но им было уже комфортно вместе. Они понимали друг друга без слов. Отливавшая серебром в свете луны дорога уходила вдаль, и замок Эскала виднелся на самом горизонте смутным силуэтом. Безлюдный пейзаж навевал какой-то странный покой. Завтра здесь снова сойдутся в дуэли дети Вероны и снова польётся кровь. Но сейчас казалось, что мир опустел, и в нем остались только двое державшихся за руки молчаливых путников и лунная дорога, уходящая к призраку замка. И Росанна, и Бенволио вдруг осознали, что сегодня обрели верного друга. И каждый мысленно поклялся, что этого друга не потеряет и не предаст.       Только подойдя к замку Эскала, Росанна вспомнила о неоконченном разговоре. — Бенволио… Если я предложу общими усилиями попробовать выяснить причину вражды семей, ты мне поможешь? — Кажется, ты заразила меня своим любопытством, — улыбнулся юноша, — да, соглашусь. И даже уговорю Меркуцио к нам присоединиться. Ручаюсь, он поддержит твою идею. — Тогда встретимся завтра с утра и обговорим план действий. В Вероне есть церковь? Или монастырь? — Да есть. Я хорошо знаю одного монаха, брата Лоренцо. А что? — У монахов есть одна исключительно полезная в нашем случае привычка вести летописи. — Думаешь, в записях могло отразиться начало раскола между веронскими семьями? — Должно было отразиться. Так что до завтра. — До завтра, — улыбнулся Бенволио. Он был беспредельно рад и новому другу, и активизировавшейся внезапно деятельности. Это расследование его воодушевляло. Бенволио впервые за долгое время ожидал следующего дня с нетерпением, а не с опасением за свою и чужие жизни. Уже с порога замка Росанна крикнула вслед удалявшемуся Монтекки: — Не забудь Меркуцио! * * *       Уже лёжа в кровати Росанна заново прокручивала в воспоминаниях прошедший день. Ей определённо нравилась идея расследования. Наконец она будет занята чем-то полезным. Девушка была рада и новым знакомым — с ними ей точно скучать не придётся. «Хотя этот Меркуцио ещё, пожалуй, выкинет какую-нибудь штуку. Нужно за ним присматривать,» — подумала она, переведя взгляд на фиолетовый плащ, висевший на двери.       Девушка решила оставить вопрос о вражде семей до следующего дня, но ей не давала покоя ещё одна загадка. «Что происходит между Тибальтом и Джульеттой? Его пристальную слежку, конечно, можно списать на беспокойство брата о своей сестре. Точнее, кузена о кузине. Но я ни за что не поверю, что этот молодой мужчина может так верно следить за сестрой, когда неподалёку увивается столько красавиц, которые многое бы отдали, чтобы оказаться с ним наедине. Неужели он не мог найти, чем заняться, кроме слежки за почти что замужней кузиной? Кажется, есть только два варианта. Либо он опасается, что Джульетта в опасности (уж не угрожает ли ей Парис? Да нет, вряд ли. Она все же не единственная богатая наследница в Вероне), либо… Да, это вероятнее… Либо Тибальт испытывает к Джульетте далеко не братскую любовь». В конце концов она решила, что ей нужно поговорить с Тибальтом. Наедине. И не обсуждать это больше ни с кем. Всё же здесь слишком личная тайна. «И почему я вечно называю его Капулетти? Он же племянник леди Капулетти, а не графа. Ладно, не важно. Всё равно у меня теперь все Капулетти ассоциируются в первую очередь с ним. Хотя в нем и нет ни капли их крови…»