***
Негромко препираясь, они пробирались сквозь мангровые заросли к тихой заводи с лодкой. К ночи они прибыли на неприметный остров в составе архипелага, на котором обосновался грозный Венсан. С воды не было заметно ни огней, ни шума небольшого городка, что жил, не смыкая глаз. По улицам, освёщенным оранжевыми пятнами факелов, бродили пьяные навты навеселе. Потасканные дамы лёгкого поведения хихикали и строили глазки всем, включая юнг, чумазые оборванцы стайками перебегали от одиноких путников, упившихся вдрызг… Васко скептически уставился на приосанившегося Фаусто. Тот только пожал плечами и сдвинул треуголку набекрень. — Клянусь, я и сам сюда не хотел, но Мадам Моник… Как я мог ослушаться её велению «выведи уже своего капитана развеяться, а то эдак бедненький совсем зачахнет»?! — …убедил. Вороватые голодранцы даже в темноте заметили рукояти, торчащие из-за поясов мужчин в чёрном, и благоразумно передумали обследовать их карманы на предмет лишних ценностей. Солидный привратник быстро оценил стоимость внешнего вида Васко и Фаусто, и вот, перед ними разверзлись двери «Ямы», старейшего весёлого местечка пиратского архипелага. Вопреки названию, заведение поражало убранством. Богатого посетителя ожидало личное резное кресло из тёмного дерева, обитое бордовым, ещё не вытертым, бархатом и стол с напитками. Те же, кому Госпожа Удача благоволила меньше, могли устроиться на таких же бордовых диванах у стен с резными столами поскромнее. Здесь свечи таяли в вычурных подсвечниках, а особо «скучающим» посетителям «Яма» предлагала полюбоваться на себя в интерьере в огромных зеркалах, развешанных на бордовых стенах. Чего, конечно же, никто не делал, ибо кроме зеркал на баснословное состояние, главным достоянием заведения являлось совсем другое. Женщины. Множество красивых, породистых женщин. Ни для кого не было секретом, что судьба любого создания женского пола на континенте была незавидной: работа, не покладая рук, да хоть бы той же горничной, оплачивалась унизительными грошами. У знатных же дам, особенно вдов, пенсии покойных супругов хватало лишь чтобы еле-еле сводить концы с концами. Пираты же очень любили женщин. И — уважали. Дома, на континенте, после исполненного душных улыбок салона на пару с любезным законным мужем, за закрытыми дубовыми дверями, знатной леди порой приходилось выслушивать жестокие слова. А то и поймать пару-другую назидательных пощёчин. Здесь же, на архипелаге Бесконечных Островов, помимо непосредственных обязанностей подруги на одну ночь, она нередко становилась отдушиной, собеседником, а то и остроумной партнёршей для весёлого танца. Легендарная щедрость морских разбойников, живущих одним днём, а потому сыплющих баснословными деньгами, была также хорошо известна и в среде аристократок. В вечно праздничной «Яме» среди представительниц третьего сословия их выдавали только манеры и тот самый поворот головы, следом за которым сейчас же капитулировало даже самое крепкое пиратское сердце. Дамы полусвета, принцессы полутьмы. С пышными причёсками, в расслабленных корсетах, они игриво любовались собою в зеркалах. Располагались на коленях гостей. Семенили из трактирной части в игровую комнату с кружками, полными хмеля. Бесстыдно хохоча, сидели на столах и на спор оголяли лодыжки. Поправляли декольте с броскими украшениями, оттеняющими кожу белого, розового, кофейного, золотистого и всех цветов, вплоть до темнейшего. И рыжие, и черноволосые, и бледные, и смуглые, в корсетах и без. Казалось, все они одинаково улыбались и пахли этим местом. Или, может, это место пахло ими? Тем особенным приторно-сладким ароматом с привкусом губ каждой, на которую падал взгляд. Фаусто под руку буквально протащил капитана в соседнюю залу. Перед ними почтительно расступались посетители и румяные официантки с тяжёлыми подносами. Васко изрядно удивился, обнаружив в зале знакомые лица даже с Гакана. Мелькнуло лицо одного из его рисовальщиков, — заметив вошедших, тот приветливо кивнул, — и подмастерья, и плотники, и судовые врачи, — все были здесь… он обратил внимание на двоих капитанов с легальных торговых путей, что ну никак не могли иметь отношения к ночному миру, о котором не принято говорить вслух в гильдейском флоте. За игральными столами сидели и члены его кораблей. Васко усмехнулся. Он прекрасно понимал всю важность полноценного времяпровождения для своих людей. Тычок локтем в бок заставил его хмуро обернуться на Фаусто. — Лицо попроще, капитан. Мы о т д ы х а е м. Перед ними образовался рыжебородый трактирщик. — Мсье Венсан, добро пожаловать! Чего изволите? — Сделай-ка нам, дружочек, вкусно покушать и хорошо посидеть, — ответил Фаусто. Взгляда Васко стало достаточно, чтобы тот умолк. — Найди место потише. И супу сделай. Какого-нибудь получше.***
