ИМЯ МНЕ - ЛЕГИОН

Имя «Светлана», на мой взгляд, совершенно ей не подходило. Мне казалось, что ей больше пошло бы что-то более жесткое, брутальное, темное. Вообще, после того, как я узнала ее лучше, в моей голове то и дело всплывала ее шуточная фраза «Имя мне — легион», поскольку это как ничто другое было верным. Не знаю, была ли это прямая религиозная отсылка, но демонов в ней было более чем достаточно. *** Все закрутилось так странно, хотя я бы, скорее, сказала, что слишком быстро. Я встретила тебя у назначенного места в центральном парке города. Знаешь, наверное, даже если меня собьет машина, и я потеряю память, то все равно из подкорки не исчезнет твой образ в тот день. Твое улыбающееся лицо в свете высокого фонаря, твои темные волосы, которые от падающих на них снежинок начали слегка завиваться, и, конечно, твои глаза. Они излучали такое неподдельное веселье, что меня это просто завораживало. Я не могла понять их цвет, как бы не старалась вглядеться — твои глаза будто меняли его от темно-серого к зеленому. Хотя потом, конечно, я поняла, что они больше именно зеленые. Если точнее, темно-зеленые. Как топкое болото, которое в итоге так меня засосало, что никакая брошенная мне палка или веревка не помогла бы мне вылезти. Мы разговаривали о совершенно странных вещах — о привычках, людях, которых встречали, пока шли по улице, ты рассказывала, как тебя восхищает архитектура. А самое странное и, наверное, это было показательным, что ты только через час спросила мое имя! Целый час мы общались, и только потом, будто невзначай, ты поинтересовалась, как меня зовут. Ты мало, что рассказывала личного, и также не спрашивала об этом меня. Мы говорили о том, что особо глубоко нас не касается, но делились мыслями и мнениями. Нашли много точек соприкосновения в литературе, пришли к выводу, что Джек Лондон переоценен, а что русские женские детективы — полная чушь. Также общей была любовь к Хичкоку и фильмам с неожиданной развязкой. И мы обе не смотрели ни одной серии «Игры престолов». А потом, когда на одной из развилок парка мы остались одни, я что-то ответила тебе, пошутив, и ты рассмеялась. Схватилась одной рукой за фонарь и прокрутилась, не отпуская ее. И этот отсвет фонаря от снежинок, твоя улыбка и смеющиеся глаза… Как выяснилось, мне этого было достаточно, чтобы окончательно потерять голову. Я смотрела на тебя, слушала твой смех, и понимала, что все, что было в моей жизни до этого момента, все мои продолжительные и не слишком отношения, весь мой опыт — это была словно репетиция перед чем-то действительно важным. Я обнулилась в тот день. Окончательно. И начался новый отсчет. Меня с первого момента удивила твоя решительность. И продолжает удивлять до сих пор. То, как ты смело идешь навстречу чему-то, как не боишься задавать самые неудобные вопросы, как смело встречаешь любой ответ. Даже то, как ты оставила мне визитку — я знаю, что с первого взгляда невозможно определить мои половые предпочтения — я выгляжу довольно женственно. Может, не так откровенно женственно, как ты, но уж точно при виде меня нельзя сказать: «О, смотрите, лесбиянка идет!» А в пресловутые «гей-радары» я просто-напросто не верю. Но ты рискнула, ты поставила все и пошла ва-банк. И, не сомневаюсь, выиграла. Как и всегда. На самом деле, наша встреча, наше знакомство, скорее, было случайностью. Может, даже ошибкой. Ведь ты мне честно рассказала, что та дамочка, что была с тобой в баре — у вас было свидание. И она тебя не впечатлила. И поэтому ты, совершенно ничего не стесняясь, оставила свой номер мне. И я как глупая рыба клюнула на приманку. Помню, что когда я спросила тебя, чем же данная барышня тебя не устроила, ты просто пожала плечами и, глядя куда-то в сторону, честно ответила, что она хотела слишком много и сразу, и чуть ли не планировать вашу свадьбу и детей начала, хотя вы встретились впервые. А потом ты сказала то, что должно было заставить меня тут же с тобой попрощаться, вызвать такси и уехать домой. Ты сказала, что не рассматриваешь серьезные отношения, как возможные. Что обязательства — не твоя сильная сторона. Что ты любишь свободу и личное пространство. А я… Я просто дура. Потому что в тот момент я сделала вид, что меня твой ответ устраивает и, более того, что я могу принять такой взгляд на вещи. На самом деле, я никогда не состояла ни с кем в неофициальной связи. Но за моими плечами было несколько печальных романов и горький опыт, поэтому решила, что, возможно, это то, что мне нужно? Если серьезные связи у меня заканчиваются плачевно, то, может, стоит попробовать что-то другое? Хотя сейчас, анализируя все это, я понимаю, что, скорее, в тот момент где-то в подсознании у меня возникла мысль, что я смогу стать той, кто заставит поменять тебя свой взгляд на отношения. Что я буду первой, кто приручит дикого зверя и сделает его домашним. Что я буду человеком, ради которого ты пошлешь все свои принципы в задницу и будешь со мной. *** Когда мы нагулялись, промерзнув настолько, что даже горячий глинтвейн нас уже не спасал, было решено завершать нашу прогулку. Я вызвалась проводить тебя, так как твой дом был в десяти минутах ходьбы. Мы взяли еще по стаканчику горячего напитка, хотя мне, честно говоря, уже бы не стоило, так как во мне плескался не только глинтвейн, но и «Адвокат», и направились в сторону твоего дома. Я расспрашивала тебя про работу, ты охотно мне все