***
Дело оставалось за малым. Как бы Доктор не пытался тянуть, но юного шамана он отыскал довольно-таки быстро: буквально мельком приметил, войдя в пустующую хижину. Фауст вообще начинал замечать, что Йо редко можно встретить в компании, если дело не касалось боев. Его повсюду окружали люди, будто притягиваемые достаточно непринужденной солнечной харизмой, но сам мальчик, при этом, время от времени старался «убегать» от них. Вот и сейчас тот, как всегда, расположился на футоне, закинув ногу на ногу, да глядя в потолок. Некромант опасался, что он своим внезапным появлением (особенно после утреннего происшествия) может его побеспокоить или Йо даже не заметит чьего-либо присутствия из-за наушников (а значит, безусловно, Фауст его спугнет), но слова Элайзы не переставали с предупреждением «пульсировать» у него в голове, да и по мере сокращения расстояния было понятно, что шаман, на самом деле, ничего не слушает… Он просто смотрел в потолок. Со своей фирменной расслабленной улыбкой, но грустно и задумчиво – в чужих глазах Фауст мог обнаружить это так же, как в своих. — Все в порядке, Йо-кун? – некромант не заметил сам, как оказался у футона: слегка пригнувшись и в сидячем положении. Против воли или, возможно, по привычке, ему хотелось приложить ладонь ко лбу – проверить температуру у Йо. Юный шаман обернулся к нему с едва заметным удивлением, «прикрывшим» ту короткую грусть и задумчивость, а затем расплылся в дружелюбной улыбке. — Ох, Фауст, это снова ты! — Йо хохотнул и даже приподнялся, — Хотя, чего это я удивляюсь, ты ведь умеешь появляться неожиданно! Я в порядке! Просто прилег немного отдохнуть, а то недавно мы болтали с Анной и… Мысленно Иоганна передернуло. Не от перспективы, что вот сейчас Йо-кун ему, похоже, сообщит новость об ожидаемой обычно адской тренировке (тут и немудрено, что он грустил), а от внезапной для зеваки-обывателя мысли о ссоре между двумя чрезвычайно юными «молодоженами». Первое время, Фауст не придавал этому факту значения. У него просто не было желания задумываться о чем-либо другом, кроме Элайзы и победы в Турнире ради Элайзы. Какое дело ему до того, когда там именно планируют жениться японские дети..? Но вот затем… Когда он посмотрел на юного шамана с другой стороны. Когда не оставалось силы на дальнейшее безумие. Когда он испытал всю щедрость сердца и прагматичность ума Анны-сан… Понаблюдать за отношением возлюбленных друг к другу стало даже любопытно. Людям без чуткого сердца довольно сложно заметить, где там в, казалось бы, неком диктаторстве скрывается любовь… Но Фауст знает в этом толк. Он не дурак, глядящий лишь на оболочку, да и, на самом деле, ситуации попадались довольно разные. Они с Элайзой могли просто наблюдать издалека, сопоставлять, строить теории – и это было очень даже славным времяпровождением. В общем-то говоря, Фауст неплохо привязался к этой парочке. Ему не нужен был никто, кроме Элайзы… Пока не появился Йо-кун. Ему не было интересно ничего, кроме своей любви… Пока он не заметил, как же чувственна чужая. Возможно, это чувство ностальгии, настигшее его лавиной беспощадно пролетевших десяти лет. А может быть, взыграли вновь родительские чувства. В любом случае, Фауст волновался. Он искренне желал, чтобы у них все получилось, ведь и по своему опыту понимал, как рано может зарождаться любовь (он бы и сам мог пожениться на Элайзе чуть пораньше, не будь у неё в прошлом той ужасной болезни). Но вот перед ним сидит Йо-кун. Обеспокоенный, немного грустный, он даже не закончил фразу. Да и еще