***
Возмутительно трезвый Константин сбежал по сходням и замедлил шаг, взглядом споткнувшись о молчаливую группу стражников с парой докторов в носатых масках. Слепые стёкла глаз придавали им оттенок мрачного безумия, что на фоне сгоревшей пристани и всё ещё дымящихся судов словно силой возвращало на зачумлённые улицы Серены. И совершенно разбивало реальность. — О, какая чудесная делегация, — пробормотал он. — Где же положенные приветственные речи, господа? Я истосковался по светским обычаям. — Вот мы и на Тир-Фради. Полагаю, нас заждались. Но уверяю, задержка в пути от нас нисколько не зависела, — де Сарде встала рядом, любезно улыбнулась и открыла взгляду лицо из-под полей шляпы. Им навстречу, скрипнув кожей докторских костюмов, протянулись руки с деревянными чашами, полными зловонной чёрной жижи. Селин рефлекторно отшатнулась, Константин же не двинулся с места, но поднёс к лицу кружевной платок. — Ваши сиятельства, мы уж и не чаяли! Просветлённый внял нашим молитвам о вас, да пребудет он вовеки! — Раздался глубокий женский голос. Стуча каблучками, из-за спин стражников выплыла бодрая чернокожая дама без возраста в бордовом платье с кружевным стоячим воротником. В нетронутых сединой взбитых кудрях красовались броши в виде золотых соцветий. Декольте и его глубина раскрывали довольно высокие амбиции на счёт собственного возраста. Лакированная естественная светскость на фоне разрухи неожиданно умиротворила и напомнила Селин покойные времена степенных салонов, предсказуемых, как строки протоколов собраний. — Приветствую вас в Новой Серене, Ваши Сиятельства. Леди Лорен де Моранж, к вашим услугам. Как заворожённые, кузены не могли отвести глаз от экзотической миледи и её изящного полного реверанса. — Миледи, благодарю покорно! Бесконечно, бесконечно рад! Де Сарде спрятала улыбку. Константину и вправду не хватало общества равных, и теперь он буквально расцвёл от изысканных, хотя и с налётом провинции, манер уже бывшей наместницы. — Мы наслышаны о свирепствующей эпидемии малихора на континенте, потому и вынуждены приветствовать вас традиционными тонизирующими настоями. Нашими докторами доказана исключительная польза местных трав для здравия… Не переставая ворковать, леди Моранж перехватила чаши у докторов и передала их кузенам. — Мое почтение, миледи Моранж. Капитан «Стремительного», Марсий. В вашем распоряжении, — проговорил вышедший вперед моряк и дежурно коснулся треуголки в приветственном жесте. Небрежность его не скрывала, но и не бравировала отсутствием почтительного. — Реверансы — это дело нужное, но давайте отложим это на потом. Сейчас я бы предпочел получить ответы. Что. Здесь. Происходит. — Ах, капитан! Я бесконечно сожалею, что мы не смогли подготовить порт к вашему прибытию после трагического инцидента с кораблями в нашем порту… Вам, как навту, стать свидетелем подобного… какое горькое потрясение… Марсий вдруг сделал встревоженное лицо и ахнул: — Храни меня Альбатрос, и кто же мог такое сделать?! Все обернулись в указанном железной рукой направлении, где неподалеку дымилось грузовое судно. Капитан вдруг выхватил чашу из рук де Сарде, резко выплеснул содержимое в сторону и всучил обратно. На татуированном лице читались отвращение и брезгливость. Косо оглядевшись, Марсий красноречиво глянул на раздумывающего над напитком Константина. Тот мигом сообразил последовать примеру капитана. Под вопросительными взглядами встречающей делегации капитан продолжил громко возмущаться. — Это же просто чудовищно! Как вы могли допустить такое? Леди Моранж пустилась было в объяснения, но Марсий будто потерял всякое терпение. Он вдруг спешно откланялся и устремился