***
Мрак рассеялся. В глазах рябило. Голова кружилась, но больше под мощным напором пережитого потрясения, чем от резкого перехода. Сердце билось неритмично. Тот сладкий, безумно сладкий голос… Сознание заполонил сплошной туман, неожиданно навалилась усталость. Эмоционально истощённый, пятый игрок прерывисто вздохнул, упрямо мотнул головой, стряхивая лишние чувства, и огляделся. Знакомое место. Паркетный пол, длинный диван, резная дверь, небольшой столик, недоеденные пончики, пакетики чая, ворсистый ковёр. Уютно. Спокойно. Что-то в этом есть. Что-то… родное, но словно давно покинутое, далёкое, забытое. — Моргарт, что-то случилось? Он встрепенулся, разыскивая источник голоса, да так и застыл. Не смешные у судьбы шутки. Валя отшатнулась, кожей почувствовав озлобленный, испуганный, потерянный, виноватый взгляд, направленный прямо на неё. Моргарт не мог пошевелиться. Надо взять себя в руки, просто взять себя в руки, сосредоточиться на цели, как можно скорее со всем покончить. Это не Вэл. — Что… с вами случилось? — робко повторила девушка, стараясь не навлечь на себя гнев или другую непредсказуемую реакцию. — Где ребята? А друзья папы? Вам удалось освободить целителей? Моргарт недоумённо вскинул брови. Кто она такая? Тоже игрок? Если да, можно попробовать расспросить её. Судя по всему, он упустил что-то важное. Кроме того, не помешает выяснить, где искать Ларсена. Питер — не маленький городок. Секундочку. Друзья её отца? Кроме ребят, в Энвелле были только создатели, Вэл и Саламандра. Она что… Но размышления Моргарта прервала янтарная вспышка. Мелькнула и тут же погасла, будто напоролась на некий блок. Это было похоже на то, как лампочка перегорает и лопается, стоит только включить свет. Девушка изменилась в лице. На нём отобразилось неподдельное волнение. — Илья? — вдруг обратилась она к двери, ведущей, очевидно, в соседнюю комнату. Та бесшумно отворилась, пропуская рыжего парня, на вид не старше ребят. Чёрт, почему эта квартира и эти люди кажутся такими знакомыми? Может, Моргарт всё-таки сошёл с ума, пока находился в квесте? — Похоже, у ребят проблемы… Не уверена, но они, кажется, только что неудачно попытались выйти. Пятый игрок окончательно перестал понимать, что происходит вокруг. Девушка вела себя так, будто они давно знакомы, мало того — искренне переживала, демонстрировала непонятную заботу, и он изо всех сил пытался припомнить, где мог встретить её, увидеть хотя бы мельком, но увы — белый лист. В памяти зияла дыра, будто кто-то просто взял и вырезал огромный, важный кусок. Идиотизм какой-то. Рыжий парень, которого девушка, кажется, назвала Ильёй, вдруг поморщился. — Я с самого начала не верил всяким чудикам из вашего Энвелла, — откровенно заявил Муромов. — Наверняка Баквит, или как его там, опять что-то вытворяет. Или Ларс. А может, даже этот что-то сделал, — он подозрительно прищурился, и Моргарту почему-то стало не по себе под его пристальным, изучающим взглядом. Он же понапрасну теряет время! Хватит тянуть — заговори подросткам зубы, выпытай, где твой враг, и дело с концом. Но душу тугими верёвками стянуло беспокойство. Моргарт испытал нестерпимую потребность убедиться, что ребята в порядке. Свихнулся. Определённо. Валя возмутилась. — Мой отец лежит в больнице! — гневно прищурилась она. — Он… тут ни при чём. Я уверена… — девушка запнулась, в голосе проскользнули предательские нотки сомнения. Едва заметные, но такие неприятные. Но она быстро поборола наваждение — вернулось тёплое счастье. Отец здесь, рядом. И больше никуда не денется. Пятый игрок тряхнул головой, отгоняя бредовые мысли. Ребята разберутся, когда это они пасовали перед трудностями? Стало немного спокойнее. И потом, какое ему дело до игроков? Лучше сфокусироваться на том, что действительно важно. Лишь бы не выдать себя. Секунду. Отмотайте назад. Эта девушка… дочь Ларсена? Ведь всё сходится: Илья упомянул имя создателя, а она в ответ заявила, что отец в больнице. Если так, её можно использовать. Главное — действовать осторожно. Весьма удачное стечение обстоятельств. «В больнице, значит…»***