характер Анны-сан в корне не терпит ошибок… Что если… Что если они правда о чем-то повздорили? Йо неожиданно глубоко вздохнул. — Мне кажется, она серьезно увлечена идеей построить свой онсен или даже целый рекан после турнира… Она уже составляет такие планы и мне приходится в них принимать участие. Возможно, это ей помогает отвлечься. Не думать о том, что ничего о нашем будущем еще неизвестно или, ну, заранее дает какую-то опору на случай, если я… Нет-нет, она, конечно, в меня верит. Больше, чем кто-либо другой, я думаю. Но… Даже если я стану Королем Шаманов, мое существование, как человека в этом мире прервется. Немного странно, что я осознаю это только сейчас, хотя уже давно ей обещал, что её жизнь будет лишена трудностей. Фауст застыл на некоторое время. Это явно было не тем, что он так боялся услышать… Но облегчение, вместе с тем, не последовало тоже. Он оказался меж двух огней. Пришел не в то время, совсем не в то время, и все равно должен. — Йо-кун… — А как у тебя дела, Фауст? — всего секунда и юный шаман совсем уже не выглядел расстроенным. Он снова улыбнулся некроманту, а в голосе послышалась усмешка и будничная беспечность, — Знаешь, я еще думал, что если каким-то образом у нас с Анной таки получится заниматься онсеном вместе… То для общения с клиентами мне может пригодиться знание иностранных языков! Размышляя об этом, я сразу вспомнил о тебе! Было бы здорово знать немецкий, чтобы понимать, о чем с Элайзой вы шушукаетесь за спиной~ Вы же не говорите обо мне ничего гадостного, верно? И вновь Фауста словно пронзило стрелой, но в этот раз, «привкус» был явно приятным. Йо-кун. Его halbes Herz ! Он сам того не подозревая, дал Фаусту такой удачный шанс! Осталось только заготовить почву и начинать надо прямо сейчас, ну а после… — О тебе и нельзя говорить гадостного, Йо-кун — это бы осквернило наш язык, да и моя Элайза просто не способна на нечто подобное..! — последние слова Иоганн прямо-таки вдохновленно выдохнул, невольно вводя своего собеседника в смущенное потрясение, — Она самое светлое, что есть на том свете, самая добрая и чуткая..! А ты самое светлое, что может быть на этом свете, так что, я заверяю — вы бы нашли общий язык. Теперь он начал выглядеть по-настоящему взбудораженным. От легкой грустинки на лице Йо не оставалось ни следа. Нет, он, конечно, понимал, что Фауст может петь Элайзе дифирамбы просто в любое время суток, да по любому поводу… Но «нашли общий язык»? — Эээ?? Мне надо будет говорить с ней на немецком? — иногда логика шамана не поддавалась объяснениям, — Сейчас?! Некромант слегка рассмеялся. — Нет, Йо-кун, я не совсем это имел ввиду. Во-первых, после долгих тренировок, я постарался научить Элайзу разговаривать на японском — и она уже делает успехи. А во-вторых, если ты правда хочешь научиться моему родному языку, то я возьмусь и за твое обучение… А хотя, знаешь, идея с ней поговорить сейчас, по-моему, просто замечательная! Она уже давно этого хочет! И вот теперь Йо начинал паниковать. — Эхе-хе… Ты же шутишь, да? Фа-а-ауст, ну подожди, я не готов!! Я-я её немного боюсь! — Ты тут же поменяешь восприятие, Йо-кун. Liebling..? Возможно, с этим ласковым, но все еще пугающим немецким обращением, Фауст должен был вытащить откуда-то из своего халата скелет и тот бы начал медленно, на фоне жуткого зеленоватого дыма, обрастать кожей и одеждой… Однако, нет, все произошло гораздо быстрее, да и привычнее для Йо. Он начал уже забывать, что некромант теперь умеет в «традиционный» вызов духа. Элайза спокойно, без