к местному навту неподалёку, что выкрикнул нечто приветственное. Селин вручила пустые чаши докторам в масках и обратилась к леди Моранж: — Сударыня, Князя тревожит положение дел как на Тир-Фради в целом, так и в Новой Серене в частности. Сказать по правде, у меня и в мыслях не было допустить, чтобы на территории колонии, подконтрольной Торговому Содружеству, дела оказались столь плохи… Леди Моранж развернулась к ней на каблуках, и в умилённых глазах её промелькнула ненависть: — Быть может, подобные заявления следует делать в подобающей обстановке, после размещения в резиденции и надлежащего отдыха? На вашем месте, дорогая, я не стала бы вот так сразу включаться в работу. — Отметила она с сожалением. — Остаётся только восхищаться вами, как новыми правителями, что не успев сойти с корабля, успели во всем разобраться и выдать мне критику, коей я достойна. Безусловно, приму ваши замечания беспрекословно. Но — вы на Тир-Фради, и здесь не следует торопиться с выводами… — Я оценила вашу иронию, миледи, — не меняясь в лице, ответила де Сарде, — приношу вам искренние извинения. Серые глаза бывшей наместницы чуть смягчились: — Двадцать пять лет назад на этом самом месте бродили голодные звери, а дикари вершили свои кровавые непотребства. Только благодаря моим усилиям вы имеете удовольствие видеть здесь частицу цивилизации, что по праву названа Новой Сереной. И мне хватает мудрости принимать без обиды наивность юности, что пришла на всё готовое. Селин вдруг стало неловко, но, повинуясь едва уловимому чувству правильности, она настояла: — Вы несомненно правы, но прежде чем начать отдыхать, нам стоит встретиться с адмиралом Кабрал. Удерживая елейную улыбку, бывшая наместница произнесла: — Как вам будет угодно. Позвольте, провожу вас к ней.***
Перо больше не царапает бумагу. Трясущаяся рука зависла над листом, и Иветт Кабрал смотрит, как трепещет на кончике чернильная капля, готовая вот-вот сорваться в жирную кляксу. Кабрал больше всего беспокоит дрожь в руках. Когда-то твёрдая, её хватка ослабла и поддалась тремору. — Алкоголичка. Ей ужасно обидно и ужасно смешно. Но главное — ей ужасно. Перо зло возвращается в чернильницу и едва её не опрокидывает. Сквозь дрожащие пальцы она смотрит на понятный каждому навту натюрморт: мутную бутылку с гранёным стаканом, доверху полным красновато-золотистой жидкостью. И только после плавающий взгляд выцепляет выглядывающие из-под него бесконечные требования, прошения и угрозы в нераспечатанных конвертах. Закрыв глаза с длинными выгоревшими ресницами, Кабрал улыбается светлым моментам своей прошлой карьеры, в то время как её ладонь уверенно нащупывает стакан. Когда она только начала понимать, что очутилась в ласковых сетях зелёного змея, её удивило, что спиртное перестало обжигать горло. Вот и сейчас коньяк катится по её глотке душистым тёплым комочком, который спустя мгновения расцветёт минутами покоя. Несколько капель бегут по подбородку, и она торопливо вытирает рот. Заглянув в бутылку, Кабрал разочарованно убеждается, что та пуста. Она дёргает на себя ящик письменного стола, хлопает в ладоши и потирает их друг о друга. — Так-с, ну ладненько… Со стороны может показаться, что уже немолодая навтка затеяла баловство явно не по годам. А может даже и не по размеру, ведь баловство многажды больше её самой… Проклятая трясучка просыпает черные кристаллы пороха из рожка на газетную заметку. Кабрал в очередной раз смотрит на слова «Морской Конёк», обведённые грифелем, кивает собственным мыслям, и невесёлая усмешка делает её татуированное лицо совсем печальным, пока маленький сильный кулак вколачивает шомполом антикварную свинцовую пулю