Обезьяна никогда не достанет Луну. То, что она пытается схватить, всего лишь отражение Луны на воде. И как бы обезьяна ни старалась, в конце концов, она просто утонет.
Еще не открыв глаз, Сой подумала, что лежит в Четвертом отряде с каким-то тяжелым ранением, вероятнее всего — в голову, потому что голова болела просто немилосердно. Для верности Сой пошевелила руками и ногами по очереди, проверяя, не сломаны ли кости и не порваны ли мышцы. Кости и мышцы были целы. Ран на теле не ощущалось тоже. Только голова раскалывалась и во рту было очень сухо. Значит, не ранение. И не истощение духовной силы, хотя немного похоже, но нет. Тогда — что? Что с ней произошло? Что вчера было? Точно, они с Йоруичи-сама и матерью Омаэды пошли покупать платье на свадьбу… Выбрали очень красивое… Йоруичи-сама предложила устроить девичник… Они много пили… Ох, подумала Сой Фонг. Так вот, что с ней. Похмелье. Подумать только, у нее похмелье. Впервые в жизни. Сколько лет она живет на свете, двести? Больше? И никогда раньше Сой не пила. Иногда. Немного. Одну пиалку саке, если никак не удавалось этого избежать. А вчера она сколько выпила? Явно больше одной пиалки… И больше двух… И даже больше трех. И не только саке. Много чего, помимо саке… Сой страдальчески застонала. Учитывая количество выпитого, сама бы она сюда не дошла — а Сой уже поняла, что она не в Четвертом отряде, а в своей комнате. Ее привели? Принесли? Кто? О боги, взмолилась Сой Фонг, пусть это была Йоруичи-сама. Пусть она, а не… Память услужливо подбросила новую картинку — Омаэда, разноцветные огни бара, она тащила его за руку на танцпол… Он, стоило отдать ему должное, отказался, и… отнес ее домой. На руках. Отнес. Омаэда. Какой позор. А если видели ее люди? Омаэде хватило бы мозгов тащить ее у всех на виду. Как только Сой решила, что хуже уже быть не может, память ехидно усмехнулась и нарисовала в ее сознании еще одну сценку. Контрольный выстрел. Вспомнив это, Сой подскочила на постели, мигом забыв о головной боли и сухости во рту. Она что, правда это сказала? Она сказала это Омаэде?.. Сой захотелось умереть. Вот прямо сейчас. Найти Сузумебачи и ею заколоться. Она не сможет жить с таким позором, подобное смывается только кровью. Конечно, можно смыть все кровью Омаэды, но… он здесь не был виноват. Абсолютно ни в чем. Вот если бы он принял ее предложение — тогда да. А он не принял, потому что Сой была полностью одета и не ощущала в теле ничего, что говорило бы о близости с мужчиной. Интересно, почему он отказался? Крайне сомнительно, что Омаэда не хотел ее, как женщину. Значит, он просто испугался — знал ведь, что капитан наутро его прикончит. Почему-то Сой ощутила укол разочарования, и ей захотелось умереть еще сильнее. Она почти всерьез задумалась о заманчивой перспективе перерезать себе горло Сузумебачи, но ее остановила мысль о Втором отряде и Онмицукидо. На кого она бросит своих людей? Сейчас среди ее подчиненных нет никого, кто был бы способен заменить ее даже в будущем. Разве что в очень далеком будущем. Умерев, Сой и их подведет под монастырь, бросив отряд без командования и без верхушки. Нет, резать себе горло, к сожалению, было нельзя. Да какого черта? Она же сильная. Она столько всего пережила! Она пережила гибель братьев и предательство Йоруичи-сама, она пережила две войны, так неужели не переживет собственный позор? Тем более, ее слова слышал только Омаэда, а он никому не расскажет — ему хочется жить. Да и Омаэда, на минуточку — ее жених, а жених и невеста как раз занимаются