***
Это больше всего напоминает игру в гляделки, и де Сарде нервничает. Нервничает и Сиора. Альфра так напряжена, что её толстые губы белеют. По челюсти Курта перекатываются желваки. Сжатые кулаки Марсия дрожат от ярости. Вереница минут идёт и вытягивает в доли часа утомительное молчание, в котором звенит взгляд белёсых глаз. Каждый из членов делегации Торгового Содружества убеждён, что он смотрит именно ему в лицо. Ради этого момента они сбили к чертям все сапоги на узких скалистых тропах. Их бурдюки пустовали. Лагерь с остатками провианта и парой добровольцев из местных остался далеко позади, а сами они стоят наедине с… …его называют Верховный Король. Ему не нужно отмечать свою кожу цветами клана. Каждый из mal, каждый из doneigad острова знает его в лицо. Ибо он сам — остров и свирепая душа Тир-Фради. Он застыл сгорбленной горгульей, положившей голову на кулаки, и не мигая, смотрит на них. И кажется, само время запуталось в ветках, торчащих из его головы. Наконец металлический стук мушкета о камень нарушает тишину. Альфра делает шаг назад и тотчас же явно жалеет оставленного под ногами оружия. Следом звякает пористый клинок Сиоры, но кажется, ей важнее не отводить глаз, чем лишиться меча. Взгляд де Сарде шарит по камню со сложенным оружием. Переходит на непроницаемое лицо правителя острова. Снова на оружие. На недовольное лицо Курта. Опять на камень с оружием. На Марсия… Наконец она решается и медленно раскладывает перед собой пистолеты, несколько гранат и крохотный пузырёк с ядом. Немного подумав, оглядывается на Курта, и вот, нож из сапога завершает и её арсенал под ногами. Шаг назад. Белёсые горящие глаза внимательно читают лица людей. Курт старательно отцепляет заплечные ножны и как бы невзначай чуть выдвигает рукоять клеймора. То ли хочет убедиться, что он всё ещё там, то ли проверить, достаточно ли начищен клинок… Клеймор с ножнами укладывается на камень. Шаг назад, и немое недовольство, которое Селин чует кожей. Только Марсий стоит и не двигается с места. Между людьми и существом, то ли человеком, то ли статуей, проносится ветерок и кружит соринки. — Мы пришли с миром, — собственный голос кажется де Сарде чужим, — Ваше Величество… Да будут ветра вам попутными. Во рту пересохло с дороги, и слова прилипают к языку. — Правильное решение, хитрая renaigse. Гортанный голос чудовища с сильным акцентом отзывается в костях де Сарде. Его шагов не слышно. Он мягко приближается, но слишком близко не подходит. Де Сарде смотрит на него снизу вверх и замечает, как чуть подрагивают узкие ноздри, втягивая запах чужаков. На его правой щеке такая же бархатистая отметина, как и у Селин, застывшая завитками от шеи до уголка длинного рта. Она почти не замечает, как тяжёлые ножны сползают с его плеч, падают на камень и поворачиваются к ней рукоятью с птичьей лапой. Боковое зрение отмечает, как Курт едва заметно подаётся навстречу. Напряжённый, как струна. — Мы… Я пришла просить вас… Не жгите… — Нет. — Но… Верховный Король… — Нет. Время болтовни давным-давно вышло. Убирайтесь вон с Тир-Фради, renaigse. Позади лязгают лезвия механической руки, и не нужно поворачивать головы, чтобы понять: Марсий только что перечеркнул каждый жест дружелюбия перед самым опасным существом на острове. В пристальном взгляде Верховного Короля читается удивление. И оно выглядело бы приятным, если бы не жестокая усмешка. И чем шире она расползается по каменному лицу, тем страшнее становится. Селин нервно бросает взгляд на смотрящего исподлобья Марсия и пытается сдержать накатывающую панику, но времени вразумить навта у неё попросту нет. Её готовили к переговорам с людьми всех сословий. Всех фракций. Сейчас же де Сарде с отчаянием понимает, что её готовили только к переговорам с людьми. Её же визави — человек только