***
Громадина Адмиралтейства поднималась над арестантами девятым валом. Монументальное здание, оплот и выражение непреклонного могущества древней, как сам Океан, Гильдии Навтов, сейчас, как никогда, напоминало гробницу. Едва конвой вошёл, то ли кафедрал, то ли судилище, — зала с огромными окнами, стрельчатый ажур которых взмывал до сводчатого потолка, — оживилась голосами и скрипом бушлатов. Приглушённое негодование вышестоящих по званию накатывало и сдавало волнами, угасающими в гальке. Следуя принятому церемониалу для высшего командования, арестантов вели неспешно и давали хорошенько разглядеть, словно цирковое зверьё. Каждый шаг и звук усиливался эхом. Синелицые офицеры изучали процессию, кто со страхом, кто с ненавистью, кто с презрением, кто с любопытством. Миновав кафедру из морёного дерева, их вывели на террасу, серую от занимающегося рассвета. Вдалеке горизонт розовел ожиданием солнца, и с этой высоты Малый Орфей казался кораблём, дрейфующим в открытом море. Море, пестреющем резкими штрихами пиратских кораблей. Судя по столам, уставленным оплывшими с ночи свечами, картами и сверкающими приборами навигации, военный совет был в самом разгаре. Звучали отрывистые донесения. Адмирал Флота увлечённо крошил в ладони какие-то зерна и бросал рыбкам в прозрачную лохань. На звук каблуков вошедших он неспешно обернулся. Васко впервые видел главу Гаканской Акватории так близко. Адмирал Флота избегал появления на публике и передал многочисленным заместителям право нести навтам свою высокую волю. По слухам же в пиратской среде, ближнее его окружение стремительно редело. Что-то тихонько звякнуло и зажужжало. С лица главнокомандующего на гостей уставилась механическая линза глазного протеза. Теплые блики мягкого свечного огня дали хорошо рассмотреть кожаную полумаску с искусной оптической системой в окружении начищенных пружин и шестеренок. Спокойное морщинистое лицо, практически синее из-за множества татуировок, подчеркивающих орлиный нос, восходящий к высокому от залысин лбу, смотрело задумчиво и безразлично. Редкие аккуратно подвязанные седые волосы отливали белым золотом. Напряженное молчание повисло в тишине, в которой полоскался рёв ветра. По всей видимости, связанные пираты в глазах приличных моряков выглядели легкой, пусть даже и неудобоваримой, добычей. Вытянув губы трубочкой, Васко сдул с глаз подсохшую прядь. — Господин Адмирал, эти крысы испортили управление Орфея! Ремонт займёт прорву времени!!! Мы решили, прежде чем вздернуть, вы изволите их допросить, — заговорил рыжий из чёрнобушлатных и подобострастно заглянул в лицо главнокомандующего. — Вздернуть всегда успеется. Побеседуем сперва, — Адмирал Флота вытер руку о белоснежный бушлат и развалился в кресле у увитых плющом перил. Васко невольно повернул голову на площадь, куда с террасы открывался вид на виселицы. Показалось, их количество увеличилось вдвое. А то и втрое. Он усмехнулся. — Ваша истовая «любовь» к своему народу — это основная причина почему я здесь. Чтобы положить конец вашему правлению прямо сегодня. Несколько пар глаз в ужасе уставились на Васко. Леон фыркнул и, не переставая смеяться, хрипло закашлялся. Рыжий навт зло скрипнул перчатками на прикладе мушкета. — Ваше Высокопревосходительство, позвольте привести в чувство эту крысу? — прохрипел рябой. — Не помешает, но мне стало любопытно. Наших дорогих гостей следует выслушать, покамест их зубы ещё целы. — Адмирал сложил руки на груди и любезным кивком предложил Васко присесть на соседнее кресло. — Поистине великодушно для великого диктатора. Не зря ваши заслуги всегда ставили в пример в учебке… Впрочем, к делу. Если вы повернете голову налево, то