***
Свет на поверхности колышущейся воды мерцает и заставляет щуриться от бликов ослепительно-белой Луны. Селин видит лишь бескрайний горизонт вокруг и лиловое с синью небо без единой звезды. Она прикрывает глаза в умиротворении и отбрасывает мокрые волосы назад, подставляя лунным лучам обнаженные плечи и лицо. Но что-то тянет вниз. Сначала едва ощутимо, а затем более настойчиво и неумолимо. Она погружается в воду с головой и с ужасом обнаруживает, что ниже пояса всё тело покрывает мерцающая чешуя, а вместо стоп у неё — рыбий хвост. Медленно, но верно, она опускается в холодную тёмную пучину. С каждым мгновением всё глубже и глубже. Селин хочет кричать, но легкие заполняет солёная вода. Изо рта вырываются лишь пузырьки воздуха. Она в отчаянии сопротивляется, борется, пытаясь дотянуться до поверхности. Но ледяная темнота поглощает тело, пробирает до самых костей. Селин вскидывает руку. Вдруг чья-то крепкая тёплая ладонь сжимает ей пальцы и делает рывок наверх. — Селин, ты в порядке?! — голос кузена звучал как никогда взволнованно, а неровный настойчивый стук в дверь её каюты походил на истерику. — Я так за тебя переживаю!.. Открой, умоляю! — Все хорошо, — пробормотала де Сарде и подскочила на постели, с трудом выравнивая сбившееся дыхание, будто действительно только что тонула. Она кое-как накинула камзол с брюками и открыла дверь, сощурившись от дневного света. — Ты не можешь спать сутки напролет! Дело к обеду… Тебе надо хоть что-то поесть!.. Несмотря на то, что Де Сарде практически ничего не ела уже несколько дней, её выворачивало снова и снова. Не глядя на кузена, Селин неровной походкой подбежала к борту и, содрогаясь всем телом, свесилась с него. Солнечным зайчиком блеснула линза подзорной трубы с одного из кораблей, идущих в составе их эскадры, и ей захотелось разреветься от отчаяния. Одна лишь мысль о количестве и качестве сплетен вокруг слабого желудка благородной леди сжимала её измученное тело, и без того изнурённое качкой. Константин аккуратно помог кузине справиться с развевающимися на ветру волосами, придерживая их, пока морская болезнь вызывала всё новые спазмы. — Да что это с тобой?! Как же помочь тебе…? — причитал д’Орсей-младший и ловил то и дело вынутые ветром из причёски длинные светлые локоны. — Ничего страшного, скоро должно стать легче, — вдруг послышался голос капитана Васко. Спокойное татуированное лицо абсолютно ничего не выражало. У смуглой шеи сиял белизной воротник рубахи. Де Сарде также отметила, что за кушаком, которым под бушлатом был подвязан хорошо сидящий навтский камзол, виднелась блестящая подзорная труба и несколько приспособлений неизвестного назначения. И хотя по меркам аристократического общества Серены треуголка капитана была крайне проста по фасону, с левой стороны на ней поблескивала довольно интересная, хоть и бронзовая, брошь. Светло-русые волосы были аккуратно перевязаны чёрной лентой. Высокий рост, статность и безупречную выправку подчеркивала заложенная за спину рука. Сконфуженная Селин зажмурилась. Ей тотчас же захотелось провалиться сквозь землю от своего унизительного положения. Наконец она смогла разогнуться и посмотреть навту в лицо: — Конечно, ничего страшного, капитан, вы правы. Всего-то постоянная качка, крохотные каюты и компания крыс. При слове «крыс» она с отвращением посмотрела на чумазого юнгу, драившего палубу и приложила к губам кружевной платок, любезно протянутый Константином. — Вам стоит выпить чего-нибудь по-настоящему крепкого. Рому например. Вам полегчает, — капитан зло сощурился, однако с холодной улыбкой протянул пассажирке фляжку. Сдерживая очередной мучительный спазм, Селин нервно уточнила: — Вы предлагаете выпить? Мне? Ром? Прямо вот так? Из горлышка? Капитан с недоумением перевёл взгляд с пассажирки на флягу. — Вероятно подобный жест у вас… у навтов, и считается щедростью, — продолжая бороться с тошнотой, проговорила она, — но лучше подайте-ка чаю с жасмином. И как можно быстрее. Капитан только поднял брови и не тронулся с места. — Это всё, капитан, — проговорила Селин, досадуя на возникшую неловкую паузу. Васко только усмехнулся чему-то своему: — Как же я ошибся… Навт развернулся на каблуках и удалился.***
