***
То был не пролив, а способ уничтожения судов и выворачивания суставов штурманов всех категорий. Здесь дно поднималось так высоко, что его становилось видно сквозь волну, вздымающуюся в любую погоду, под которой колыхались мокрыми волосами широкие тёмно-зелёные водоросли. Остовы кораблей идиотов, решивших, будто они умнее подводных течений, сиротливо возвышались среди чересполосицы острых скалистых обломков, издали напоминающих зубы гигантской акулы. С опущенными брамселями кильватерная колонна «Морского Конька» заходила в бешеные воды небольшого, запретного для навтов, архипелага. Его название говорило само за себя. «Кладбище кораблей». Васко стоял у руля. Один неверно просчитанный дюйм — и гарантированный пробой бока, либо посадка на риф, либо трещина. Либо вообще весь ремонт насмарку. Карта прохода была только в его голове. Люди в «Пыльном Весле» сыпали именами бортов, что рискнули пройти, да так и остались в этом проклятом месте. И зависть в их голосах только укрепляла веру капитана в собственные силы. Нагретый солнцем верхний слой вод снизу подмывало более холодное течение, и от того неспокойные воды беспрестанно волновались, а студёная подводная пресная река из донного разлома подмешивалась к водам и поворачивала ток волн вспять. Таким образом единственно возможным делался ход на волне. Противоходом. Встречный ветер холодил промокшее от пота лицо, пока «Морской Конёк» крался по «игольному уху», узкому провалу дна, допускающему проход относительно лёгкого судна. «Лентяй», «Золотые пески» и «Фурия» следовали за ним. По бокам среди высоких стен пенных брызг всё реже встречались поросшие ракушками зелёные скелеты самонадеянных навтских попыток присвоить Гильдии и это негостеприимное место. Васко уже не чувствовал рук и покачивал штурвалом, словно повинуясь тонкой нити, что вела его за собой. Ещё немного, и показалась узкая скальная арка, в которую и проскользнули корабли. Можно было выдыхать. Они вышли из области волнения в тихую бухту, поросшую мангровыми зарослями. С трудом отыскав каменистый пятачок пляжа среди глянцевой зелени, корабли встали на якорь, а экипажи, пьяные от пережитой гонки и приближающейся свободы, высыпали на сушу. Справились.***
Пляска гигантских волн за скальным кольцом не стихала ни днём, ни ночью. Словно молоты, они всё били в неподатливые чёрные клыки каменных глыб, и битва эта не знала ни победителей, ни проигравших. В то время как в бухте, словно в пику, стояло спокойное море. Похожие одна на другую бирюзовые степенные волны чешуйками поблёскивали на ровном солнце и с шипением набегали на гальку. Старания беглецов удались на славу. Кладбище Кораблей оказалось проходом в тихий архипелаг, скалистые острова которого были полны пещер и гротов с бьющими пресными ключами. Безопаснее места для временного пристанища было не найти. Однако их покой имел и оборотную сторону. Помимо мангров и кораллов, между которыми шныряли разноцветные крохотные рыбки, острова были абсолютно пустынными. Из годного в пищу же на них водились только флегматичные тощие каланы, покровительствующие порядочной морской торговле. В пищу они не годились ни по питательным свойствам, ни по этическим соображениям. Постовые курсировали до прохода и всё приносили благие вести, дескать погони за ними нет. Только запасы пропитания всё редели. Когда же была доедена последняя бочка солонины, Джу в компании Маркиза начал слишком внимательно принюхиваться к ремням команды да их бушлатам, пришлось искать иные способы пропитания.***
