***
После «визита» задрота течка удивительным образом сошла на нет, хотя Бакуго прекрасно знал, что обычно без проникновения она становится только хуже. Может, помогли таблетки, может, его организму, привыкшему подавлять омегу, было достаточно близости, которую предоставил ему альфа, особо над причиной Кацуки не думал. Он вообще старался не думать и не вспоминать о произошедшем. Вернувшись в школу, он узнал, что все тщательно готовятся к спортивному фестивалю, который ежегодно проходил в UA. Его транслировали на всю страну, давая возможность молодым претендентам на звание героев найти место в каком-нибудь агентстве для прохождения практики в полевых условиях. Бакуго был абсолютно уверен в своих силах, знал, что сильнее многих, и уж точно победит всякий мусор с факультетов поддержки и общего образования. Когда наступил день фестиваля, все из класса 1-А были ужасно возбуждены и нетерпеливы. Кацуки, конечно, самовлюбленно бахвалился, болтая с Каминари и Киришимой в раздевалке. В какой-то момент Дэнки, переодевшись быстрее друзей, пошел к месту сбора, и Кацуки с Киришимой остались вдвоем. - Слушай, Бакуго, - после короткой паузы начал Эйджиро, надевая форму. – Я давно уже хотел тебя спросить. Ты вот весь такой уверенный, взрывной и сильный, но… Хм… Почему ты пахнешь омегой? Блондин вздрогнул, замерев на месте и сглатывая. Он не знал, что ответить лучшему другу так, чтобы дальнейшие вопросы отпали. Недовольно оскалившись, Кацуки натянул футболку, показушно расслабляясь. - Ты дебил, дерьмоголовый? Какая нахрен омега?! Нюх подводит – сходи к врачу! Киришима сел на скамейку и сцепил руки в замок, упираясь локтями в колени. - С моим нюхом все в порядке, и я уверен, что раньше ты так не пах. Но что-то случилось за те 4 дня, пока тебя не было, запах не врет. - Завались, идиот! – в глазах Бакуго проступил страх. Всего на секунду, но тем не менее. Он понимал, что спорить бесполезно, Эйджиро был сильным альфой с отменным нюхом. – Уверяю тебя, если кто-то об этом узнает… - О, нет, что ты! Это было бы совершенно не по-мужски! Ты настолько крут, бро, что сущность почти не заметна! – красноволосый парень примиряюще выставил руки вперед и широко улыбнулся. – Просто мне интересно, почему запах так резко… - Заткнись, я сказал!!! Не твоего ума… Бакуго резко замолчал, слегка краснея и чувствуя, как по всему телу поползли мурашки. Он уже знал, из-за чего это произошло, поэтому с трудом взял себя в руки и пошел к выходу из раздевалки. - Эй, Бакуго, стой! О, привет, Мидория! Бакуго! – Эйджиро выбежал вслед за другом, махнув Изуку рукой и не заметив, как зеленоволосый нахмурился и поджал губы, провожая Кацуки взглядом.***
Бег с препятствиями не казался Кацуки особой проблемой. Он был быстр, силен, у него были его взрывы и непоколебимое стремление победить. Он почти сразу вырвался вперед, взрывая одного робота за другим, весело улыбаясь и почти не напрягаясь. Конкуренцию мог составить только Тодороки с его ледяным спокойствием на лице-кирпиче, однако Бакуго не видел его. Не видел он и Мидории, иногда смотря по сторонам и (нет, он не беспокоился!) без проблем пересекая каньон. Зеленая макушка пару раз мелькнула в пыли и толпе, но не более. «Пф, бесполезный задрот, опять не использует причуду», - подумал Кацуки, приблизившись к минному полю. Рядом с ним стоял Шото, оценивая ситуацию и хмурясь. - Испугался, половинчатый? Теперь уж точно не догонишь! – оскалился блондин, отводя руки назад и ускоряя себя взрывом. Все шло просто прекрасно, несмотря на то, что Тодороки догнал его и бежал почти вровень. Бакуго был уверен в победе, оставляя побольше сил на последний рывок, но тут над их головами пролетел кусок обшивки одного из роботов. Бакуго в шоке наблюдал за тем, как Мидория, ускоренный взрывами мин, вырывается вперед, как сосредоточено было его лицо, как от него веяло уверенностью в своих действиях, и поплыл. Всего