сексом и не считают это чем-то позорным. Если это нормальные жених и невеста. Они с Омаэдой — не нормальные. Потому что… просто потому что! Потому что он — Омаэда, а она — Сой Фонг. Она выше него не просто на ступень, а на целую башню! Ему до нее — как обезьяне до луны! Но почему-то луна сама была готова опуститься в лапы обезьяны… И почти уже опустилась. Сой действительно хотела секса с Омаэдой в ту ночь, и не могла не чувствовать себя еще и отвергнутой. Быть отвергнутой оказалось паршиво. Сой кое-как поднялась на ноги, балансируя, чтобы не упасть от головокружения, и подошла к зеркалу. В зеркале отразилась девушка со спутанными волосами, черными кругами под глазами, потрескавшимися губами и бледной кожей, но, несмотря на все эти недостатки после недосыпа и похмелья — красивая. Сой придирчиво осмотрела себя, ища в своей внешности изъяны. Она никогда не задумывалась, красива ли она, но ей хватало самоуверенности, чтобы считать, что она — красивая, и ведь правда, у нее было привлекательное лицо и сексуальное тело. Кто угодно мог ее захотеть. Тем более — Омаэда, которому до звания красавца тоже так же далеко, как до луны. Трус несчастный. То говорит, что без нее умер бы, то боится рискнуть жизнью и переспать с ней. И как вести себя теперь? Как ему в глаза смотреть? Зачем Йоруичи-сама ее так напоила? За сёдзи ощутилась реяцу с запахом золота, шоколадных пирожных и тепла. Сой горько вздохнула. — Входи, — сказала она, прежде чем в дверь постучали, прося разрешения. Маречиё ступил в ее комнату, держа в руках поднос с кофе, любимым печеньем Сой и супом из лапши, помогающим при похмелье. — Фонг-тайчо, — осторожно сказал Омаэда, не зная, что именно она помнит, и помнит ли. — Доброе утро. — Доброе утро, — как ни в чем ни бывало ответила Сой Фонг. — Построение ты провел? Она успела благополучно проспать утреннюю перекличку. — Да, — кивнул Маречиё. — И я… это… в общем, вас никто вчера не видел. Ни одна живая душа не заметила, как вы сюда вернулись, можете быть уверены. — А что вчера было? — спросила Сой, умело делая вид, что ничего не понимает. — Вы не помните? — растерялся Омаэда. Ну кто его за язык тянул? Сам себя с потрохами сдал. Дурак. — Нет, — продолжила строить из себя дурочку Сой. — Ничего не помню. Что со мной случилось? Вроде бы я не ранена, но голова сильно болит… — Скушайте это, — переключился Маречиё на более насущную проблему, протягивая Сой миску с супом из лапши. — Помогает от головной боли. Сой недоверчиво на него покосилась, но взяла миску и принялась за еду. После первого же глотка она начала есть с аппетитом и едва ли не с жадностью — суп оказался очень вкусным, и правда помогал ей прийти в себя. Она съела все до последней капли, утерла губы и сказала: — Хорошо, теперь… мне пора на тренировку. — Вы правда ничего не помните? — в голосе Омаэды звучало отчаяние. — Совсем-совсем ничего? — Ничего, — безжалостно отрезала Сой Фонг. — Даже то, как я здесь оказалась. Меня привела Йоруичи-сама, да? После недолгой паузы Омаэда кивнул: — Да, вас привела Йоруичи-сан. Значит… тренировки, да. Я проведу их с новичками, я помню, вы приказывали… — Нет, — сказала Сой. — Будешь сегодня тренироваться со мной. — С вами? — не поверил своим ушам Маречиё. Он уже очень давно не был удостоен общих тренировок с капитаном. — Почему? — Потому что я тобой недовольна, — ответила Сой. — Ты, как для моего лейтенанта — слишком слабый. Я видела твой бой с Хидемасой в тот раз, и ты был откровенно плох. И, так как уволить тебя я не могу — буду тренировать. Она взяла с подноса чашку кофе и сделала глоток. — Через десять минут в зале. Время пошло.***
