* * *
Вы можете представить себе пустой Лондон, Лондон без маглов? Британию, закрывшуюся от всего мира? Британию, в которой единственной установленной властью является страх, а единственной ценностью и стремлением — дожить до завтрашнего дня? Гермиона думала об этом, глядя как новый рассвет, пробивающийся сквозь плотные облака, окрашивает стены Тауэра и его окрестности, проникает сквозь панорамное окно в номер отеля «Парк Плаза» на Вестминстер Роуд, в котором как раз сейчас она находилась. Отель был выбран для проведения церемонии. Тёмный Лорд считал необходимым не только пышно сыграть эту свадьбу, но и провести её на нейтральной территории для обоих сторон. Никто не мог опровергать этот выбор или сомневаться в нём, потому все разместились в отеле заранее, насколько это было возможно. Накануне торжества приехала и Гермиона, всё ещё воюющая с самой собой за право называться Тёмной Леди, и Драко Малфой, настолько же безумно влюблённый, насколько и несчастный — Волдеморт, Нарцисса и Люциус сопровождали их. Будущая миссис Малфой, стараясь поддерживать свой статус, а на самом деле страшась за свою жизнь, так чётко следовала записи в дневнике, что это иногда выходило за границы её моральных принципов. Как часто в последнюю неделю Драко выходил после разговора с ней, едва не хлопнув дверью, сдерживая себя от рвущегося гнева, но он любил, он действительно любил её, кем бы она ни была и как бы ни вела себя с ним с самого начала их знакомства. Первые капли дождя стукнулись о стекло перед лицом Гермионы и медленно скатились вниз, оставляя мокрые дорожки, капли становились больше, их количество увеличивалось и, наконец, начался самый настоящий ливень, он скрыл в своей непроглядной серости башенки Тауэра. Гермиона ещё пару минут созерцала сплошную стену воды, а потом повернулась спиной к окну и обвела взглядом свой небольшой номер: по центру стояла круглая кровать с множеством подушек, мягким пледом и абсолютно чёрным шёлковым постельным бельём, на небольшой гардеробной стойке с мягкими вешалками висел кружевной белый комплект и свадебное платье, дорогие белоснежные туфли-лодочки покоились в коробке на полу, дополняя картину. Она подошла к стойке и взглянула на платье, его принесли ещё вчера, но отвращение к происходящему не позволили ей рассматривать его подробно. Платье было с кружевным лифом и атласной юбкой, дополненной небольшим объёмом на талии и разрезом до самого бедра. Такую ли свадьбу хотела Гермиона? О такой ли она мечтала? Она приказала себе думать, что её настоящая свадьба с Роном ещё не скоро, что текущая ситуация — всего лишь иллюзия, и что единственный реальный мир существует там, где остались её друзья, живые и невредимые. Стрелка часов двигалась слишком быстро, не оставляя Гермионе и шанса собраться с мыслями. Руки её дрогнули, когда без четверти семь в дверь робко постучала Пэнси Паркинсон — низенькая чистокровная волшебница со своим курносым носом выглядела мило и очень привлекательно, на ней было бордовое прямое платье с чёрными кружевами на рукавах и вырезе, а на высокой невычурной причёске аккуратно приютилась красная шляпка с вуалью. Гермиона выяснила, что Паркинсон близкая подруга Тёмной Леди, однако встретились они сегодня впервые, ибо доступ в поместье Малфоев был открыт далеко не каждому, а именно там провела невеста свои предсвадебные дни. — Доброе утро, — вежливо поздоровалась Пэнси. Гермиона ничего не знала о том, как общалась с подругой дочь Волдеморта, а по сему решила полагаться на интуицию и следовать ей в таких делах. Во всяком случае её неправильное поведение могли списать на волнения перед церемонией. К счастью, Паркинсон, похоже, действительно была ей близка, она не выказывала страха, как другие, и смотрела открыто. — Доброе, — ответила Гермиона. Ей почему-то показалось, что в обществе такой подруги ей не грозит раскрытие, и она слегка расслабилась. Пэнси услужливо помогла Гермионе одеться, воркуя о том, как прекрасно быть женой Драко, она так восхваляла его, что могла заставить кого угодно думать, будто давно влюблена, но вынуждена это скрывать. С каким удовольствием Гермиона сейчас уступила бы ей место, сбежала бы от жуткой реальности, но, увы, они обе должны были оставаться