Арт поморщился и пару раз моргнул, пытаясь разогнать раздражающие круги в глазах, вызванные ослепительной, резкой вспышкой. Лицо Фила удивлённо вытянулось. Кира осуждающе склонила голову набок, скрестив руки на груди. Вик зажмурился — мир вокруг слегка расплылся. На сердце сделалось неспокойно — закралось липкое подозрение, что вернуться беспрепятственно им не позволят. — Как это понимать? — Андрей нахмурил густые брови. Медлить было нельзя — счёт шёл на секунды. Надо что-то предпринять. Хотя неясно, что именно и зачем. Неизвестно, как Моргарт поведёт себя в таком состоянии. А потом крепко пожалеет. Если вообще когда-нибудь вспомнит. Вот только… Андрей даже сам себе не мог признаться, что впервые в жизни запаниковал. Ему хотелось спасти бывшего друга от смерти, но и не хотелось этого. Обычные сантименты? Жалость? Да неважно. Всё-таки Андрей тоже не святой, так ему ли судить Ларсена? Он сомневался. Одна за другой перед глазами поплыли картинки: вот он протыкает грудь Моргарта насквозь, чувствует на коже тепло чужой крови, слышит слабый, угасающий стук сердца, вот со всей силы швыряет босса в стену и ещё много-много всего — даже перечислять жутко. Бесконечная вереница убийств, гораздо более жестоких, чем в реальности. Обычный человек умер — и всё. А Моргарт погибал сотни, тысячи раз, в страшных муках. Андрей задумался. Чем он, Николай и Игорь лучше Ларсена? Ничем. Это смятение, видимо, отразилось на его лице. — Извините, но я пока не могу отпустить вас. Милосердие — похвальная черта. — Босс красноречиво покосился в сторону Вэл. — Но в данном случае — неуместная слабость. — Он не сдержал лёгкой снисходительной усмешки. — Вы выйдете отсюда не раньше, чем Ларсен перестанет дышать. Во избежание непредвиденных порывов «благородства». — Задумчивое молчание. Тихий невесёлый смешок. — Поверьте, так будет лучше. Для всех нас. — Баквит подал ему одному понятный знак рукой, и по залу, множась гулким эхом, разнеслись тяжёлые шаги марионеток. — Отведите их в подвал, для надёжности. — Ты… ты просто используешь его, словно пешку! — В глазах Арта, где-то на дне зрачков, замерцали искорки укора. — Точно так же, как Ларс — тебя! — с жаром добавил парень, правда, мгновенно пожалев о неосторожно брошенных словах. Баквит не ответил, лишь отвернулся. Марионетки продолжали тащить игроков к выходу. Массивные створки дверей равнодушно сомкнулись.***
Подвал оказался запущенным старым помещением глубоко под землёй. Здесь горела лишь одна лампа, излучая слабый, грязный матовый свет. Да и та мигала — вот-вот совсем погаснет. В её бесполезных лучах мельтешили крохотные серые пылинки. Не сговариваясь, ребята поёжились. Холодно. А на сердце — мерзко. Вэл в отчаянии нашёптывала марионеткам что-то бессвязное, пытаясь достучаться до порабощённых подданных, но они оставались глухи к её словам. Фразы не складывались. Голос срывался. Сердце вообще жило своей жизнью: взбесилось, стучало неритмично и громко. Моргарт… Они только-только нашлись — и снова теряют друг друга. Накрыло отчаянное желание снова к нему прикоснуться, сказать что-нибудь ободряющее, чтобы он знал, что она не держит зла. Казалось, прямо сейчас обернётся бабочкой и полетит, полетит сквозь грань миров прямо к Моргарту… Лучница умела ненавидеть и горячо ненавидела всех своих врагов, всех, кто заставлял её мир, её подданных и её саму страдать. Но его — не могла. Мешало другое, диаметрально противоположное чувство. У Моргарта были причины и не было