на секунду замешкался, чувствуя, как в горле пересохло, как сильнее вспотели ладони, как по спине прокатилась горячая волна. Всего секунда, но этого было достаточно, чтобы Шото обогнал его, воспользовавшись замешкой. Добравшись до финиша, Бакуго подлетел к Мидории и схватил того за грудки. - Твою мать, Деку, что это, блядь, было?! Изуку смущенно улыбнулся, и Кацуки резко отпрянул от него, краснея. - Очень изобретательно, Мидория, - одобрительно произнес Тодороки, косясь на блондина, который уже стремительно удалялся от них в сторону добравшегося до финиша Киришимы. Второй этап состязаний прошел куда более весело и значительно сложнее. Собрав команду, Бакуго уверенно отвоевывал повязки у соперников, однако команда Тодороки, выхватив в последний момент повязку Мидории, вырвалась вперед и победила. Конечно, взрывной блондин снова негодовал от того, что не занял первое место, пусть и в промежуточном этапе. Конечно, он вымещал ярость и разочарование на Киришиме, а тот только смиренно улыбался и успокаивал друга. Эйджиро вообще был на редкость спокойным альфой. Несмотря на то, что он узнал секрет Бакуго, уверенность в крутости и силе Кацуки в нем ни на секунду не поколебалась и не уменьшилась. Напротив, он только еще больше зауважал одноклассника за его крутость и мужественность. Во время перерыва и подготовки к финальному этапу соревнований, Бакуго в раздевалке делал растяжку. Его противником была Урарака, и парень не особенно переживал, ожидая своей очереди. Вытянув одну ногу вбок, блондин согнул вторую в колене и надавил на бедро, растягивая мышцы и разогреваясь. Не важно, кто противник, для него была важна только победа. - Каччан. Кацуки резко обернулся на голос Мидории, потеряв равновесие и шлепаясь на задницу. Запах зеленоволосого теперь постоянно был с ним, не ослабевая и всем давая понять, что Деку больше не бета. - Не видишь, что я занят, задрот? – недовольно проворчал блондин, возвращаясь к упражнению и тщетно пытаясь успокоиться. Изуку подошел к нему, кусая губы и потирая локоть. - Послушай, Каччан, я думаю, нам нужно… - Нет никаких «нас», придурок! – вскидывая голову и в упор смотря на альфу, прорычал Бакуго. – И говорить мне с тобой не о чем! - Даже если… хм, «нас» нет, разговор все равно будет! – хмурясь, сказал Мидория, сжимая руки в кулаки. – Ты не можешь избегать меня вечно! - С чего ты взял? – усмехнулся Кацуки. – Я отлично умею игнорировать мусор, так с чего бы мне обращать внимание на тебя? - Но я же твой… - Нет! Не мой, не твой, ничей! Я сам по себе, и мне никто не нужен, особенно ты! – вскакивая на ноги, выкрикнул Бакуго, чувствуя, как между пальцев побежали искры. – Ничего. Не было! Он не успел среагировать, сбитый с толку ровным сердцебиением и запахом Деку. Альфа одним слитным движением преодолел пространство, разделяющее их, и прижал его спиной к шкафчику. Его руки болезненно сжались на плечах Кацуки, а горящие негодованием зеленые глаза упрямо заглядывали в душу, как будто зная ответы на все на свете вопросы. - Ты не можешь идти против этого. Ты слишком долго подавлял себя, - горячо затараторил Мидория, неосознанно придвигаясь как можно ближе и пресекая попытки Бакуго вырваться. Блондин, чувствуя, как полыхают щеки и начинает гореть низ живота, игнорировал взбудораженную омегу внутри и упрямо вырывался. - Я. Могу. Делать. Все. ЧТО ХОЧУ! – заорал Кацуки, коленом отпихивая от себя Деку, но тот, поморщившись, снова пригвоздил его к шкафчику и впился губами в его губы. Бакуго в удивлении приоткрыл рот и замычал, а Изуку тут же скользнул языком по его зубам, прижимая чужие руки к металлу за спиной блондина, упорно углубляя поцелуй. Кацуки зажмурился, попытался укусить, но только чуть шире приоткрыл рот и столкнулся с Деку языками. От этого случайного касания он весь напрягся, как струна, не желая сдаваться и неосознанно отвечая в попытке перехватить инициативу. Мидория