в том положении, в котором находились в данный момент. Наконец, приготовления завершились, последний элемент свадебного образа украсил голову Гермионы, и она подошла к зеркалу, чтобы взглянуть на своё такое странное, даже дикое и совсем невоспринимаемое отражение. Перед ней, по ту сторону стекла стояла Тёмная Леди: разрез до бедра заканчивался лентой фиолетового пояса, вырез лифа полностью закрывал грудь, но открывал спину до самой талии, колье, обхватывающее обручем шею, тонкой серебристой змейкой спускалось вдоль позвоночника, серёжки обвивали уши, а воздушный пучок держал длинную фату, настолько тонкую и лёгкую, будто её плели пауки из самых лучших сортов своей белоснежной паутины. Гермиону позабавило это сравнение, которое её реальному жениху — Рону точно бы не понравилось. Она подправила яркий макияж, повернулась к Пэнси и, не успев подумать о том, что именно делает, выругалась. — Чёрт! Метка начала гореть, оповещая её о скором начале церемонии. «Ну неужели даже в такой день обязательно было делать это!» — возмутилась она про себя. — Всё в порядке? — встревожилась Пэнси, удивлённо вскинув взгляд. — Да-да… — заверила её Гермиона и сразу спросила, — Нам пора?.. — Кажется, пора… — с едва заметной грустью произнесла Паркинсон.* * *
Гермионе было неудобно идти рядом с Пэнси, ведь, выступая по ковру на высоких каблуках, ей приходилось смотреть сверху вниз, чтобы разговаривать или отвечать на вопросы. В таком положении её спутница казалась маленькой девочкой, а будучи на голову ниже невесты, теперь выглядела куда изящнее и элегантнее. Они прошли к банкетному залу, специально увеличенному в размерах к предстоящей церемонии, и замерли, приоткрыв рты. Высокий свод потолка украшали розы разнообразных расцветок, зависая куполом над рядами стульев, которые заканчивались небольшим возвышением в дальнем конце зала с аркой, тоже оплетённой розами. Под ней переминался с ноги на ногу какой-то волшебник с книгой и Драко, увлечённо объясняющий ему нечто важное. Малфой был одет в чёрную мантию, похожую на те, что так любил профессор Снейп, в его одежде не было ничего лишнего, кроме белого воротничка, глянцевых пуговиц и манжет с дорогими запонками. Он стоял спиной к вошедшим и потому не сразу увидел невесту. Гермиона мельком взглянула на собравшихся и подошла к Тёмному Лорду, тот сразу подал руку и крепко обхватил её ладонь, так, будто бы она могла сбежать от него. Заиграла музыка. Красивая и грустная, она разносилась в сводах этого зала, отражаясь от стен, заполняя своей мелодией всё вокруг. Гермиона усмехнулась про себя, поймав ускользающую мысль, что даже худшие из волшебников умеют ценить прекрасное. Однако холодная рука Волдеморта не дала ей возможности долго пребывать в блаженном неведении и отвлекаться, она почувствовала, как Тёмный Лорд потянул её на себя, и она сделала первый шаг... первый шаг на неизвестном, нелёгком и таком желанном пути к спасению. Выступая мимо верениц стульев, заполненных гостями, в поисках мотивации для сохранения спокойствия Гермиона стала осматривать помещение, чтобы отвлечься перестать думать о будущем и бояться... Она пробегала глазами по рядам повёрнутых к ней голов, по цветочной арке и вдруг... точно гром среди ясного неба, Гермиона встретила серый взволнованный взгляд жениха. Она никогда не видела, чтобы её школьный враг смотрел вот так на кого-нибудь: он не раздевал её глазами как Виктор Крам, не обнимал взглядом как Гарри и даже не смотрел с нежностью, как это делал Рон. Драко смотрел так, будто вся его душа, вся его жизнь сейчас существовали лишь для того, чтобы успокоить её. Вспоминая этот момент позже, Гермиона уверяла себя, что там, кроме Малфоя, не было никого, кто мог бы быть ей знаком настолько, чтобы это приносило успокоение, поэтому и создалось ощущение объединения и взаимопонимания. Итак, Волдеморт передал руку Тёмной Леди жениху и отошёл к чете Малфоев, заставляя Люциуса побледнеть до степени снежных горных вершин. Ладонь Драко на удивление тёплая и нежная сжимала руку Гермионы требовательно, но, в отличии от хватки Тёмного Лорда, давая свободу и право выбора, давая ощущение не страха, но полной защиты. В это мгновение Гермионе пришлось опустить взгляд в пол, чтобы