выхода. На его месте она, возможно, поступила бы так же. Вэл вдруг обрадовалась. Пускай. Что ждёт Ларсена — абсолютно неважная мелочь. Моргарт получил возможность расквитаться за всю свою — и не только свою — необъятную боль. Стоит ему всего лишь сделать этот несложный шаг — и дело за малым. Они освободят — даже не верится — целителей, тем самым поставив точку. А после… наконец получат право жить, как захотят. Вернулось прежнее безразличное спокойствие. Оставалась последняя проблема. Память. И не одну лучницу волновал этот вопрос. — Неужели всё зависит только от программного кода? — высказав то, что давно просилось на язык, жгло, не давало покоя, Арт почувствовал себя немного лучше, увереннее. — Моргарт что, как бездушная машина какая-то? — Парня передёрнуло от собственного сравнения. — Неужели он никак не найдёт эти воспоминания внутри себя? Они же… — голос предательски дрожал, — не стёрлись бесследно. Да? — Надеюсь, что ты прав, — разбито отозвалась Елена, рассеянно перебирая струны гитары. Её лицо побледнело, взгляд потускнел, волосы растрепались. Женщина походила на свою блёклую, бесцветную тень. Повисла тяжёлая, всеобъемлющая тишина, в которой каждый думал об одном и том же. Моргарт тоже дышал, чувствовал, мечтал, боялся, радовался и злился. Искренне. Да он живее всех живых! Даже новейшая программа не в состоянии взять и стереть Моргарту воспоминания, его неотъемлемую часть. Никто больше ничего не говорил. Слова были лишними. Гнетущая темнота сырых подвалов навевала исключительно безрадостные мысли. Каждая секунда, проведённая в бездействии и неведении, заставляла душу выворачиваться наизнанку. И что теперь? Игорь вдруг представил, что уже всё — Ларсен мёртв или умирает прямо сейчас, пока они сидят здесь. Тогда конец всем проблемам, недопониманиям… Это же хорошо, да? В глазах потемнело, несмотря на то, что в помещении и так стояла почти кромешная мгла. Сердце заныло. Не должно всё закончиться так. Неужели нельзя спасти ситуацию? Складывалось впечатление, будто все они — сам Игорь, Арт, Вик, Кира, Андрей, Коля, Валя, Ларсен, Фил, Елена — лишь часть хорошо отлаженного механизма, системы, которая управляет их судьбой, словно гигантский безликий кукловод. И ни над чем не властны. Сторонние наблюдатели в собственной жизни. Ржавый металлический люк в потолке натужно заскрипел, лениво, неохотно открываясь. Посыпалась крошка из мелкого мусора. Ребята как-то безразлично переглянулись. Создатели застыли, готовые принять неизбежное. Наступило тревожное ожидание. Вот и всё. Сейчас их отпустят, а это значит, что миссия успешно выполнена. История «героев» Энвелла закончится посреди кладбища, на могиле, у которой будет безутешно рыдать одна девушка и к которой не раз придут Игорь, Андрей и Коля, чтобы постоять в траурной тишине. Повисла раздражающая пауза. Хотелось разговаривать, кричать, громко смеяться, ещё громче плакать — всё что угодно, лишь бы разорвать пугающее оглушительное молчание. Сверху полилось робкое неоновое сияние, освещая бледные лица игроков, ненавязчиво поигрывая на стенах, словно утешая. Раздался лязг. Затем прошелестели загадочные призрачные шепотки. Несмотря на то, что они были едва-едва слышимы, нечленораздельны, беспорядочны, для лучницы исчезли остальные звуки. Мягкие сполохи осторожно спустились вниз, сопровождаемые скрежетом тел из белого металла. На каменный пол, испещрённый трещинами, под ошалелыми взорами пленников грузно приземлились марионетки. Одна из них со скрипом кивнула головой, приглашая таким образом следовать за ней. Вэл сделала нерешительный шаг вперёд, затаив дыхание. Марионетка тем временем почтительно опустилась на одно колено, со скрипом согнулись железные суставы. Её жест повторили и остальные. Не в силах выдавить из себя хоть