* * *
Осень медленно вступала в свои права, покрывая желтизной травы и деревья. Кленовый лист порхал в потоках ещё теплого ветра, танцуя свой незабываемый и последний танец, он жёлтой бабочкой пролетал над землей, напоминая всем, что холода ближе, чем они ожидают. Не замечая ничего вокруг, прекрасный странник, оторвавшийся от своей ветки и совершивший долгий перелёт, наконец, врезался в прозрачное стекло окна, расположенного на втором этаже покосившегося дома, такого необычного, что, казалось, строение держится одной лишь магией. В доме уже горел свет, а сумрак, спускавшийся на рощу, приносил всё больше теней в это одинокое убежище. Джинни Уизли аккуратно закрыла дверь своей комнаты, которую делила с Гермионой с тех пор, как закончилась война, и остановилась на лестнице, в ожидании глядя наверх. Вскоре оттуда послышались приглушённые шаги и к ней спустился Рон. Он сиял счастливой, но усталой улыбкой. — Ты зачем меня позвала? Завтра утром выбирать костюмы, а мы ещё не спим! — Успеешь. Не тебе одному рано вставать, — проворчала Джинни, — я хотела поговорить о Гарри. Он ждёт нас внизу, и теперь ты не отвертишься и расскажешь, что там всё-таки произошло. Рон закатил глаза. — Я уже сто раз это рассказывал. Я не знаю больше ничего. К тому же, родители могут нас услышать. — Их нет, Рон, они сидят с Мари-Виктуар, пока Билл и Флер отдыхают. Забыл? — Я так замотался, сестра, что мог забыть и не такое… — он вздохнул, в упор глядя на Джинни, — припёрли значит к стенке, молодцы. Ладно. Рональд спустился вниз, вслед за ней и в притворном недовольстве толкнул друга в плечо. — Мог бы меня прикрыть. — Нет, рассказывай, — Гарри попытался ответить ударом на удар, но промахнулся.. Джинни опустилась у ног Гарри и взяла вязание, а Рон плюхнулся в кресло напротив и развалился в нём. — Да нечего рассказывать, — пожал он плечами, — я всё расписал в подробностях ещё тогда. Гермиона повела себя странно, сказала, что из-за свадьбы, сразу вернулась домой и в тот же день уволилась. Я вообще не вижу причин для беспокойства. Женщины! — Что-то имеешь против женщин? — рассмеялась Джинни и кинула в него свободный клубок. Рон поймал его и спасовал обратно — Нет, конечно. Просто иногда вы странные, и это, как бы сказать, нормально. Меня всё устраивает, кроме того, что Гермиона всё ещё пропадает в министерстве. — А ты читал утреннюю газету? — встрял Гарри. — Если ты о Пророке, то нет. Мне некогда читать эту дребедень… — Которая иногда сообщает вполне правдивые новости, — Гарри бросил на стол «Ежедневный пророк», проскользивший по гладкой поверхности аккурат в руки Рона. Тот с некоторым интересом развернул газету, сразу впиваясь глазами в первую страницу. «Чего добиваются приближённые Поттера?» Гласило название статьи на первой полосе. На фотографии стояла серьёзная Гермиона, закрывающая дверь своего кабинета перед носом прессы. «Гермиона Грейнджер, сотрудник отдела магического правопорядка Министерства Магии, а так же, одна из трёх главных действующих лиц в войне против Того-Кого-Нельзя-Называть, ранее отказавшаяся от выгодного проекта в Дельфах в пользу своего конкурента, ныне занялась вызволением бывших «Пожирателей Смерти». Общественность долгое время была в неведении этих действий — законны они или нет, не нам судить — но теперь мы можем открыть правду. Первые, кому дали амнистию и полные права, такие же как и у любого из нас, без ограничения магии, стала семья Малфоев. Многие склонны предполагать, что состояние вышеназванной семьи обеспечило им такую привилегию, хотя существует мнение, что это только первый шаг к новому миру, ради которого воевал Гарри Поттер. Некоторые и вовсе опечалены этим событием и справедливо полагают, что это начало всеобщей амнистии для преступников. Сам Гарри Поттер отказался комментировать ситуацию, просто выгнав нашего коллегу, в то же время министр Кингсли запретил официальное разглашение любой информации. Общественность