какой-либо музыки и клубов дыма, проявилась у него за спиной — столь же красивая, но грозная — какой её запомнил Йо. Женщина сделала пару шагов вперед, смерила взглядом Фауста и вновь перевела его на юного шамана, словно чего-то ожидая. На какое-то время воцарилась тишина, но эта проклятущая неловкость только напрягала Йо. Набравшись духу, он довольно дружелюбно (и испуганно) помахал ей рукой. — Привет! Почему каждый раз, когда он оставался с Фаустом наедине, происходило что-то столь смущающее? Йо не имел понятия, помнит ли настоящая душа Элайзы хоть что-то из боя… Как он, по сути, косвенно, но обозвал её куклой. О, лучше бы не помнила, иначе лучшим выходом для Йо будет провалиться под землю. Или… О нет. Может Фауст ей рассказал?! Теперь это месть? Элайза явилась сюда не разговаривать, а все это ловушка и она обязательно убьет его за то, что произошло утром?! — Э-то… — юный шаман недоуменно почесал затылок, теперь его улыбка от внутренних переживаний выглядела нервно, — У меня же есть право на последнее слово, да? В общем, то, что я обнимал Фауста сегодня и попытался отодрать у него на груди кожу… Это все было случайностью! Я очень извиняюсь, Эл-л-лайза-сан! Пожалуйста, я не хотел вас заставлять ревновать, и я вообще не думаю о Фаусте в таком ключе! Я что угодно сделаю для вас, но, пожалуйста, мне же потом еще и перед Анной объясняться!! Под прессом паники, Йо даже встал перед ней на колени и низко-низко склонил голову, вытянув вверх ладони в умоляющем жесте. Он в самом деле так разволновался, что был готов вот-вот заплакать — эта сцена не выходила у него из головы весь день. В итоге, в таком положении, он не мог видеть, как у Элайзы вдруг расширились глаза, а уж про Фауста и говорить было нечего — некромант застыл, покраснев. Йо не мог видеть, как за шоком, за испугом, на лице духа вдруг проявилась улыбка. Не мог видеть, как Элайза попыталась потянуться к его голове, но затем резко отдернула руку, закрыла ей свои красные губы и начала трястись… Трястись от смеха. Звонкий, чистый женский смех буквально прорвал тишину, разве что прерываемую легкими всхлипами Йо. Даже стоящий рядом с любимой Иоганн слегка вздрогнул, хотя его душа уже давным-давно ушла в пятки. Напуганный тем, что этот смех мог принадлежать не Элайзе, юный шаман довольно резко вскинул голову. Его лицо и так налилось кровью от того, насколько низко он пригнулся, умоляя, но теперь… Как хорошо, что на смуглой коже румянец был не столь заметным. Прежде чем он успел вновь пискнуть извинение, женщина-дух, наконец, собрала остатки самообладания. — Прости… Йо-кун, — её лица коснулась нежная и изумительно-живая улыбка, — Я не хотела… Чтобы наше знакомство начиналось неловко, но ты сейчас был так похож на Йохана… Она еще немного запиналась на словах, делала длинные паузы, да и произношение слегка хромало… Но Йо не обращал внимания. Он вообще забыл обо всех своих волнениях, когда услышал этот голос. Голос звучащий не просто в бою, не «следующий за Фаустом», а настоящий, осмысленный, теплый — с заметным немецким акцентом. Он мягко обволакивал собою ушки, даже если был далеко. Он был певучим и чистым — Йо был уверен, что Элайза пела с Фаустом дуэтом — и это самое волшебное, что он себе когда-либо представлял, пусть даже если в его распоряжении была всего лишь парочка секунд. А что уж говорить о том, как этот голос сочетался с её общей красотой..? — Я на тебя не злюсь. Im Gegenteil … Обратно… Я так старалась выучить японский, чтобы с тобой поговорить. Как видишь, все еще… Есть