слово, лучница легонько покачала головой, мол, не стоит. На глаза навернулись слёзы радости, облегчения. Всё-таки безвыходных ситуаций не бывает. Программе можно сопротивляться. — Но как? — хрипло выдохнул Игорь. — Ведь в коде чётко прописано… — Да заткнись ты! — радостно оборвал его Вик, потирая замёрзшие руки. — Энвелл сейчас не совсем стабилен из-за всего происходящего — равновесие нарушено, — спокойно заметил Андрей, как всегда, не разделяя бурной реакции товарищей. — Может, что-то переклинило в настройках, — предположил он, с наслаждением разминая затёкшие мышцы. — Остаётся последний вопрос, — тихо вмешался Мещеряков, к которому вернулся прежний энтузиазм. На самом деле вопросов накопилось куда больше, но остальные могли спокойно подождать до лучших времён. — Как нам выйти из игры? — Знаешь, права админа есть не только у Баквита. Можно войти в систему и разблокировать выход, — ухмыльнулся Игорь, но тут же помрачнел. — Только пароли наверняка другие, — неохотно вздохнул он, признавая провальность затеи. Стоп. А если… — Кира? — Не-а, — верно разгадала план Сменкина. — Для взлома нужен Центр мира. И очень много замысловатых команд. — Она нахмурилась, недовольно закатывая глаза, чтобы скрыть смущение. — Которые я не помню. — Может быть, — решил не сдаваться Вик, — попробуем синхронизировать работу читерского кубика и Центра мира? — Отличник внутренне напрягся под множеством пристальных взглядов, но неимоверными усилиями удержал маску невозмутимости. Нет, должно быть, он ляпнул глупость. — Маленький гений, — доброжелательно улыбнулся Николай, и с плеч Вика будто рухнула огромная неподъёмная гора. Работа закипела. Никто не имел ничего против заточения, не думал, как выбраться, — просто хотелось подождать, пока вот это всё наконец закончится. Само. Казалось, уже не могло быть другого финала. Но марионетки вселили какую-то иррациональную, смутную надежду. Центр мира был связан с Энвеллом. Каждый раз, стоило лишь отдать команду, он мгновенно реагировал, посылая мощные сигналы — межпространственные волны. По сути, такое излучение присутствовало всегда, но его мощность многократно возрастала при выполнении какой-либо манипуляции с устройством. Читерский куб эти волны считывал. Вот почему он служил создателям дополнительным инструментом и даже позволял своим владельцам менять правила, черпая необходимую силу из таинственного Центра мира, неизвестно, когда, где, кем и как изобретённого. Всё это Андрей рассказывал восхищённым подросткам, старательно отвлекая их от грустных мыслей, пока Игорь корпел над поставленной задачей. Вик то и дело удивлялся, как он так метко попал в цель, предложив синхронизацию. Проецируемый Кубом свет, подчиняясь создателю, который сосредоточенно прокручивал янтарные грани, показал клавиатуру Центра мира. Точнее, лишь её голограмму. Но нажимать на кнопки было необязательно. Клавиатурой управляли дистанционно. Крутанулась грань. Вспыхнул салатовым первый аккуратный квадратик — с цифрой «три». Ещё поворот. Вторая вспышка — «пять». Ещё раз. Восемь. И так, пока код не был введён полностью. На «экране» высветилась надпись «Неверные данные». Выходит, как создатели и предполагали, Баквит сменил пароль даже здесь. Но откуда он узнал предыдущий? И как осуществил вход без Центра мира? Игорь принялся вращать грани быстрее и увереннее — приноровился. Может, попробовать… Собственно, выбор не особо богат. Поиск других доступных для синхронизации устройств принёс обнадёживающие результаты. Куб засёк сигнал пульта управления, который ранее принадлежал главбоссу. Удивительный прибор чудом уловил слабые, едва различимые радиоволны. Теперь Игорь копался в настройках. Он не знал, как разблокировать выход. Складывалось впечатление, что единственная ниточка, связывающая