освободите меня от необходимости объяснять, почему прямо сейчас вы снимите с себя полномочия и вывесите белый флаг над шпилем Адмиралтейства. В нежных лучах утра от края до края, оставляя лишь на горизонте чистую лазоревую рябь волн, отчетливо виднелись корабли с чёрно-белыми флагами. Насколько хватало глаз, темнели они в блеске масляных волн, словно семена, брошенные нетвёрдой рукой. И любому становилось понятно, какие ростки могли пустить такие семена… По толпе навтов прошелся шёпот проклятий и возгласы. — Сразу понял, что этот — из Венсановой шоблы, — лицо рыжего пошло красными пятнами. — Бери выше, — спокойно произнес Адмирал, — наш гость и есть Венсан. Тот самый… Вы действительно так умны, как о вас говорят. Без промедлений и препонов попасть на аудиенцию с самим Адмиралом Флота, «всего лишь» сдавшись на милость этим идиотам в рубке… Браво, браво. Но не слишком ли самонадеянно? — Возможно. А не слишком ли самонадеянно медлить в тех условиях, в которых вы оказались? Золочёный мундштук утонул в густых седых усах. Облачко дыма поднялось в воздух и тут же рассеялось, потерявшись в бризе. — К чему суета? Мне, как главе Гильдии, безусловно лестно и любопытно принимать у себя главнокомандующего, пусть даже и пиратским флотом. В коротком приказе развязать Венсана, ничего, кроме бравады, не было. Пока Васко потирал затёкшие запястья, Адмирал Флота чеканил: — Вас повесят, и сие никак не подлежит обсуждению. Как любого предателя Гильдии, ведомого лишь потаканиям своим слабостям и жаждой наживы. Но сперва я хочу задать вам вопрос. Васко мрачно смотрел на собеседника. — Вы отдаете себе отчёт, что всем, чем вы обладаете, вы обязаны Гильдии Навтов, вскормившей и обучившей вас? Все ваши знания, опыт, достижения по сути были украдены из нашей сокровищницы… Чего бы вы стоили и кем бы вы были, не получи в свое время все необходимое для вашего развития от матушки-Гильдии? Адмирал кивнул на зловещие камзолы обоих пиратов. Васко сложил руки на груди и с плохо сдерживаемым раздраженим сказал: — Все мы — столь ненавистные вам «крысы» — это те навты, кто из-за Гильдии в вашем лице оказался за бортом. Кто-то, как и я, чудом избежал виселицы, вашего любимого инструмента власти. Кто-то сыт по горло вашими мнимыми щедростью и справедливостью. «Сокровищница» ваша давно опустела, поскольку люди стали для вас расходным материалом для личных выгод. Но знаете что? Океан един для всех! И нет никакого различия между навтом, одобренным вашей властью, и навтом, ею отверженным! Мы, навты, — единый народ! И я здесь, чтобы освободить его. Увлечённый речью пирата Адмирал внимательно слушал и постукивал трубкой по поручню кресла. — Как захватывающе! Продолжайте! Васко выдохнул, подошёл к перилам террасы и, прищурившись, взглянул на неуклонно пробивающиеся на горизонте первые лучи солнца. Звякнули наставленные на него мушкеты, но он только отмахнулся. — Не задавались вопросом случайно, куда исчезают корабельных дел мастера? Где такелажники? Может у вас остались мастера инженерного дела? Они давно все у меня. Даром что у меня есть для них и кров, и хлеб. И у меня же они проходят обучение тому, что уже давно не может дать им Гильдия, как в её золотые времена. Позор вам, Ваше Высокоблагородие! Почему Флот Венсана полнится, а ваш лишь мельчает? Ответ прост — ваше время ушло. Адмирал развел в стороны морщинистые руки, и перстни его сверкнули на солнце: — Значит получается ушло время Закона и приличий. Настали скорбные времена, когда жажда легких денег от занятия лишенным чести разбоем оказалась заманчивее. Выходит, так. Васко продолжал безотрывно смотреть на океан. — Бесчестье — равнодушно наблюдать, как твой