в дуло пистолета. К моменту, когда пружина колесца делает мелодичное «трррунь», и её палец бесстыдно скользит по холодному язычку курка, она с силой вжимает дуло в свой правый висок, чтобы напряжение скрыло проклятую дрожь. — Адмирал! Кабрал вздрагивает. Пистолет выпадает из руки на стол и едва не разбивает стакан. От хриплого смеха её плечи в вылинявшем бушлате трясутся. — К вам Константин д’Орсей со свитой, сударыня. — Приму спустя пять минут, — бормочет адмирал и с сожалением убирает пистолет в стол. Порох как пить дать отсыреет, и снова всё насмарку. Заглянув в бутылку, она снова обнаруживает пустоту и оттопыривает губу. Впрочем Кабрал собирается с мыслями, нетвёрдо встаёт из-за конторы, чтобы повернуть ключ в замке и тяжело возвращается в продавленное кресло.***
Горло першило от гари и порхающего в воздухе пепла. Покашливая, Константин зарылся носом в платок и щурил покрасневшие глаза. Шаткой походкой после долгих месяцев плавания они шли, шлепая по лужам порта. В наиболее глубоких ямах кто-то любезно набросил доски, но это абсолютно не спасало от грязных брызг, летевших отовсюду. Де Сарде с досадой поморщилась, когда отметила как её сапоги и брюки мгновенно потеряли свой нарядный вид. После оглушительного великолепия Малого Орфея Новая Серена выглядела скверно отстроенной безвкусной деревней с претензией на архитектуру Гакана. Утешал лишь величественный вид окрестностей Тир-Фради, возвышающийся над туманной дымкой. Верхушки гор, зеленеющие просторы холмов и лесов завораживали. Контора в порту сперва показалась неряшливой. Отсыревшие снизу дощатые стены покрывали подсохшие коричнево-зелёные водоросли, сумевшие как-то прорасти древесину, да так и оставшиеся с давнишнего прилива. Или может длительного шторма. Кто знает? Быть может, глаз де Сарде слишком избаловала продуманная отделка помещений острова навтов Малого Орфея или к подведомственным Марсию помещения «Стремительного». В приёмной пахло рыбой и водорослями. Слышался шум прибоя и гортанные крики навтов на складах. Спустя полторы чашки чая к ним вышел адъютант адмирала, молодой навт с задорными глазами, и проводил в кабинет. Огромный добротный стол морёного дерева был аккуратно заставлен стопками с документацией и подшивками каких-то бюллетеней на навтском. С края свешивался угол карты Гаканской акватории, испещрённый карандашными трассами. Вдоль стен стояли обитые железом шкафы и пара огромных сундуков. Де Сарде не могла не отметить, как, рассаживая по креслам делегацию, юноша неприметно заменил одиноко стоящую поверх бумаг пустую бутылку новой, заполненной под самую пробку жидкостью благородного красно-коричневого оттенка, что тихонько пронёс под бушлатом. Смуглая навтка без возраста в добротной кожаной треуголке, надетой поверх бьющей по глазам цветом красной косынки, покачивалась на задних ножках стула. Почти всё её лицо, включая крылья аристократически-крючковатого носа, покрывали убористые, чуть поплывшие за давностью нанесения, татуировки. Оба уха пробивали множественные золотые кольца, включая даже такие места, которые де Сарде и в голову не пришло бы украшать серьгами. «Беспокоиться о похоронах адмиралу явно не придётся», — размышляла Селин. Во время краткого введения в культуру и обычаи навтов накануне отплытия, де Курсийон рассказывал о давней традиции мореходов касательно золотых серег: где бы ни настигла навта смерть, золото всегда гарантировало приличные похороны в любой акватории, в любой части света. Живые миндалевидные глаза адмирала сверкали нездоровым блеском. Завидев Кабрал, Марсий дежурно салютовал, однако судового журнала не предъявил. Кабрал внимательно посмотрела