реальность и Энвелл, оборвалась. И осталась лишь непреодолимая, бесконечно широкая пропасть. Вдруг промелькнула шальная мысль — вот оставалось бы так всегда. Никто никого не трогает, повсюду мир и покой… Игорь наморщил лоб, чтобы не дать мыслям убежать куда-то не туда, сосредоточиться на главном. И вновь, методом проб и ошибок, очень осторожно принялся нащупывать правильные команды. По спине крупными каплями катился горячий солёный пот. Напряжение росло. Восстановить доступ можно и позже. Поскорее выйти — важнее сейчас не было ничего. Казалось бы, куда торопиться? Но игроков упрямо не покидало цепкое ощущение, будто, стоит промедлить лишнюю секунду, и они навсегда упустят что-то крайне значимое, весомое, не оставят себе выбора. Прошёл час, может, больше — в голове всё окончательно смешалось, время, казалось, неслось бесконечным потоком, то замедляя ход, то снова ускоряясь. Создатели наконец разобрались, чем пульт отличался от Центра мира. Он не мог создавать и менять законы. Только управлял тем, что уже существовало. Дело сдвинулось с мёртвой точки. Вяло, мелкими шажками Игорь, Коля и Андрей сумели подобрать верные символы, составить нужные комбинации, и когда в глазах уже стояли одни цифры да латинские буквы, сплетаясь в беспорядочные строки, портал — Ларсен его побери — соизволил заработать. — Приготовьтесь, будет немного больно, — напутствовал Игорь перед тем, как произнести заветное: — Сохраниться и выйти. Первое, что испытали игроки — резкий толчок, словно удар под дых. Земля уплыла из-под ног, растаяли потолок и стены, остался только межпространственный коридор и ощущение невесомости, как в космосе. Только вместо звёзд была бесконечная, молчаливая темнота. Снова стало холодно. Слух уловил лёгкое завывание ветра. Под ногами хрустнул снег. Игроки синхронно замерли, крепко зажмурившись. Мир всё ещё кружился. — А дальше? — пробормотал Фил, когда почувствовал, что «карусель» остановилась. Его накрыла мелкая дрожь. Только сейчас игроки поняли, что совершенно не одеты для сурового мороза. Но им было наплевать — проблем и так хватало. Игорь хотел что-то сказать, но в последний момент воздержался, только сжал кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони. Тяжело вздохнув, Андрей помог: — Может, стоит предупредить Ларсена? Ребята и особенно Вэл уставились на него, как на сумасшедшего. Даже ледяной ветер улёгся на некоторое время, чтобы ненароком не сломать мёртвую тишину. Только плавно падали редкие снежинки. Андрей уже тысячу раз пожалел о своих словах. Но иначе не мог. Он задал этот вопрос больше сам себе, чем товарищам. Чтобы разобраться в хитросплетениях собственных чувств. — Надо найти Моргарта, — как-то убито прошептал Арт, отрешённо глядя себе под ноги.***
Валя поморщилась. Ей уже надоели запахи больницы. Когда девушка переступила порог ненавистной палаты, отец сразу засыпал её вопросами. — Ты звонила. Что-то случилось? Зачем обязательно лично, это настолько серьёзно?.. — Валя только приоткрыла рот, чтобы ответить, но… — Как ребята? — неожиданно соскользнуло с его губ. Девушка вздохнула. — Кажется, они заперты в игре. И Моргарт ведёт себя очень странно. — Она закусила губу, в точности копируя любимый жест Вэл. — Враждебно. Смотрит так пугающе, пронзительно. Ничего не рассказывает. Не говорит, что произошло в игре. Да и в целом… молчит. — Последовал тихий расстроенный вздох. — Ему словно всё равно, что у ребят проблемы. — Ларсен слушал и всё сильнее хмурился. Назревало что-то нехорошее. За ребят Моргарт всегда готов и в огонь и в воду кидаться, а тут такое. Просто бросил их, по сути. — Я не знаю, к кому ещё обратиться. Понимаю, у вас… напряжённые отношения. — Ларсен мысленно фыркнул. «Напряжённые». Создатель был уверен: все игроки желали ему смерти. Или, по