чему учиться, — она неловко улыбнулась, — Но я обещаю достигнуть, эм, Fortschritte? В общем, развиться. И вновь Элайза чуть прикрыла рот, да тихо захихикала. Похоже, ей было слегка неловко, но вместе с тем во взгляде скрывалась уверенность. Казалось, вся та строгость, что Йо побаивался до этого самого момента вдруг впиталась в глаза, но теперь больше не пугала. — …Точно не злишься? — прежде чем встать, юный шаман вытер рукавом нос (все-таки он достаточно нахныкал), но, одновременно, украдкой взглянул на Фауста чуть в стороне. Тот казался, по меньшей мере, живой статуей. Или может быть неживой. Он просто смотрел на него и Элайзу, видимо, застряв глубоко в своем мирке. Против воли Йо подумал: «Предатель…». — Точно, — Элайза выглядела радостной, буквально цветущей. Возможно, она просто повторила за Йо слово, так что, тот мысленно решил говорить для неё чуть помедленнее, — Не надо волноваться о том, что ты говорил. Давай начнем сначала: Я рада с тобой познакомиться. Юный шаман вновь почесал затылок. Кажется, с этого момента, он будет делать так еще не один раз. — Ох, хорошо! Мне тоже приятно, наконец, услышать ваш голос, Элайза-сан! Почему-то от попытки начать сначала стало, в самом деле, легче. По крайней мере, к Йо вернулась его непосредственность и он мог говорить с Элайзой, как с обычным знакомым, широко улыбаясь. — М-м-м… Ты можешь не использовать «–сан». Я знаю, что у вас так принято, но я бы не хотела быть для тебя старшей строгой женщиной, einer besonderen Behandlung würdig ! Просто «Элайза» достаточно. Меня все так зовут. Йо все-таки не смог не расширить глаза от того словосочетания, которое она произнесла, видимо, не успев сообразить аналог. И это немецкий..? И это он как бы согласился учить с Фаустом? . . .Вот за что Анне было бы неплохо давать ему подзатыльники. Если изобретут машину времени, он даже сам это сделает. — Как скаже… шь, Элайза! — внутри он рассуждал о своей участи, а снаружи умильно улыбнулся. — Ты славный, Йо-кун. Думаю, что сначала, я бы хотела отблагодарить тебя за то, что ты спас моего мужа. Фауст должен был передать тебе эти слова уже давным-давно, но моя благодарность сильна, и я готова повторять её много раз… А также я прошу прощения за то, какие он доставил неудобства! Мне самой пришлось много… Над ним поработать. Женщина-дух чуть покосилась в сторону мужа и тот на парочку секунд «ожил», неловко потирая шею с как раз-таки одним из новшеств его некромантской жизни. Йо не смог не сдержать чуть озорной, даже насмешливой улыбки. Чем больше он общался с открытой Элайзой, тем более раскрепощенным себя ощущал. — Это правда – Фауст тот еще беспорядок… Но не извиняйся за него, он сам виноват! — юный шаман солнечно улыбнулся, вновь обращая свой взгляд на изящную женщину, — И только такая ответственная девушка, как ты, может вернуть его к приличной жизни! Элайза заметно смутилась, но словно что-то вынося для себя, чуть кивнула – в её глазах отражалась все та же цепкая внимательность. — Спасибо. Я и не знаю, какие еще подобрать слова, чтобы тебя благодарить, особенно когда мой собственный запас в японском еще невелик, — она вновь нежно улыбнулась, — Но знаешь, еще одна вещь… Я даже до общения с тобой понимала, что из всех людей рядом с Фаустом, ты заслуживаешь большего доверия… Для меня очень важно знать, что он больше не будет делать ради меня то, что может принести вред не только окружающим, но и ему. Только так я могу чувствовать себя спокойно. Такое искреннее признание, по сути, настоящих любовных чувств, особенным