народ вырождается, глупеет и нищает, в то время как командование преследует свои личные цели. Бесчестье — вовлекать Гильдию в гнусные интриги, устраивать кровавые расправы среди своих же, холить бюрократию и стукачество. А еще бесчестье — это гордиться завоеванной когда-то монополией, в то время как истинные достижения уходят в небытие. Заинтересованным диалогом конвоирам было не до Леона. Который с предельно скучной миной под шумок пытался избавиться от веревок на руках. Васко зачерпнул воду ладонью из стеклянной лохани с рыбками, отпил и утёр подбородок. Не глядя, он кивнул на виселицы внизу. — Делая ставку на то, чтобы не решать проблемы людей, а лишь затягивать удавку потуже, вы проиграли, Адмирал. Примите свое поражение с честью, чтобы не умножать число жертв. У меня нет задачи проливать кровь невинных или соревноваться с Инженерным Корпусом, чьи ядра гремят громче! Навты переглядывались. Потянулось зловещее молчание. Стащивший где-то яблоко Леон с хрустом откусил, и в повисшей тишине на пирата обернулись все моряки. — Хм. Угрозы и шантаж. Чего еще можно было бы ожидать от пирата… — пожал плечами Адмирал Флота, — Если ваше могущество так велико, зачем вы здесь убеждаете меня в моей неправоте? Он снисходительно смерил взглядом молодого капитана. Будь в ножнах Васко сабля, он немедля приставил бы её к дряблой шее Адмирала, затянутой в атласный ворот. А то и вовсе махом снёс бы её на потеху всем дьяволам Бездны. Вместо этого он развернулся, скрипнув каблуками, и громогласно объявил: — Я просто подумал, что в глубине души вы осознаете что натворили. Хотел дать вам шанс вспомнить, ради чего создавалась Гильдия! Ради чего лучшие умы по крупицам собирали знания, и в строго выверенное время дарили его готовым к ним обществам! Раздались сухие хлопки аплодисментов. — Проникновенно, что могу сказать, проникновенно. Теперь поднялся с кресла уже Адмирал Флота. Не меняясь в лице, он осмотрел острые контуры судов обозримой флотилии, из-за тёмных злых очертаний которой блестело солнце на волнах, и поднёс к лицу подзорную трубу. — Как интересно. Экипаж «Тезоро» в полном составе. А мне докладывали, будто их поглотила Бездна вместе со всем грузом… О, вот и «Князь д’Орсей»… Даже «Кондолеза» ходит под вашими флагами? Что же это выходит, сударь мой, все жемчужины моего флота отныне у вас? Сложив руки козырьком, Васко смотрел на первые выходящие лучи солнца из-за горизонта. Сосредоточенно щурясь, он что-то обдумывал. Играть в интеллектуальные шахматы с торгом и взаимными упреками времени не оставалось. — Ваш визит позабавил меня и дал повод к размышлениям. Однако он же только утвердил решение, принятое мною ранее. Ваше место — на виселице. И никак иначе. Встав спиной к морю, Адмирал вернулся к своим рыбкам. Пленник же развернулся, и от шальной его улыбки, казалось, на мгновение умолк ветер. — Вы меня не услышали, Густав? Опомнитесь, пока не поздно! Эшафоты больше ничего не решают! Меня можно убить, о, я смертен! Вот только имя Венсан превратилось в символ неукротимой идеи о торжестве справедливости. И она будет жечь сердца каждого притесняемого, каждого ограбленного, каждого униженного до тех пор, пока не найдет своего выхода и не заработает во имя благого настоящего! И будущего! И если надо то — любыми средствами. Золотистые и чёрные вуалехвосты грациозно кружили над цветными камешками и раскрывали рты, словно вели безмолвную беседу. Из крохотной веточки бледно-голубого коралла робко показывались и мгновенно прятались полупрозрачные маленькие щупальца. Не отвлекаясь от аквариума, Адмирал Флота улыбнулся в бороду: — Ваш идеализм нежизнеспособен. К сожалению или к счастью — этого мы