О ворах и наемниках

      Обосновавшаяся в пещере семья нетчей встревожилась при виде нарушивших их покой пришельцев. Но, когда Руна, достав из небольшого свёртка в рюкзаке горсть снежноягодника, привлекла внимание детеныша, который с интересом принялся за странное лакомство, успокоилась. Телдрина немного раздражало ее нежелание с ним говорить, однако он терпел, дав обещание, что отведет в безопасное место. Все же, уже победа, что она согласилась ответить на все вопросы. Зачерпнув с ладони северянки несколько ягод, он приманил парящего неподалеку нетча-самца. Будто бы прочитав мысли наемника, женщина с тяжёлым вздохом отряхнула руку от липкого сока и негромко начала:       –Мой последний контракт ничем не отличался от предыдущих, только наниматель предпочел остаться в тайне, но это обычное дело, – мер навострил уши, наблюдая за животными, –проникнуть в дом, выкрасть документы, доставить доверенному лицу, а потом забрать деньги в тайнике. Вот только… – она замялась.       –Что? – смочив выпачканные руки в небольшом ручье, подсвеченным зеленоватым светом из-за водорослей, он подошел чуть ближе.       –Меня подставили, – голос – холоднее льда, –как только я добралась до кабинета хозяина, дом вспыхнул, да так, будто его обильно полили маслом, – чуть подрагивающими пальцами нордка стала медленно расстегивать куртку, под которой не оказалось ничего, кроме светлой льняной майки. Протянув покрытые белыми от рубцов-ожогов руки данмеру, она продолжила: –я едва выбралась оттуда, думала, что сама там живьем сгорю… мчалась до самого Рифтена из Фолкрита на своих двоих. Но… как только я дошла до городских ворот, меня обступили до зубов вооруженные стражники, – глаза ее недобро блеснули, –и обвинили в десяти убийствах и поджоге с целью уничтожения всех следов и улик. Едва сумела унести ноги... пряталась несколько дней в гильдии. А потом глава тонко намекнул мне, что убийцам среди нас не место. И… поэтому я бежала на Солстейм, благо в Истмарке мало оживленных дорог. Пришлось даже переплыть ледяную реку до верфи в Виндхельме, чтобы не попасться на глаза городским часовым. Дальше ты знаешь…       Ее спутник задумчиво разглядывал узоры из шрамов, нанесенные на бледную кожу. Словив его долгий взгляд, женщина с раздражением фыркнула:       –Глаза выкатятся, – в ту же секунду куртка оказалась рывком надета обратно, застегнутая на все ремешки. Когда наемник отвернулся, сделав вид, что его очень заинтересовали обломки колонн, омываемые зелёной водой, северянка неожиданно грустно добавила со болезненной полуулыбкой на губах:       –Признаюсь, это было больно. И кто бы в своем уме вообще полез в горящий дом, который сам же полил маслом, чтобы поджечь его… – у эльфа по спине пробежали мурашки от того взгляда, которым она посмотрела на него. –Меня казнят, если схватят.       Он задумался. Ей не было причин врать – покрывающие тело шрамы пресекали на корню любые сомнения в правдивости рассказа. Телдрин даже представить себе не мог, как можно выжить с такими страшными ожогами, не то что уж бежать через всю провинцию, а потом еще и скрываться от преследования. Его нанимательница никогда не носила при нем рубашек с короткими рукавами и никогда не закатывала их, поэтому в голове и мыслей не было о том, что под тканью может скрываться… такое. На лице и кистях у нее не было ни одного шрама – результат чтения сложных заклинаний исцеления, стирающих все следы.       Неожиданно для себя мужчина протянул ей слегка влажную от воды руку – слабое сочувствие подкралось незаметно. Не то что бы он вообще испытывал к этой женщине теплые чувства, но почему-то именно сейчас ему показалось, что ей нужна поддержка после всего случившегося, и особенно – после предательства своей… семьи в лице Гильдии. Замешкавшись на секунду, Руна не сразу поняла, что означает этот жест, а затем с издёвкой засмеялась, отпрянув от него со словами:       –Ты сейчас серьезно? – она скрестила руки на груди, смотря на наемника в упор, –ты что, правда думаешь, что мне нужна твоя жалость? Да мне плевать!       