образом согревало Йо. Он даже успел убаюкаться её чуткими объяснениями, а затем взглянул на Фауста, как на счастливчика. Конечно, тот был тем еще чудаком и приносил даже после своей «реабилитации» кучу, порою, жутковатых казусов в жизнь юного шамана, но Йо никогда не жалел, что принял его в свою команду. Более того, теперь, когда ему и самому посчастливилось вот так вот просто поболтать с «настоящей» Элайзой (пусть Йо и понимал прекрасно, что она была именно такой все это время), он чувствовал какое-то воодушевление после более близкого знакомства с семьей Фаустов. Совершенно без задней мысли захотелось сделать им что-либо хорошее. В каждое слово Йо старался вложить теплоту: — Я должен сказать, что вы самая потрясающая парочка, которую я когда-либо знал! Несмотря на… Определенные мрачные времена, вы все еще остаетесь вместе и это то, к чему я хотел бы стремиться. Я уверен, теперь, когда ты рядом, Элайза, Йохан больше не причинит никому боли. Ты можешь доверять ему – он не такой страшный человек, какое впечатление производит! И он всегда говорит нам с Рю о том, какая ты замечательная, умная и красивая. Теперь, когда я знаю тебя чуточку больше, у меня нет выбора, кроме как согласиться! Под конец из его уст вырвался даже добрый легкий смех. Йо стало вдруг очень забавно: всего пару минут назад он боялся Элайзу, а теперь, кажется, готов становиться рядом с Фаустом и воспевать её черты. Женщина тоже оценила этот комплимент. Смотря на Йо и слушая его милые речи, ей с каждым разом все сильней хотелось приостановить свою миссию, чуток подзадержаться, обнять этого славного, но очень проницательного мальчика. Теперь она сама прочувствовала то, что ощущал её муж… Но тот не мог больше стоять в её тени. Элайза присела, чтобы смотреть прямо в глаза Йо. Немного помедлив, она взяла его за руки. — Ты не представляешь, как я счастлива встретить кого-то, кто так думает о Йохане, Йо-кун… Мне хочется поговорить с тобой еще немного, но я боюсь, что заберу уж слишком много времени, — она вдруг слегка усмехнулась, а сам Йо начал выглядеть чуть более взволнованным, — Скажи, ты сможешь оказать не только мне… Но и самому Фаусту услугу..? Он никогда не сдвинется с места, пока его об этом не попросишь… А еще ничего не скажет, вечно боясь упустить то, что любит, — Йо обернулся на Фауста всего на секунду — но этого было достаточно, чтобы заметить, как он занервничал, — Bitte, Yoh. Пожалуйста. Он хочет тебе кое в чем признаться. Я прошу тебя просто его выслушать. Йо ничего не понимал и даже сам слегка занервничал — в голову не лезло ни единой догадки, в чем же таком Фауст ему сейчас признается — но все-таки повел плечами и кивнул. — Я готов выслушать, что бы это ни было. Всего через пару секунд место Элайзы занял Фауст. Он и вдали выглядел как идеально выбеленная доска, а уж вблизи и вовсе страшно становилось. Казалось, что еще пара секунд — и некромант бы точно потерял сознание — но он теперь стоял на коленях, так что, Йо даже не боялся, что вдруг будет придавлен этой грузной взволнованной тушей. Секунды текли. Элайза взглянула на Фауста… строго? но вместе с тем довольно ласково погладила его по плечу и осталась стоять в сторонке. Йо попытался выдавить какую-то хоть отдаленно ободряющую улыбку и даже принять позу побеспечнее, но он, кажется, никогда не стоял так ровно. Фауст тоже хотел ответить ему чем-то вроде улыбки — губы на мгновение дрогнули — но затем он просто шумно вздохнул, да повесил голову: — Ich kann mich nicht mehr verstecken. Йо-кун… — он снова поднял голову и взглянул мальчику в глаза. Их синева словно стала еще более «жидкой» — не столь холодной и пронзительной, как раньше — Йо даже испугался вдруг, что Фауст вот-вот заплачет, — Darf ich dich meinen Sohn nennen?! Ich will auf dich aufpassen! — . . .