Возвращаясь к истокам

      Отделавшись от Меркуцио, Росанна скрылась в своей комнате. Ей нужно было смыть с лица кровь и обдумать сегодняшний вечер. Двое юных влюбленных, двое невинных детей сегодня окажутся одни между двух огней. Если в Вероне распространится слух об их браке… Она не хотела даже думать об этом. «Я не могу ничего сделать! Ни-че-го… Как погасить пламя вражды, которое уже охватило весь город? О браке знают пять человек. Ромео, Джульетта, кормилица, брат Лоренцо и я. Больше никто не должен узнать. Особенно Тибальт. Иначе его ревность уничтожит Ромео, Джульетту, его самого, весь город… Проклятие! Что же делать?»       Она металась по комнате, говорила сама с собой… Но ничего не могла придумать. Ответа не было. Девушка смутно ощущала приближающуюся волну потрясений. Она знала: что-то случится. «Но сегодня пусть они будут счастливы. Потом разберёмся с последствиями.» — Росанна! — дверь затряслась от ударов, — Росанна! Мне надо сообщить тебе кое-что, — девушка отперла многострадальную дверь, и в комнату влетел запыхавшийся Скаллигер. — Меркуцио? В чем дело? Второе пришествие началось? — Хуже. Тебя приглашают на обед в замок Капулетти. — Ну и что же здесь плохого? Хоть с остальными представителями семьи познакомлюсь. — Ты дослушай. Приглашают вдвоём с Парисом. — Вот черт… — энтузиазм Росанны моментально улетучился, — А отмазаться никак? — Никак. Эскал уже в курсе. — Проклятие… Ладно найду себе там компанию… — Это какую же ты найдёшь компанию у Капулетти? — Меркуцио изобразил на лице непередаваемую смесь удивления, ревности и любопытства. — Например, Тибальта… — Кошачьего царя?! Оригинальная компания. Соболезную, — Скаллигер попытался рассмеяться, но лицо отразило обиду. — Эй, ну не обижайся… Я не могу автоматически записать в список врагов всех твоих партнёров по дуэлям. Это я половину Вероны должна ненавидеть. — Но Тибальт! Он же… Тибальт!! — Очень глубокий уровень аргументации, — миролюбиво улыбнулась девушка, — полностью с тобой согласна. А теперь, пожалуйста, выскочи назад на минуточку. Мне надо переодеться. В костюме на приём к Капулетти я пока не решусь заявиться.       Возмущающийся Скаллигер был нещадно вытолкан из комнаты, и Росанна углубилась в недра гардероба. «Интересно, это Тибальт надоумил графа Капулетти меня пригласить? Ему, видимо, с его семейкой так же душно, как мне в компании Париса. Ладно, посмотрим...»       Взгляд девушки упал на ярко-фиолетовое платье с длинными рукавами, простое, без всяких изяществ — но элегантное. Она набросила его на себя и небрежно раскидала по плечам свои длинные волосы. «Идеально, — решила она, — если он ожидает, что я буду для него наряжаться — не дождётся». Росанна повернулась к зеркалу, и из него посмотрела на нее сильная, гордая и уверенная девушка. Она удовлетворённо закрыла гардероб и вышла из комнаты.

***

      Росанна уже готова была прикончить Париса и мысленно десятый раз душила его, когда перед ними наконец вырос замок Капулетти. Общаться с напыщенным родственничком ей надоело, и она взлетела по ступеням, как сумасшедший вихрь. Слуга провел их в одну из дальних комнат, где семья Капулетти уже ожидала их за столом.       В помещении, служившем столовой, находилось всего восемь человек. Троих девушек - видимо, дальних родственниц владельцев замка - Росанна не знала. Напротив друг друга по обе стороны стола сидели Тибальт и Джульетта, и девушка едва заметно улыбнулась уголками губ сначала одной, затем другому. Юноша, проследив за взглядом Росанны, вопросительно посмотрел на кузину. Он ещё не знал, что Джульетта и Росанна успели познакомиться.       Пока вновь пришедшие приветствовали чету Капулетти и садились за стол, Джульетта незаметно поднесла к губам указательный палец, призывая Тибальта молчать об их знакомстве с Росанной. Юноша коротко кивнул: ему тоже совершенно не хотелось объяснять семье, при каких обстоятельствах он столкнулся с ней.       Парис уверенно прошёл к Джульетте и сел по правую руку от неё. Слева от девушки сидела кормилица, проследившая за наследником Эскала не менее уничижительным взглядом, чем Росанна. Последняя тоже решила немного обнаглеть и села рядом с Тибальтом, напротив кормилицы, и дружелюбно улыбнулась женщине. Между Парисом и Джульеттой завертелся какой-то мало значащий разговор, но Росанне до него дела не было. Впрочем, как и юной Капулетти.       Тибальт нервно забарабанил пальцами по столу, и Росанна вновь удивилась ненаблюдательности и равнодушию этой семьи к своему родственнику. Как можно не заметить, что он по уши влюблен в кузину? Девушка перевела взгляд на запястья юноши и с успокоением заметила, что перевязки на его запястьях хорошо скрыты под широкими рукавами. Она посмотрела на Тибальта и вопросительно подняла бровь. Тот ответил коротким кивком и столь же мимолетной улыбкой. «Всё нормально? Раны затягиваются?» — «Да. Всё хорошо,» — будто бы значил это немой обмен знаками.       Завертелся какой-то вежливый, но совершенно бестолковый разговор об искусстве, ярмарке, политике, жонглерах — Росанна на него не обращала никакого внимания, только изредка вставляя какие-то фразы в этот общий поток бессмысленности. Тихо рассмеявшись сосредоточенности Тибальта, упорно гонявшего по тарелке горошину, она переключилась на главу семьи и его жену, сидевших во главе стола.       Леди Капулетти оказалась довольно милой и все ещё красивой женщиной. В её облике ярко проявлялись сила и властность, но её лоб перерезали скорбные морщины, говорившие о страданиях, выпавших на её долю. Она потеряла брата, да и вражда в Вероне её, судя по всему, угнетала. Она, чисто по-женски, не видела смысла во вражде семей теперь, когда единственное последствие дуэли — очередная смерть. Росанна с первого взгляда поняла, что леди Капулетти не любит своего мужа. Между ними не было, может быть, никогда, ни страсти, ни нежной привязанности. Возможно, он когда-то и испытывал к ней… Нет, не любовь, но физическую тягу. Но она к нему не испытывала ничего и никогда.       Граф Капулетти был массивным и уже стареющим мужчиной. Черты его, волевые, но искаженные годами и пороками, не могли бы сказать, что раньше он был хоть сколько-нибудь привлекателен. Его плотно сжатые тонкие губы и грубые, низко нависшие брови давали понять, что человек этот расчетлив и суров. Однако при всем этом его глаза, когда он наблюдал за своей юной дочерью, были полны отеческой нежности.       Росанна оторвалась от столь увлекшего ее изучения лиц четы Капулетти, когда услышала свое имя, прозвучавшее в разговоре. «Проклятие, Парис таки рассказал о моем не слишком благородном происхождении…» Теперь уже нервно забарабанила пальцами по столу Росанна. — Всем, кроме Париса, до твоего происхождения нет никакого дела. Мне — тем более, — прошептал ей в ухо Тибальт. — Спасибо. Приятно иногда видеть рядом здравомыслящего человека, — улыбнулась ему девушка. Оба оторвали глаза от тарелок. И сразу заметили кормилицу Джульетты, которая с добродушным удивлением наблюдала за их перешептываниями. Все трое, не удержавшись, тихо рассмеялись.