Выйдя на середину зала, Сой сбросила с плеч хаори. Ее форма прикрывала, как обычно, так мало, что Омаэда чуть не покраснел, отведя глаза. Капитан довольно усмехнулась — вот как, ему все-таки нравится ее тело? Тренировочный зал был пуст, если не считать двух командиров Второго отряда и вдобавок Акиры с таймером в руках. Третий офицер переводил взволнованный взгляд с одного своего начальника на другого. — Все просто, — сказала Сой, вооружаясь деревянным мечом и бросая второй такой же Омаэде. — Будем тренироваться так же, как я тренировалась с рядовыми. Сражаемся до тех пор, пока я не скажу — стоп. После Акира скажет, сколько времени мы сражались, и я скажу, сколько раз за это время тебя убила. Точнее, сколько раз я гипотетически могла бы тебя убить. Вопросы есть? Вопросов нет. Акира, пуск! Сразу же после отданного Акире приказа Сой атаковала Омаэду. Она била вполсилы и двигалась в четверть медленнее своей обычной скорости, и Маречиё это понял — равно как понял и то, что по ходу спарринга капитан будет ускоряться и бить сильнее. Сейчас он успел остановить ее удар, крутнулся в сторону, нанося удар в ответ, но деревянное лезвие его меча тут же столкнулось с деревянным лезвием Сой. В то же время она ударила лейтенанта ногой в колено, и попала — болезненно и сильно. От боли Маречиё охнул и выронил меч. Сой приставила деревянный клинок к его горлу. — Стоп, — процедила она. — Ты дерешься хуже новичка. Удивительно, как Хидемаса не убил тебя сразу… Акира, время! — Тридцать две секунды, — отрапортовал офицер. — Великолепно, — хмыкнула Сой. — И это — лейтенант Второго отряда. Омаэда, три смерти за тридцать две секунды! Тебе не стыдно? — Как три? — удивился Маречиё. — Одна же? — Три, — отчеканила Сой. — Два раза ты открывался, и, если бы я дралась в полную силу — ты был бы покойником раньше. Позорище. — Я буду стараться, — виновато опустил голову Омаэда. — Ты должен не просто стараться! — отрезала капитан. — Ты должен работать — над собой и над своими ошибками! Ты должен прилагать все усилия! Иначе на следующем задании тебя прикончат — я до сих пор поражаюсь, что этого не сделал Хидемаса. — Хидемасе до вас, как до луны, — буркнул Омаэда, озвучивая ее недавние мысли. Сой сдержала довольную улыбку. Такие комплименты нравились ей куда больше. — Это тебе до меня, как до луны, — фыркнула она. — Пешком. Но в чем-то ты прав — я сильнее Хидемасы. Поэтому в бою с ним ты выстоял чуть дольше. Но — этого недостаточно. Акира, пуск!***
Из тренировочного зала они выходили вечером. Солнце опускалось за крыши, озаряя Сейретей красноватым сиянием, ветер качал ветви цветущих деревьев, и сумерки медленно окутывали город. Весенний Сейретей во время заката был прекрасен, но Омаэде было не до созерцания пейзажей и красоты природы — больше всего на свете ему хотелось лечь и умереть. Прямо по дороге в бараки. Прямо на земле. Под глазом у него светился синяк, из разбитой губы сочилась кровь, на лбу красовалась ссадина, и тело болело так, будто по нему протопталось стадо слонов. Или мамонтов. Но Сой Фонг сказала, что так и должно быть, и что это еще мелочи, потому что у нее в руках был деревянный меч. Омаэда был искренне благодарен, что Сой сражалась не со своим занпакто. Сой Фонг тоже устала, и Маречиё это видел. Она не только возилась с ним — она и сама работала на износ. Заставляла Омаэду отрабатывать удары на манекене или на Акире, а сама тем