Предзакатное солнце опустилось к необъятному морскому горизонту, и плотные огненные лучи его били в туго натянутые паруса, словно отлитые из золота. Игривые волны ощутимо покачивали корабль. Свежий ветер не думал стихать, и судно шло ровно и скоро. Только высокопоставленные пассажиры «Морского Конька», непривычные к качке, были единственные, кого не радовали ни живописные пейзажи неба и вод: измотанные качкой, бледные, молодые люди справлялись с недугом, как могли. Даже в разгар приступов морской болезни Константин не терял бодрости духа. Едва разогнувшись после очередного выворачивающего наизнанку эпизода, он опрокидывал в себя стакан горького снадобья с лимоном, запивал портвейном прямо из горлышка бутылки, опускал её обратно в карман камзола и отправлялся бродить по палубам. Его вылавливали из балластного отсека, выводили с камбуза, доставали из шлюпки, в которой он вздумал схорониться, играя в прятки… Его обнаруживали даже в таких местах, о существовании которых не принято упоминать в приличных домах. Когда же он начинал присматриваться к рангоуту, к нему, припадая на металлический штырь заместо ноги, подходил боцман и заглядывал в лицо со значением. Поскольку у Селин из-за недомогания не оставалось сил на спокойную улыбку и нейтрально-любезные беседы, всё чаще главным и единственным собеседником сына Князя оставался Курт, чему наёмник был не особо рад. — Мы переживаем исторический момент! Только подумай, Курт, что нас ждёт на этом острове! Как его? Ах да, Тир-Фради! Это же потрясающее место, судя по тому, что я слышал!.. — Хм… Я пока слышал в основном только про бордели и таверны. Твои любимые увлечения останутся без изменения. За время в пути Курт отполировал свой клеймор до зеркального блеска и со скуки пускал им солнечных зайчиков. Блики скакали вверх по парусам, такелажу, спинам матросов, что, казалось, навеки обречены драить палубу, метались от Курта к окнам капитанской каюты, пробегали то по ступеням к штурвалу, то по самому штурвалу, который вращался то вправо, то влево почти над самой головой, то убегали к капитану, который стоял вдалеке у самой кормы с неизвестным блестящим прибором и что-то записывал, то выискивали чаек, которых становилось тем меньше, чем дальше «Морской Конёк» отходил от берега… — Чего это ты себе вообразил? Считаешь, будто я не смогу стать хорошим наместником?! Наёмник хмыкнул: — Разве что тебе доверят выбор штор в опочивальне и десерта на ужин… Уж простите, ваша милость, мы давненько с тобой ноздря в ноздрю… — Ты всегда меня недооценивал! Как и мой отец! — вскипятился Константин. — Зачем только мы тебя с собой взяли!.. Ты уже слишком старый и слишком косный, чтобы быть открытым всему новому и прекрасному! — Согласен. — Курт отложил меч и встал в стойку. Сжатые кулаки прикрыли лицо. — Старый и костный я в любой момент могу сделать из тебя, открытого новому и прекрасному, молодую и румяную отбивную. На кулаках. En guard! — Вызов принят! Мне конечно жаль, что придется преподать урок человеку в столь почтенном возрасте… — Эй, я старше тебя всего в полтора раза, сопляк!.. — Старик, не «в полтора раза», а на пятнадцать лет, если быть точным. Но нет, разве в праве я винить человека, чудом дожившего до седин, в неумении простейших арифметических