крайней мере, весёлой жизни. — Но ты знаешь Моргарта лучше, чем кто-либо, ты же его создал. — Сердце Ларсена будто прошила острая игла. Ну да, создал. На потеху… Он не видел в своём творении личность и совсем его не знал. Он уже вообще ничего не знал. — Поговори с ним. На меня Моргарт, считай, не обращает внимания. А ещё… — она осеклась, осознавая всю абсурдность того, что собиралась сообщить. — Хотел, рвался, я бы сказала, — девушка не сдержалась и хмыкнула, — встретиться с тобой. Лицо Новикова ошеломлённо вытянулось. Всё настолько плохо? Сердце недоверчиво ёкнуло. Нет. Здесь дело явно в другом. По спине пробежал колючий мороз, но в то же время она взмокла. Ну вот и пришла, кажется, пора расплачиваться. Он грустно усмехнулся, мысленно прощаясь с кратковременным подобием счастья. Валя потрясённо притихла. Создатель ласково встрепал её непослушные волосы, прямо как в беззаботном детстве. Девушка блаженно прикрыла глаза и замерла, наслаждаясь хрупким моментом. Одно за другим всплывали самые драгоценные, неповторимые воспоминания. Продолжая поглаживать дочку по голове, Новиков думал. Может, раз всё равно скоро придётся встретить своё наказание, рискнуть? Хотя если Ларсен воспользуется Центром мира, кто поверит, что он не затеял новую сомнительную игру? Не сделает ли он только хуже? Да и зачем лезть во все эти разборки, нарываться на новые неприятности? Не факт, что снова повезёт отделаться только щемящим чувством вины. Могло дойти до дела. Но неужели теперь придётся жить с этим чувством?.. Он разрывался между стремлением измениться к лучшему и желанием забиться в укромный угол, чтобы потихоньку начать с чистого листа. Допустим, создатель сумеет осуществить задуманное и не огрести за это по полной. Что дальше? Ничего — тупик. Баквит не отпустит целителей, пока он жив. Пока он жив. Ларсен встрепенулся. Точно. Вот и ответ. Нет, слишком… страшно. Чёртова трусость. Всё тело словно сковало льдом. Он мелко задрожал, осознавая, что хотел сделать, и не обращая внимания на обеспокоенную Валю. Но теперь Ларсен отчётливо прочувствовал, что не сможет изменить в своей судьбе ровным счётом ничего, пока не исправит ошибки прошлого. Они будут нещадно тянуть его назад, всё глубже и глубже, до самого дна, если у этой бездны вообще есть дно. И он решился. Пускай Баквит делает с ним, что хочет. А Новиков рискнёт, попытается отстроить хоть часть того, что разрушил. В голове зрел воодушевляющий план. А вдруг, если он восстановит удалённые локации и их жителей, босс всё же поверит ему? Шансы ничтожно малы, практически нулевые. Но сидеть, как бревно, и ждать, пока другие за тобой приберут, больше нельзя. — Прости. Мне очень жаль, Валя. — Ларсен посмотрел на дочку с какой-то мрачной решимостью. Она с детства помнила этот взгляд. Отец задумал очередную авантюру. Но вместо привычного азарта в родных тёмно-карих глазах плескалась вина и… безысходность. Создатель вдруг порывисто сгреб её в горячие объятия, стараясь показать всю-всю-всю свою любовь, вымученно улыбнулся и снова прошептал: — Прости. Мне опять нужно уйти. Если я смогу, то вернусь к тебе. Я… постараюсь. Обещаю. — Пап, я не понимаю. Куда ты? Зачем? — голос предательски срывался, мысли спутались в огромный клубок из вопросов, на которые не было ответа. — Я должен, — Ларс прикрыл глаза, чтобы на секунду остаться наедине с собой, вернуть уверенность, не передумать, не развернуться и не сбежать снова, — закончить одно дело. Ручка двери провернулась, бесстыдно прерывая важный разговор характерным тихим щелчком. — Сюда, пожалуйста. Проходите, — приглушённо произнёс знакомый голос медсестры. — Ваш друг идёт на поправку, денёк-другой — и будет как новенький. — Это очень… радостные новости, — холодно ответили ей без малейшего намёка на радость.