Чего-о-о-о? — Фауст! — Фауст, это совсем не смешно! Я конечно, упомянул, что вроде как неплохо было бы изучать немецкий, но разве… Разве это так делается?? Я ни слова не слышал до этого, между прочим! И совсем ничего не понял! От нервов Йо чуть покраснел и сам не замечал, как начал трясти измученного немца за ладони. Элайза за его спиной тоже совсем не выглядела довольной, а даже почти раздраженной — хотя ей, во всяком случае, было понятно каждое слово. От тряски Фауст выглядел скорее тряпичной куклой, а не человеком, но звуки откровенного нытья все-таки выдавали в нем живое существо. — Ладно! Йо-кун, можно называть тебя сыном?! Я хочу о тебе заботиться! Пожалуйста! По виду Элайзы казалось, что она готова, по меньшей мере, открывать шампанское, поджигать петарды и заодно этот дом. — СЫ-Ы-Ы- Фауст резко заткнул Йо пальцем рот. — Прошу, только не кричи, как Рю-кун…. — Абабвбавб… Но ФАУСТ! — Йо резко отстранил от себя руку и отпрыгнул от некроманта на шаг, — Чт- Что это значит?? Ты же опять шутишь, верно? У меня есть родители! Т-ты видел Микихису и-и в-в-вообще… Кажется, юный шаман никогда в жизни не краснел так, что эта краска пробивала его смуглый цвет кожи. Сыном… Сыном! Да блин, если бы он ему в любви признался, было бы, может быть, легче, а тут… И еще «называть», заботиться… Это все иностранные замашки? Они с Элайзой заодно сошли с ума? Или родители-таки каким-то образом решили отказаться от родительских прав (хотя это ну, в принципе, невозможно в их крупном клане) и сообщили эту новость только лишь им одним, так, что ли? Ладно, он слишком бурно реагирует. Это не в его характере. Скорее всего, это правда шутка, а Фауста, как самого неубедительного подкольщика уговорили стоять во главе всего: остальная половина команды, небось, попряталась где-то в других частях комнаты… Ха-ха… — Почему я-то сразу… — Йо надул щеки. Надул как самый настоящий ребенок, — Я бы еще поверил, предложи ты это Манте… Ну или Мелосу из команды Энсейос, во всяком случае, ты ведь заботишься о всей его семье… Но я чем заслужил? Элайза, может, ты мне скажешь, что вы просто так подшутить решили? Я не обижусь и забуду, обещаю. Чета Фаустов уже стояли, обнимаясь. На их лицах застыло почти идентичное взволнованное выражение — только у Элайзы оно еще чуть прикрывалось некоторой задумчивостью — возможно, именно поэтому, Йо решил за нее зацепиться. — Нет, Йо-кун. Фауст абсолютно серьезно. Он пытался решиться уже довольно давно- Иоганн вдруг чуть качнул головой и это мгновенно заставило Элайзу прервать объяснения. Он взял её за руки, погладил ладони большими пальцами, очевидно, мысленно что-то сообщил — та горделиво улыбнулась и чмокнула его в щеку. От этой сцены Йо как-никогда остро ощутил себя капризным ребенком. Словно он ни с того ни с сего распсиховался, не желая идти в детский сад, и теперь папа, как главный член семьи, идет к нему «обезвреживать бомбу», ха-ха. Ками-сама, что с ним стало. Как только Фауст подошел, юный шаман готов был расчесать у себя в затылке дыру. Некромант вновь присел напротив, но руки в этот раз не трогал. — Прости, Йо-кун, я не хотел тебя пугать. Я прекрасно осознавал, что ты, возможно, не захочешь, пусть даже неофициально, стать сыном такого человека, как я… — Ты не плохой