Возвращаясь к истокам

      Когда Росанна открыла глаза, комнату уже заполнил дневной солнечный свет. «И почему меня никто не разбудил? — подумала она, — Ах да, я же пригрозила всем головы открутить…»       Вставать не хотелось, но пришлось. Из гардероба наскоро было извлечено первое попавшееся платье. «Зелёное? Откуда у меня могло взяться зелёное платье? Я же не ношу… А, ладно, черт с ним.» Через десять минут девушка уже шла по пустому коридору замка. «Странно… Куда запропастился Меркуцио?» — вдруг навстречу показался Эскал. — Доброе утро, — поприветствовала девушка герцога веронского. — Утро? — улыбнулся тот, — Ладно, пусть будет утро. Доброе, — кивнул он дружелюбно. — Вы не знаете, куда делся Меркуцио? Не могу его найти. Он меня не дождался? — К нему с утра заходил Бенволио Монтекки. Он о чем-то ему быстро сообщил, и они вместе покинули замок. С тех пор Меркуцио не возвращался. Ты не знаешь, что произошло? Они оба были как будто сильно огорчены и злы. А Меркуцио бормотал что-то о предательстве. — О предательстве?! — вскрикнула от неожиданности Росанна, — О чьём предательстве?! Про Ромео ничего не говорили?! — Эй, эй, успокойся. В чем дело? Возможно, и говорили. Я не прислушивался. А что случилось с Ромео? — прокричал Эскал уже убегаюшей по коридору Росанне. — Ничего особенного. Он просто женился, — крикнула девушка и выбежала из замка.

* * *

      «Проклятие, проклятие, проклятие! Откуда они могли узнать о венчании Ромео и Джульетты?! А может быть, здесь не в этом дело? Нет, речь о венчании. Какое ещё может быть предательство?» Девушка бежала по улице, на ходу соображая, где ей искать Ромео и остальных. Она понимала: если слух уже каким-то образом дошёл до Бенволио, то вскоре он распространится по всей Вероне. «Значит, кого-то из нас слуги вчера все же видели…» Дорога проходила мимо городской площади, и Росанна услышала крики. Она метнулась на звук. Площадь была почти пуста, и троих друзей — быть может, уже бывших — девушка заметила сразу.       Меркуцио, Бенволио и ещё несколько человек из дома Монтекки кричали что-то друг другу и Ромео, который стоял в стороне от других. Любовь к врагу за одно утро сделала его изгоем в собственной семье. — Как ты мог? Ты не имел права! — крикнул Бенволио. — Не говорите мне о праве, — отвечал Ромео, — Мне плевать, что говорят на улицах! Это не имеет значения. — Когда любая девушка Вероны готова в любой момент пойти с тобой под венец, стоит тебе только попросить, — напал Меркуцио, — ты выбрал дочь твоих врагов! — За что так судить меня? Я свободен, я в праве выбрать. Разве не свободу ты всегда так восторженно воспевал, Меркуцио? — Ты предал нас! Ты предал свою семью! — Я никого не предавал! Так было предначертано! — в глазах Ромео метались яростные огни вперемешку с болью. Он не хотел терять своих друзей, но и от своей любви отрекаться не собирался. «Зря я попросила вас остаться в Вероне,» — мысленно раскаивалась Росанна, настороженно наблюдая за происходящим. Она опасалась, что вслед за словами в ход могут пойти кинжалы. Опасения оказались не напрасными. На дальней стороне площади показалась одинокая фигура в цветах герба Капулетти.       «Тибальт! Нет! Как невовремя… Неужели до него тоже дошёл слух?»       Росанна не знала, что делать. На площади сейчас стояли четыре человека, которые готовы были растерзать, перерезать друг друга. Если Меркуцио и Ромео ещё можно было примирить, а Бенволио и сам не хотел крови, то с появлением Тибальта стало ясно, что без крови не обойтись. Разьяренный Капулетти неотвратимо надвигался прямо на Ромео. — Монтекки! Ты посмел лишить чести Джульетту! Ты поплатишься жизнью за свою наглость. — Тибальт! Остановись! — крик Росанны остался никем не замеченным. Однако гнев Тибальта вдруг перевёл на себя Скаллигер. Он уже был взбешён ссорой с Ромео, и теперь ему показалось хорошей идеей выместить злость на Капулетти. — Эй Тибальт, вшивый пёс! Что ты здесь забыл? — Меркуцио, — оскалился и без того готовый убивать Тибальт, — твой острый язык — все, что у тебя есть! Ты всего лишь шут, посмотри же на себя! Я прикончу тебя, Меркуцио! Пусть в Вероне станет одним посмещищем меньше! — словесная перепалка угрожала перерости в дуэль. Противники кружили по площади, прожигая друг друга глазами, полными ненависти. Росанна с напряжённым вниманием высматривала у них оружие. У каждого на поясе висел кинжал.       Ромео и Бенволио прекратили свою перепалку. Оба понимали: ссору из-за венчания можно отложить. Сейчас важнее было разнять вечных противников. Меркуцио будто специально нарывался на дуэль. — Тибальт, ты просто омерзителен! Твоя душа колченога, а ты воображаешь, что бегаешь. Высокомерный подлец, сегодня твоя жизнь оборвется! — Скаллигер раззадоривался тем сильнее, чем больше пылали злобой глаза соперника. — Остановитесь! — прокричал Ромео, — Вы просто безумны! Ваша война ни к чему не приведёт! Желая убить друг друга, вы убиваете свои идеалы! Остановитесь же! — но двое заклятых врагов его уже не слушали. — Прекратите, не будем сегодня проливать кровь! Мы все свободны, — Бенволио встал рядом с Ромео и тоже попытался образумить противников, — Меркуцио, это же твоя заповедь! Мы свободны. Свободны отказаться от вражды! — Что ты о себе возомнил? — Тибальт проигнорировал Бенволио и обратился к Ромео, — Ты влюблен и брызжешь во все стороны своей нежностью, но знай: жизнь — это борьба. Ты призываешь забыть нашу войну и примириться?! Да ты просто слишком слаб, чтобы её продолжать! Ты трус, Ромео!       Тибальт приблизился к Ромео. Меркуцио выскочил между ними, продолжая вызывать гнев противника на себя. Вдруг Росанна заметила, как в ладони Тибальта сверкнула на солнце сталь. — Меркуцио! Тибальт! — прокричала она в отчаянии, уже понимая, что они не услышат. Девушка сорвалась с места и бросилась к ним. Мгновение — и она оказалась между врагами. Резкий толчок, острая вспышка боли. Росанна опустила взгляд вниз и увидела рукоять кинжала Тибальта. В своём животе. По платью медленно расплылось темное кровавое пятно. Она подняла голову и встретилась взглядом с полными ужаса глазами Тибальта.       Ноги безжизненно подкосились, и девушка упала на пыльную мостовую. Последнее, что она увидела — опустившиеся над её головой две пряди волос: черную и золотистую.