Возвращаясь к истокам

— Росанна… Росанна! — Меркуцио! Что ты вопишь? И где ты шлялся всю ночь?       Девушка с трудом открыла глаза. В комнате было уже светло, в дверь кто-то ломился с яростным стуком, а из коридора доносился голос Эскала, отчитывающего Меркуцио. Стук прекратился. Видимо, Скаллигер перестал барабанить в дверь и обдумывал ответ дяде. — Я не шлялся, а переночевал у друзей. Да и вообще вёл себя как сущий ангел на земле. Спроси вон у Росанны… Если она сегодня вообще проснётся, конечно. — Так ты с ней уже успел познакомиться? — Ага. Не просто же так я тут на двери тарантеллу отбиваю. Мы столкнулись вчера на балу у Капулетти. Столкнулись — в прямом смысле слова. — Видимо, вы с ней два сапога пара, — рассмеялся герцог, — оба умеете находить приключения на свою голову.       Меркуцио, видимо, решил проигнорировать фразу Эскала, потому что бедная дверь снова сотряслась от ударов. Росанна решила, что лучше все же подать признаки жизни, пока её сумасшедший друг не сорвал дверь с петель. — Да встала я, встала. Оставь в покое дверь, пожалуйста. Доброе утро, Меркуцио. — Утро?! Скорее уж добрый день. Впервые вижу леди, которая может проспать полдня и не заметить. — Вполне себе могу, особенно если учитывать, что почти всю ночь я пробродила с вами.       Девушка быстро оделась, схватила плащ Меркуцио и вышла из спальни. Мужчины ждали её уже в другой комнате, откуда доносились их голоса и приятный запах выпечки. Росанна вдруг почувствовала, что безумно голодна, и направилась к ним. — Меркуцио, спасибо за плащ, — девушка повесила его на спинку стула юноши и ласково потрепала гриву его волос. Эскал, сдерживая смех, смотрел на девушку, у которой на лице было написано, что она все ещё ведёт нелегкую борьбу со сном. Росанна села за стол, параллельно разглядывая герцога веронского. Она видела его всего однажды, в детстве, когда отец приехал вместе с ним навестить Росанну и ее мать. Девушка забыла его лицо, но запомнила глаза: жёсткий и одновременно тёплый взгляд, высокомерный и печальный. Этот человек был полон противоречий. Сейчас Росанна назвала бы его властным, но во всем его облике читалась какая-то усталость от этой власти. Казалось, он с удовольствием бы бросил все дела и уехал из города, поселившись в каком-нибудь маленьком домишке и коротая остаток жизни между цветущим садом и библиотекой. Но он не мог бросить Верону. Этот город был его детищем. И Эскал дал себе клятву страдать вместе с ним. Власть была для него одновременно высокой честью и вечным бременем. И герцог смирился с этим. — Ты пронзаешь меня взглядом как ледяной шпагой, Росанна, — нарушил молчание Эскал, — мне становится не по себе. — Хм, вчера таким же взглядом она прошивала Тибальта, — вставил Меркуцио. — Какой ты, оказывается, внимательный, — съязвила девушка, принимаясь за еду, — кстати, ты уже говорил с Бенволио? — Ага, он ещё вчера при встрече уведомил меня о твоих планах. — Ты не успела ещё приехать и осмотреть город, а уже строишь какие-то планы с моим племянником и этим Монтекки? — удивился герцог. — О, вот сегодня я как раз и начну осматривать город и заводить знакомства. Мы решили отправиться к брату Лоренцо. — Зачем? — Уточнить у него некоторые подробности истории Вероны, — расплывчато ответил Меркуцио. — Просто постарайтесь не втянуть никого в очередную дуэль, — пожал плечами Эскал. Он уже смирился с тем, что у его племянника вечно какие-то тайны. Они закончили обед в тишине, и князь удалился по делам. Меркуцио и Росанна же отправились разыскивать Бенволио и столкнулись с ним у ворот замка Эскала.  — Вы издеваетесь? — Монтекки  выжидающе поднял бровь, — я вас с самого утра жду. Уже решил идти за вами. — Просто кое-кто решил сегодня впасть в продолжительную спячку, — насмешливо заметил Меркуцио. — Ну ладно, ладно, искренне извиняюсь, — рассмеялась Росанна, — видимо, детям Вероны желание спать чуждо. Кстати, Бенволио, где искать твоего монаха?  — На окраине города есть маленький монастырь. Идём туда.       Через полчаса троица подошла к небольшому монастырю, окруженному буйно разросшимся садом. Среди кустов роз затерялся какой-то человек. Он, видимо, очищал цветы от сорняков. — Брат Лоренцо! — обратился к нему Бенволио. — А, юный Монтекки, — обернулся монах к гостям, — по какому  случаю вы решили посетить монастырь?  — взгляд брата Лоренцо упал на Росанну, — а вы кто, юная леди? Я вас раньше не видел в Вероне. — Росанна, племянница князя Эскала. Приехала  навестить родственников, — девушка не хотела в сотый раз распространяться о сложностях своего семейного положения. Монах приветливо кивнул. — Святой отец, вы же ведёте летопись, не так ли? — спросила девушка. — Конечно. Вместе с другими братьями. А в чем дело? — Нам бы хотелось уточнить некоторые пункты из истории Вероны. — А какого именно периода? — Трудно сказать. Думаю, несколько поколений назад. — Мы ищем причину вражды семей, — вставил Меркуцио. Монах задумался. — Боюсь, у вас с этим возникнут трудности. Понимаете, лет двадцать назад в монастыре был пожар. Многие рукописи были уничтожены. Период, который вам нужен, был в числе этих рукописей. Но я могу вам помочь: их тогда переписывал брат Беттино. Он все ещё жив, хотя здоровье и память уже подводят его. Я проведу вас к нему, и, возможно, он что-то вспомнит. Идемте за мной, — вся троица благодарно посмотрела на доброго монаха и последовала за ним в монастырь. * * *       Тёмный коридор монастыря был освещен факелами, отбрасывающими жуткие дрожащие тени от идущих по нему четырёх человек. Брат Лоренцо остановился у одной из дальних дверей и тихо постучал. — Брат Беттино? Ты позволишь моим юным друзьям навестить тебя?       