временем отрабатывала свои. И, если Омаэда атаковал просто так, как обычно, то Сой в своих атаках неизменно использовала шунко, и брала в руки меч лишь во время спарринга. Сейчас волосы Сой немного растрепались, щеки раскраснелись, а на лбу блестели капельки пота, но на ней не было ни единой царапины. Омаэда знал, что никогда не простил бы себе, если бы ранил ее, даже немного, даже во время тренировки. Но также он прекрасно знал, что при всем желании не способен ранить Сой Фонг, с какой бы силой ни атаковал. И это его радовало — лучше пусть она бьет его, чем он, пускай ненамеренно, но причинит ей боль. Омаэда помнил то свое отчаяние, удушливо сковавшее все тело, когда с ладони капитана сползала плоть, обнажая кости, и, если бы Маречиё не отрубил ей руку, Сой бы погибла, и он это понимал, но, подняв на нее меч, ощутил такую острую боль, будто вместе с ее рукой отрезал себе половину сердца. Они попрощались с Акирой у входа в бараки — точнее, Сой приказным тоном отправила третьего офицера по своим делам, сказав, что тот может быть свободен. Акира поспешил испариться в шунпо, порядком устав за сегодня наблюдать за таймером, а Сой Фонг обернулась к своему лейтенанту, критически осматривая его побитый вид. Под ее взглядом Омаэда смущенно опустил глаза. — От-вра-ти-тель-но, — четко по слогам произнесла Сой. — Ты был просто ужасен. Ты слишком расслабился, Омаэда. Думаешь, стал моим лейтенантом, победили мы в двух войнах — и все, можно лапки сложить? На данный момент ты так слаб, что я могу заколоть тебя зубочисткой… — Сой вздохнула. — Идем, подлатаю твою физиономию. — Что? — поразился Маречиё. — Вы меня вылечите? — А ты в таком виде завтра на построение собрался явиться? — Сой вопросительно приподняла бровь. — Кто в прошлый раз твой фингал лечил? — Кийоне, — ответил Омаэда. — Я бы вас не посмел тревожить… — Боишься меня? — прямо в лоб спросила его Сой. — Скажи — боишься? Маречиё нервно сглотнул и честно ответил: — Ужасно боюсь. Сой довольно хмыкнула. Этого ответа она и ждала — этого ответа она и хотела. Для нее было не так обязательно, чтобы подчиненные ее любили, главное, чтобы уважали и боялись. А тех, кого боятся — априори уважают. Люди, которые не вызывают уважения, и страха вызывать не способны. — Хорошо, — кивнула Сой Фонг. — Идем, чего встал?***
Сёдзи ее кабинета задвинулись за Омаэдой, как решетки в тюремной камере. Сейчас бояться ему было нечего — на первый взгляд, но, учитывая то, что произошло прошлой ночью… Маречиё не хотел бы оставаться наедине с Сой без свидетелей. От него и мокрого места в буквальном смысле не останется, если она применит шикай. — Садись, — скомандовала Сой Фонг, и Омаэда послушно опустился на стул. Капитан остановилась у него за спиной и провела кончиками пальцев по ссадине на его лбу. Прочертила по синему следу под глазом и скользнула по губам — по телу Маречиё пробежали мурашки. Она его осматривает, одернул себя Омаэда. Она всего лишь его осматривает. — Вот это, — Сой погладила ссадину, — потому что тебе не хватило скорости реакции. И соображения — тоже. Нужно было угадать мое движение и уйти влево, а не вправо. «Да кто вообще в Обществе Душ способен угадать ваше движение?» — досадливо подумал Омаэда, но промолчал. Сой еще раз очертила его подбитый глаз, продолжая говорить: — А это — потому, что тебе не хватило ловкости. Ты сам наткнулся на мой меч. Если бы это был настоящий меч — мы бы с тобой не разговаривали. Ты пытался парировать мои атаки, но так и не понял, что пока что тебе нужно было