анатомически. Волны неудержимой силы, исходящей от рогатого существа, заставляют колени подгибаться. И она ничуть бы не удивилась, если бы кто сказал, что древесина корабля может загореться от одного взгляда этого… Короля. — On ol menawi, ты, как и все renaigse, либо обманываешь меня, предлагая сотрудничество, либо обманываешь себя, если думаешь, что я пойду на уступку во имя renaigse после всего, что вы сделали! — Ваше Величество, но мы можем жить в мире… — А мы и жили в мире! Пока с моря не пришли renaigse на проклятых белых птицах из мёртвого дерева. — Но меня есть план, как сделать этот остров по-настоящему процветающим… — Ну да, ну да… Дай-ка подумать… И для этого ты хочешь предложить угонять Детей Тир-Фради как скот, сотнями сотен, а не дюжинами дюжин? Нет-нет, постой, я ошибся… Ты хочешь предложить вырубать священные рощи вплоть до Вулкана, а не только вблизи залежей железа и цветных камней? — Страшная улыбка сделала суровое лицо совершенно безумным. — Раздери меня левольг!.. Я понял! Ты хочешь предложить убивать нас не по одному в святилищах Солнц, а сразу выжигать целыми деревнями тех Детей Тир-Фради, что не предают en on mil frichtimen ради веры в ваших богов?.. То ли по причине музыкального слуха Селин, то ли вследствие внезапно обострившейся на острове чуткости, в клокочущей злобе его рыка слышалась глубокая горечь, и только она дала де Сарде силы не отступить. Ей пришлось как следует сжать кулаки и ни в коем случае не ставить себя на место правителя, чтобы не пораниться о масштаб страдания, причинённого её земляками местным жителям. Да и самим землям некогда счастливого острова. — Я имею в виду, Ваше Величество, — сделать остров процветающим и для Детей Тир-Фради. Прежде всего — для Детей Тир-Фради! — Селин закусила губу, вспоминая кучи трупов на улицах Серены. — Да, мой народ оказался здесь, на вашей земле, вследствие непростительной захватнической политики. Но с нашей стороны всё зашло слишком далеко, вы же видите!.. И мы, renaigse, не покинем эти земли, как бы я ни старалась. Однако в моих силах если не вернуть всё как было, — мы оба понимаем, прежней жизни уже не будет никогда! — то по крайней мере найти, как возместить вам ущерб, причинённый моим народом… Ваше Величество, вы не можете отвергать развитие… Образование, культурный обмен, торговля, наука, медицина… — Ты знаешь много хороших слов, renaigse. Твой вождь должен гордиться таким заместителем. — Винбарр в упор уставился на де Сарде, и её уши тотчас же заложило. — Убирайтесь вон. Провалитесь под землю. Развейтесь прахом. Исчезните. Ты понимаешь меня, on ol menawi? Ей оставалось только воспользоваться арсеналом запрещённых приёмов. — Вы не можете отрицать порядочности моего личного участия в жизни вашего народа, Ваше Величество. Не меняясь в лице, Винбарр на секунду косо зыркнул в её сторону. — Это правда. Я слышал молитвы и курения о тебе со стороны многих деревень. — Мне удалось почувствовать сам дух вашей культуры и зарекомендовать поступками свою лояльность. Позвольте же мне помочь вам и вашему народу, Винбарр… — Да что б тебе камни варить! То есть ты считаешь, я и мой народ настолько ничтожны, что нуждаемся в подачках от renaigse? Ну на-адо же!.. Небо, смотри, земля, смотри — ей «удалось почувствовать»!!!.. Годами вышколенная выдержка и воспитание не позволяли де Сарде выразить недовольство упрямством собеседника. Она тихонько выдохнула и украдкой посмотрела на свою свиту. В обманчиво-расслабленной позе Курт сидел у скалы, готовый сорваться по первому вздоху. Марсий так и стоял, а на висках его блестели крупные капли пота. Афра отрешённо делала зарисовки в блокноте, и только Сиора во все глаза таращилась на них с Винбарром. По ней невозможно было понять, на чьей же она стороне: отца всех земель или