уже никогда не узнаем. По приоткрытому рту адъютанта, побелевшими пальцами вцепившегося в подзорную трубу, Васко стало очевидно, на каком этапе находится его армия: суда пиратской флотилии, сбросив пелену сонного дрейфа, начали построение. Прикрыв глаза, он смотрел словно воочию… С палубы на палубу мелкой рябью зачастили крохотные семафорные флажки. Как бы ни старался адмиральский атташе сориентироваться в многозначных одновременных командах, как бы ни выискивал борт, с которого исходил централизованный приказ, — всё было тщетно. Все корабли, от мала до велика, фрегаты, галеоны, каравеллы исполинскими рыбинами, словно тяжёлые бусины ртути, медленно сползались к острову навтов. Величавые громадины разрезали бирюзовые волны. Слаженно, подобно парам в полонезе, корабли становились на прострой кильватером. Полумесяц Малого Орфея окружило зловещее кольцо. На отдалении меж бортов не далее сотни футов, корабли встали строем кильватера, самым узким профилем для вражеских орудий, и любой, даже самый необразованный матрос, знал, каким станет следующий шаг: слаженная цепь, что применит во всей своей полноте эффект массированного бортового залпа. Васко с Леоном едва заметно переглянулись. Время поджимало. — Ваше Высокопревосходительство, — вдруг подал голос кто-то из черных бушлатов позади Васко, — Избежать лишних жертв — идея здравая. Давайте поднимем… — Ааат-ставить, капитан Рауль! — рявкнул побагаровевший Адмирал и вдруг снова принял благообразный вид и насмешливо взглянул на Васко. — Понятно, что вы не смогли бы управлять своей шайкой не обладая должным красноречием, умением убеждать и вести за собой. И ваши слова сбили бы меня с толку, будь я курсантом или, упаси Бездна, хотя бы капитаном третьего ранга. Вопреки грязным сплетням и слухам, что сеете вы и вам подобные, Гильдия Навтов уверенно движется к победе и справедливости на территории всей Гаканской Акватории. — Адмирал Флота поджал губы и обратился к адъютанту. — Этьен, голубчик, а поднеси-ка мне утренние карты… Но бедный навт так и не двинулся с места. Как заворожённый, он таращился в подзорную трубу, из линз которой на него исподлобья смотрела вызолоченная дева с флагманского судна, «Морского Конька», и за ней спустя мгновения — оскаленные головы носовых фигур — клыкастые драконы, гордые безымянные короли с мечами и пиками, невиданные кони с рыбьими хвостами. Бледный как смерть, он едва не выронил из рук прибор и закричал: — Ваше Высокопревосходительство, Венсанов флот становится для бортового залпа!.. — Очаровательно, мсье Венсан. Выходит, ваши люди готовы расстрелять и вас, парламентёров, тоже? Высокие отношения… И что, вы готовы умереть, но свергнуть меня? Ответом ему стало искреннее удивление Васко. Адмирал Флота только холодно улыбнулся: — Что же. Право ваше. Но вынужден предупредить: до прибытия подмоги у Малого Орфея хватит сил продержаться. А вот ваш боезапас, полагаю, конечен…***
Ветер крепчал. Линейный фрегат «Стремительный» завершил боевое построение, и теперь стоял на якоре. В воздухе повисло напряженное ожидание. Адмирал Марсий в очередной раз рассматривал Малый Орфей с капитанского мостика. В сознании уже рисовался изуродованный ядрами пейзаж: сбитые изящные башенки. воронки в местах, где бродил ещё мальком-курсантом… .