за видимостью смущения скрыть свои чувства, которые наверняка были бы заметны в её глазах при таком близком контакте. Всё проходило как во сне: речь волшебника, вопросы и ответы, кольца, одетые сквозь пелену её отрешённости, и золотые искры, осыпавшие молодых в знак заключения брака. Взмах палочкой, и перед молодожёнами вместо арки уже стоит стол, а вместо множества отдельных стульев в зале появляются маленькие круглые столики, украшенные розами и кружевными скатертями. Если бы Гермиона и могла представить себе другую подобную свадьбу с собой в главной роли, то она точно не представила бы на месте Драко никого другого, кто мог бы так же скрашивать её ужасное положение, относясь к ней как к хрупкой вазе в одной из коллекций его отца. Конечно, здешний Драко не обязательно должен был соответствовать Малфою, которого она знала, ведь Гермиона и Тёмная Леди так же не были похожи и даже представляли собой абсолютные противоположности друг другу.* * *
Вечер наступил неожиданно, Драко предложил покинуть шумную вечеринку, и Гермиона согласилась. Они молча шли по ковровым дорожкам в выделенный им свадебный номер, Драко молчал, а Гермиона думала только о том, что ей предстоит пережить этой ночью, — мысли бесконечным роем летали, путались, мельтешили и забивали её голову совершенно ненужной ерундой... Она взяла себя в руки и перестала копаться в чувствах, когда Малфой открыл перед ней дверь номера. Гермиона вошла, неловко споткнулась и едва не свернула ногу с этих чудовищно-высоких шпилек, сняла их и робко опустилась на кровать. Было так сложно воспринимать сложившуюся ситуацию, подготовиться к предстоящему, что роль неприступной дочери Волдеморта сама собой растворилась в воздухе. Малфой не заметил этого, он задержался у двери, словно осматривал коридор на предмет слежки, только как-то вяло, заторможенно, а потом зачем-то использовал сразу несколько защитных запирающих заклинаний. Драко повернулся к своей молодой жене, поднял палочку и... Гермионе хватило одного взгляда, чтобы предугадать его намерения, она слетела стремглав с кровати и метнулась к креслу, нырнула за спинку, судорожно водя рукой по поясу, но пальцы хватали лишь воздух... её волшебная палочка осталась на кровати. — Ты больной? — заорала она пригнув голову, когда невербальное заклинание Малфоя попало аккурат в спинку кресла и разорвало обивку в клочья. Драко не ответил, он медленно пошёл к ней, собираясь закончить начатое, и выглядел так, будто к его телу привязаны верёвочки неизвестного манипулятора, которому невозможно сопротивляться. Гермиона попыталась успокоиться и подумать, пазл никак не хотел складываться в её голове — происходящее никак логически не связывалось с поведением Малфоя до этого: ещё четверть часа назад чуткий и внимательный жених, неожиданно стал чудовищем, желающим ей смерти. Она долго металась в поисках объяснения, пока не додумалась заглянуть ему в глаза. В серых бездонных озёрах, с такой нежностью смотревших на неё совсем недавно, была пустота… пустота и безмятежность, которые так легко выдавали действие заклинания «Империус». А надо сказать, это был прекрасный «Империус», выполненный одним из талантливейших волшебников, что могло значить только одно: Драко убьёт её. Убьёт, не подозревая о своих действиях, а после будет наказан за то, чего вовсе не желал и не собирался делать. Гермиона не могла ничего, в своём бессилии ей оставалось только ждать, когда судьба в виде Малфоя найдёт её в таком ненадёжном укрытии, как разорванная спинка кресла. Она дрожала, молясь всем богам, вспоминая Мерлина и воскрешая в памяти всё самое лучшее, что когда-либо случилось с ней... Время замедлилось и почти остановило свой бег, подступала апатия, тело будто закостенело от страха, а глаза непроизвольно наполнялись слезами, лишь ухудшая её положение. Сердце медленно и гулко отбивало удары, доживая свои последние минуты, чувствуя неминуемую гибель… дыхание смерти… Тень Малфоя нависла над Гермионой, она ничего не видела, да и двигалась с трудом, но ей удалось найти в себе силы, чтобы поднять голову и вновь посмотреть ему в глаза... Гермиона видела, как приоткрылись его губы, и как заклинание упало с них, оглушая и замораживая... — Авада Кедавра!