провел руками по его предплечьям, смягчая напор и почти ласково целуя, проводя кончиком языка по губам, слегка прикусывая, и Бакуго отвечал тем же. Как бы он не отрицал это, он хотел задрота так же сильно, как тот хотел его. Когда прозвучало предупреждение о начале третьего этапа, Изуку оторвался от него, легко касаясь губами уголка покрасневших зацелованных губ, ткнулся носом в подбородок и, отпустив, убежал, оставив Бакуго пылать в одиночестве от стыда, гнева и возбуждения. Кацуки сполз на пол, тяжело дыша и пребывая в немом шоке. Наглость тупого задрота переходила все мыслимые и немыслимые границы, и пальцы сами собой сжимались в кулаки. Голова гудела от противоречивых мыслей и эмоций, и это блондину совершенно не нравилось. Шумно выдохнув, он в ярости ударил кулаком по шкафчикам, оставляя внушительную вмятину и мечтая, чтобы вместо податливого металла под его рукой оказалась голова Деку.***
Поднявшись на трибуны, Кацуки неожиданно для себя обнаружил, что все одноклассники в напряжении молчат. Не было никаких комментариев, никто не подбадривал Мидорию, все просто в шоке пялились на арену и молчали. Садясь рядом с Киришимой, блондин оперся руками на поручень, не особенно интересуясь происходящим. - Вы чего все заткнулись? Не похоже на… - Просто смотри, - тихо произнес Эйджиро, стирая с виска каплю пота. Бакуго хмыкнул, переводя взгляд на участников поединка. Те стояли напротив друг друга и не двигались. - И что? Они просто стоят. - Да. Уже пять минут. Мидория что-то сказал Шинсо, и все. Блондин скрестил руки на груди, скучающе смотря на Изуку. Тот был очень напряжен, как будто ему в позвоночник всадили железный штырь. Шинсо же напротив, стоял расслабленно и чуть улыбался. «Да что этот идиот делает? Почему не атакует?» - пронеслась в голове Кацуки, когда вдруг Мидория развернулся и медленно пошел к границе круга. - Что он делает? – в шоке пробормотал Киришима, косясь на Бакуго. – Это так задумано, да? Он просто хочет взять разгон? Эй, Бакуго! Блондин нахмурился, так же, как и друг, не понимая, что нашло на Деку. Они сидели достаточно близко, чтобы было видно, что взгляд Мидории – пустой и мутный, руки безвольно болтаются вдоль тела, и идет он словно не по своей воле. Парень слегка покачивался в такт своим шагам, и только пальцы немного подрагивали, будто он пытается сопротивляться. Со своего места Кацуки почти не чувствовал запаха Изуку, однако, когда тот остановился в шаге от границы, неожиданно для всех блондин подскочил со своего места, вцепился руками в поручень и заорал: - Что ты творишь, гребаный задрот?! Ты решил все просрать в самом начале?! Мидория вдруг остановился, а Шинсо с ненавистью уставился на Бакуго, мгновенно напрягаясь. Руки Изуку все так же мелко подрагивали, голова наклонилась ниже, и челка скрыла глаза. - Эй, кажется, Шинсо что-то сделал с ним, когда Мидория-кун заговорил, - пробормотал Иида, внимательно следя за парнями на арене. – Видимо, голос Бакуго-куна заставил Мидорию-куна сомневаться… Раздалось несколько согласных возгласов, но Бакуго их не услышал. Он не почувствовал, как метал под ладонями начал медленно плавиться, напряженно смотря на Деку. «Не смей! Не смей делать этот шаг, придурок!» - неосознанно молился блондин. Он жадно следил за каждым движением Мидории, за каждым его вздохом и дрожью. Он как будто чувствовал все, что сейчас происходит с задротом, и ему это совсем не нравилось. Изуку очень медленно занес ногу над линией границы круга. Все его тело мелко дрожало, как будто он отчаянно сопротивлялся происходящему, но сил все равно не хватало. Бакуго почти перевалился через поручни и выкрикнул: - Не смей делать этот шаг!!! Все одноклассники одновременно ошарашенно посмотрели на него, а он видел только Изуку. Который, к слову, вдруг поднял голову, медленно опустил ногу внутрь круга, посмотрел на Кацуки осмысленным чистым взглядом и слабо улыбнулся. Спустя