столбы дыма… Чтобы спустить паралич напряжения, он рявкнул на юнг. — Да только что ж проверяли такелаж, самолично убедился. — Трубка в обветренных лапищах боцмана мерно стучала о фальшборт. — Адмирал, вы ж в восьмой-то раз командуете… А ну куда понёс, соб-бака?! Здесь оставь, я кому сказал!!! Зазевавшийся было навт с грудой небольших ящиков исполнил полный поворот и рысью скрылся за мачтой. — Разве?.. А это чтоб не расслаблялись!.. Чтобы скрасить неловкость, Марсий хмуро уставился на солнце, неумолимо ползущее среди лёгких облаков. Всегда рациональный и сдержанный, сейчас он ненавидел всеми фибрами души этого пижона Васко, который как и все гаканцы, в силу разгильдяйства пропускал назначенное до залпа время. Впрочем злиться и ненавидеть было куда удобнее, чем додумывать причины его отсутствия. Огромное вязкое оцепенение наползало изнутри самого естества адмирала и давило, погребая под собой привычную бездумную исполнительность. Собрание капитанов флота Венсана установило открыть огонь по острову чётко в указанное время. Однако чем выше поднималось солнце и чем ближе к полудню продвигалась стрелка карманных часов, тем сильнее внутри Марсия нарастало сопротивление. Линза подзорной трубы в сотый раз сместилась на семафорных навтов. В ту же секунду взвились алые флажки. Заныли виски, и бриз тотчас же выпил проступившую на них испарину. Уши словно залило водой, а сам Марсий вдруг оказался где-то вне капитанского мостика «Стремительного». Он видел, как забегали навты на стоящих с ними борт-в-борт судах. Он видел почти единомоментное раскрытие орудийных дверок. Он видел мутный блеск зияющих дул на девяностадвухпушечной «Надежде», судне торгового флота, наскоро переоборудованного в боевой флагман. Ещё несколько мгновений — и станет темно от пороховых облаков, и никаким ветрам не развеять тяжелое одеяло гари и огневой мощи, поднятых разъяренным вкрай флотом. Однако внутри, вопреки утверждённому «огонь!», звенело тихое «не стрелять!». Кто посмел отдать приказ самой его совести? Обнажённый нерв его твердил: недопустимо палить по земле, взрастившей лучших из навтов. Земле, ради спасения которой даже сам Васко оказался готов рискнуть собственной шкурой. И преступно будет следовать приказу, когда обстоятельства важнее протокола. Тем не менее ноги сами бездумно вынесли его на артиллерийскую палубу, и механическая рука до хруста сжала древко пылающего факела. Лицо обдало жаром. Марсий смотрел в игру пламени, но вместо паники она вызывала в нём чувство близости к неведомой красоте. — Адмирал, пушки готовы. Ждем вашего приказа! Факел в руках навта коптил чёрным дымом, и во рту собиралась горечь. Вокруг слышались выкрики приказов на соседних кораблях и грохот лафетов артиллерии. Марсий бросил взгляд на Адмиралтейство. Васко так и не вернулся до полудня. Вдова подчеркнуто не желала медлить ни минуты с расправой. Жив ли он или мёртв — план провалился. И теперь им предстоит стать палачами для мирных согильдийцев, свергая кучку говнюков у руля. И всё вроде бы правильно. И вроде бы справедливо. Только отчего так тошно? Отчего в горле застрял комок самых грязных ругательств? Он сплюнул за борт. Как часто он раньше не задумывался над тем, что ему приказывали сверху? За все годы службы сколько уже крови было на его руках? Чьи решения ему предстояло бездумно повторить, веря в их мнимую справедливость? Вместе с давлением неведомой пружины в груди билась маленькая светлая птица. Глядя в одну точку, Марсий слышал тихий голос того священного, что замарал Адмирал Флота, того, ради чего Гильдия Навтов отгородилась от целого мира и понесла бремя монополиста, скрывающего знания и опыт каждого навта. И тысячи положенных жизней во имя технологий, опередивших время. И вроде бы план был его собственный, и как будто не на кого пенять, но… Сама Честь Мундира и, возможно, голос собственной закрепощённой его души велели ослушаться приказа. Впервые в жизни. Испуганные крики выдернули его в затуманенную дымом пушечную палубу. — Адмирал!!! Первые залпы с соседних судов заглушили остальные звуки, в