лишь уворачиваться. Ты еще не готов к парированию. В паре с Акирой — готов, но не со мной. Она снова прикоснулась к его губам, и Омаэде пришлось собрать всю свою выдержку, чтобы не приоткрыть рот и не схватить губами ее пальцы, ощутив на вкус нежную кожу — он не сомневался, что, несмотря на все тяжелые тренировки, кожа рук у Сой Фонг нежная. Ее голос доносился до него как будто издалека: — А вот это — потому, что тебе не хватило силы. В этом случае ты бы мог оттолкнуть мою руку — я специально открылась и дала тебе шанс. Ты не воспользовался шансом. Не заметил? Я очень тобой недовольна, — повторила Сой, все еще держа пальцы на губах лейтенанта. — Я… — заикнулся Омаэда, но Сой щелкнула его по макушке и приказала: — Заткнись, мне надо сосредоточиться. Из-под ее ладоней полился голубоватый свет кайдо. Омаэда притих, помня, что в прошлый раз капитан не рассчитала силы и не желая отвлекать ее. Он молча сидел, чувствуя, как под нежными касаниями Сой Фонг зарастают ссадины, залечиваются ранки и исчезает кровоподтек под глазом. Боль в поврежденных местах уходила медленно, но верно — исчезала, таяла в других ощущениях, в ощущениях мягких и прохладных ладоней. — Ну вот, — ворчливо сказала Сой, и магия прекратилась. — Теперь на человека похож. Омаэда поймал ее руку и прижал внутреннюю сторону ладони капитана к своим губам. Она вздрогнула, но не отняла руку, а только укоризненно проговорила: — Омаэда, ну зачем ты… — У вас волосы спутались, — сказал Омаэда. — Давайте я расчешу? — Я сама в состоянии причесаться, — отказалась Сой. — Иди спать. Завтра тебя гонять буду еще сильнее, учти.***
Когда Омаэда ушел, Сой Фонг снова, так же, как и утром, встала перед зеркалом. Сбросила с плеч капитанское хаори, медленно сняла и шикахушо, оставшись обнаженной. Дернула за ленты, скрепляющие косы, и волосы рассыпались по ее плечам смоляными волнами, окутывая Сой с головы до пят. С длинными волосами Сой Фонг казалась себе чужой, словно на нее из зеркального отражения смотрел другой человек. — Фонг-тайчо, я хотел спросить… Как только Омаэда неосторожно заглянул в комнату капитана без стука — в его горло тут же воткнулся метко запущенный Сой кунай. У нее была слишком хорошая реакция, годами отработанная до мелочей, и сначала Сой метнула оружие, и только потом поняла, что метала его на поражение. И промахнуться она не могла. Она и не промахнулась — Омаэда с удивлением смотрел на текущую из раны на шее кровь, пачкающую его ладони, и перевел ошарашенный взгляд со своей руки на обнаженную Сой Фонг. Моргнул как-то неверяще, и начал заваливаться на бок, прислонившись к створке двери. — Твою ж мать, Омаэда, — печально сказала Сой. Она попала в точку, где из разрезанной артерии кровь вытекала быстро, и времени у Сой снова не было, как и тогда, в лесу — она ощутила дежавю. Времени одеться тоже не было. Сой даже не стала набрасывать на себя хаори, ограничившись тем, что скрыла грудь и низ живота, перебросив длинные волосы вперед через плечи. Она устроила Омаэду на полу, сев рядом, еще раз бегло осмотрела рану и воздела ладони над его шеей. Кайдо давалось ей уже лучше — Сой Фонг ненавидела чего-то не уметь, и со времени выписки из Четвертого отряда тренировалась в том числе и во владении исцеляющей магией. Кровь остановилась быстро, рана затянулась, оставив лишь тонкий едва заметный след, ресницы Омаэды дрогнули и он открыл глаза. Увидел Сой в неподобающем по уставу виде, испуганно охнул и снова зажмурился. — Кретин, — сообщила ему Сой. — Я могла тебя