человек, это было просто неожиданно. Я правда не понимаю, зачем кому-то меня усыновлять, — Йо не мог не вставить слово. Его вдруг остро потянуло защищать личность Фауста. У того это вызвало мягкую, похоже, именно родительскую улыбку. Он, видимо, не выдержал, и приложил к его щечке ладонь. На удивление, она не отдавала прежним холодом. — Я ничего не мог с собой поделать. Манта-кун, конечно, не менее хороший человек… Я рад, что мне удалось наладить с ним отношения. Но что-то я не ощутил, что ему необходима именно моя забота. Мы с ним весьма похожи судьбами и даже неким положением в семье, но только я, как ни крути, навсегда оставил в его жизни место кошмарам. Про Мелос-куна говорить вообще нечего. Там я выполняю работу, Йо-кун, да и он сам, и вся его семья уже потихоньку идут на поправку… Ты же меня сразу принял. Ты подарил мне новую жизнь. Ты вернул мне Элайзу. Да и, в конце концов, ты просто есть, Йо-кун. Не нужно много, чтобы понять, какой ты человек. Такая чуткая и сильная душа больше не родится на свет. И мне неважно, что там говорят о твоем старшем брате. Ты непременно его победишь. Мог ли Йо получить подобные слова еще хоть раз в жизни? Фауст аккуратно погладил его по щеке. Казалось, что перед ним правда стоит солнце — источник жизни на земле — и его лишь слегка заволокло тучками в виде внушительной Фаустовой тени. Йо не мог ничего произнести. Ну правда, разве он был таким уж особенным? И незаменимым? Разве он родился избранным? Ну есть такой Йо Асакура на свете, и что? Почему-то ради ответа на эти вопросы хотелось вновь взглянуть на отношение Элайзы ко всему этому признанию. Она смотрела на них и как-то особенно понимающе улыбалась. «Не беспокойся» — говорил её взгляд, — «Я чувствовала тоже самое. Больная девочка — кому она нужна? Подумаешь, красивая. Фауст просто так любит». И почему-то даже этих не произнесенных слов, было более, чем достаточно. Фауст как-то нервно вздохнул, усмехнулся. — Mein Gott … Я правда должен был хоть как-то к этому готовиться. Я чувствую, что ничего совсем тебе не объяснил. И я… Я не хочу затрагивать пока каких-то личных тем. Прости, Йо-кун, прости. Мальчик хотел обнять его самостоятельно, но вместо этого мужчина сам его крепко-крепко стиснул — Йо даже не успел пискнуть. Великие духи. Они и правда сегодня ведут себя совсем не так, как обычно. Перед лицом у всех. Но почему-то Йо не ощущал, что это плохо. Он медленно, с особенной заботой и лаской гладил Фауста по его широкой спине. Могли пройти часы, пока они так обнимались. Фауст чуть шмыгал носом, заставляя мальчонку улыбаться. Интересно, он правда плачет? Или просто хочет побольше внимания? Его по головке погладить, хе-хе? — Ну… Лично я не думаю, что из-за этого произойдет что-то плохое, — наконец, подал голос Йо — привычный, жизнерадостный, немного ободряющий, — Честно говоря, я и не знаю точно, как нужно правильно вести себя в семье… У меня маленький опыт. Но мы можем попробовать, верно? Э-то… Элайза! Мне тоже называть тебя мамой или..? Кстати, ты тоже обними нас, а то я начинаю волноваться за то, не держу ли бездыханное тело в руках, хе-хе-хе! И вообще, Йохан, ты спрашивал, можешь ли ты меня называть сыном, а что насчет тебя отцом? У меня так много вопросов!Бонус
— Ну что, Рю-кун, ВЫКУСИЛ?! Я ПРИЗНАЛСЯ ПЕРВЫМ, ХА-хА! Я ЭТО ВСЕ-ТАКИ СДЕЛАЛ! ЙО-КУН — MEIN SOHN ! И КТО ТЕПЕРЬ СУМАСШЕДШИЙ?? — Все ещё ты, Фауст. И ВООБЩЕ, ТЫ ЧЕГО РАЗОРАЛСЯ?! Я тоже могу сказать, что Наставник мне как брат! Вот увидишь! Как дважды два! — Ну-ну, давай, я посмотрю!