— Секс вообще все усложняет, и в том случае, когда его нет, это тоже все усложняет. — Поэтому лучше все же, чтобы он был.
Дружба с Хинамори Момо была в некотором смысле выгодной. Милая и добрая девушка хорошо общалась со всеми в Готее-13, со многими старшими офицерами дружила, умела хранить тайны, и поэтому именно ее Сой Фонг попросила узнать у Мацумото Рангику то, о чем никогда не спросила бы у главной сплетницы Сейретея сама. А именно — что делать, если каждую ночь ты видишь эротические сны с участием одного и того же мужчины. Рангику должна была знать. Среди женщин Готея-13 только она была красавицей и сердцеедкой одновременно. — Ну что? — спросила Сой Фонг, когда Момо вошла в ее кабинет и села с другой стороны капитанского рабочего стола. — Все хорошо, — солнечно улыбнулась Хинамори. — Рангику-сан решила, что я спрашиваю для себя про Широ-чана. Я буду только рада, если она ему расскажет, так что вам не о чем переживать, мы обе будем в выигрыше. — Хорошо, — кивнула Сой, улыбаясь Хинамори в ответ. — А совет Рангику дала? — О, и не только совет! — Момо поставила на стол стопку ярких глянцевых журналов. — Рангику-сан сказала, что здесь все написано. Как понравиться мужчине, как соблазнить его, как разнообразить сексуальную жизнь… — ее щечки покрылись нежным румянцем. — Но самое главное, что сказала Рангику-сан… Она сказала, что я должна сделать это. То есть, вы должны сделать это. В смысле, переспать с тем, о ком видите сны, наяву. — Что, вот так вот взять и переспать? — вздохнула Сой Фонг. — А иначе никак нельзя? Рангику была в своем репертуаре. Другого совета от нее вряд ли стоило ожидать, хотя Сой наивно надеялась, что узнает что-то полезное. Момо покачала головой. — Нельзя. Рангику-сан сказала, что она по себе знает. Правда, она давала совет мне, а у нас с вами… разные ситуации. Но я тоже думаю, что вам нужно это сделать. И не понимаю, что здесь такого. Омаэда-сан — ваш жених, это нормально… — Кто тебе сказал, что это Омаэда? — вздрогнула Сой. Имени мужчины из своего сна она Хинамори не называла. Неужели это настолько очевидно? А вдруг кто-то еще догадался? А вдруг Сой проявляет это заметно? — Это не Омаэда-сан? — удивилась Момо. — Простите, я думала, что… — Почему ты так думала? — Сой спросила таким строгим тоном, словно Хинамори была преступницей на допросе. — Ну… Он ваш жених. И вы в основном только с ним общаетесь, — виновато пролепетала Момо. — Вы чаще всего с ним время проводите, он за вами всюду ходит, вот я и подумала, простите, пожалуйста… Сой стало жаль бедняжку, и она тоже улыбнулась ей виновато. — Это Омаэда, ты права. Значит, мне надо переспать с ним… Теперь она говорила таким тоном, как будто секс с Омаэдой был разновидностью смертной казни. Одной из самых мучительных разновидностей. Хинамори снова удивилась: — Неужели вам так противен Омаэда-сан? Но почему тогда он вам снится в таких… особых снах?.. — Это кошмары, — проворчала Сой, оценив тактичность Момо. Увидев ее потерянное лицо, капитан смягчилась. — Понимаешь, я сама не знаю. Во сне мне все нравится. Но это сон. А наяву… Я не знаю, — повторила она. — Я не могу представить, чтобы я и Омаэда… вместе. Но не могу сказать, что не хочу. Я хочу! Но как я потом с ним работать буду? Как буду ему в глаза смотреть? С другой стороны, после свадьбы он не перестанет быть моим лейтенантом, так что… Хинамори, я запуталась. У тебя с Хицугаей как было? Как ты поняла, что он для тебя — не просто друг детства? Сначала взволнованная, что придется делиться интимными подробностями, Хинамори с облегчением вздохнула и нежно и мечтательно улыбнулась. — Ну, на самом деле Широ-чан первый начал за мной ухаживать. А потом уже и я поняла, что люблю его, как мужчину. Но ведь Омаэда-сан проявлял к вам знаки внимания? Сой кивнула. Проявлял. Еще как проявлял. Весь Второй отряд видел, как проявлял, и хвала богам, что во Втором отряде служат не болтливые ребята. — Ну вот! — обрадовалась Момо. — Значит, вы тоже благодаря этому увидели в нем мужчину! И он снится вам, потому что вам хочется этого наяву! Единственный способ проверить — заняться… любовью, — Хинамори опять покраснела. — Не думаю, что вам нужны уроки по соблазнению, Омаэда-сан и так от вас без ума… — Он по жизни без ума, а не от меня, — фыркнула Сой. — Действительно, тот еще идиот, — серьезно кивнула Хинамори. — Что? — тут же взвилась капитан. — Что ты себе позволяешь? Он вовсе не… — и осеклась на полуслове, осознав, что говорит, и увидев в карих глазах Момо смешинки. Хинамори засмеялась — громко и звонко. — Простите, — покаялась она. — Я специально. Видите — вы называете Омаэду-сана идиотом очень часто, но, когда так сказала я — вы рассердились. И сказали, что он не идиот — вы ведь это хотели сказать? Сой надулась и промолчала. Хинамори снова была права. Сама Сой могла ругать своего лейтенанта на все лады сколько угодно, не стесняясь в выражениях, но если при ней это делал кто-то другой — Сой Фонг не могла позволить этому кому-то дурно отзываться об Омаэде. Он принадлежал ей. Лишь одна она имела право его оскорблять. Капитан и раньше ловила себя на подобных мыслях, но предпочитала не задумываться об этом. — Ладно, и