Поцелуй со смертью

1 Оборванный аккорд расстроенной гитары звонко и немного уныло потух в гомоне голосов и смеха. Ни компания поддатых моряков, сверкающих нестройными рядами гнилых зубов, ни разношёрстная кучка ремесленников и фермеров за самым широким столом, валившимся от пивных кружек, не заметили, как медленно ретировался из переполненной таверны горе-гитарист. Лишь хмурый стражник подкинул ему драгоценный, как бы памятуя, что совсем недавно тот затянул солдатскую песню. За весь вечер стол ветеранов серпа и молота облетели всевозможные слухи: от очередных выходок волшебников в столице до драки двух породистых котов во дворе мэра. Едва ли хотя бы одна из новостей была настолько животрепещущей, чтоб заполнить ею весь вечер, и оттого появление в таверне женщины в обгоревшем чёрном косодэ показалось работягам особенно пикантным. - Гляди, какая цаца пропадает, - Шепнул болтун сыну кузнеца. – Небось, волшебнички отделали. Причём неслабо. Мордашка-то испуганная, будто бы и мы все тут завроде подобных гадов сидим! Болтун шёпотом говорить не умел, и оттого смешки посыпались с разных сторон стола, что неимоверно сына кузнеца разозлило. Из всей этой компании только он имел право здесь сидеть и угощать дам выпивкой. Только на его поясе (из шкуры вулкана, между прочим) справа висел туго набитый кошель, а слева новенький стальной клинок, выкованный отцом. - А ну, захлопнули рты, пока есть, что захлопывать. – Излишне громко и недостаточно убедительно воскликнул парень, вставая из-за стола. – Сам разберусь с магичкой, будь она неладна. Стул отодвинулся с противным протяжным скрежетом, вызвав у компании очередной приступ смеха, а сын кузнеца зашагал к гостье. Что примечательно, с гравитацией он, в отличие от коллег, пока справлялся, но чем больше он глядел на подозрительную гостью, тем меньше был в этом уверен. Природа её не обделила ни ростом, ни формами, что угадывались даже сквозь отжившую своё мужскую одежду, а миндального цвета волосы, чудом избежавшие участи формы, длиной вполне достигали.. центра тяжести женщины. Конечно, сам центр тяжести привлекал зевак да и самого «переговорщика» куда больше, чем чу́дные волосы. - Эй, ты! Поглощённая спором с трактирщиком женщина даже не взглянула на источник звука, и парень невольно прислушался к разговору. Она отчаянно пыталась что-то пояснить, переходя со странного мелодичного скороговорного языка на язык жестов. А когда видела в глазах собеседника отсутствии блеска мысли, останавливалась и тихо выдыхала что-то вроде «косо*». - И где она увидела косого? Пока особо никто не пьян... – Проворчал сын кузница, сам едва ли веря в свои слова. - Ты, рыжая, к тебе обращаюсь! Таверна вновь захохотала над парнем, которого нагло игнорировала незнакомка. - Наглая рыжая девка.. – Даже глухой почувствовал бы в этот момент скрежет зуб парня. - Ну, я тебе..! Дорогой новенький меч, казалось бы нехотя выскользнул из ножен, и с широчайшим замахом нацелился прямиком на «рыжую девку». Пьяный человек способен вложить недюжинную силу в удар. Отсутствие какой-либо логики, замысловатости и коварного расчёта вопреки урокам старцев в школах фехтования часто становятся роковыми для бойцов. Сила непредсказуемого неуправляемого животного, способная смести то, что затем отстраивают годами. Раздался свист. Свист воздуха, рассекаемого клинком? Чего-то иного? Сын кузнеца неверящим взглядом смотрел на меч, глубоко застрявший в барной стойке, возле которой не было и следа чужачки. Сначала его охватил испуг от шальной мысли, что вторая неделя пьянства довела его до ведений с чёртиками и чертовками, затем пробила дрожь от осознания, что нелепо одетая и нелепо говорящая женщина действительно может быть «магичкой». Он вцепился в эфес так, как цеплялся бы за каменный выступ, вися над пропастью, и, словно сквозь вату, расслышал очередной взрыв смеха пьяниц. Его нагло оттолкнули, и он всё-таки не справился с гравитацией.. не самым изящным образом приземлился на свой «центр тяжести». Разглядев на эфесе своего меча тонкую женскую руку, парень покачал головой: «А чёрт с отцовской железякой! Не достанется никому. Уж больно крепко засела» Но тут же под возгласы пьяной толпы женщина вынула меч. Не поднимая его ко взору всех свидетелей, словно боевой трофей, не разглядывая искусство кузнечного молота, молча водрузила его в свои пустующие ножны и направилась к выходу. Любой сидящий в таверне был бы готов поклясться, что доселе мягкие и располагающие черты её лица до неузнаваемости заострились от хмурой задумчивости. Никто не вздумал загораживать путь незнакомке в чёрном. Даже после того, как та, нагло пользуясь моментом, умыкнула бутыль эля со стола притихших друзей героя-неудачника. *Кусо/ксо (kusou) - "Дерьмо". (Но, я думаю, вы и без меня знаете японские ругательства.) 2 Только оказавшись за пару кварталов от таверны, Рангику позволила себе вобрать побольше воздуха в лёгкие. Вздох вышел судорожный и свистящий, какой обычно бывает у людей готовых впасть в истерику. Она не ощущала в себе духовной энергии, не ощущала витания её частиц в воздухе этого мира, лишь что-то чужое и щемящее, неприятно скапливающееся в солнечном сплетении. На секунду ей и самой показалось, что тот шаг мгновенной поступи не более чем игра воспалённого сознания, один из миражей, преследовавших её с той самой встречи со Смертью. Но как иначе объяснить то, что сейчас она стоит и вдыхает свежий морской воздух, а не истекает кровью на прогнившем дощатом полу таверны? - Во что же ты меня втянул? Перед глазами вновь предстал образ Смерти или… «Нет, никаких или. Только Смерть» И вопреки всему в сознание Рангику закралась мысль, что ему было бы холодно с ней на этом причале, она и сама продрогла от морского ветра, и что он бы точно не стал делить с ней эту бутылку неизвестного чужестранного пойла, даже саке он пил лишь вприкуску с сушеной хурмой. - Я точно схожу с ума… - Покачала головой девушка, откупоривая то самое «пойло». В кои-то веки не было желания притрагиваться к уже открытой бутылке, хоть обычно после драки или мозгового штурма это было первое, что она делала. Всего остального, что было бы ей привычно, по правде, тоже не было, и это выбивало почву из-под ног. Рангику сделала глоток, с омерзением ощущая послевкусие той самой таверны. Никто не понимал её речи, ровно так же как она не понимала их. Немым и глухим было бы легче, чем абсолютно незнающим, заброшенным богами невесть куда. Очередной глоток, более долгий и шумный. Чужой меч в ножнах Хайнеко. - Она была отвратительным духовным мечом. Такая же как и я. – Рангику усмехнулась. – Ленивая, заносчивая.* Но всё же часть моей души. Привалившись к деревянному столбу на причале, Рангику утешала себя тем, что говорила не с собой, как это обычно бывает во время одинокого пьянства, а лишь пытается достучаться до пропавшего своевольного духовного меча. И параллельно неутихающему морскому ветру летели потоки велеречивых ругательств на предателя-Айзена с ручными пустыми, криворукого старика Ямомото и на сброд в таверне, но пуще всего Мацумото ругала себя. «И надо было мне в очередной раз повестись на речи гада в змеиной шкуре» *Цитата Снейпа, ага. Привет поттероманам. 