О ворах и наемниках

      Слабый бледно-розовый рассвет только-только коснулся синего ночного неба. Остров ещё спал: мерный плеск моря не прерывался ни криками крачек, ни ежедневными звуками города, а внизу – там, в Вороньей скале – на улицах еще никого не было кроме сонных стражников, несущих свой караул.       Телдрин мечтал сейчас лишь об одном – вернуться в таверну как можно скорее и доспать те несколько часов, которых его так вероломно лишила его нанимательница, подняв с постели в столь ранний час. Убаюканный тихим насвистыванием мелодичной песенки темный эльф спал практически на ходу, клевал носом и почти валился с ног. За Руной летел тусклый магический огонек, голубые отблески которого терялись в стелющемся по земле молочно-белом тумане; без него на еще темном холме невозможно было толком ничего разглядеть. Низ штанин льняных брюк мера был уже насквозь мокрый от холодной росы, подхваченной на небольших островках травы; влажная ткань неприятно касалась кожи, то и дело норовя прилипнуть к щиколоткам.       Резко женщина свернула с тропинки и села на поваленную сухую сосну, припорошенную пеплом. С этого места был виден весь город – золотые огоньки тлеющих жаровен на улочках то и дело подмигивали спутникам в предрассветной мгле, подхваченные ветром. Новый шар света вырос прямо перед глазами у данмера, заставив того проснуться на время и выругаться вслух.       –Ты спишь, – коротко отметила она, глядя на наёмника снизу вверх.       Тот презрительно фыркнул в ответ и сел на другой конец мертвого дерева со словами:       –Конечно я сплю, может, потому что ночь на дворе?       Ответа не последовало – нордка, по-видимому, погрузилась в какие-то свои глубокие размышления: судя по задумчивому выражению острого лица, она была очень далека от реальности сейчас. Подложив под голову руки, чтобы не стесать щеку о колючую кору, мер прилёг подремать; древесина была влажной из-за ночной прохлады – кожу облизал неприятный холодок.       Серо понятия не имел, зачем его вытащили из своей комнаты и заставили идти вверх по крутому склону к равнинам – преодолеть эту дорогу, поминутно то утопая ступнями в пепле, то спотыкаясь о камни спросонья, было непросто. По пути он между попытками не уснуть молился про себя, чтобы это не был очередной нордский курган или чего похуже – ему хватило предыдущего с пробудившимся драконьим жрецом, после которого колено до сих пор иногда неприятно ныло. Поняв, что уснуть ему больше не удастся, он нехотя поднялся и, повернув голову в сторону своей нанимательницы, спросил с чувством лёгкого раздражения:       –Зачем мы здесь? – та вздрогнула от звука его голоса, вырванная из своих мыслей.       Видно было, что она хотела сказать что-то в ответ, но по какой-то причине передумала, уткнувшись взглядом в носки своих сапог. Пронизывающий до костей северный ветер пронесся над островом, окатив сидящих холодом. Наконец, Руна обречённо выдохнула и, уронив голову на руки, простонала:       –Мне не спится, – концы слов были съедены потоком холодного воздуха, –кошмары.       Наемник понимающе кивнул и упёрся локтями в колени, положив голову на сцепленные в замок руки. Его самого частенько мучили дурные сны на острове: то непонятные видения, то монотонный голос читал заунывные мантры. Вдалеке уже вовсю разгоралась золотая полоса рассвета: лучи подкрадывалась все выше к спутникам, прячась среди утреннего тумана. Стражники внизу зашевелились; видимо, настала смена ночного караула на дневной – даже на холме был слышен громкий голос капитана Велета, разговаривающего со своими подопечными. Неожиданно для обоих нордка нарушила повисшую между ними тишину:       –Не спишь, наемник? – Телдрин взглянул на нее и отрицательно покачал головой, –откуда ты?       