О ворах и наемниках

      Мужчина почти бегом бросился в подвал, оставив свою спутницу одну – та уже одевалась в захваченную с собой одежду из сумки, стараясь не смотреть на наемника. Как бы он не хотел совладать с собой, понимая, что мысли его совершенно неуместны в сложившейся ситуации, получалось откровенно плохо. Сначала мер подумывал было выйти на улицу, чтобы остудиться и успокоиться – в помещении наверху ему стало невыносимо жарко и душно; однако пришлось отказаться от этой идеи – он не хотел, чтобы женщина заметила его реакцию и подумала чего-нибудь плохого. В подвале стало легче: при виде результата трудов Галатил единственное, что теперь волновало его – близко ли стоит бадья, чтобы опорожнить желудок. Когда с телом было окончательно закончено, в помещении стоял невыносимый запах горелой плоти вперемешку с кровью: шрамы пришлось наносить на кожу самостоятельно, повторяя все раны и ожоги, а небольшие различия – устранять с помощью ножа и целебной магии.       На улице солнце уже закатилось за горизонт, окрасив небо в ярко-алый цвет, а воздух, нагретый за день, казалось, становился все холоднее и холоднее с каждой минутой. Близилась пылевая буря: серая полоса с юга подходила все ближе и ближе, грозясь накрыть город плотным одеялом из пепла. Это означало, что корабль простоит на острове ещё день, а то и два.       Уставшая за день босмерка отправилась в таверну, не желая «проводить ни минуты больше в этой вонючей дыре». Телдрин и Руна остались вместе: кому-то одному все равно пришлось бы охранять заброшенное здание и то, что было скрыто в его подвале.       Разведенный очаг мирно потрескивал, согревая маленькую комнатку, однако холодный ветер, проникающий сквозь бреши в крыше и щели, все равно заставлял ютиться потеплее в пыльные шкуры и не отходить далеко от огня. Нордка задумчиво вглядывалась в пламя, прижав колени к груди, но ближе подходить не решалась – сидела на середине кровати, слабо подрагивая от гуляющего сквозняка. Угревшийся наемник, сидящий прямо около камина, удивленно смотрел на нее, не понимая, отчего она продолжает мерзнуть. Когда женщина и вовсе крупно задрожала всем телом, пытаясь согреться от тонкой льняной рубашки, он негромко окликнул ее:       –Сядь ближе, тут холодно, – покачала головой, уткнувшись носом в свои колени. –Почему?       В следующее мгновение данмер оказался рядом с ней, пряча в тёплых объятиях – дожидаться ответа он не стал. Тонкие руки крепко обвили его – в груди от этого чувства приятно потеплело. Подумав немного, женщина тихо сказала:       –Может, сочтешь это глупым... но после того пожара я ужасно боюсь огня, – ладонь мера легла ей на спину, прижав ближе. –Хорошо хоть не злокрысов – в подвале их был целый выводок.       Смешок вышел грустным. Мужчина ничего не ответил, боясь сказать что-то не то; лишь крепче обнял, пытаясь избавиться от воспоминаний об ужасных шрамах на ее теле.       –У каждого есть свои... слабости, – ободряюще начал он, но получилось не так, как планировалось – подвёл дрогнувший голос. В попытке перевести тему он осторожно начал: –Как мы появимся в Скайриме? Ты в розыске, а я засветился перед всей Гильдией воров, члены которой могут опознать тело.       Лицо его нанимательницы резко стало серьезным – когда разговор заходил о делах, она всегда обсуждала их самым тщательным образом. Иногда казалось, что есть две личности: та, что работает в Гильдии воров, искусно вскрывая замки и рассуждая обо всем лишь с холодным расчетом, и та, что тепло обнимает после долгой разлуки как тогда на пристани и брызгает водой по пояс в море. Отстранившись от него, северянка села на край кровати, задумчиво накручивая черную прядь волос на палец. После недолгой паузы, показавшейся Серо вечностью, она повернулась к нему со словами:       –Нам нужен маг школы Иллюзии*. Очень хороший маг, – тот принялся судорожно перебирать варианты в своей голове, –на одном из контрактов пару лет назад я использовала свиток, который временно изменил мою внешность. Думаю, можно составить зак...       –Нелот, – перебил он нордку на полуслове. В ее глазах светилось искреннее недоумение: сказанное имя не несло для нее никакой полезной информации. Будто бы оправдываясь за свое предположение, данмер добавил: –он мастер-волшебник Телванни, живёт на юге острова в Тель-Митрине, – мысль пришла к нему внезапно, заставив крепко задуматься и как бы невзначай спросить у своей спутницы: –послушай, та книга из кургана... она у тебя?       Живо подскочившая на ноги Руна принялась искать что-то в своей сумке в углу, ничего не ответив. Выудив из нее завернутую в красную льняную ткань книгу, она негромко воскликнула: –Нашла, – фолиант в ту же секунду оказался на постели между ними, пугающе-маняще поблескивая в тусклом свете очага.       Казалось, будто бы под черной кожей что-то шевелилось, норовя схватить сидящих за протянутые к нему руки. Однако никто из них так и не решился коснуться шершавой поверхности, внемля голосу разума, который был сильнее простого любопытства. Мер поднял голову и вопросительно посмотрел на женщину рядом, встретившись со слегка испуганным взглядом серых глаз.       –Насколько, по-твоему, она дорога? – она в раздумьях приложила ладонь к губам, придирчиво осматривая книгу.       –Не меньше нескольких тысяч, – присвистывание эхом отдалось от каменных стен, –думаешь, он согласится нам помочь в обмен на нее? – после слабого кивка она хищно улыбнулась, –а ты хорош. Может, когда-нибудь будешь моим протеже в Гильдии.       Последняя фраза заставила его непонимающе уставиться на оживившуюся нордку, которая уже заворачивала находку обратно в плащ, чтобы сложить ее в сумку. Однако переспросить наемник не решился – промолчал, понадеявшись, что сказано это было в порыве чувств. Воровством в своей жизни он никогда не промышлял и не собирался, а Руну за это только осуждал, глубоко в душе грезя о том, чтобы она отошла от дел и начала зарабатывать на хлеб честным трудом.       Мужчина погряз в своих мыслях и даже не заметил, как перед ним возникла Руна. Он вздрогнул, когда та цепко взяла его лицо за подбородок тонкими пальцами, вынудив посмотреть на себя в упор – растерялся, не до конца поняв, что происходит. В серых глазах плясали золотые отблески от очага будто танцующие в огне скампы – это и пугало, и завораживало его одновременно; в груди с каждой секундой все туже и туже затягивался узел, готовый вот-вот разорваться. В ещё больший ступор данмер впал, когда мягкие губы коснулись щеки, а затем и вовсе стали легко целовать его, но в скором времени он опомнился и быстро втянулся, отвечая женщине. Та улыбалась сквозь поцелуй, продолжая держать его за подбородок – странные чувства одолевали его в таком положении. Руки легли на талию нордки, а затем – спустились ниже, чуть сжав худые бедра; в эту же секунду она отстранилась, стирая пальцами влажные губы, а после и вовсе быстро выскочила из хижины, пряча от тёмного эльфа свои смущённые глаза. Вернулась она только спустя пару минут – раскрасневшаяся от мороза и холодная, как сам лед в прямом и переносном смыслах.       После этого жеста они больше не разговаривали, погруженные в свои мысли: она – с лёгкой усмешкой на лице, он – совершенно сбитый с толку такими переменами. Перед сном Руна негромко окликнула наемника со словами:       –Значит, завтра в Тель-Митрин? – он слабо кивнул, лениво жуя кусок чуть зачерствевшего хлеба. Подумав немного, она слегка капризно добавила: –ты ужасно слюняво целуешься.       Телдрин поперхнулся, глядя на нее удивлёнными глазами. Все, что он сейчас хотел – провалиться под землю от стыда и немного – назло поцеловать ее ещё раз, чтобы доказать обратное.