Если бы на одной из них не было надето кроваво-красное струящееся платье, он вряд ли обратил бы на них внимание. Рыжая, белокожая, черноглазая, она стояла с подругой-брюнеткой у стены и прыскала со смеху всякий раз, когда Красавчик со страшной руганью двигал монеты туда-сюда по игровому столу. Причём особой разницы не было, выигрывал он или проигрывал. Заметив на себе взгляд Васко, девушки заулыбались и сделали глубокие реверансы, демонстрируя потенциал своих декольте. Капитан сдержанно кивнул и уткнулся в свой ужин. Подруги захихикали и укрылись веерами кричащих цветов. Тем временем Фаусто яростно жестикулировал, в очередной раз предлагая своё видение последующей операции, и рисковал зацепить вилкой капитана за нос. Васко отодвинул тарелку и налил себе ещё вина. Ему действительно стало спокойнее. Взгляд отдыхал на расслабленных посетителях заведения. Не прошло и минуты, как вместе с ними за их столиком очутились три дамы самого легкомысленного вида. Фаусто закатил глаза и умолк. — Приятного вечера, господа. — Мое почтение, милые леди, — кисло пробурчал Фаусто, отчаянно сопротивляясь шаловливым пальчикам, которые уже вовсю хозяйничали в вырезе его камзола и опасно продвигались к ремню, — но мы уже закончили. — Господа уж больно серьёзные, — улыбнулась одна, играя растрёпанным веером. — Быть может, господа желают немного поднять настроение? — хохотнула другая. — Или у вас будут другие пожелания… — протянула третья, оголила грудь, и девушки засмеялись. Тем временем Фаусто спешно пуговицы расстёгнутых хулиганками штанов. — Давайте сделаем так. — На стол упало несколько монет. — Вы сейчас возьмёте себе напитков и сладостей, а мы с товарищем отправимся отдыхать. — Васко сухо улыбнулся и надел треуголку. Дважды просить красавиц не пришлось. Рассыпаясь в благодарностях, троица исчезла. Официантка, дородная зрелая брюнетка с пышным начесом на голове и в макияже, по-видимому рассчитанном на подслеповатых гостей, подошла с подносом, на котором вместе с блюдами покоился и её роскошный бюст, и принялась неспешно расставлять новые блюда и полные до краёв кувшины. Васко отстранённо ждал, когда она уйдет, прежде чем продолжить прерванный разговор с квартирмейстером. Настойчивое заглядывание в глаза представительницы заведения, от которой веяло винными парами вперемешку с духами, нервировало. Она что-то говорила об исключительности сегодняшних блюд, которые предстояло отведать, рекомендовала, у кого можно справиться о свежих наводках, но при этом взгляда с Васко не сводила. Меняя приборы, она навалилась на его плечо тяжелым бюстом и, пока разливала на блюда густой соус, вдруг выдала: — Слышите, капитан? Это звон ласковой глубины. Последнюю фразу она прошептала ему в ухо, воровато отпрянула и хрипло расхохоталась, прикрывая рот. — Что вы сказали?.. Позывной Звонаря? Здесь? Что за бред? С недоумением наблюдая широкий зад, пока женщина как ни в чём не бывало убирала с соседнего стола, он решил, что скорее всего ослышался. Но официантка отошла к лестнице наверх и призывно махнула. И подмигнула. Васко подскочил и, оглядевшись, не наблюдает ли кто, двинулся за ней. Закаченные глаза Фаусто он уже не увидел. В полутьме коридора второго этажа то и дело проплывали жрицы любви. Одна из них, прошмыгнула мимо него, успев провести ладошкой по подбородку, но капитан не обернулся, а продолжал следовать за силуэтом дамы с высоким начесом, благо потерять её внушительные габариты в лабиринте поворотов было непросто. Вокруг из-за дверей раздавались приглушённые стоны, восклицания и скрип кроватей. Да что он делает вообще?! Официантка исчезла за самой дальней дверью в конце коридора, ведущей на балкон. Он ускорил шаг. Сладкий запах притона сменила свежесть морской ночи, и Васко остановился у перил. — Молодец, Венсан. Сообразил, — Низкий голос официантки стал сухим и деловым, — Все ждала, когда ж ты у нас объявишься. Есть что передать от Звонаря. Слушай сюда. То, что — а главное — как — она говорила, абсолютно не сочеталось с внешностью вульгарной простушки, и это выглядело ужасно забавным. Но Васко проглотил нервный смешок и сосредоточился: — Весь внимание. — Работорговля по всем акваториям не теневой доход Гильдии, а самый что ни на есть главный источник пополнения Гильдейского кармана. Весь Морской Шёлковый Путь изговняли. — Она по-навтски зло сплюнула в темноту за перилами. — Ясное дело, Адмирал Флота это делает через посредников, ну а сам, как известно, чистенький. Вдова-то его давно держит на мушке, вот только по-мойму даже она