чужачки, ставшей ей боевой подругой. — Поджоги портов только усиливают напряжённость обстановки, и не решают всех противоречий. И если мы хотим разрубить этот Гордиев узел… — Не будет кораблей — не будет работорговли, — отрезал Винбарр. Эмиссар измождённо вздохнула. — Давайте начистоту. Мне доводилось своими глазами видеть, как безобразна торговля живым товаром. — Её невольно передёрнуло от воспоминаний порки на «Стремительном» и бесчеловечные аргументы Марсия в пользу рабовладельчества. — От этого отвратительного явления страдают не только ваши подданные, но и мои сограждане. — Де Сарде приосанилась. — От лица Торгового Содружества приношу вам благодарность за откровенность. Вы назвали проблему, у меня же навскидку есть инструменты, чтобы начать работать над её решением… Дикарь презрительно усмехнулся: — Мои возможности значительно превосходят твои, и я всю свою жизнь положил за защиту моего народа. Разрушение ваших проклятых портов не устраняет нашей беды, но замедляют её распространение. Скажи мне, renaigse, уж если Жёлтые Глаза дали тебе право бросать слова на ветер, какие свои деяния ты предъявишь, чтобы я тебе поверил? У тебя нет ни права, ни власти разобраться с этим. — Прошу, ваше Величество. Просто остановите поджоги портов. Остальное я беру на себя. Де Сарде внутри себя усмехнулась, отметив, что и у дикарей, оказывается, принято закатывать глаза. — Смилуйся… Ты тратишь моё время, renaigse. — Смесь досады пополам с гадливостью тенью наползла на лицо дикаря. Винбарр наконец посмотрел в глаза де Сарде, подобрал меч, и, вздохнув, зашагал прочь. — Эй ты, а ну стоять! — крикнула де Сарде на языке островитян. И, в ужасе от собственной наглости, закрыла рот руками. За истекшие полгода бесконечной беготни по деревням аборигенов она конечно же выучилась словам приветствия и прощания, но подобные обороты ей были, мягко говоря, не знакомы. Верховный Король замер и медленно обернулся. — Ну чего тебе? — Прошу прощения за дерзость, Король. Я так хочу защитить и исцелить свой народ. Пусть он даже и на чужой земле… Но для этого ты, твоя сторона должна совершить первый шаг, шаг недеяния, Король. За ними наблюдала Сиора, и с каждой новой фразой на языке Детей Тир-Фради её глаза округлялись всё больше. Злоба Верховного Короля сменилась раздражением: — Да кто ты такая? Откуда ты знаешь о шаге недеяния? Мне странно слышать такие слова от отмеченной Тысячеликим, но одетой как чужачка. — Не знаю, правда, не знаю. Ну… я — чужачка? Или может я — дитя Тир-Фради, как и ты, Король? — Зато Я знаю… Давай-ка проверим… Винбарр с ухмылкой мягко приблизился к оторопевшей де Сарде. Стремясь совладать с собой, девушка нервно улыбалась и всё ощупывала собственный рот, из которого сами собой выскакивали такие верные, такие нужные слова. В густом воздухе замер ветер. Вихрь закружил и поднял вверх хоровод сорванных листьев, в центре которого скрылись фигуры Винбарра и де Сарде. Курт подхватил клеймор и рванулся было к кругу, но остановился с повисшей на его локте Сиорой. — Не ходи, cenged! Они говорят на священном языке, и мешать нельзя! Наёмник только посмотрел на Афру: — Нужно послушать Сиору. Если моя догадка верна, переговоры перешли в надвербальное смысловое русло, понятное только местным. В конце концов, не станет же местный правитель убивать члена Торгового Содружества прямо во время переговоров? Это же объявление войны. — Король Винбарр не такой! — заговорила Сиора, напряжённо вслушиваясь в свист ветра. — Не станет. — Ну же, принцесса, что происходит?!.. — отчаянным шёпотом воскликнула Альфра. — Два надайга похваляются друг другу зажившими ранами… — И что это значит? Сиора не ответила. Легкий вихрь танцующих листьев и веток скрыл обоих on ol menawi, Верховного Короля и эмиссара, и был куда интереснее