Так шли мы по снежному лесу, туда, где горел огонь

      Не рассказать ли вам сказочку, детишки?       В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил-был прекрасный златовласый Иван-царевич. Однажды послал его батюшка искать невесту — по старому доброму обычаю пустить стрелу с завязанными глазами. Упала та стрела в далекое хорватское болото, нашел ее Иван в лапках у маленькой лягушки. Делать нечего: повез царевич свою квакуху под венец, поцеловал ее у алтаря, зажмурившись от отвращения. Диво дивное — ударилась лягушка оземь, сбросила кожу и превратилась в царевну Лукиту с русыми локонами, да зеленовато-карими, цвета болотной воды, очами. Пусть не была она первой красавицей, не пытала зеркальце вопросом, кто на свете всех милее, зато ни у кого в царстве не было таких маленьких белых ножек, а носила она на них хрустальные бутсы.       Одна беда: лежало на царевне заклятье ее мачехи — могучей чародейки Здравки из подземного царства, навязанный договор. Приходилось ей с заходом солнца и до рассвета снова обращаться в лягушку. До поры, до времени Иван об этой причине не ведал.       Другая беда пришла: поехал Иван-царевич воевать в далекие гишпанские королевства, да и угодил там в плен. Тогда остригла Лукита свои прекрасные волосы, сплела из них веревку. Переоделась в мужское платье, опоясалась мечом и пошла в те края вызволять мужа. Вызвала она на поединок одиннадцать лучших воителей чужеземного короля Хосепа, победила их одного за другим, да поставила королю условие: коли она выиграет у него три партии в шахматы подряд — заберет Ивана-царевича из темницы. А в придачу получит спорные земли для их царства. Еле-еле успела мудрая царевна выиграть последнюю партию до заката, да сбросить в глубокую темницу свою бесконечную веревку, так и вернулась вместе с Иваном домой. Иван же с тех пор стал носить шахматный щит, и ни один враг не мог пробить тот узор.       Третья беда пришла, как не утерпел однажды Иван-царевич и сжег лягушачью кожу, понадеялся, что Лукита останется в человечьем облике. В тот же миг явилась ее злая мачеха и утащила царевну в свои подземные края, лишь хрустальная бутса упала с ноги.       Зашептали Ивану злые языки: «Пропала — и бог с ней. Ты в подкаблучника превратился, все только хвалишь свою женушку-колдунью. Теперь можно и новую найти!»       Плюнул на них Иван и отправился блуждать по свету в поисках Лукиты. Повстречал он в дремучем лесу огромного серого волка. «Не убивай меня, я тебе пригожусь», — промолвил волк Деян и пообещал везти его на своей спине быстрее любого скакуна.       Попался им заяц в капкане. «Не бросай меня, я тебе пригожусь», — взмолился он Ивану. Освободил его царевич и помог залечить раненую лапу. И так побежали они: волк с Иваном на спине, а впереди быстроногий заяц Шиме указывал им дорогу к вратам подземного царства. Предупредили они Ивана, что нельзя простому смертному пройти туда, а потом вернуться к живым: ежели он и вызволит Лукиту — сам там навеки тенью останется!       Вот распрощался Иван-царевич с новыми друзьями, разукрасил себя по их совету черными узорами, чтобы слуги чародейки приняли его за своего, и спустился один во мрак, во владения Здравки.       «Пройдешь три испытания — она свободна», — сказала Здравка и вывела ему навстречу одиннадцать девиц под одинаковыми покрывалами. Тут-то и достал Иван хрустальную бутсу и примерил ее всем девицам. Лишь на одну маленькую белую ступню она налезла — и сбросила царевна Лукита покрывало.       «А теперь держи ее, да не отпускай», — сказала ведьма, и Лукита превратилась в ивановых руках в острый меч без рукояти, затем в брусок раскаленного железа, а напоследок — в облако дыма. Меч Иван плашмя к груди прижал, раскаленный брусок кое-как поймал на свой шахматный щит, а дым уловил плащом.       Расхохоталась Здравка: «Теперь посмотри же на нее в подлинном облике!» Превратилась царевна в себя, да не в себя: левая половина ее лица и белого тела была прежней, а правая — гнилой плотью мертвеца.       Поцеловал Иван жену, не закрывая глаз.       «Неужто верные мужья стали рождаться на свете? — удивилась старая чародейка. — Когда-то и за мной сюда являлся спасать мой суженый. Говорила я ему не смотреть на меня в темноте, пока я прошу освобождения, а он зажег факел и посмотрел. Так помчался до самых ворот опрометью и снаружи отрекся от меня навеки. Ступай же на волю, дитя мое, верни себе личико покрасивей, да найди нового мужа вместо Ивана-дурака! Один гишпанский рыцарь до сих пор тебя вспоминает. Как он тебя приласкает на ложе, так и забудешь эту бледную немочь!»       Тогда схватилась рассвирепевшая Лукита со Здравкой колдовским боем, а Иван выхватил свой меч-кладенец и в стороне не остался — срубил ведьме голову. Глянул на свои руки — а они уже прозрачными как дым делаются. Начал он с женой прощаться.       «Никуда я от тебя не денусь, — промолвила Лукита, омывшись чародейской кровью, — затем я и отважилась убить мачеху, чтобы пути назад мне не осталось».       Невозможно подземному царству быть без хозяйки, порядка на свете не будет, ежели некому тенями править, разойдутся они по миру страх наводить. Так и пришлось теперь Луките остаться там за старшую. Дала она Ивану ягоду клубники, чтобы он отведал нелюдской пищи и стал в подземном мире своим. Отныне он был волен бывать по полгода снаружи, под солнцем, без которого все же тосковал, и жить в родном царстве, а на другие полгода с радостью возвращался к супруге, что плела к его приходу венки из бледных цветов.       Тут и сказке конец, а кто за Хорватию болеет — тот молодец.