убить. Ты головой иногда думаешь? Омаэда осторожно приоткрыл один глаз, пытаясь незаметно ее рассматривать. — Это того стоило, — произнес он. — Да и вы меня опять спасли… — Не хочу попадать в Улей Личинок, — фыркнула Сой. — Что смотришь? Пошел вон отсюда. Она встала и завернулась в хаори. Омаэда поднялся следом, но не ушел. — Фонг-тайчо… — прошептал Маречиё. — А вы правда ничего не помните из того, что было вчера? Он еще не совсем пришел в себя, и вопрос вырвался неожиданно. Сой захотелось опять бросить в него кунай, опять попасть, но теперь уже не лечить. — Нет, — отрезала она. — Но ты можешь мне рассказать. Давай, Омаэда, — капитан пристально посмотрела ему в глаза. — Расскажи мне. Она знала, что он не расскажет. Она знала, что он — трус, и ему не хватит духу признаться Сой в том, что между ними произошло. Точнее, что почти произошло. Винить лейтенанта было не в чем, но все равно Сой ощущала непонятное разочарование. А вот если бы он ответил честно… Сой решила, что если Омаэда сейчас скажет ей правду, то она его поцелует. Сама, первая его поцелует. В губы. Дотянуться будет немного сложно, но можно дернуть его к себе, притянуть ниже… Взгляд капитана остановился на губах Омаэды. Его глаза нервно забегали туда-сюда — Маречиё понятия не имел, как поступить, но говорить правду не мог, отчаянно боясь гнева Сой. Она говорила, что не хочет в Улей Личинок, но кто знает, насколько капитан может увлечься, узнав, что она ему предлагала. — Вас привела в отряд Йоруичи-сан, — твердо сказал Омаэда. — И вы… — он попытался придумать ложь на ходу. — Вы сказали, что… восхищаетесь Йоруичи-сан… Что она самый важный человек в вашей жизни… — Хватит! — не выдержав, перебила его Сой Фонг. — Я все помню! Омаэда так и застыл с открытым ртом. Сой сердито запахнула хаори на груди и густо покраснела. — П-п-помните? — вышел из ступора Маречиё, начав заикаться. — В-в-все? В-в-вот прямо в-в-все?.. — его даже трясло от страха. — Перестань, — смягчилась Сой. — Это не твоя вина. Не бойся. Ты не виноват, что я напилась и вела себя неадекватно. И ты… не принял мое предложение. Почему? — она с любопытством глянула на лейтенанта. — Я тебе не нравлюсь? Омаэда загнанно застонал. Он не мог понять Сой — то она ругала его за поцелуй, а теперь, кажется, недовольна, что он с ней не переспал. Женщины — кто их вообще способен понять, даже если они — капитаны? — Я же не мог… вот так… вы на самом деле не хотели, вы были пьяны, так нельзя, — попытался оправдаться он, стараясь не думать, что под хаори на Сой ничего нет. Совершенно ничего. Абсолютно ничего. Только ее идеальное тело. Не думать не получалось. — Почему? — повторила Сой Фонг. — Из благородства? Как-то раньше я не встречала у тебя рыцарских замашек. — Фонг-тайчо, — вздохнул Омаэда. — Да не в том дело… — Ты решил, что я протрезвею и убью тебя, да? — спросила Сой. Омаэда снова вздохнул и согласно кивнул. Отчасти так все и было. — Понятно, — бесцветным голосом сказала Сой Фонг. — А теперь — уходи. — А вы только это помните? Только то, что вы мне предложили, и все? — перед выходом из комнаты спросил Омаэда. Сой напряглась. — Да. А что, было что-то еще? — взволнованно спросила она, и Маречиё понял, что капитан действительно не помнит его признания в любви. Стоило ли ей сказать? Нет, не стоило. Не то время, не то место. В тот раз — тем более не то время и место. Даже хорошо, что Сой забыла. — Я вас одеялом накрыл, — сказал Омаэда. — И все? — недоверчиво прищурилась Сой Фонг. — Да, — кивнул лейтенант. — Больше ничего.