счислений…? — Брейк, бойцы… — раздался голос де Сарде. Судя по интонации, ничего хорошего им не светило. Бледная и осунувшаяся, однако с энергичной злостью, Селин была тут как тут. Побелевшие пальцы вцепились в небольшой, но толстый, фолиант без надписи на корешке. Её категорически не устраивало неподобающее поведение Константина и откровенное панибратство Курта. Будь её воля, она бы выбросила обоих за борт и велела скомандовать «полный вперёд». Но к счастью или к сожалению, таких полномочий она не имела. — Я сделаю вид, что пропустила мимо ушей весь ваш возмутительный диалог, господа. Где бы мы ни были, и перед кем бы ни стояли, мы должны быть воплощением дипломатии и справедливости. Напомню, прибытие на Тир-Фради Торгового Содружества — это надежда на спасение и мирное сосуществование поселений для всех фракций. — Они и на континенте-то нормально не могут ужиться. Я о Телеме и Мостовом Альянсе. Святоши и ученые — хреновая компания, — буркнул Курт. — Зато в любых конфликтах Монетная Стража всегда в выигрыше. Наемники, что девицы лёгкого поведения — были бы деньги, да капитан? Похваляясь осведомлённостью, Константин было с вызовом поставил ногу на бочку и едва не потерял равновесие, поскольку опору из-под него тут же вышиб сапог Курта. Перехватив взгляд кузины, Константин примирительно поднял руки перед побагровевшим телохранителем: — Прости-прости, признаю, перегнул! Мы с тобою бок о бок едва ли не с пелёнок, мог бы и подыграть… Желая сменить тему, он бодро обратился к поджавшей губы Селин: — Дорогая моя, что ещё об острове тебе рассказывал профессор де Курсийон? Она вздохнула и кивнула на толстый переплет, прижатый к груди: — Из того, что он говорил, и из его записей очевидно, что остров довольно большой. Залежи интересных руд и самоцветов для всякого производства. Древесина ценных пород. Присутствует также и богатая флора и фауна, о которой мы на континенте никогда и не слышали. На его территории довольно легко могли размещаться и уживаться поселения как колонистов, так и местных. Однако полагаю чепухой разного рода нелепости, вообразите только: некоторые аборигены носят на головах… рога. — Прости, что? — прыснул Константин. — Да что там рога. У некоторых и целые деревья на головах расцветают… Все обернулись на небрежный ответ капитана Васко, который прозвучал совсем рядом. Не отрываясь от подзорной трубы, тот продолжил: — Любого юнгу лучше расспросите, он знает уж побольше ваших «декурсьонов». Местным стоит порадоваться проницательности и познаниям новых правителей Тир-Фради… Хм… Сходили бы в кают-компанию, сыграли в шашки… Васко сделал непонятный знак кому-то из команды и двинулся прочь. Де Сарде вспыхнула. Поразмыслив немного, она оправила камзол и ускоренным шагом догнала его. — Как много вы услышали? Тут ведь так шумят и волны и паруса… — Примерно с самого начала и до самого конца. Знаете, что такое «акустика»? Несмотря на невозмутимость, в глазах легко читалась снисходительная ирония, от которой Селин стало нехорошо, и она вполголоса проговорила: — Капитан, смею ли рассчитывать, что всё, вами услышанное, останется между нами? Ведь все это бросает тень… — Между нами? — он посмотрел ей в глаза и усмехнулся. — Уж поверьте, нам с командой случалось становиться свидетелями и не таких конфузов с высокопоставленными пассажирами. Будьте спокойны. Ещё будут ко мне вопросы, миледи? — Благодарю вас, капитан. — Да-да… — едва кивнул он и направился в сторону троих собравшихся на корме навтов. Для Селин де Сарде, эмиссара Торгового Содружества, наибольшим сожалением в данным момент стала невозможность провалиться сквозь все палубы корабля на самое дно морское, где тишина и покой, и нет никаких дурацких кузенов, Куртов и злобных капитанов.