том числе вылетевшее крепкое словцо. Марсий было поднял руку для приказа. Сквозь чёрную нить дыма над пламенем факела на него уставились четыре десятка глаз. Он мягко опустил механическую руку, застывшую у фитиля. Лицо его, спокойное и умиротворённое, сквозь крохотный квадрат бойницы смотрело на блеск игривой волны за бортом. Крики навтов-артиллеристов доносились до слуха словно сквозь толщу вод. — Ну же! Адмирал, что с вами??? Тяжелая металлическая ладонь сама легла на плечо матросу, уже готовому поджигать фитиль. Марсий перехватил посподручнее факел и тихо улыбнулся. Краснеющие медью пальцы разжали древко, и через орудийное оконце факел отправился за борт. Обе ладони скрестились в знаке отбоя для экипажа «Стремительного». Он знал, что никто не рискнет ослушаться. Как знал и то, что готов в полной мере понести ответственность за своё решение. Ведь ребята со «Стремительного» и прочих подконтрольных ему кораблей так же, как и он сам, не хотели обагрять руки кровью своих соплеменников. Да, он бессилен что-либо изменить, но право отказа не принимать участия в расправе — тоже выбор. Как сделал выбор Васко. Тот, кого Марсий привык считать самодовольным паршивцем, принёс себя в жертву, чтобы спасти мирных жителей и места, дома и Родины для каждого навта. Вопреки грохоту и суматохе, на душе его стало покойно и светло. Адмирал заложил руки за спину и поднялся на палубу. Сизый тяжёлый дым колыхался в такт поднявшемуся волнению. Побелевшие костяшки, стиснувшие было подзорную трубу, вдруг бессильно разжались, и шокированный Марсий, напряженно рассматривающий очертания Малого Орфея, уронил прибор. Только глаза его, не веря себе, до рези вглядывались в родной остров, да труба каталась взад-вперёд по палубе, сотрясаемой дрожью залпового огня с соседних бортов.***
От предчувствия, словно от последнего глотка воздуха, Васко передёрнуло. Вот и конец. Время вышло. Увидеть облачка тысяч залпов, белеющих вдоль тёмных бортов теперь можно было невооруженным глазом. Звук глухого уханья орудий скрадывало расстояние до Адмиралтейства. Васко неотрывно смотрел на строй своего флота. Каждое судно, каждого капитана он знал поимённо. Повинуясь муштре неведомого хореографа, а вернее, повинуясь слаженной работе сотен экипажей навтов, с флангов громадины судов обходили готовящихся к атаке и заходили в синхронные боевые линии, ослепляли вспышками артиллерии с бортов и уходили в поворот на задний ряд. На их место заступали следующие, за которыми шли всё новые, и ещё, и ещё… Не смог он отвести глаз, и когда выпущенные снаряды кучным роем взвились в воздух, стремительно увеличиваясь в размерах. Больше от него ничего не зависело. Он сделал всё, что мог. Подставив лицо безразличному небу, он лишь закрыл глаза и мысленно попрощался с Селин. И с каждым, кто был ему дорог. До рокового удара оставались считанные мгновения, но ни тени сожаления на него не нашло. Никакое счастье с любимой женщиной, никакая власть не стоила завершения дела его чести. Даже с таким печальным итогом. Смешавшись с сурьмой, слезинка сбежала по обветренной скуле, и чёрный след её слился с полосой татуировки, проложив последнюю в дорогу в судьбе Васко Агилара, известного как Венсан. Пойманные в ловушку Адмиралтейства офицеры Гильдии Навтов как могли держали лицо. Кто-то встал по стойке «смирно» и отдавал честь, приложив почти твёрдую ладонь к треуголке. Кто-то в голос начал громко читать отходную молитву с просьбой о ласковой глубине. Кто-то отвернулся, пряча от сослуживцев дрожащий подбородок. Лишь Адмирал Флота как ни в чём не бывало занимался прощипыванием разросшихся водорослей в аквариуме. Мелкая рябь прошла по стеклянной