Данмер был порядком удивлен такому вопросу, и поэтому насторожился – эта женщина обычно не спрашивала ничего просто так. Однако скрывать ему было нечего; поразмыслив немного, он ответил:       –Из Блэклайта, – увидев непонимающее выражение лица своей нанимательницы, мер пояснил: –столица Морровинда после Красного года.       –А я из Рифтена, – слова сорвались с ее губ так просто, будто это была непринуждённая беседа. Именно от этого они оба замолчали и каждый углубился в свои собственные мысли, переваривая короткий диалог.       Разговор больше не клеился – будто между сидящими кто-то поставил невидимый барьер, отталкивающих их от друг друга. Телдрин попытался задать ещё пару вопросов, но, получив сухие короткие ответы, сразу бросил это дело. Они практически не говорили без причины, таких случаев – по пальцам пересчитать с момента знакомства. Желание выходить за грани деловых отношений частично отбила у мера Руна, не терпящая лишних вопросов.       Плохие воспоминания о доме нахлынули на обоих: грязные трущобы, жестокая настоятельница сиротского приюта и черная бедность.       Блэклайт был не самым радостным городом, полным нищих и босых попрошаек, сливающихся со стенами кривых улиц; и только огромная белая цитадель возвышалась над всем этим, будто напоминание о том, насколько имперцы выше пострадавших от катастрофы данмеров. Столица стала одним из самых больших лагерей беженцев со всей страны – тесный, перенаселённой город, пропитанный горем насквозь. Темный эльф грустно вздохнул, вырывая себя из тяжёлых мыслей, и попытался представить жизнь своей спутницы в Рифтене.       Про город скрещённых кинжалов мер точно знал то, что он – оплот преступного мира всей провинции, проданный с потрохами Черному вереску. Проституция, воровство и частые убийства из-за долгов были обыденностью, которая никого в нем не удивляла. Однажды ему «посчастливилось» побывать там вместе со своим бывшим нанимателем, где он в итоге лишился кошелька прямо на рыночной площади.       –У тебя есть семья? – вопрос вырвался сам собой, но мужчина чуть не ударил себя по губам, поняв, что сболтнул лишнее.       Но сидевшая рядом женщина не разозлилась – наоборот, ее лицо, освещённое розовым светом, сейчас не выражало никаких эмоций. Подумав немного, она ответила, глядя куда-то вдаль:       –До подросткового возраста жила с мамой, она работала в Гильдии, а потом пропала и меня определили в сиротский приют на пару лет. Ужасное место, – горько усмехнувшись, она добавила: –не хотела становиться воровкой. Все из-за одного... а, в прочем, забудь. Неважно.       Поднявшись на ноги, Руна поманила наемника за собой жестом, собираясь вернуться в город. Тот нехотя встал с насиженного места и поплелся следом, широко зевая в кулак. Решив попытать удачу – ведь разговор вроде как начался удачно – задал ещё один вопрос, поравнявшись с ней:       –А кем же? Мне вот родители сулили держать их ферму и яйцевую шахту, а я сбежал в Скайрим. Но, кажется, ничего путного из этого не вышло, – признался мер со слабой улыбкой на губах.       Дорога на спуск оказалась легче, хоть и нужно было смотреть, куда поставить ногу, чтобы не съехать с крутого склона. Выражение лица женщины похолодело и стало серьезнее, насторожив этим Телдрина.       –Не знаю... разводить виноградники где-нибудь в южной части Сиродила, например... – она потерла переносицу тонкими пальцами, –послушай, ты мне не нравишься, эльф, – сказанное порядком ошеломило данмера, заставив его поперхнуться воздухом и с немым вопросом взглянуть на нее. –Я не знаю, сколько еще пробуду в этой дыре, но дружеские отношения у нас вряд ли получится завести. Не знаю, что должно произойти, чтобы это случилось, – она тяжело вздохнула, тряхнув волосами, –вот если я тебе жизнью буду обязана или что-то в этом роде – поговорим по-другому. Не обижайся – ничего личного.       Больше они не разговаривали в этот день.