секунду Шинсо, который уже мысленно праздновал победу, гаденько ухмыляясь, лежал за пределами круга, часто моргая и не веря себе. Трибуны взорвались криками, а Бакуго шумно выдохнул, выпуская из рук несчастный поручень и садясь рядом с Киришимой. Эйждиро хотел было что-то сказать, но один грозный взгляд пресек попытку друга выяснить, что внезапно нашло на взрывного блондина. «Хотя действительно... что это, блядь было вообще?» - следя за тем, как Деку покидает арену, подумал Кацуки, прикусывая губу. Бой с Ураракой был на удивление тяжелым. Бакуго истратил почти весь заряд, пытаясь победить несносную девчонку, которая раз за разом его обманывала какими-то новыми, хоть и сомнительными приемами. И нет, ему было ее не жаль, когда она, достигнув лимита, упала без сознания на песок. Она была сильной духом омегой, упорной и стойкой, и Кацуки (очень глубоко в душе, конечно) уважал ее. И нет, он совсем не ревновал, в пылу сражения вспоминая, как Очако смотрела на Деку, и как чертов задрот улыбался ей. И руки у него потели совсем не из-за этого, а зубы скрипели исключительно из-за адреналина… Дальше был бой Мидории и Тодороки, и каким бы Деку не был непредсказуемым умным стратегом, какой бы удивительной ни была его сила, Шото, которого с детства учили пользоваться своей причудой, все же победил. Кацуки, скрестив руки на груди, хмуро наблюдал, как Изуку убеждает Шото сражаться в полную силу, принять себя, и чувствовал, будто зеленоволосый говорит это ему самому. Он вздрагивал каждый чертов раз, когда Мидория отлетал от ударов в сторону, когда он жмурился от боли и отражал атаки Тодороки. Блондин неосознанно задерживал дыхание, видя, как альфа контратакует, и упрямо отрицая чувство тревоги, липким комом стоящее в горле. Как только бой окончился, Бакуго с горящими щеками (нет, он не волновался) проследил глазами, как Мидорию уносят с поля санитары, и вздрогнул, когда на плечо тяжело опустилась чужая ладонь. - Отличный бой, правда? Они очень сильны, - широко улыбаясь, произнес Киришима. – И ты сильно переживал за… - Завались… - угрожающе прорычал Кацуки, скидывая его руку со своего плеча. – За себя переживай, мы следующие. Сражаться с Эйджиро было… странно. Бакуго знал, что друга можно взять только измором, и все же, раз за разом выпуская в него серии взрывов, блондин чувствовал себя неуютно. Это чувство было для него новым и крайне неприятным, ведь раньше он прекрасно жил, уверенно шагая по чужим головам, достигая своих целей. Его никогда не беспокоили чужие чувства, и толпа подхалимов была этим вполне довольна. Однако сейчас Бакуго, видя, как жмурится от напряжения и боли его лучший друг, поджимал губы, неосознанно снижая мощь зарядов. Он смотрел, как Киришима сплевывает тягучую розоватую слюну на песок, как раз за разом встает на ноги и активирует причуду, как бросается в бой на полном серьезе. Он отпрыгивал от атак, выматывая альфу и поражаясь его выносливости. - Давай, дерьмоволосый! Покажи мне все, на что ты способен! – кричал Кацуки, чувствуя, что сам уже на пределе. И Эйджиро снова атаковал, но, как оказалось, в последний раз. Тяжело упав на землю, он широко улыбнулся и показал блондину большой палец перед тем, как отрубиться, а Бакуго отвел взгляд, не найдя в себе сил даже оскалиться, радуясь победе. Получив короткий перерыв перед боем с Токоями, Кацуки, приняв сразу несколько таблеток подавителей, решил снова понаблюдать за тем, как сражается Тодороки. Все движения Шото были выверены до автоматизма, отточены и быстры, как будто он даже не думал о том, что делает, позволяя телу применять причуду интуитивно. Конечно, Тенья был сильным соперником, в каких-то моментах даже эффективным, однако Тодороки все равно был быстрее. Бакуго сглотнул тяжелый ком, когда до него добрался запах Шото – терпкий острый чили с мятой. Он пробирал до костей, не будоражил, как запах Мидории, но словно содержал