чаше, и перепуганные рыбки заметались в поиске убежища. С потолка посыпалась серая пыль. Вместе с гулом земли, от края до края обозримых границ Малого Орфея, в небо взмыла искристая прозрачная стена. Неумолимая, словно неизвестное науке погодное явление, она сомкнулась над островом навтов и застыла прозрачным куполом. Очертания бескрайнего горизонта чуть исказились, и солнце расплылось белым пятном. Играючи отброшенная стеной волна, словно в замешательстве, ринулась к кораблям и устроила сильную качку. Раскалённые пушечные ядра вязли в немыслимой преграде, словно в карамели, и скатывались вниз, в обманчивую синеву океана. Низкая вибрация неведомого щита выдавала магнитную природу, даром что гильдейские офицеры растерянно стучали по стёклам своих карманных приборов. Стрелка же стенного барометра, вмурованного в фасад Адмиралтейства, и вовсе упала к нулю. — Венсан, ты смешон. То, что для тебя дерзость и подвиг — для нас, для ядра самой Гильдии Навтов, — всего лишь очередное жалкое покушение на право и власть. Думаешь, ты один такой? Гильдия знала противников и могущественнее тебя и твоих незрелых амбиций. — Адмирал Флота говорил зычно, знаменитым штормовым тембром, и до каждого угла террасы, как и до скрытого от пола до потолка витражами кабинета, долетал звук его голоса. — Неужели ты рассчитывал оказаться умнее многовекового опыта ведения войн, бережно переданного нам предками? Зачарованный огромным немыслимым куполом Васко застыл у поручней, силясь разглядеть за размытыми контурами, цел ли его флот. — Ты и шайка твоих последователей — как бы велика она ни была — только облегчили нам задачу! Я всё думал, как бы организовать чистку рядов Гильдии! К тебе, к предателю обоих Кодексов, потянулись такие же как и ты сам, отбросы и идиоты, очарованные твоими утопическими несбыточными идеями! Проклятый идеалист! Поделом тебе! И да. Под Куполом, доставшимся нам от правителей прежних времён, мы дождёмся подмоги, и тогда воздадим тебе по заслугам как следует! Можешь не сомневаться, Венсан! Рык Леона обозначил рванувших было к нему конвоиров, но прозвучал новый голос. — Сраный идеалист! И никак иначе! — Восклицание из-за офицерских спин заставило всех обернуться. Голос принадлежал Раулю, возглавившему оборону статуи Орфея. — Только лично я верю ему больше, чем Вашему Высокопревосходительству. Уж не знаю, руководил ли вами циничный прагматизм или всё дело в слепоте старческой слабости… Но ясно одно: вы засиделись в кресле правления Гильдии, и вместо Справедливой власти и развития нашего народа пособничаете стяжательству и скотскому отношению к своим же людям! Этот человек пришел положить этому конец. И он хочет сделать это максимально гуманно. Да складывайте уже полномочия! И никто не пострадает! Навт кивнул Васко. — Звон ласковой глубины, брат. Позади него ощерились взведенными мушкетами остальные черные бушлаты. Их дула были направлены на конвоиров и приближенных, что тоже похватались за оружие. — Звонарь?.. На ошарашенный вопрос Васко Рауль только подмигнул. — Не стрелять! — крикнул своим Рауль, — Ребята, я гляжу, не глупые: что к чему уже поняли. Как и на Большом Орфее кстати, Адмирал, где вас уже давно не жалуют. Поэтому подмоги не ждите. Её не будет. В полнейшей тишине на пол со звоном и лязгом вдруг начали падать одно за другим вооружение: мечи, сабли, мушкеты. Лязг офицерских ножен заставил наконец Его Высокопревосходительство медленно обернулся через плечо. Золочёная повязка с механическим глазом мелко дрожала. В Адмирале Флота более не стало ни выправки, ни бравады высотой положения. На моряков, более походивших на встревоженное осиное гнездо, чем на офицерское собрание, оглянулся