на него и обратилась к кузенам, слегка обдавая их коньячным духом: — Приветствую новоиспечённых personas non grata Гильдии Навтов в порту Новой Серены. И столько горечи прозвучало в её голосе, что Де Сарде вдруг послышалось сочувствие. Быстро глянув на адмирала, она поймала себя на странной теплоте по отношению к навтке. Селин опомнилась и начала выкладывать перед ней уведомления и копии всех подписанных документов, когда её взгляд упал на газету и слово «трибунал». Проследив направление её взгляда, адмирал с громким стуком водрузила на это место закупоренную бутылку. — Как новый Наместник Новой Серены, свидетельствую глубочайшее почтение, миледи Адмирал. — Константин сидел довольно расслабленно, однако без панибратства, которого так опасалась от него кузина. — Ты ещё не вступил в должность, — тихо проговорила она сквозь улыбку. Кузен только отмахнулся. — Что теперь будет? — спросил Курт. — Зависит от того, чего вы хотите, — отчеканила Кабрал, и не было никакой возможности уловить её настрой сквозь непроницаемое холодное дружелюбие опьянения. Элегантно пошатываясь, но твёрдо стоя на ногах, она прошагала к Марсию и снизу вверх заглянула в его лицо. — Североморская Акватория предписывает вам отдельное адмиральское прошение для предъявления вышестоящим по званию судового журнала и рапорта о доставке нарушителей или это вас так утомила та небольшая таска, по причине которой рейс «Стремительного» был задержан? Дисциплину вы оставили в шторме вместе с остатком рангоута, а, капитан второго ранга?.. Так глубоко оскорбить капитана мог только плевок на верхнюю палубу. Марсий бросил краткое извинение и не без раздражения положил на стол Кабрал судовой журнал «Стремительного», встав по стойке «смирно». — Рапорта внутри, — буркнул он. — Да-да, капитан, благодарю вас. С заложенными за спиной руками адмирал обходила Марсия со всех сторон и внимательно читала его лицо. — Гаканец, значит. — Урождённый. — Что же, господин капитан второго ранга, вольно. Свою работу по доставке нарушителей вы выполнили, и как члену посторонней акватории, вам запрещено находиться на территории нашей юрисдикции на момент разъяснения прав и свобод членам Чёрного Списка Гильдии. — Статья шестьсот восьмая Сухопутного Кодекса, — кивнул без энтузиазма Марсий и щелкнул каблуками. — Так точно. Хмуро озираясь на кузенов, он вышел. Де Сарде и Курт только переглянулись. Кабрал плюхнулась в кресло и ловко откупорила коньяк. Она заговорила, рассматривая стакан. — Итак, господа, я обязана разъяснить вам… — Адмирал, может мы как-то договоримся? Мы представляем Торговое Содружество, и находиться в Чёрном Списке Гильдии Навтов нам ну крайне неудобно. Я бы даже сказал, такое категорически неприемлемо. Без транспортного сообщения с континентом наши позиции на острове останутся уязвимыми. Что нам делать?.. — Ваша Светлость, вы нарушили закон. Буде каждому спускать нарушения и «договариваться», это что же такое с нами станет, а? — Но адмирал, я же не собираюсь опротестовывать наложенные Гильдией Навтов штрафы! — Ничем не могу помочь. Увы. Помимо житейского опыта и нашей знаменитой навтской интуиции, я научилась разбираться в людях. И, доложу, вас либо по незнанию, либо умышленно, ввели в заблуждение о положении дел здесь, на Тир-Фради. — Аромат коньяка взвился над стаканом, который наполняла жадно ухмыляющаяся Кабрал. — Понимаю как никто, Малый Орфей оглушил вас по всем фронтам, понимаю, господа. Только, с вашего позволения, то было красочной фикцией. А я верну вас в реальность. Настоящее положение дел Гильдии Навтов здесь следующее. Мало того, что на острове идет грызня религиозных фанатиков Телемы с этими