От первого фонаря

Беседа в пабе шла своим чередом. Странный гость по-прежнему молча сидел у камина, вытянув руки и ноги поближе к очагу пламени, а изрядно напившаяся компания завсегдатаев постепенно начала редеть, когда часы пробили полночь. Первым ушёл судья Кенши. За ним потянулось всякое поприще попроще — пьяное и неадекватное. По остаточному кругу малоразумных пошла последняя чаша изумительного пунша. Доктор Ермак и Хамелеон-адвокат, сидя за круглым столиком для переговоров, весело обсуждали покойного Кейджа и способы его мумификации. Было бы славно сохранить его тело с проломленной головой в качестве экспоната для здешнего музея. Мозг и органы можно было расфасовать по баночкам и разложить в кабинете Ермака по полочкам, как продукты в ларьке. Так все и сидели — кто пьянствовал, кто болтал, а кто наблюдал. Всё было спокойно и несуразно на первый взгляд… Через час странный гость встал со своего места, бросил в тлеющий камин недокуренную сигару и вышел в коридор. Там он нашёл буфетчика и приказал ему грубым голосом: — Принеси фонарь. Тот побледнел. — Надо проведать коня, — пояснил незнакомец, слегка смягчившись. — Зажги его и передай мне, но за мной не ходи. — Да, сэр, — пролепетал буфетчик и скользнул в подсобку. Через пару минут он вернулся с горящим керосиновым фонарём в руке. — Вот, — пискнул он. — Хм! — ухмыльнулся долговязый гость, выхватил фонарь и вышел на конский двор. В это время Алекс Кобра стоял посреди мощёного дворика и разглядывал лошадей в окно конюшни. Вдруг кто-то потянул его за рукав куртки так, что он едва не шлёпнулся на лопатки. Развернувшись, Алекс в страхе обнаружил, что находится с глазу на глаз с тем самым человеком, о котором он только что размышлял… — Я слышал, там есть на что посмотреть, — зловеще проскрежетал незнакомец и указал на каретный сарай. — Пойдём-ка туда, взглянём. В эту минуту побелевший Алекс пребывал в таком смятении чувств, что с лёгкостью готов был покориться любому, кому будет не лень им помыкать. Поэтому он послушно поплёлся вслед за всадником к двери каретного сарая. — Войди и подержи мне фонарь, — приказал незнакомец, сверкнув глазами. — Заплачу, как следует. Дрожащей рукой и с затуманенным сознанием Алекс открыл висячий замок и уставился на незнакомца, выпучив глаза. — Чего ты боишься? — оскалился тот. — Войди и посвети ему в лицо! Алекс подкрался к мёртвому телу причетника, зажав нос одной рукой, и осветил серое лицо Кейджа. Смерть исказила его. — Нагнись! Он тебя не укусит, — велел подошедший следом неумолимый гость. Алекс подскочил от неожиданности и выронил фонарь, который тут же ловко поймал всадник прям над самым лицом покойника. — Я тебя с ним на всю ночь запру! — процедил незнакомец. — Прекрати дёргаться, как аутист. Возьми чёртов фонарь и держи его над нами, как лампочку. Алекс души своей не чувствовал, потому что она вылетела из него от ужаса. Тем не менее, он выполнил указание скверного гостя… А тем временем все посетители паба «Длани Ночи» один за другим разошлись по домам. Последними вышли доктор Ермак и Хамелеон-адвокат. Джакс Бриггс, который, как и подобает хорошему хозяину, последним ложился в постель и первым вставал, окинул прощальным взглядом обеденный зал и хотел было заглянуть напоследок в конский двор, как вдруг в кухню, шатаясь, ввалился бледнейший, как смерть, Алекс Кобра. Волосы у него стояли дыбом, глаза были ошарашены чем-то неимоверным. Он рухнул на дубовую скамью, дрожащей рукой утёр пот со лба и, не в силах заговорить, хватал ртом воздух. Добрый глоток тёмного бренди вернул ему дар речи. — У нас в доме сам Дьявол! — вскричал Алекс. — Ей-богу! Нужно послать за батюшкой, срочно! Пускай прочтёт ему священное писание, того глядишь, и прогонит нечистого. Господи, помилуй и сохрани нас! Вот те крест, Джакс, я с ним ночью под одной крышей не останусь! — Это ты о том долговязом страннике в шляпе говоришь? — приподнял брови бармен. — Да у него карман набит серебряными гинеями и конь из породы ирландских мустангов. — Про него я те и говорю, Господи прости! И конь егошний ему под стать. Все наши лошадки рядом с ним дрожмя дрожат и потом обливаются. Я их отвёл подальше — в конюшню для почтовых — они мимо дьявольской скотины нипочём идти не хотели. И это ещё не всё! Алекс допил