Дверь медленно отворилась, и на пороге возник благообразный старец, сгорбленный и изможденный. Несмотря на усталый вид, взгляд его был приветлив, а на губах светилась доброжелательная улыбка. — Проходите. Присаживайтесь, — указал он на деревянную скамью в углу его светлой, но небольшой каморки. — Эти молодые люди хотели узнать у тебя о начале вражды семей в Вероне. Не помнишь ли ты, что-нибудь из того, что ты переписывал, могло бы свидетельствовать о начале этой войны?       Старый монах присел на лежанку, служившую ему кроватью, и задумался. Было видно, что воспоминания даются ему с трудом. Наконец он заговорил: — Да, я помню эту часть истории Вероны. Помню хорошо, потому что она и меня тогда встревожила своей таинственностью. Это произошло очень давно. С тех пор сменилось не одно поколение в веронских семьях. Двое молодых мужчин… Как же их звали… Имена, увы, не так хорошо отложились в моей памяти, как события… Армандо Капулетти и Валерио Монтекки. Да, я почти уверен, что их звали именно так. Они были лучшими друзьями. Если одного из них приглашали на торжественный приём, а другого нет, то первый отказывался от приглашения. Они были неразлучны. Но однажды, совершенно неожиданно, они сошлись в схватке на главной площади Вероны. Никому так и не удалось выяснить, что послужило тому причиной. Они сражались яростно, с твёрдым намерением убить друг друга. И наконец меч Валерио пронзил Армандо насквозь. Монтекки сбежал, а Армандо унесли в замок Капулетти. Несколько дней о нем не было никаких вестей. Кто-то говорил, что он жив. Кто-то — что он погиб. В конце концов оказалось, что Армандо жив, но семья скрывала это, опасаясь, что Валерио придёт довести до конца незавершенное дело. Тайну раскрыл лекарь, которому удалось спасти жизнь юному Капулетти. Весть мгновенно распространилась по Вероне. А спустя пару часов на пороге замка Капулетти появился Валерио. Он умолял пустить его к раненому и дать поговорить наедине. Монтекки был смертельно бледен, его почти лихорадило. Отец Армандо сжалился над ним, и, забрав меч, впустил в комнату к раненому. Валерио и Армандо заперлись изнутри и о чем-то долго беседовали. Потом голоса стихли. Несколько часов из комнаты не доносилось ни звука. И граф Капулетти заподозрил неладное. Он постучал в дверь запертой комнаты, но ответом ему было молчание. Тогда он приказал слугам выбить дверь. Глазам семейства Капулетти предстала ужасная картина: Армандо и Валерио сидели в креслах на разных концах комнаты. Руки их покрывали глубокие продольные порезы. Рядом с каждым лежало маленькое лезвие. От их бездыханных тел ручейками сбегала кровь. На щеках обоих застыли невысохшие ещё слезы… Никому так и не удалось выяснить, почему они покончили с собой. Неразрешенным остался и вопрос, почему двое верных друзей вдруг возненавидели друг друга. Предсмертных записок они не оставили. Тайну своей смерти они унесли с собой в молчаливые семейные склепы. И вот с тех пор между Монтекки и Капулетти зародилась вражда. Каждая семья обвиняла другую в гибели своего наследника. Ненависть разрасталась, как гнойная язва на теле больного. Сначала они перестали приглашать друг друга на балы. Затем посыпались взаимные обвинения. А затем они просто мстили друг другу, устраивая сражения на улицах города. Верона наполнилась ненавистью, её затопило пролитой кровью. Одно убийство, два, три… Причины для вражды множились, и противостояние было уже не остановить. Судя по тому, что вы пришли ко мне, все это продолжается до сих пор. Да и вряд ли уже когда-нибудь прекратится. Только если разрешится однажды тайна внезапной ненависти Армандо и Валерио. Но уже слишком много лет прошло с тех пор…       Старец умолк. Никто не произнёс ни слова. У всех перед глазами застыла картина таинственного самоубийства молодых наследников. Тайна, залитая кровью. — Спасибо, святой отец, — тихо проговорила Росанна. — Это… Ужасно… — добавил Бенволио. Троица переглянулась. Всё они были жутко бледны и не знали, что сказать. — Мы разгадаем эту тайну, — пообещал Меркуцио, — мы обязаны. — Я буду молиться за вас. И ждать вестей, — проговорил брат Беттино. Было видно, что он очень утомлен этим длинным рассказом. Поэтому трое друзей и брат Лоренцо покинули старца, позволяя ему отдохнуть. — Спасибо вам, — обратился более-менее пришедший в себя Бенволио к монаху, когда все они покинули стены монастыря, — вы очень нам помогли. — Будем надеяться, что вы не напрасно затеяли поиски истины, — ответил брат Лоренцо, — а я присоединюсь к молитвам брата Беттино.       Друзья ещё раз поблагодарили монаха и вышли из сада. Им теперь многое нужно было обсудить.