3 Первые лучи солнца принесли новый день, крики портовых рабочих и… похмелье. Это было последнее, чего ожидала Рангику. Казалось, судьба не просто перетасовала все карты в её колоде, а вовсе с глумливым смехом подкинула ей джокера и испарилась. «Ну погоди! Я ещё поймаю тебя за хвост» - приговаривала она, гуляя по рынку, хотя и понимала, что особо ловить нечего. В Руконгае можно было выжить без еды и воды, зачастую душам это и не нужно. Но в этом мире живых людей организм требовал своего, и именно сейчас желудок экс-шинигами весьма правдоподобно подражал киту, доказывая это. Вид еды на прилавках вокруг только усиливал чувство голода. Заприметив молодого пухлого бакалейщика, который смущался даже от вида самых скромных дам, Рангику поблагодарила старика Ямомото за поджаренную форму, из-за которой вид у неё сейчас был максимально откровенный. Одно её приближение к прилавку повергло торговца в истинный шок. - Надо же… какие у вас тут замечательные бананы. – Легкомысленно упустив тот факт, что её речи здесь никто не понимает, Мацумото приземлилась на прилавок в одной из тех поз, которые злые языки называют «развратными», прямо перед побледневшим бакалейщиком, попутно очищая злосчастный фрукт от шкурки. Маленький рот на пухлой физиономии торговца открывался и закрывался, извергая не больно решительные возмущённые причитания. Рангику не надо было знать местный язык, чтобы понять, что фраза вроде «Берите что угодно, только уходите» уже успела промелькнуть. Поднявшись с насиженного места, довольная как кот наевшийся сметаны, она прихватила гроздь бананов и на прощание подмигнула бедняге. 4 Под вечер Рангику окончательно наскучило разглядывать портовую флору в виде овощей, которые и на своём-то языке мало что могут сказать, и фауну в виде пьяных до белочки рабочих. Последним она даже немного завидовала, но вспомнив утреннее похмелье, которое она до того момента не ощущала уже пару сотен лет, отбросила этот третий главный грешок. Мысль искать ночлег посредством флирта показалась девушке бредовой, но перспектива вторую ночь прохлаждаться на причале прельщала ещё меньше. Ноги вновь принесли её на уже пустующий рынок. Рангику была настолько погружена в размышления, что не сразу заметила речь, которую мозг за ненадобностью относил к категории белого шума. Ломанный, но вполне японский язык прозвучал откуда-то сбоку. Рангику резко обернулась и увидела среднего роста мужчину в полном самурайском облачении, сквозь нижнюю часть маски виднелась густая козлиная бородка. - Чего тебе, козлик? – Несмотря на отвратное предчувствие, тон её был игривый. Незнакомец резко замер, но через пару секунд оправился от замешательства: - Сделка. – Подобно многим самураям он был немногословен. - Я вся во внимании. - Ты… - Незнакомец шумно вздохнул. – Учить мне восточное слово. - А взамен, я так понимаю, ты научишь меня местному? Самурай долго молчал, прежде чем выдать: «Нет». Рангику уже было хотела ответить ему столь же «многословно», но тот продолжил: - Я не учитель, но знать артефакт. Он переводит. - Тогда зачем тебе я? - Бесполезный. В словах нет сила. Если бы в этом мире была духовная сила, то Рангику бы сказала, что у этого индивида она уж слишком велика для случайного прохожего. И он мастерски её контролировал, совсем изредка она колыхалась от его волнения. И особенно сильно это происходило сейчас. - В чём подвох, козлик? Я же вижу, что ты юлишь. - Ты - либо помощь, либо смерть. Выбор! «Опять смерть?» - Рангику усмехнулась. – «Не так скоро я планировала встретиться с ней» - Не думай, что напугал меня. Мне просто больно слышать твой «восточный», козлёнок. Самурай снял шлем с маской. Рангику опешила от того, насколько оказалась права. Перед ней стояло парнокопытное животное на двух ногах. Коричневая шерсть на лице, козлиные рога. Лишь в чёрных глазах «самурая» угадывалось что-то человеческое. - Не козёл. Йомазу. Волшебник. - Ну а я - Мацумото Рангику. Шинигами.