разъяснений сокровенных понятий непосвящённым. Курт смачно выругался вполголоса и почесал затылок. Не прошло и пары минут, как воздух стал прежним, и листья в вихре опали. Посередине площадки на каменном плато как ни в чём не бывало стояли правитель острова и леди эмиссар. — Вам надо себя беречь, Ваше Величество. Нельзя так, — задумчиво проговорила де Сарде вполголоса и улыбнулась сквозь зубы спутникам, мол, всё разрешилось благополучно. Винбарр пожал плечами и покосился на неё. — О себе думай, on ol menawi. Ты такая маленькая, а дела такие большие… — Как будто у меня есть выбор… От Сиоры не укрылось, как по-отечески усмехнулся Винбарр на тяжёлый вздох леди эмиссара. — Молодец, что пришла, on ol menawi, — бросил на прощание Верховный Король Винбарр и вдруг неодобрительно поцокал языком на запылённый камзол. — Переоденься в достойную одежду. Наши туники прочнее и легче. И несомненно красивее. Тебе стоит иметь такое в виду, дочь Тир-Фради. — Да будут ветра крепкими под крылами твоего племени, Король. То есть — всего наилучшего, Ваше Величество. Уходя, Винбарр внимательно посмотрел на Сиору. Та лишь едва заметно мотнула головой, будто обещая сохранить в тайне увиденное. — Прощай. Вместе с Сиорой глядя вслед уходящему Винбарру, Афра задумчиво спросила: — Так что ты там говорила о надайгах, принцесса? — То была поэтная метаформа. Настоящая поэтная метаформа. — Поэтическая метафора? — А я так и сказала. К ним присоединилась Селин и взяла под руки Сиору и Афру. — Отвечая на твой вопрос, сестра. Вот теперь я точно чувствую себя дочерью Тир-Фради. Едва Винбарр исчез, раздался отчаянный крик Марсия. Обессиленный, он рухнул со стоном на одно колено и едва держался на дрожащих руках. Де Сарде с остальными бросились к нему. Лицо капитана блестело от испарины. Он тревожно мотал головой и невидяще озирался. Белый платок в руке Селин промок, но она всё утирала его лицо и трясла его плечо. — Марсий! Что с тобой?! Он всё хватал ртом воздух и хрипел. Едкий пузырек из сумки Альфры наконец вернул его в чувство. — …это был мой ад… никому не пожелаю… «я не такой, как ты, моряк»… он… он так и сказал… Спутники только переглянулись. Открывающийся с плато вид на побережье провожал уходящий день в закат, и в кои-то веки он утопал в молоке тумана с океана. А потому и не был таким кровавым.***
Вокруг островков искристой водной глади покачивались причудливые цветы нежно-лилового цвета. Искристая заводь источала запах прохладной свежести и нестерпимо манила. Струи водопада, поймавшие в себя лучи солнца, оживляли кожу и увлекали за собой усталость с дурными мыслями на самое дно к разноцветным камешкам. Заводь была такой прозрачной, что обманчивая глубина манила подёргать за хвосты важных усатых сомиков. Переговоры с Верховным Королём Винбарром вымотали де Сарде полностью. Оставив спутников в лагере, она отважилась на неслыханный доселе для себя поступок. Нет, конечно, леди не пристало купаться в озере прямо в чем мать родила… Но здесь, на забытом всеми богами острове, при всей благодатной дикости нетронутой природы ей было невыносимо следовать заповедям норм приличий. Она выдохнула, чувствуя, что совершает страшное кощунство, воровато огляделась и скинула пыльную одежду. Прикрыв руками наготу, она на носочках засеменила к водяной кромке, кривясь от впившихся в нежные пальцы камешков. Когда прохладная влага обвила её уставшие ступни, Селин с восторгом рванула вперед и неожиданно для себя нырнула. Удивительно. Де Сарде никогда толком не умела плавать. До сейчас. Теперь же, под водой, она чувствовала себя так же уверенно, как и на суше, и казалось, кожа пьёт воду, и силы восстанавливаются сами собой. Стайки рыбок с пёстрыми узорами на чешуе сновали прямо у ног. Сейчас же вспомнился инцидент со съеденной целиком рыбой. Она