Сказанное больно стегануло данмера замахом плети, заставив опустить руки и потупить глаза. А нордка продолжила насмехаться, все больше и больше подогревая обиду в глубине души. В конце концов, он не выдержал и развернулся на пятках, уверенно направившись к выходу. Руне было адресовано напоследок:       –Да кому ты нужна, – смешки за спиной резко стихли, –подавись своими деньгами.       Теперь на смену пришла злость, взращенная из зёрен оскорбленной гордости и затоптанной доброты. Мер яростно шлепал по залитому водой полу пещеры, намереваясь вернуться в город. Кто эта женщина такая, чтобы так к нему относиться? Сжав кулаки, он выругался про себя и ускорился.       Руна растерянно смотрела ему вслед, переваривая сказанное. Смысл слов дошел до нее значительно позже, когда между ними было уже порядка нескольких метров. Страх смешался с ядовитой злостью – не может же он ее так бросить… Нервно переминувшись с ноги на ногу, она крикнула:       –Стой! Какого даэдра ты уходишь, эльф! – данмер продолжил свой путь до выхода, с каждой секундой увеличивая расстояние между ними. С ноткой отчаяния нордка снова попыталась окликнуть его: –Телдрин! – неожиданно тот остановился, прислушавшись, –останься.       Хоть и вышло больше приказом, чем просьбой, это подействовало на него. Наемник медленно обернулся, злостно сверкнув на нее красными глазами, и вопросительно вскинул изломанные брови в ожидании объяснений. Внезапно поняв, что это, возможно, последний ее шанс, женщина едва слышно сказала:       –Извини, – взгляд его чуть подобрел – на душе у той от этого стало немного легче. Однако вытянутое лицо мера оставалось нахмурено.       Они стояли, глядя на друг друга молча, пока Телдрин не шагнул в ее сторону. Когда он оказался совсем рядом, нордка совершенно растерялась, сделав вид, что очень увлечена изучением носков своих сапог. Краем глаза она заметила, что наемник хотел было что-то сказать, но в следующую секунду будто отдернул себя, попятившись назад. Злость обоих прошла – остался лишь слабый стыд за сказанное. Неожиданно для себя Руна подалась вперед и прижалась щекой к груди данмера, уткнувшись носом в красный шарф – говорить не хотелось. Сильная рука в хитиновой перчатке не сразу легла на ее спину – наемник был слегка удивлен таким поворотом событий. Собравшись с мыслями, он негромко сказал, не размыкая объятий:       –Еще раз назовешь меня эльфом – и я точно уйду, – она усмехнулась высвободившись из его хватки, а затем совсем по-дружески боднула кулаком в плечо.       Этот жест заставил того глупо улыбнуться, отступив на пару шагов назад. Что-то в отношениях между ними надломилось – улыбки коснулись лиц обоих, а гнетущее напряжение, появлявшееся всякий раз, когда темы о погоде были исчерпаны, исчезло. Возможно, это не значило, что они стали друзьями-не-разлей-вода, однако теперь нордке казалось, что этот эльф больше не вызывает у нее раздражения и неприязни, как все остальные – с их народом у нее были давние счёты.       –Думаю, те трое уже вернулись, – задумчиво протянул Серо. Стоящая рядом женщина согласно кивнула на его предположение, –я останусь в таверне.       И снова кивок. Перед тем, как мер направился к выходу, она смущённо бросила ему вслед:       –Спасибо.       Со слабой улыбкой на губах он дошел до расщелины, заваленной пеплом – для того, чтобы пройти через нее, нужно было протиснуться через узкий проход, наглотавшись пыли. После недолгих раздумий мужчина принес с заброшенной хижины неподалеку несколько досок и закрыл ими вход, засыпав его для пущей надежности сверху. Он это место во сне смог бы найти.       По пути выследил и подстрелил огненными шарами несколько пепельных прыгунов, чтобы создать себе алиби. Небрежно распихал по карманам сумки хитиновые пластины, съедобные ноги и мясо, а желе наспех собрал в пустой бурдюк, вылив из него всю воду. Теперь у него были вещественные доказательства.       Солнце уже почти коснулось горизонта, когда зубчатые стены Бастиона показались вдалеке среди пепельной пустоши. В Пьяном нетче его уже ждали.