в себе то ли скрытую угрозу, то ли обещание. Этот запах не обволакивал в теплый уютный кокон, но агрессивно принуждал повиноваться. В их мире не было места слабости, и каждый это знал. Сильный альфа мог подчинить себе более слабого, как и сильная омега – уничтожить альфу. Кацуки считал себя сильной омегой (конечно, слабак же не будет так крут) и всегда пытался подчинить себе слабых альф из своего окружения. Именно из-за этого ему удалось так долго скрывать сущность и всегда побеждать. Однако, как только он поступил в UA, он понял, что здесь старая тактика не прокатит. Каждый альфа здесь был уникален и силен, по-своему, индивидуально, в той или иной мере. И особенно это было заметно в Тодороки. Бакуго даже думал, что он – единственный, кого стоит брать в расчет, достойный внимания и опасений. И когда Шото четким точным ударом обезвредил Ииду, когда в попытке отдышаться небрежно откинул челку со лба, чуть больше приоткрывая шрам на левой половине лица, Кацуки вдруг осознал, что просто обязан его победить.***
- Удачи, бро! – перебинтованный Киришима перехватил Кацуки в коридоре, ведущем на арену. - Она мне не понадобится, дерьмоволосый, - усмехнулся блондин, хлопнув его по плечу. Эйджиро, улыбаясь, кивнул и направился к трибунам, а Бакуго шумно выдохнул, сжимая руки в кулаки. Мидория так и не появился после своего боя с Шото, и маленький мерзкий червь точил Кацуки где-то в желудке, распространяя по телу беспокойство. Ему нельзя было отвлекаться на что-то, кроме предстоящего боя, но все мысли занимал Деку, лежащий на песке без сознания, со сломанными конечностями и в порванной форме. - Твою мать… - прошипел сквозь зубы блондин, зарываясь пятерней в волосы и тщетно пытаясь выбросить ненужные сейчас мысли и образы из головы. – Твоюматьтвоюматьтвоюмать… - Нервничаешь? Бакуго резко обернулся, натыкаясь взглядом на Тодороки. Тот спокойно стоял в метре от него с все тем же ничего не выражающим лицом-кирпичом. - Ха, ты смеешься? – огрызнулся блондин, делая шаг к выходу на арену. – Ты будешь жрать песок из-под моих ног, половинчатый! Шото хмыкнул и направился за ним, и Кацуки на секунду показалось, что по его спине ползут ярко-алые ледяные змеи, стремясь вгрызться в шею и отравить пахнущим мятой и чили ядом. Как только Мик объявил старт, Бакуго накрыла огромная волна льда, облепившая его со всех сторон колючими холодными иглами и будто заключая в тюрьму. Сначала он пытался снизить ее скорость серией коротких взрывов, но лед оказался куда эффективнее, особенно в таком количестве, поэтому в какой-то момент Кацуки просто потерял ритм, и лед сомкнулся у него над головой. Блондин не слышал рева толпы, тщетно пытаясь вырваться из плена скользких обжигающе холодных стен. Он чувствовал только клокочущую в груди ярость, негодование и обиду на Тодороки, который словно знал больше, чем показывал. Бакуго не заметил, как начал стремительно разогреваться всем телом. По его спине побежали быстрые тонкие ручейки расплавленной воды, и как только места стало чуть больше, парень, вкладывая в руки побольше сил, начал взрывать свою клетку изнутри. Лед начал дрожать и ломаться, Бакуго стиснул зубы и, снова разогреваясь, взорвался всем телом. В стене, созданной Шото, образовалась большая дыра, во все стороны полетели осколки льда и мелкое крошево снега, выпуская Кацуки наружу. Тодороки успел отпрыгнуть, а Бакуго, вылетев из дыры, стремительно атаковал противника, плотоядно усмехаясь. - Чем мощнее причуда, тем более неточные атаки! – крикнул он, уходя от удара Тодороки, перелетая над его головой и хватая его за голову. - Ты меня не остановишь, идиот! – Кацуки резко перебросил Шото через себя, надеясь, что тот упадет, но сын Старателя ловко подстраховал себя очередной стеной изо льда и проскользил по ней, так и не коснувшись ногами земли. Кацуки хотел было снова взорвать Тодороки к чертям, подбежал к нему, уворачиваясь