Линза подзорной трубы то и дело бликовала, что-то выискивая в волнах. Лицо капитана наконец оживилось, и из неопределённо-тревожного вдруг исполнилось покойного внимания. Уголки поджатых губ приподнялись. — Убрать брамселя! Вон там их полно. Спускай шлюпку с гарпунами! Вместе с убранными парусами палубу залило солнечным светом. Заинтересованный Фаусто внимательно слушал, то и дело сглатывая слюну: не далее получаса назад он громогласно внушал Красавчику, который вызвался — так уж и быть, только на этот раз, и то, только потому, что больше некому — коком, метод приготовления акульих стейков по-хикметски, да так, чтобы вышли не слишком сухие. — Подойдём аккуратно и…. Мармышка, ты-то куда? Остаешься на судне. Флавия возмущённо вытаращила глаза. — А чё нет-то?! — Нечего тебе делать в лодке. Трос ты не удержишь, гарпуны тяжелые. В воде — злые голодные твари… И это мако, а не просто тунец. Они сюда вообще-то пожрать зашли. Руки-ноги у тебя не лишние вроде. Смекаешь? — Да спокойно я с гарпунами управлюсь, капитан! Мне вон Лауро насвистел про охоту на акул… Посмотрю хоть… Ну пожалуйста! Безапелляционный взгляд смеющихся серо-зелёных глаз, обрамлённых пушистыми ресницами, буравил бедную юнгу. Приподняв брови, капитан продолжал смотреть на неё, ожидая что Флавия сообразит и откажется от затеи. — Не смотрите на меня так, капитан! Что вам за разница-то! Вы вон, даже того чужого придурка с той каюты, что запирала, с собой в шлюпку берёте! — надулась она. — Ты не понимаешь. Это другое. Это на прикорм, — рассмеялся Васко. Флавия досадливо шмыгнула носом. Упомянутый же моряк стоял неподалёку и слышал каждое слово. Побледнев и впадая в отчаяние, он было запротестовал: — Н-нет, капитан… н-но вы же пообещали… — Да пошутил я, пошутил. Потом придумаем тебе испытание. Мне надо, чтобы сейчас всё прошло чётко. Возьму к себе, если нормально себя покажешь. А нет — так нет… Виновато улыбаясь, капитан пожал плечами. Его «нет, так нет» означало путешествие за борт в кишащие акулами мако воды следом за прочими, не оправдавшими надежд странного капитана и его бригады. Между тем Флавия потихоньку начинала закипать. — Вот всегда вы так, капитан. Промеж прочим, я больше вашего рисковала тогда… Меня чуть не выпотрошили… Я разве вас когда просила о чём, а?.. А?.. — А ну как опрокинутся, и сожрёт тебя акула, и тогда что? — не сдавался Лауро. — Тогда отведаем акулятины, фаршированной Флавией. Как и всегда, Маркиз появился внезапно и бесшумно. Красный рот его осклабился в улыбке, и глаза нехорошо блестели. Навт-новичок посерел от ужаса. Капитан сдался: — Хорошо. Убедила. Но чуть что — пеняй на себя, поняла?***
Такого куража в капитане Флавия отродясь не видала. Они чудом не разбили только что угнанные с таким трудом суда. На хвосте у них злая что твои черти Серенская армада за ближайшим рифом. За прошедшую пару недель вынужденного схрона их уже воротило от застревающих между зубами водорослей. Но солёный запах моря, компания таких же голодных, как и он сам, неунывающих моряков с их людоедскими шуточками и состязанием «чей желудок урчит громче», витающий надо всем вольный дух авантюризма, воодушевляли Васко пьяной, страстной, уверенностью в неминуемом успехе. А как иначе-то? Ей оставалось только тихонько улыбаться его задору. Скинув рубаху и оставшись в одних штанах, подвязанных кушаком, капитан прыгнул в шлюпку. За ним последовал также голый по пояс Джонас. С удовольствием разглядывая торс капитана, Флавия на мгновение задумалась. Оглядев свой увесистый бушлат юнги, явно не рассчитанный на подвижность ловкого рыбака, она прикинула, не больно ли жирно будет Джонасу таращиться на её сиськи, и тоскливо покосившись на Васко, застегнулась на все пуговицы до самого подбородка и полезла в шлюпку. Бо решила, что всё-таки будет больно жирно. Когда они отошли от корабля на приличное расстояние, над поблескивающей от солнца гладью воды Флавия успела заметить сразу два акульих плавника. В один из них, самый ближайший к шлюпке, уже метил и Васко. Под бронзовым плечом перекатились мышцы, короткий свист — и гарпун с едва уловимым стуком отскочил от гладкой спины твари. — Вот оно что… Рассеянно улыбнувшийся капитан обернулся за следующим орудием. Перехватив сподручнее, он с разворота с такой силой пустил его в спину рыбе, что чуть едва не ушёл за борт за