глубокий старик. Ветер распевал свою древнюю песню в веками выщербленном камне, и казалось, досюда доносился звон тревожной готовности окружающего остров флота идти до конца. Под наставленными дулами, ощетинившимися штыками, слова Адмирала Флота потекли медленно, впаиваясь в историю незыблемого монолита Адмиралтейства. — Значит, мятеж… — Адмирал замолчал. — Какую судьбу приготовили мне? Васко оглянулся на внезапную поддержку злейшего из подразделений. Внутренняя Служба Гильдии, чёрные бушлаты, перешли на его сторону. Такого ожидать он конечно же не смел. Тень растерянности в его глазах молчаливо присоединилась к вопросу. — Трибунал. На этот раз — справедливый. — Рауль говорил тихо, но твёрдо. Так мог звучать только голос свидетеля несметных бесчинств, в ком не погибла совестливость. — Мы не разучились думать, Ваше Высокопревосходительство, — процедил он сквозь зубы, принимая убранную в парадные ножны шпагу Адмирала Флота. — Каждый офицер Внутренней Службы, каждый чёрный бушлат многократно рапортовал о собственных сомнениях в адекватности исполненных приказов. Капитан Ирен сделала даже больше… — Вдова, — подсказал Леон, прицеливаясь в последнее яблоко на отливающем медью блюде. — Да неважно!.. Взволнованные голоса навтов, доносящиеся до Васко, слились с гудением неведомого купола, сохранившим жизни ни в чем не повинных моряков и самого их острова, Малого Орфея. События развивались слишком стремительно. Слишком непредсказуемо. Слишком бесповоротно. Цель оказалась достигнутой без единого выстрела. Капитан устало опустился на пол там же, где стоял, и прильнул лбом к тыльной стороне ладони, сжимающей перила. За размытой зеленоватой пелене купола, было сложно разглядеть что либо. В ушах стучало. Адмирал Флота отрешённо сидел в кресле, сцепив руки. За ним стояли ровно те же моряки, что конвоировали лазутчиков в Адмиралтейство. Навты возбуждённо переговаривались, Леон громко смеялся, что-то спрашивал, рассказывал, дёргал за рукав… Васко же словно выпал из реальности, и никак не мог поверить в конец проклятого противостояния с властью Гильдии. — Венсан? Да что с тобой! Сообразив, что обращаются к нему, он повернул голову. — Да яблоко, говорю, держи! — Леон тяжело плюхнулся рядом, скрипя кожей камзола. — Надо поесть. Последнее! Сладкое, прям как в детстве…– Сукин ты сын! Не подвела навтская чуйка — не зря пошел с тобой… Кургузая ладонь двинула капитана в плечо, царапаясь о шипы, и хриплый хохот пирата поднялся вверх, к отливающему зыбким перламутром куполу над Малым Орфеем. — Вишь какая штуковина, что твоя крышка на котёл… надо же… и чё только не придумают… Сквозь бормотание Леона послышался голос Рауля. — Клянусь, для меня это такой же сюрприз, как и Орфей. Предстоит выяснить как старику удалось всё так обставить, и кто ему помогал. Недооценил из-за всех этих подковерных игр… Тот протянул руку и помог встать. — Они пришли, чтобы узнать, что будет с нами всеми дальше. Ты ответишь? — Идём вместе. Они вышли к перилам. Двое в чёрном, изгой и солдат, встали плечом к плечу. Васко взглянул на площадь и неловко улыбнулся. Рауль хмыкнул и тихонько пихнул его локтем. Солнце окончательно вступило в свои права и осветило множество обращенных к Адмиралтейству лиц, исполосованных синими узорами. Сотни встревоженных глаз смотрели на навтов по разные стороны обоих Кодексов: Морского и Сухопутного, вставших на защиту своей истерзанной Родины, что не знает различий между своими детьми. Единой Родины на весь морской народ, такой же разнообразный и великий, как сам Древний Океан. Площадь всё полнилась навтами, и лица их лучились надеждой, что сияет почище всякого солнца. Во все времена.