от ледяных сталагмитов, однако Шото снова увернулся и поймал блондина левой рукой за предплечье. Бакуго вспомнил, как тот использовал пламенную половину против Мидории, и замер, но… Ничего не произошло. Шото просто отбросил его в сторону. Поднявшись на ноги, Бакуго зло сплюнул на землю. - Кончай эти игры… Я недостаточно силен для нее? Тодороки внимательно смотрел на Кацуки, ничего не отвечая и изучая его. Между пальцев блондина заплясали искры, и он совсем не почувствовал, как феромон омеги медленно выходит из-под контроля, ведомый яростью и обидой. - Я покажу тебе, как смеяться надо мной! Мне нужна лишь неоспоримая победа, а недооценивающий меня отброс не даст мне желаемого! – голос Бакуго уже граничил с истерикой, но он упрямо не замечал чуть расширившиеся зрачки Шото и его подрагивающие пальцы. – Так я не смогу подняться выше Деку, и если ты не собираешься выигрывать, то не мешайся! Бакуго резко сорвался с места, привычно ускоряя себя взрывами. Его глаза застилал чистый концентрированный гнев, ему хотелось стереть в порошок этого зарвавшегося золотого мальчика из богатой известной семьи, со всеми его идеальными манерами и умениями, с его сложной причудой и ледяным спокойствием. Он искренне ненавидел всех этих сильных альф с их непомерным чувством превосходства. Тодороки тупо стоял на месте и ничего не делал, как будто ждал, когда Кацуки добежит до него и атакует. На его лице отразилось замешательство и сомнение, когда он встретился глазами с блондином, а зрачки затопили радужку почти полностью. Казалось, он совсем не собирается атаковать, теряясь в сомнениях и принюхиваясь. - Тодороки! Не проигрывай! Кацуки запнулся, услышав голос Мидории, и разорвал зрительный контакт с Шото. Тодороки вздрогнул и уставился на Изуку, который, видимо, вскочил со своего места, чтобы закричать. Бакуго сглотнул и снова побежал. «Гребаный задрот… Чего добивается?!» - пронеслось в голове, когда блондин увидел результат импульсивного поступка Деку. Тодороки полностью собрался, снова смотря на противника. Ледяная корка, покрывавшая правую сторону его лица, начала стремительно таять, а вокруг левой взвился в воздух горячий столб ярко-рыжего пламени. - Да! Вот так! Если ты стоишь передо мной, то думай лишь о победе! – скалясь от удовольствия, чувствуя, что его признали, Бакуго подпрыгнул, закрутил себя ударной волной, создавая темный дымный вихрь. Он был доволен тем, что Шото все-таки использует причуду на полную, что наконец принимает его всерьез несмотря на догадки. Однако, когда Кацуки оказался совсем близко, огонь вокруг руки Тодороки внезапно погас, а Бакуго не успел отвести атаку. «Пушечный удар» прогремел на весь стадион. Ледяная стена, оставшаяся на арене от первой атаки Шото, растрескалась и начала рушиться, глыбы падали с грохотом и звоном, поднимая в воздух клубы пыли. Бакуго пару секунд оглушенно валялся на земле, пытаясь сфокусироваться хоть на чем-то, когда услышал, что победил. Он в шоке поднял голову и увидел, как Шото без сознания распластался на своем же льду. Медленно поднявшись на ноги, Кацуки, покачиваясь, пошел к противнику, не веря, не желая поверить в то, что тот сдался, осознанно принял поражение, даже не попытавшись. Дойдя до Шото, блондин схватил его за футболку и встряхнул, чувствуя, как по щеке катится злая слеза. - Эй, ты совсем охренел?! Какая к черту победа?! Ты зачем погасил свое пламя, половинчатый придурок?! Ты же сдался!!! – орал Бакуго, то и дело встряхивая Тодороки, скользя на льду и еле сдерживая истерику. Шото с трудом приоткрыл глаза и встретился с ним взглядом. На его губах появилась легкая улыбка, и он пробормотал: - Ты пахнешь… полем… солнцем… и свободой… - и снова вырубился. Кацуки приглушенно зарычал, снова затряс его, что-то кричал о несправедливости, о том, что его не принимают всерьез, но подоспевшая на арену Полночь применила к нему свою причуду, и мир померк.