невольно скривилась: Курт и Марсий до сих пор подначивали её и при малейшем поводе припоминали тот досадный эпизод. На всякий случай де Сарде отплыла подальше от призывно мерцающих бочков аппетитной мелюзги. — Сестрёнка! Я к тебе! — услышала она звонкий окрик Сиоры. Возражать было поздно. Широко улыбающаяся островитянка скинула сапожки, портки, тунику и, нимало не стесняясь, забежала в воду. Блики глянцевой поверхности подсветили её веснушчатые скулы, витые древовидные рожки, широкие плечи и грудь, по которым вились извилистые тёмно-зелёные побеги меток, аналогичных той, что Селин носила с рождения. — Да я… тут схрон контрабандистов… Показалось… В общем наверняка там что-то и будет полезного… Ещё попробую поискать. Воооон там… Кхм… Да, — де Сарде спешно прикрыла руками наготу, невзирая на то, что была по горло в воде. — Испуганная эмиссар! — Сиора хихикнула, макнула лицо в воду и, шумно фыркая, легла на воду, распластавшись на волнах. — Ты самая странная изо всех on ol menawi, что я встречала, Селин де Сарде… Дикарка весело болтала и разглядывала облака, лёжа на спине. Де Сарде изо всех сил старалась не таращиться на торчащие над водой соски подруги, которые то уходили под воду, то поднимались над поверхностью. Ей только и оставалось, что тихонько выдохнуть и попытаться расслабиться в столь противоестественной ситуации, которая Сиоре конечно же виделась абсолютно нормальной. Желая скрыть накатившее смущение, Селин отвела глаза от глянцевой кожи дикарки и проговорила: — Эти пятна. То есть метки… На тебе их так много… Я так до конца и не осознала, что они значат… — А, так это лёгкое, чтобы понять! Знак on ol menawi говорит миру: «Это тело — святилище en on mil frichtimen, и твоё дело — стать его руками и глазами здесь». То есть годишься для стать doneigad. Увлечённая рассказом Сиора с удовольствием подмечала, как лёгкий ветерок поднял хоровод из лепестков и закружил его аккурат над девушками. — Магом? — Да, это похоже на магов renaigse, но другое… Вот у меня есть сестра! Тысячеликий избрал меня как doneigad и отметил, а сестру — нет! Но из неё выйдет хорошая, крепкая, mal… Mal необязательно имеют знаки on ol menawi, поэтому… Далее следовало полное сочных метафор пояснение, исходя из которого следовало, что де Сарде, как отмеченная знаком местного божества, являлась бы своего рода местной духовной аристократией, буде её с рождения воспитывали и обучали doneigada в местных традициях. — Если бы ты жила здесь, знание до тебя быстрее бы шло. Например, о том, как тебе управляться с собственным nadaig… — Что?! Сиора, твои «поэтные метафоры» не всегда понятны… Да что она несёт! Де Сарде с сомнением покосилась на дикую принцессу. Надайги — огромные чудовища, нечто среднее между невиданными животными и деревьями, либо обломками скал, либо водорслями, которые то и дело встречались на острове. Поначалу они со спутниками едва не убили с испугу кого-то из странных созданий, будучи наслышаны баек-де чудовища нападают на колонистов. Однако каждая встреча заканчивалась с ними мирно. Что, в свою очередь, вызывало у простых островитян к Селин и её компаньонам искреннюю симпатию. На веснушчатый Сиорин нос уселась крупная стрекоза и шевельнула радужными крыльями. Девушка смешно сморщилась, однако не чихнула, и нежно провела кончиком пальца по длинной спинке насекомого. — Весь твёрдый мир — всегда гармония, сестрёнка, — поучала она. — Renaigse принесли нам гремящий порошок, ружья, пушки, бомбы, — ужас что принесли они нам! Nadaiga же — ответ и защита счастливой земли Тир-Фради на такие вот плохие подарки. В голове де Сарде начала складываться нехорошая догадка. Она поёжилась. — Т-то есть выходит, надайг — это наподобие защитника? …вся её нетерпимость к малейшим проявлениям вражды, стремление избежать