остатки бренди и продолжил: — Стою я и смотрю в окно на лошадок, а он подкрался сзади и хвать мене за плечо, так я чуть дух не испустил. Велел мне открыть каретный сарайчик и держать ему фонарь, пока он будет усопшего разглядывать. Бог свидетель, я своими очами видал, как покойник, ей-Богу, как мертвец глаза раскрыл и рот разинул, словно напугался Дьявола! Мене как громом поразило! Я завопил, а этот гад посмотрел на меня, захохотал гнусно так и выбил ногой фонарь из рук. Очухался я уже во дворе. Труп лежал на месте, где мы его и оставили. Этот антихрист рядом ошивался. Он пнул дверь ногой и приказал запереть. Я так и сделал. Вот те ключ, — Алекс выудил из кармана ржавый ключик и протянул его Джаксу. — Возьми, Бога ради. Он… этот бес мене деньги предлагал. Богачом, говорил, сделает, если я ему труп продам и вывезти из города поможе! — Да ну тебя! — махнул рукой Джакс. — Ахинеи ты тут мне всякой намелил. Да на что ему труп-то? Он же не костоправ, чтобы его резать и хирургические манипуляции проводить. Издевался он над тобою, вот и всё. — Нет, ему труп нужен. По его алчным очам это видно, — упирался Алекс. — Нам с вами невдомёк, что он с ним творить будет. Он его добудет, мистер Бриггс, всеми правдами и неправдами, а добудет! Душу из нас вынет. Он из тех, кто шугает добрых людей на «Дарэдейлском Болоте» — там вся нечисть ночами собирается. Упаси нас Господь! — Где сейчас этот чёрный человек или кто он там? — спросил Джакс, не на шутку встревожившись. Алекс потыкал пальцем вверх: — Поднялся по тёмной лестнице в комнату, которую вы для него выделили. Топал, как буйвол. Удивляюсь, как вы не слыхали такой грохот. И потом хлопнул дверью так, что весь дом затрясся. — Кошмар какой-то, — прошептал Джакс. — Давайте-ка позовём лучше викария, пускай с ним потолкует, — предложил Алекс, стараясь унять дрожь. — Ну и ну, вот уж не думал, что тебя так легко напугать, — сказал Джакс, сам побелев, как простыня. — Хорошенькое будет дельце — раззвонить повсюду, что в доме завелась нечисть! Нашему славному заведению конец тогда настанет. Ты уверен, что запер труп? — Еще бы, сэр, — кивнул трясущийся Алекс. — Пошли, оглядим двор, — сказал Джакс, схватив Алекса за локоть. Бок о бок, то и дело испуганно озираясь, они молча вышли во двор — просторный, четырёхугольный, со всех сторон окружённый конюшнями и прочими хозяйственными службами, стены которых на старинный манер укреплялись скрещенными деревянными балками. Остановившись в тени, под скатом крыши, они внимательно оглядели окрестность и прислушались. Было тихо. Около конюшни горел фонарь. Джакс снял его с крюка и, придерживая Алекса Кобру за локоть, чтобы тот вдруг не удрал, направился к каретному сараю. Пару шагов он тащил Алекса за собой, как марионетку, потом остановился и толкнул его ещё на шаг. Короткими перебежками, точно пехотинцы под огнём, они добрались до двери каретного сарая. — Видишь, заперт крепко, — шепнул Алекс, указывая на замок. — Говорю тебе, пошли лучше в обратку. — А я тебе говорю, пошли туда! — храбро возразил Джакс. — Чтоб я позволил всяким нечестивым проходимцам шутки шутить с покойником? Да никогда! Ты сам подумай головой своей, Алекс. Утром явится коронер Рейн, которому мы днём письмо посылали, а у нас труп стащили. Хорошенькое дело будет, однако! — с этими словами Джакс передал фонарь Алексу и начал возиться с замком. — Да чёрт. — Потише, — еле слышно пискнул Алекс. Наконец, Джакс открыл замок и распахнул дверь в тёмное помещение, мгновенно покрывшись потом. После чего обратился к Алексу: — Зайди-ка ты. — Почему сразу я? — опешил тот, едва не потеряв голос. — Фонарь ведь у тебя, глупая ты голова. Взгляни, всё ли так, как было. — Ради святого Скорпиона, только не я! — испуганно взмолился Алекс, отступая на шаг назад. — Да чего ты боишься-то, а? — не понял Джакс. — Дай фонарь, я сам войду. Осторожно приоткрыв дверь, он высоко поднял фонарь над головой и одним глазом заглянул в узкую-узкую щёлочку, словно опасался, что в лицо ему вспорхнёт неведомая летучая мышь. Не произнося ни слова, Джакс снова запер дверь. — Невредим, как вор на «Шао Канской мельнице», — шепнул Джакс товарищу, заметно успокоившись. И в этот же миг тишину двора разорвал дьявольский хохот, от которого сердце покрылось чёрным ужасом.