обеспокоена: стоит ли теперь думать, что освободят и тех, кто попал в Азкабан? Возможно ли начало новой волны беззакония в волшебном сообществе, ведь по нашим улицам будут ходить бывшие убийцы?!.. Продолжение смотрите на странице 23.» Рон несколько раз перечитал эту часть статьи и бросил взгляд на Джинни Гарри. — Как давно это случилось? — Неделю назад Гермиона окончательно оформила документы и подписала их у министра. — Подписала? — Рон выдохнул, — Ну, и чего она тогда пропадает на работе, если всё сделано? — Ну… — Джинни стала подбирать слова, — вообще-то с тех пор она и сидит дома, на работе теперь ты пропадаешь. — А... ну... ой... — Рон растрепал волосы на затылке и сменил тему, — А зачем она вообще это сделала? Вступилась за Малфоев — он взглянул на Гарри, — Это же Малфои, чёрт возьми! Она вообще видела эту статью?! — Видела. — ответила Джинни. — И что? Ничего такого в этом нет! — Гарри уверенно взглянул на Джинни, а затем прямо и открыто на Рона, — Я и сам собирался это сделать. Хотя бы Драко у нас есть право оправдать, и ты прекрасно знаешь почему. А подобных Гойлу и Нотту никто не собирается отпускать. Рон закатил глаза. — Ты невыносим! Мамочка Малфоя спасла тебя в лесу, и теперь ты благодарен ей до конца жизни. Тогда она защищала Драко, а сейчас она и глазом не моргнёт, если тебя будут убивать. — Да, она защищала сына, я бы тоже так поступила! — высказалась Джинни, — И уж точно не стала бы защищать чужого ребёнка, если бы выбор был между чужим и моим собственным. — Ладно... ладно! — Рон почесал затылок, — С Гарри всё понятно... его мотивы и причины, мне не понятно, почему инициатива была Гермионы, а не его? — Мне было некогда, а она успела первая. Вспомни, как она горела помощью домовика. и ведь у неё получилось. — Гарри поправил очки, — И в этот раз получится. Мы воевали не за то, чтобы кто-то невинный снова был в заточении в четырёх стенах. — Делайте, что хотите, — Рон махнул рукой, встал, подхватывая газету, и поплёлся спать, бросив на последок, — Почитаю на досуге.* * *
Порыв ветра распахнул плохо закрытое окно в комнате Джинни, залетая и почти сдувая одеяло, под которым спала Гермиона. Она резко села, пытаясь разлепить глаза. Кожа от прохладного воздуха покрылась мурашками, и Гермиона поспешила избавиться от этих ощущений, по магловски потянувшись в сторону окна и совершенно позабыв о волшебной палочке. Когда створки сомкнулись, а ветер перестал гулять по комнате, она в два шага преодолела расстояние до кровати и вновь укуталась в одеяло с головой, стараясь вспомнить сон, который только что так ярко мерцал в её голове. Жуткие события, внезапно случившиеся в Дельфах, перестали приносить столько же переживаний, как и раньше, теперь дыхание волшебницы оставалось ровным, когда она воскрешала в памяти пережитые мгновения. Лишь одно чувство до сих пор было неизменным… Гермиона всё ещё любила Драко, то есть, она любила только его. То, что она чувствовала к Рону, не было любовью — она только теперь это поняла — чем угодно, но точно не любовью. Её терзали сомнения всё время, пока ей приходилось бодрствовать. Каждое утро начиналось с одних и тех же вопросов и каждый вечер заканчивался ими же, не принося ни новых ответов, ни новых решений. — Гермиона… — Джинни очень тихо вошла в комнату. Гермиона не отреагировала, делая вид, что крепко спит. — Просыпайся... — Джинни села на кровать, — вставай! Гермиона заворочалась и скинула одеяло с головы. — Уже пора? Джинни кивнула. — Да, но прежде, я хотела поговорить… Гермиона приподнялась на локтях, выжидающе глядя на подругу, но сердце её в этот момент предательски дрогнуло. — Опять о Дельфах хочешь спросить? Я не… — Может, ты не хочешь говорить, потому что боишься, что я расскажу всё брату?.. — Что? — Гермиона опешила и села на кровати, окончательно проснувшись — С чего ты это взяла? — В общем, нельзя, чтобы так продолжалось. — Джинни вздохнула, — Ты разговариваешь