кровопролитий… — Из тебя бы вышла хорошая, мудрая, doneigad, on ol menawi. Ты поняла, да, почему переговоры с Верховным Королём Винбарром закончились союзом? — Видимо, я хорошо умею убеждать… … нежелание убивать из страха, как-то было свойственно спутникам де Сарде… — Оно-то может и конечно… Только вот все эти уловки с большой земли для него не ничего не значат. Когда у твоего человека закончились слова, заговорил твой nadaig, и Винбарр услышал. — Сиора задумчиво подула на застывшую стрекозу, чтобы та наконец взлетела с её носа. — Иногда мне кажется, в нём тоже живёт nadaig, но вряд ли он в этом признается… — Отчего же? …провалы в памяти, и полные страха глаза дядюшки… непонимание Марсия, впрочем недолгое… — Честно тебе? Носить в себе при жизни nadaig — у нас редкое. Существуют обряды, когда Дитя Тир-Фради прекращает земной путь, чтобы продолжить его как nadaig. Ай, ну ритуальное убийство себя, сестрёнка! Защищать нашу землю. Как Винбарр… Наши боятся, потому что не знают… у всех ведь так, да? И у вас? Ну и вот… — Казалось, Сиора разъясняла больше себе, чем подруге. — Плохой, опасный интерес и ваших, и наших… Да-да, я хорошо понимаю, почему он велел не говорить об этом… Де Сарде округлила глаза, вдруг вспомнив странное чувство во время переговоров. Слов она не запомнила, однако в её память врезался взгляд. Будто Король острова смотрел на неё… двумя парами глаз. Он и спрятанное в нём чудовище. И тогда ей это показалось особенно правильным…. Потому что она на него смотрела так же? Селин зажала разинутый рот мокрой ладонью, чтобы не вскрикнуть. Все эти странные вещи, которые с ней творились: видения, умение плавать, которому она особенно и не училась, восприятие всей полноты природы острова словно новыми органами чувств, внезапные познания в местном языке, встречи с Уной… Проклятая же метка, которую она всю свою жизнь считала уродством, оказалась вообще — знаком скрытых способностей… — Но я здесь никогда не встречала такого существа. Моя эээ… другая сторона… похожа на… русалку? Сирену? Видя, что Сиора её не понимает, Селин уточнила. — Мой nadaig, она из водной стихии. Девица, которая будто рыба. И рыба, которая будто девица. Стрекоза между тем медленно поползла на лоб, и Сиора смешно скосила глаза, увлечённо наблюдая движение прозрачных крыльев. — Даже не представляю, о ком это ты. Nadaiga разные бывают. Тебе бы пройти обряд инициации у doneigada, научить получше эту свою часть… Познакомиться, научиться управляться. Узнать свою другую сторону лучше. Они же такие, легенды говорят, и уйти безвозвратно могут. С другой стороны, такое деяние поставит тебя на служение вовеки, станешь жрицей-защитницей острова. И сама жизнь твоя сделается служением. Как к примеру наши tierna, Мев, Катасах, Глендан… Много их… Грусть, словно лёгкая вуаль, накрыла де Сарде. Её задумчивый взгляд блуждал по водопаду, остролистому кружеву зарослей, сверкающим от воды цветам. Опустившись в воду по самые ноздри, она уставилась на видневшийся вдали вулкан. — Я чувствую себя дочерью Тир-Фради, это правда. Это моя земля. Но я уже такова, какой стала. Теперь мне понятно, почему с самого начала так хотелось помочь острову компенсировать весь вред, что принесли сюда колонисты. Но и они для меня уже не чужаки. Я просто хочу чтобы на этой земле воцарился мир, и делаю все, что от меня зависит. И я выполню свое предназначение, но немного другими, более понятными мне способами. — А я так и сказала. Именно это и увидел в тебе Винбарр. В де Сарде полетел столб брызг, метко направленный ловкой Сиориной ладошкой. Отфыркавшись, Селин решила взять реванш, и у водопада развернулся настоящий морской бой. Струи прозрачной воды взмывали вверх под визг и хохот, и сверкали они почище любого хрусталя на самых роскошных люстрах столиц.