ненормальными учёными из Мостового Альянса! Мало того, что моих людей периодически похищают и выпытывают секреты нашей «магии»… И это не фигура речи, Ваша Светлость, — безумная улыбка её стала сардонической, — калёным железом выпытывают, — она отхлебнула и кашлянула в кулак. — Так ещё и островитяне… эти так вообще… И если я, как адмирал Гильдии здесь, связующего звена всех этих буйнопомешанных, хоть на шаг отступлюсь… Да вы хоть понимаете, какой хаос тогда наступит?.. — Сударыня, помилосердствуйте, мы ведь прибыли именно для того, чтобы навести порядок на Тир-Фради! Вы отдаёте себе отчёт, что налагая арест на наш флот, вы нам же и мешаете! Хорошо-хорошо, вы же и подотчётный вам флот лишаете прибыли, верно?.. Пока Константин и Кабрал препирались, перебирая возможные компромиссы, а Курт напряжённо следил за беседой, в голове де Сарде крутилось проклятое «трибунал». Ей казалось, это опасное, механически-злое, слово буквально разламывает её мозг в мелкое крошево. Не дожидаясь итогов переговоров, она произнесла чужим голосом: — Адмирал, каковы итоги трибунала? Спор мгновенно прекратился. Кабрал, не морщась, осушила стакан, налила доверху и снова выпила. — А всё очень просто, миледи де Сарде. Гаканская акватория потеряла флот под предводительством «Морского Конька». Я же, как адмирал, потеряла доверенное лицо, все его суда и экипажи… — Кабрал горько усмехнулась и с теплотой уставилась на рукоять ящика стола, в котором лежал вожделенный пистолет. — Благодарю за то, что поинтересовались. — Она учтиво приподняла треуголку. — Надо отдать вам должное, миледи, ваши с Его Сиятельством дневники внесли долю ясности в причины случившегося… — Что значит «потеряла»?! Что вы имеете в виду? Наши дневники?! — у Селин стремительно потемнело в глазах, и она вцепилась в подлокотники, чувствуя, как из-под неё уплывают все опоры. Кабрал с сомнением посмотрела на эмиссара и извлекла из ящика стола кипу бумаг. — Миледи, я в точности так же растерялась, когда получила это сообщение. Зачту его вам, во избежание недопониманий. Минуту, — повозившись, она достала ещё один стакан, налила и в него из своей бутылки и подвинула его де Сарде. Щедро налитого оказалось, что называется «с горкой»: газету пропитали пахучие коньячные пары. — Закон — что дышло, да, миледи? Вам же, — обратилась Кабрал уже к Константину, — Ваше Сиятельство, вам определённо стоит развивать эпистолярный жанр… Константин напряжённо следил за Селин и бездумно кивал на слова адмирала. — «На основании сделанных выводов о вящей ненадёжности подсудимого и в назидание прочим лицам, ответственным перед Гильдией, исключить подсудимого из Гильдии в связи с тяжестью совершённых им преступлений; лишить подсудимого Васко Агилара всех званий и наград, полученных ранее за заслуги перед Гильдией; конфисковать всю принадлежащую подсудимому собственность, движимую и недвижимую — список собственности прилагается — с целью возмещения причинённого Гильдии ущерба, как морального, так и материального; приговорить к смертной казни через повешение…» Внутри неё всё оборвалось. Селин залпом осушила предложенный стакан и упала в кресло. Выдержанный коньяк огнём опалил горло, на глазах выступили слёзы. Константин рассеянно потирал лоб. Курт снял шлем и поджал губу. Адмирал больше не пыталась унять дрожь в руках и только наклонила голову, глядя на эмиссара. — Это то, что доложили мне, вместе с приложенной копией протокола допроса подсудимого. Ваши же письменные свидетельства стали умягчающим обвинения фактом. Но скорее для меня, чем для тех, кто приводил приго… выносил приговор. — То есть…как это — повешение?!.. Капитана Васко… убили? — прошептала