* * *
— Я, кажется, видела эту девушку на балу… — Может быть она и была на балу, но что ей делать у тебя на балконе, да ещё и в мужской одежде? — Может быть, она принесла весть от Ромео? Росанна медленно открыла глаза. Она лежала на кровати, принадлежавшей, видимо, Джульетте. В комнате было уже довольно светло, и ей удалось рассмотреть лица двух женщин, стоявших рядом с ней. Первую, молодую девушку, она сразу узнала — именно её на балу целовал Ромео. Вторая была уже взрослая женщина, которая сейчас с явно озадаченным видом обводила взглядом странный для девушки прикид Росанны. — Нет, вестей от Ромео у меня, к сожалению, нет. Я сама по себе, — девушка прикоснулась к жутко болевшей голове и обнаружила там повязку, которая уже успела пропитаться кровью, — хм, на этот раз я Меркуцио уже не скажу, что кровь не моя… Неплохой удар, Джульетта, — обратилась она к юной девушке в красном платье. — Прости… Я подумала, ты хочешь на меня напасть. Но кто ты? — Росанна… Друг и помощник друзей Ромео и твоего кузена. — Так ты друг Монтекки и Тибальта? Одновременно? Не может быть, — заявила внушительного вида женщина, стоявшая рядом с Джульеттой. — Почему? Я пока вроде справляюсь. Хотя в моем случае лучше не знакомить между собой моих друзей. — Но что ты забыла в моей комнате? — Задала вопрос девушка, — и почему мужская одежда? — Одежда — потому что удобно. В твоей комнате — потому что любопытно. — По голове получать с утра пораньше любопытно? — С сарказмом спросила женщина, подозрительно разглядывая Росанну. — Нет, к такому повороту событий я не была готова. Не привыкла, видите ли, лазать по чужим балконам ночью. — Я случайно… В общем, я ударила тебя по затылку… — Джульетта покосилась на валяющийся на полу внушительных размеров фолиант, обтянутый кожей, — а ты упала и разбила себе бровь… У тебя сильно пошла кровь, и я решила, что убила тебя. Позвала няню, и она наложила тебе повязку. Как же я рада, что ты жива! И что ты девушка! — Да, я тоже ужасно рада, что я девушка, да ещё и живая, — Росанна дружелюбно рассмеялась. Её забавляла абсурдность ситуации. На губах няни Джульетты тоже играла улыбка. — Я чуть человека не убила, а вы смеётесь, — деланно обиделась девушка, — а что вообще тебе любопытно? — Обратилась она к нежданной гостье. — Ты решила обвенчаться с Ромео, я права? — Росанна перешла на серьёзный тон и села в кровати. — Откуда… Откуда ты знаешь?! — На лице Джульетты отразились неподдельное удивление и испуг. — Спокойно. Мне сообщил брат Лоренцо. Только мне. Он знает, что мне можно доверять. Так ты выходишь за Ромео? — Да… Я люблю его! И он меня тоже. Я не собираюсь выходить за Париса. — Я и не оспариваю твоих прав на выбор. Но ты же представляешь, насколько это рискованная затея? Ваши с Ромео семьи, мягко говоря, не в ладах. Как вы собираетесь жить после венчания? — Не знаю… Может быть, мы уедем из Вероны. В Мантую, или ещё куда… — И вы справитесь в одиночку? — Я доверяю Ромео. Он справится. И я приложу все возможные усилия. — Я думаю поехать с ними, — подала голос кормилица, — Джульетта мне как дочь, и я не могу бросить её на произвол судьбы. — Ясно… Послушайте. Не покидайте пока Верону. Возможно, в этом не будет необходимости. Знаете, я уверена, вражду в Вероне можно остановить. Я, Меркуцио и Бенволио ищем её причину. Возможно, если мы покажем, что первопричина вражды уже потеряла смысл, мы сможем вывести всех на дорогу мира. А ваш брак с Ромео может закрепить союз, соединив семьи. — Это несбыточная фантазия, — заключила кормилица. — А вдруг нет? — Спросила Джульетта, с надеждой посмотрев на Росанну, — я не хочу бросать семью и родной город. — Я пока ни за что не могу поручиться, — сказала Росанна, — но ваш с Ромео брак, если объявить о нем в нужное время, может стать началом примирения. Вот только это нужное время ещё не наступило. Если вы уедете из Вероны сейчас, вместе, то все поймут, в чем дело. Но на данном этапе огласка вашего брака скорее отдалит семьи друг от друга ещё сильнее, нежели сблизит. Поэтому нужно подождать. Не с венчанием, но по крайней мере с оглаской. — Что ж, должна признать, что доля здравомыслия в твоих словах есть, — уже благосклоннее произнесла кормилица. Джульетта стояла, уткнув взгляд куда-то в стену, и задумчиво молчала. Наконец она вышла из своих мыслей. — Хорошо. Ты права. Я решила. Мы обвенчаемся, как и договаривались, но сохраним это в тайне. Никто не будет знать, кроме меня, Ромео, няни, тебя и брата Лоренцо. Пять человек. И больше никто. Пообещай мне, что от тебя никто не узнает о нашем браке. — Клянусь, — уверенно ответила Росанна. Ей нравился настрой юной Капулетти. Эта хрупкая девушка, едва переставшая быть ребёнком, проявляла удивительную смелость и решительность. Её няня тоже показалась Росанне смелой и сильной женщиной, готовой на риск. Возможно, эти двое ей помогут. Но о причине вражды семей они тоже, скорее всего, ничего не знают. — Послушайте… Ещё кое-что. Джульетта, поспрашивай у родителей, что они знают о самоубийствах Армандо Капулетти и Валерио Монтекки. — Что? Кто это? — Думаю, с этих двоих началась вражда семей. Тайна, покрытая мраком. А я хочу зажечь над ней факел. Но мне нужна помощь. — Ясно. Сделаю все, что возможно, — заверила Джульетта. Росанна кивнула ей, попрощалась с ней и кормилицей и покинула комнату через балкон.* * *
— Росанна? Что на этот раз? — Меркуцио уже перестал удивляться и просто ждал объяснений, разглядывая окровавленную повязку на голове девушки. — У одной юной Капулетти под рукой в неудачный для меня момент оказался крайне массивный фолиант. Не обращай внимания, я всего лишь разбила бровь. — Капулетти? Да что ты там делала? Хотя нет, не отвечай. Я знаю, что ты скажешь. Это не твоя тайна. Не знаю, из какого сумасшедшего дома ты сбежала, но с тобой мне скучать не придется. Ты костюм возвращать собираешься? — Эм… Нет, пожалуй. Ты же его все равно уже носить не будешь — он стал слишком коротким. — И что ты собираешься с ним делать? — Ходить в нем, разумеется, — Росанна, из последних сил пытаясь сдержать смех, наблюдала за округляющимися от удивления глазами Скаллигера, — платье ведь мешает лазать по лесу… И по балконам, — храня на лице маску абсолютной серьёзности, договорила Росанна. Убедившись, что Меркуцио окончательно потерял дар речи, она рассмеялась.