во сне. Гермиона вздрогнула и закрыла лицо руками. — Что я говорю? — прошептала она. — Ты одно имя называешь во сне… — Джинни не закончила фразу, сама пугаясь того, что хочет сказать. — Кого? — Драко. А я мало знаю волшебников с таким именем. Это Малфой, ведь так? У тебя с ним что-то было? — Джинни всегда была откровенна. Она выясняла, потому что хотела понять и помочь. Они обе понимали, что после свадьбы разговоры во сне не прекратятся, и тогда их услышит уже Рон. Гермиона убрала руки и вымученно взглянула Джинни в глаза. — Ничего у нас не было. Абсолютно. Я видела его последний раз в тот же день, когда и ты. — Тогда… я не понимаю. — Не уверена, что ты хочешь знать, но ты же не отстанешь, да? — Гермиона села на кровати, спустила ноги и выдавила из себя невесёлую усмешку, — Хорошо, я расскажу тебе. Обещай только, что ты оставишь за мной право сообщать или не сообщать это Рону… хотя, ты, возможно, даже не поверишь мне. — Я обещаю. За столько лет я ни разу не выдала тебя. Гермиона вздохнула, помолчала ещё немного, и, наконец, начала свой рассказ. Каждое описанное событие, каждое явление было живо воспринято Джинни. Она была хорошей слушательницей и ахала, вздыхала и улыбалась в самых нужных местах. Всё это вызывало переживания и самой рассказчицы, от чего её голос срывался, глаза то и дело наполнялись слезами, а руки дрожали, впиваясь в одеяло. История произвела на Джинни невероятное впечатление, и после она очень долго сидела молча, прежде чем решить, что сказать в ответ. — Ты знаешь, подруга, я верю тебе. Всё, что ты рассказала, очень серьёзно. Мне кажется ты должна встретится с ним. — С кем? — испугалась Гермиона. — С Малфоем, конечно. — Что? О, Мэрлин! Нет! — испугалась Гермиона, — Я выхожу замуж. Об этом не может быть и речи. Джинни посмотрела на неё долгим взглядом, ожидая, что Гермиона изменит решение, но, в конце концов, встала и похлопала её по плечу. — Хорошо, — грустно улыбнулась она, — одевайся, мы идём выбирать платье.* * *
Диагон Аллея в этот день как обычно была наводнена покупателями, праздными гуляками и просто прохожими. Джинни и Гермиона, уже порядком уставшие, вошли в кафе Флориана Фортескью, где Гарри и Рон ждали их с четырьмя порциями мороженного. — Я б чего посерьёзнее съела, — сказала Джинни, опускаясь на один из свободных стульев. — Я закажу, — сразу же вызвался Гарри, — чего тебе взять? — Подожди, я с тобой. Гермиона даже не заметила, как осталась наедине с Роном. Некоторое время они хранили молчание, которое почему-то стало создавать ощущение неловкости. Он заговорил первым. — Вы всё купили? — Нет, только Джинни, платье подружки невесты. Для меня это… сложно. — Тебе сложно выбрать? Или желаемое и возможное не совпадает? — Опять ты за своё, — обиделась она, — я не собираюсь брать дорогое платье на свадьбу, эти деньги нам ещё пригодятся, к тому же, я не хочу, чтобы ты покупал сам или помогал мне в этом. — Ладно, ладно, — Рон нахмурился, — как хочешь, для меня ты будешь красавицей в любом платье. — Умираю с голоду, — Джинни плюхнулась рядом, а следом за ней и Гарри. Поставил поднос с напитками и едой. Они принялись за еду. Рон и Гарри отвлеклись на извечную тему квиддича, а Гермиона молча стала наблюдать, как Джинни уплетает картофель фри. Сейчас её ничего так не беспокоило, как внезапно проснувшееся равнодушие к Рону, к которому ещё по возвращении из того кошмара относилась почти так же, как прежде. С каждым днём его присутствие становилось всё более невыносимым. Конечно, он не был чужим человеком, но даже всё пережитое с ним за прошедшие годы больше не становилось причиной радостного трепета и глубоких чувственных переживаний. Рон Уизли был другом, просто другом, одним из трёх… и она уже не могла иначе воспринимать его в своей жизни. Сегодня, рассматривая свадебные платья под весёлый щебет Джинни, Гермиона не понимала, почему идёт на это, почему она всё ещё не отменяет свадьбу. И ответ являлся сам собой, как только этот вопрос чётко формулировался в её сознании: Уизли были главным связующим звеном между ней — маглорождённой — и волшебным миром. Казалось, что одна она просто не выживет, не выдюжит эту жизнь и не вынесет её на своих плечах. А Драко Малфой в этой реальности просто мираж, недостижимая мечта, не более, потому что она не дочь Волдеморта, а он сам ненавидит её, в том числе и потому, что Грейнджеры — маглы. После обеда Джинни и Гермиона распрощались с Гарри и Роном, отдали им покупки и продолжили выбирать свадебное платье. К этому моменту они уже успели обойти почти все салоны, за исключением Мадам Малкин, но к ней Гермиона хотела идти меньше всего. Платья у неё стоили очень дорого из-за уникальности и знаменитого имени. Каждый наряд создавался в ручную и к тому же производился в одном экземпляре. Шить на заказ было ещё дороже, и об этом даже речи идти не могло. Но Джинни, как хорошая подруга, затащила невесту и в этот последний салон, где, по всем правилам закона подлости, Гермиона увидела ЕГО. Это платье и набор аксессуаров, находившиеся в одной из четырёх квадратных стеклянных витрин, не сразу привлекли её внимание, но когда, наконец, привлекли, всё остальное перестало существовать. Это действительно было оно, платье-мечта. Гермиона с детства представляла себя именно в таком платье на своей свадьбе, именно с таким кружевом и пышной юбкой, с таким верхом и атласными пуговицами. Как же теперь она станет выбирать, ведь после этого не захочется ничего другого?.. — Это оно, да? — спросила Джинни, подошедшая мгновение назад и теперь с интересом разглядывающая элегантное колье на подставке рядом с платьем. — Да… оно так же прекрасно, как и его цена, — с грустью ответила Гермиона. Джинни опустила глаза на шестизначную цифру, обозначающую цену в галеонах и нервно передёрнула плечами. — Хочешь, я спрошу у Гарри? Он точно сможет тебе его купить. — С ума сошла! Может ещё кредит посоветуешь взять? Я не стану его покупать! — Отчего же? Оно вам очень бы пошло, — мадам Малкин выплыла из-за витрины, добродушно улыбаясь. — Наверное... но у меня нет таких денег, — Гермиона бросила последний взгляд на платье и развернулась, чтобы уйти. — Вы всё равно можете его примерить, — улыбка хозяйки магазина померкла, становясь дежурной и холодной, — за это вам не нужно платить, а вы увидите, как прекрасно оно на вас сидит. — Нет, спасибо! — Ну ты что? — Джинни устала не меньше Гермионы, к тому же на сегодня это был их последний шанс хоть что-то выбрать, — Примерь, я тебя прошу. Гермиона поджала губы. — Ладно… — она строго взглянула на подругу, — только если ты планируешь уговорить меня на такую покупку, то ты очень ошибаешься. Да, это действительно было ОНО, невероятное, шикарное… платье подходило Гермионе во всём, и всё в нём было идеально. Она крутилась перед зеркалом в зале со свадебными платьями, не замечая перемещений позади себя. Мадам Малкин вышла встречать новых посетителей, а Джинни стала просматривать остальные платья на предмет чего-то похожего, но по более низкой цене. Таким образом, когда Гермиона, наконец, отвлеклась от себя любимой и бросила взгляд в зеркало поверх собственной головы, ожидая увидеть там Джинни, то чуть не вскрикнула. Оказалось, что на месте Джинни уже довольно давно, судя по позе, стоит Драко Малфой и разглядывает её с интересом и его фирменной ухмылкой. Сколько лет она её не видела? Сердце пробрало от школьных воспоминаний, и Гермиона снова вздрогнула. — Классное платье, Грейнджер, — скучающе проговорил он, вальяжно располагаясь на стоящем у вешалок белом пуфике. В его серых глазах мелькнул металлический блеск, — Только вот, что ты собираешься продать за такую цену, чтоб приобрести его? Полагаю, что все дома семейки Уизли, включая дом Поттера, не будут стоить этих денег. Может ты продашь почку, а? Или снова обворуешь Гринготтс вместе с Поттером, а потом улетишь на драконе? — Что ты