Селин. Де Сарде почти не слышала слов Кабрал. В ушах звенело. — Я знала Васко ещё с юнги, и он попросту не мог быть повинным в том, в чём его обвиняют. Такое не в его характере. Если хотите знать, он был последним, кому я вполне могла довериться и доверилась. Более того, он обладал всеми качествами, необходимыми новому адмиралу… Не помня себя, Селин пробормотала слова прощания, ударившись о грудь адъютанта Кабрал, выбежала из конторы на улицу, где её и стошнило прямо у входа. Больше всего на свете ей сейчас хотелось остаться одной и выкричать себя всю до остатка вместе со слезами.***
В резиденции Наместника Новой Серены праздновали сразу два события: долгожданное прибытие Константина д’Орсея и его вступление в должность. В тёмно-зелёном бушлате с золотыми погонами на сухопутный манер, что указывали каждому местному навту на чужую акваторию и чужую юрисдикцию, капитан Марсий с бокалом тёмного вина бродил по пышно украшенному тронному залу среди сухопутных господ. Капитану было не по себе. Поджоги судов и их обугленные остовы отзывались страшным горем в самом его сердце. Ни один сухопутный бы не понял такой беды. Кто бы ни стоял за настолько чудовищным зверством, Марсий обязательно найдёт его и накажет. Старая алкоголичка адмирал, которую в последнее время так недолюбливали на Малом Орфее, действительно перестала соответствовать своей должности, и его ближайший рапорт несомненно об этом сообщит. Этим идиотам гаканцам впору бы закрыть порт, оцепить останки судов, да провести хорошее расследование поджога, но… да и хрен бы с ними, это уже не его дело. Марсий остановился у группы служителей какого-то культа с металлическими жёлтыми солнцами, нашитыми на просто скроенные парчовые ризы, и вполуха слушал скучнейшие теософские диспуты. Он только хмыкал на примитивные представления местных церковников о сотворении мира, ведь каждому навту было известно, что суша была поднята со дна древнего Океана божественным Альбатросом, который, ухватив останки морского змея и разместив их как материки, тотчас же разбился о купол неба и осел на нём осколками звёзд. Армеец в начищенных громоздких латах хмуро подпирал стену да рассматривал местных представителей своей гильдии, то и дело отпивая из фляги. Марсий не стал к нему приближаться, они лишь обменялись взглядами и коротко салютовали друг другу. Оба были не в своей тарелке. Факт. Пожалуй, еще один бокал не помешает, — решил Марсий и подошел к столу с напитками. Восторженный тон Константина в обществе той пожилой дамы из приветственной делегации в порту начинал досаждать. Или все же дело в другом? В том, например, что мысли постоянно возвращаются к этому чертовому салаге… У него не было ни единой причины уважать Васко. Напротив, он терпеть не мог этого сопливого выскочку, который с лёгкостью высчитывал в уме то, что ему, Марсию, приходилось решать на сложнейшем арифмометре. Высокомерный, хвастливый, Васко только и ждал похвалы в свой адрес. Этому сосунку давалось всё, за что бы он ни брался, а за красивые глаза перед ним открывались такие двери, что Марсию и не снились. Собственно это и стало причиной увольнения Марсия с Гакана в Северморскую Акваторию: неизведанный суровый регион с неподъемными для середняков условиями труда, да и платили с лихвой… Уж там-то Марсий мог доказывать окружающим да и самому себе сутки напролёт, чего он стоит! Но даже невзирая на неприязнь к Васко, ему становилось не по себе от суровости вынесенного приговора. Размышления о том, что в Гаканской акватории что-то не так, занозой засели в его сознании. Он допил вино и вышел убедиться, достаточно ли хорошо выставлена охрана в порту на ночь.