ним следом. Сейчас же резко натянулся трос, и лодку потащило по воде вслед за плавником. — Отлично! Главное, чтобы не ушла на дно! Капитан схватил следующий гарпун, но вдруг трос отцепился, и лодку дёрнуло. Послышались испуганные проклятия Джонаса. Успокоившись, он перешёл на пожелания разнообразных мучений тому, кто крепил прошлый канат. Джонас, продолжая чертыхаться, ловко прикрепил новый трос уже к следующему гарпуну. Из воды вздыбилась гладкая кожа акулы с острым плавником и торчащим в спине древком. Она бесшумно шла прямо на нос шлюпки. — Гарпун! Ну! Флавия едва успела подать остриё в подставленную руку, когда капитан размахнулся со всей силы. — Васко! — вскрикнула Флавия и безотчётно схватилась за пояс капитана. Но тут же выпустила, испугавшись получить по голове древком. Мощное «хрясь» сотрясло всё вокруг. Юнги клацнули зубами и вцепились в борты. Лодка подпрыгнула и сильно качнулась. На мгновение Флавии почудилась огромная раззявленная пасть с рядами острых зубов. Во все стороны хлынула пенная вода красного цвета. Флавия в ужасе терла глаза, залитые крепко-солёной кровавой водой. Из-за расписанной татуировками смуглой спины было видно, насколько глубоко второй гарпун засел в акуле, которая теперь тащила шлюпку по водной глади и оставляла за собой высокие волны. — Ого-о-о! — крикнул капитан, хватая следующий гарпун. — А хорошо мы её взбесили, да, ребят? Когда, сверкая белозубой улыбкой, с горящими глазами, Васко оглянулся на матросов, Флавии захотелось завопить от радости. Подхватив его мальчишеский восторг, она хмуро улыбалась и втайне балдела от азарта, с которым капитан продолжал охоту. Эти радостные крики она была готова слушать бесконечно. Пришла в себя Флавия лишь тогда, когда мужчины в шлюпке хором прокричали победный клич. Акула вдруг дёрнулась, резко замедлилась, и туша её всплыла на поверхность светлой глыбой. Капитан с Джонасом всё возбуждённо перекрикивались и скручивали трос. Они похватали вёсла и начали грести к кораблю, утягивая с собой на буксире добычу. — Эй, Мармышка, как оно? В следующий раз сама попробуешь? Застигнутая врасплох, Флавия была не в силах отвести взгляд от рельефа мышц, ходящих под гладкой кожей, ослепительно бликующей на солнце от пота, воды и акульей крови. С его тёмных от воды волос по плечам на округлые бицепсы стекали тонкие струйки, ускоряясь при встрече с крупными каплями. Ей казалось, будь сейчас они одни, она не выдержала и впилась бы в эти улыбающиеся губы, зарылась пальцами в мокрые волосы и размазала эти красные подтеки по его скулам, его сильной шее и невозможно красивой груди. Поэтому, чтобы не пялиться, Флавия поглубже надвинула свою шляпу на глаза и что-то буркнула. Определённо, им стоило утвердить акулу в ежедневное меню корабельного пропитания. Тем временем они подошли к кораблю, где можно было не опасаться хищников. Васко уже опутал острый акулий хвост тросом от шлюпочной лебёдки и свистнул. Джонас спешно выдирал из туши гарпуны. Рыба взмыла вверх и оросила рыбаков кровавым дождём. Мако была действительно огромная. Из зияющих дыр зигзагами струилась кровь. В раскрытой пасти торчали острые как бритва многорядные зубы. Премерзкое конечно зрелище, но ещё парочка таких — и всем четырем экипажам можно не думать о провизии минимум неделю… — Да, оно точно того стоит, — пробормотала Флавия и тут же ухватилась за борт лодки, которую качнуло из-за хулиганского прыжка с переворотом в воду. Джонас хохотнул и прыгнул за Васко, подняв столб брызг. Они плескались, смеялись и фыркали, смывая с себя следы охоты. В то время как Флавия обмирала от лихачества капитана, — виданное ли то дело, вот так запросто плескаться в водах, где ещё недавно на тебя щёлкали злые пасти. Юнга неловко ёжилась и оттирала кровавые сгустки с подола мокрого бушлата. Её так запутали впечатления, что она не могла понять, отчего же так жжётся в глазах: от злости, смущения, восторга или горечи.