занервничала. Объявила такой барыш за какие-то бумаги! Доказательства, наверное. Весь хмель моментально покинул голову. Женщина близоруко уставилась Васко в лицо. — Люди говорят, ты отжал корабль с каким-то песком ажно у Монетной Стражи. Теперь ты — ценная добыча, бо увёл из-под ихнего носа песок тот. Вдова-то поняла, что на него были большие планы. Ты бы сходил справился, сколько они теперь за башку-то твою умную просют! Её смех больше всего походил на хриплое кваканье. — Короче, смекай, Венсан. Адмирал-то не дурак, понял неладное, и похоже что-то замышляет. Почему? А потому что съякшался с Торстеном! Припоминаешь такого? Главарь всей Монетной Стражи он! «Возвращением Венсана» стали интересоваться наверху. Генерал этот тоже готовится к чему-то большому. Звонарь так и сказал, мол, жопой чует, по указке Адмирала Флота. Никаких вопросов Васко, разумеется, не задавал. В голове начала складываться совсем уж дурная картина. — Я те говорю, ходи и оглядывайся, бродяга. Нож в спину теперь может прилететь от любого каждого! На руках Торстена и его людоедов много крови, и теперь ты — их мишень. Обычно он работает тихо, но Вдова говорит, сейчас совсем оборзел и перестал таиться. Ты прикинь, начал вербовать в свои подразделения по городам на Тир-Фради ажно всякую шушеру. Даже фанатиками ихними этими не брезгует. Васко тревожно вглядывался в тёмный бочкообразный силуэт. Она спокойно продолжала: — Так и получается, старому говнюку позарез нужно сторонних наёмников, свои-то своим проболтаются. В общем держи ушки на макушке и не расслабляйся. Повисло молчание. — Благодарю. Это всё? Неожиданная концентрация новых сведений не укладывалась в голове. Но Васко понимал, что вряд ли подбоченившаяся перед ним дама была способна разъяснить сухие факты, что ей было велено передать. — Казни на Малом Орфее теперь ежеденные. Когда повесили последних стариков из морской-то школы, учителев-то, секи, Звонарь так и велел передать: «среди навтов растет недовольство». Капитан кивнул и, помедлив, достал кошелёк. — Уплочено уже. Да я и не ради денег… хотя… а давай. Она сгребла золотые и привычным жестом погрузила кулак в недра своего декольте. Глухо звякнуло. — Передай Звонарю, чтобы берёгся. — Ты тоже. И захаживай давай чаще, девки-то — самый сок! Кстати, суп с морскими ежами сегодня отменный, иди поешь что ли…***
— Что-то ты как-то быстро. В шкуре Венсана, я погляжу, и вкусы радикально поменялись. То есть теперь — только брюнетки, и в теле. И как это я не заметил… Фаусто развел руками и восхищённо поцокал языком. — Ни слова больше! А то сейчас твои обсудим! — Васко сердито сверкнул глазами, опрокинул в себя кружку пива и поморщился. — Не задалось что ли?.. Тут мне передали, что тебя кое-кто ждет в пятой комнате наверху. Даже не представляю, кто. Ты же света белого не видишь… Сходил бы, проверил, что ли… Васко покосился на заговорщическое лицо квартирмейстера, проверил, заряжен ли пистолет, и встал из-за стола. — Да ты поешь нормально сначала. — Фыркнул хикметец. — Ну что ты прям как я не знаю…? Васко впервые за долгое время стало перед ним неловко. С момента их встречи после трибунала отношения внутри экипажа стали ещё чище и ещё откровеннее. Общая беда сплотила их и без того дружную семью. Квартирмейстер же с ног сбился, подыскивая их бригаде работу, и из кожи вон лез, чтобы наладить новую жизнь для каждого экипажа каждого корабля. Васко всё понимал, и потом хлопнул Фаусто по плечу. — Ценю. Но я пошёл. Все та же скрипучая лестница, все та же полутьма коридора и недвусмысленные звуки за стенами. Васко нашел нужную комнату и вошел внутрь.***
***
Кресло достаточно удобное, чтобы разместиться с наилучшим комфортом. Мокрые руки, пахнущие розовой водой, обхватывают шею и стягивают с его волос ленту, и волосы рассыпаются и мешают рассматривать сплетение женских тел. Его особенно занимает вопрос распределения права и власти, когда он чувствует, как ползёт ремень по поясу и как гремит пряжка где-то на полу. Он смотрит на игру теней на потолке, и тело само отзывается на требовательные прикосновения. Их волосы в его кулаке похожи на мокрую паутину. А самого его захлёстывает сладкая истома, пока неожиданно сильные пальцы растирают его плечи приторно пахнущим маслом. Горячая дорожка щедро оплаченных поцелуев от его бедёр останавливается на груди, и спустя короткие мгновения чужие губы, изучающие рисунки на его теле, спотыкаются о вбитое над его сердцем чернильное слово. Читают шёпотом, произносят вслух её имя. Слово «Селин» эхом срывается с их языков. — Повезло же вашей избраннице, мсье Венсан. Он закрывает глаза, и его блаженная улыбка отдаёт мучительной горечью.