здесь делаешь? — отходя от шока, спросила она, забыв рассердится на его слова. Он же в свою очередь был удивлён полным отсутствием реакции. — Что такое, Грейнджер? У тебя предсвадебный припадок отсутствия эмоций? Он спокойно качнула головой и приподняла бровь. — Я первая спросила. Ухмылка Драко померкла, оставляя только заинтересованность. — Хм… Что, собственно, я могу тут делать? Вашими стараниями нам снисходительно было позволено перемещаться в любую часть света и пользоваться любой магией. И видишь ли, ну, раз уж тебе интересно, моя мать выбирает себе платье на один торжественный приём в Лондоне… — он посмотрел на собственные пальцы, — Ты понимаешь, это всё очень не дёшево стоит… — И что? Я должна одолжить тебе денег? — и откуда в ней это взялось? Когда она научилась атк дерзить? Гермиона удивляла саму себя и, к удивлению, злила Драко. — В отличие от тебя, Грейнджер, наша семья в состоянии себе позволить всё, что вообще продаётся и когда-либо продавалось за деньги. Так что твоё остроумие неуместно. — Серьёзно? — Да… кстати, в таком платье надо замуж выходить не в деревне, и не за Уизли. Невеста Поттера ещё может себе такое позволить, но Уизли… Подумай об этом. — он встал, смахнул с мантии невидимую пылинку и скрылся за дверью. Гермиону долго смотрела ему вслед, потом резко развернулась и зло уставилась на своё отражение. Неблагодарный! Он мог хотя бы спасибо сказать или, как минимум, промолчать, но нет, великий Драко Малфой не мог оставить её без внимания, без своих едких замечаний и колкостей. Приятные воспоминания о той реальности, и чувства по поводу его внезапного появления, были сметены напрочь вспыхнувшей обидой. Она постояла так ещё, а потом кинулась за ним в общий зал с платьями, догнала и развернула к себе, даже не подумав, что устроит сцену у всех на виду. — И за кого же надо выходить в таком платье?! — высказалась она, — Может за тебя, а? Малфой, не ожидавший не только продолжения разговора, но и того, что она выйдет за ним прямо в свадебном платье, оцепенел на пару секунд. Его шокированный взгляд медленно приобрёл оттенок грусти, а на бледных скулах заискрился едва заметный румянец. «Драко Малфой, который любит тебя с тех пор, как увидел?» — вспомнила Гермиона... тот Драко говорил ей об этом, и вот теперь его правота подтверждалась наглядно. Злость и обида покинули её так же быстро как и появились. Они встретились взглядами, и тишина, замкнувшаяся вдруг вокруг них, остановила время. Ни он, ни она не знали сколько раз обернулись стрелки вокруг своей оси, прежде чем оцепеневшие от сцены Джинни, мадам Малкин и Нарцисса Малфой пришли в себя. Джинни прошла прямо к подруге, взяла её за руку и потащила в сторону примерочной. — Пойдём.* * *
— Что случилось? Что он хотел от тебя? — Джинни стояла у примерочной, слушая, как за дверцей Гермиона что-то возмущённо бормочет себе под нос, шурша вещами. — Ничего… — Гермиона вышла с платьем, перекинутым через руку, уже одетая в свою одежду, — отнесём платье мадам Малкин и уходим! — Но ты ничего не купила… — взмолилась Джинни, — мы не успеем, у тебя всего полторы недели! — Я знаю, но на сегодня с меня хватит! Препираясь, они вышли в главный зал, где в отделе с вечерними платьями снова нашли хозяйку магазина, а вместе с ней и Малфоев. Нарцисса как-то двусмысленно взглянула на Гермиону и ушла к другому ряду платьев. Мадам Малкин засеменила следом и стала нахваливать зелёное бархатное платье, первое, на которое упал взгляд миссис Малфой. Гермиона вздохнула. Отступать было некуда, так что она просто пересекла зал и отдала платье хозяйке магазина. — Простите, я не могу себе его позволить. Спасибо за минуты счастья, которые вы позволили мне пережить, — Гермиона бросила прощальный взгляд на белые кружева и вышла, схватив Джинни под руку. Она не могла думать ни о чём, ни о чём, кроме грусти в глазах Драко, и за этим не заметила, что сам Драко прямо сейчас смотрите ей вслед.