рассказывала. Что, где, почему… Ты отвечала на любые вопросы, связанные с твоей деятельностью. И я не заметила, как мы дошли до высотного одноподъездного дома. Я выбросила наши стаканчики в урну и поправила перчатки, не зная, как завершить нашу встречу. Это было мало похоже на свидание, но, тем не менее, явное сексуальное напряжение имело место быть. Ты заметила мое замешательство и смущение и улыбнулась. — Спасибо, что скрасила вечер пятницы, — проговорила ты, глядя на меня своими невозможно красивыми глазами. Вокруг было ни души, а снег так и продолжал падать крупными хлопьями. — Тебе спасибо, что вытащила меня, — улыбнулась я в ответ, — сто лет не гуляла по улице. В основном, все на машине. — Рада, что сделала этот вечер особенным, — понизив голос, проговорила ты, продолжая пристально смотреть на меня. Твой взгляд всегда меня гипнотизировал. Я словно была крысой, а ты Гамельнским крысоловом, который легко и непринужденно вводил меня в состояние транса, заставляя плясать под дудочку. Я молча смотрела на тебя, переводя взгляд с глаз на твои губы. И ты решила все за нас обеих, проговорив тихим и почти хриплым голосом: — Судя по твоему взгляду, ты хочешь поцеловать меня? — Больше всего на свете, — также тихо и, черт возьми, как никогда прежде искренне, ответила я. — Тогда чего ты ждешь? — усмехнулась ты, чуть наклонив голову. И я приняла правила твоей игры. Сделала пару шагов ближе, подняла руку, все еще одетую в перчатку, и поняла, что мне нужно, жизненно необходимо, коснуться тебя. Сбросив мешающую мне перчатку прямо на снег, я осторожно, почти нерешительно, словно боясь сделать тебе больно, провела пальцами по твоей румяной от мороза щеке. На кончиках тут же ощутила покалывание. Сначала мне казалось, что это от соприкосновения с холодной кожей, но я чувствовала это покалывание каждый раз, когда касалась тебя после. Лишь потом, когда я дотронулась до твоего лица, а ты доверчиво прильнула к моей ладони, не прерывая зрительного контакта, только тогда я решилась поцеловать тебя. Губы твои были еще теплыми после выпитого глинтвейна, и я отчетливо ощущала его вкус. Ты тут же мне ответила, почти сразу пропихнув свой язык мне в рот, отчего поцелуй стал глубоким, страстным и безотлагательным. Я почувствовала твои руки на своих плечах, и мне нестерпимо захотелось почувствовать их на всем своем теле, а также прикоснуться к твоему. К счастью, ты полностью разделяла мое желание, потому что, прервав поцелуй, выдохнула мне в губы вместе с облачком пара: — Зайдешь? Я молча кивнула, снова впиваясь в твои губы. Мы целовались, пока поднимались по лестнице, пока ждали лифт, пока поднимались на семнадцатый этаж, пока шли от прихожей в спальню, не включая свет. Мы что-то уронили по дороге, причем несколько раз, но никто не обратил на это никакого внимания. И когда мы оказались в спальне, на тебе осталась только черная туника, а на мне — темные джинсы с бюстгальтером. Избавившись от остатков мешающей одежды, мы рухнули на кровать, отчего она жалобно скрипнула. Обычно первый раз всегда неловкий. Вы не знаете, что друг другу нравится, вы смущены, не привыкли друг к другу, но… Почему-то так было у меня со всеми, но не с тобой. Было ощущение, что это наш не первый, а тысячу первый раз. Ты по-хозяйски оседлала мои бедра, выпрямляясь и направляя мою руку между своих ног. Я тут же поняла твой намек, и когда мои пальцы почти уже вошли в тебя, помню, насколько широкими были мои глаза от удивления. Ты была такой влажной, что это поразило меня. И тут же заставило увлажниться еще больше мои собственные интимные места. Мы занимались любовью долго. Очень долго, если быть честной. В разных позах, с разной интенсивностью и, в конце концов, я потеряла счет оргазмам, и у кого их было больше. Единственное, что я хорошо помню, как вырубилась, только положив голову на мокрую подушку. Наутро у меня болели все мышцы, но я чувствовала себя настолько… наполненной, что хотелось петь. А твои разметавшиеся по подушке темные волосы, которые будто отсвечивали от падающих лучей солнца, твои все еще припухшие губы и полная грудь, вздымающаяся в такт с дыханием, сделали это утро лучшим за очень долгое время. *** Несмотря на то, что ты вечером предыдущего дня яро говорила о том, что серьезные отношения — не твоя стихия, не было этого пресловутого неловкого утра. Ты не выставляла меня за дверь, не намекала, что мне пора — ничего такого. Напротив, проснувшись, ты обняла меня, улыбаясь и не открывая глаз, прошлась ладонью по моему обнаженному телу, словно проверяя, все ли на месте. А потом, усмехнувшись, пробормотала: — Кажется, у меня снова «встал», но я совершенно без сил. Я рассмеялась, так как ощущала то же самое. Силы мы нашли только после завтрака. И я проторчала у тебя все выходные. Мы смотрели фильмы, ели пиццу, и я чистила тебе личи. А вечером воскресенья, когда я стояла на пороге, одетая и обутая, ты поцеловала меня и тихо сказала: — Не забывай, что тебе нельзя в меня влюбляться. Я легко улыбнулась и снова тебя поцеловала. А после вышла за дверь и направилась к лифту, так как таксист уже дважды позвонил мне. Тогда я поняла, что единственная возможность быть с тобой рядом — это играть по твоим правилам. То есть — не претендовать на тебя. И я решила, что справлюсь. Что достаточно взрослая и опытная в свои двадцать семь, чтобы контролировать свои эмоции. Как же я ошибалась тогда.