что я ему скажу? — перевела разговор на другую тему Сой. — «Привет, Омаэда, давай займемся сексом»? Он же меня совсем уважать перестанет. Я сама себя уважать перестану. Хотя Сой уже говорила ему это, но тогда она была пьяна, и лейтенант не воспринял ее слова всерьез, да и она себя всерьез не восприняла. А вот если Сой скажет ему это трезвая… Она точно утратит авторитет в его глазах. И Сой не знала, что для нее важнее — быть для Омаэды капитаном или женщиной. Тело хотело второго, но разум утверждал, что гораздо важнее первое. Сой Фонг — капитан, и это не должно измениться даже после ее свадьбы с Омаэдой. Он должен видеть в ней в первую очередь командира, чьи приказы не обсуждаются. И секс их тоже должен быть обязанностью, которая не обсуждается, а не чем-то… приятным. — Ну тогда надо сделать так, чтобы Омаэда-сан сам предложил вам заняться сексом, — подала идею Хинамори. — Отпадает, — покачала головой Сой. — Он не посмеет. Он боится меня до смерти. — Но он же мужчина, — сказала Момо. — И он не железный. Можно его… спровоцировать, — смущенно проговорила Хинамори. — Ну, например, соблазнительной походкой. Или поеданием банана. В этих журналах все написано, — она пододвинула к Сой стопку журналов. — Хотя бы полистайте. — Ну что ж, — Сой взяла один журнал с улыбающейся девушкой в открытом купальнике на обложке. — Давай посмотрим.***
С самого утра с капитаном происходило что-то странное. Омаэда то и дело ловил на себе ее пристальный взгляд — такой пристальный, словно Сой Фонг заглядывала ему под одежду. Даже глубже — и под кожу, и под кости, и под внутренности, в самую душу. Когда он смотрел на Сой — она медленно и плавно проводила языком по губам. Когда она шла впереди него (а она всегда шла впереди), то соблазнительно покачивала бедрами. Не вульгарно, не пошло и не вызывающе, а грациозно и изящно. Сой постоянно поправляла волосы, неуловимо-ласково улыбалась, взмахивала ресницами, наклонялась при Омаэде так, чтобы продемонстрировать ему все свои изгибы, а во время обеда съела банан… не так, как принято есть банан в приличном обществе. И все это Сой умудрялась делать так, чтобы видел только один Омаэда — становиться спиной к остальным служащим, ускользать от чужих глаз, как положено тайной убийце. И Маречиё не понимал — почему. Точнее, догадки у него были, но настолько невероятные, что Омаэда не мог допустить их всерьез. С другой стороны — Сой явно намекала на… то самое, что предложила ему в ту ночь. Если бы это была другая девушка, не Сой Фонг, Омаэда бы не сомневался по поводу ее намерений и желаний, но это была Сой Фонг. И он до сих пор сильно ее боялся. Увидев ее обнаженной — случайно — Маречиё получил кунай в горло и чуть не истек кровью, а если он увидит ее обнаженной намеренно? Страшно даже представить. Омаэда старательно не замечал намеков капитана и вел себя, как обычно. Для этого ему понадобилась поистине железная выдержка — Маречиё и не думал, что способен на подобное, но держался достойно, ничем не проявляя своего желания. Как бы Сой ни старалась — ее лейтенант лишь крепче сжимал челюсти, и к концу дня ему казалось, что его зубы вот-вот раскрошатся. Сой Фонг же не понимала, почему проклятый Омаэда не реагирует на ее поведение. То ли боится ее, то ли совершенно ее не хочет. Но насколько надо бояться женщины, чтобы даже не притронуться к ней, когда она сама явно дает понять, что готова и хочет? К вечеру Сой устала пытаться понравиться Омаэде и решила — а гори оно все синим пламенем. Она всегда получала то, чего хотела, неважно, упорным трудом или лобовой атакой — но получала. И Сой выбрала вариант лобовой атаки. С Сайто это сработало, почему не должно сработать с Омаэдой? Как бы там ни было, Сой это нужно. Очень нужно, иначе потеря здорового сна скажется на ее организме.***
Реяцу Омаэды ощущалось за сёдзи его кабинета. Духовная сила с ароматом золота, тепла и шоколадных пирожных. Сой застыла под его дверью, тщательно скрывая собственную реяцу — она скрывала ее так часто и научилась делать это так хорошо, что в конце концов привыкла к этому настолько, что обычно всегда держала свою духовную силу скрытой. А вот Омаэда скрытности так нормально и не научился. Позорище. Сой вдохнула и выдохнула, как перед прыжком в воду. Почему она ведет себя так глупо? Она же не подросток, черт побери, она — капитан Готея-13. И это не какой-то роковой красавец — это всего лишь Омаэда. Тупица и бестолочь. Далеко не тот, кого можно назвать привлекательным. Сой решительно раздвинула сёдзи и вошла внутрь. Сидящий за столом в окружении бумажек Омаэда с глухим стуком выронил ручку из враз похолодевших и онемевших пальцев. — Фонг-тайчо?.. Что-то в ее лице было… пугающее. — Да, — согласилась капитан. — Это я. Омаэда, черт бы тебя побрал, почему ты меня игнорируешь? Омаэда подскочил со стула, с противным звуком проскрипев его ножками по паркету, и выронил еще и бумаги, поставив на важных документах кляксу. Сой шагнула ближе к его столу, сбрасывая белоснежное хаори с плеч. Расстегнула воротник шикахушо, плавно, с грацией дикой кошки огибая стол и приближаясь к лейтенанту. — Фонг-тайчо, вы… — Омаэда задохнулся, чувствуя, что теперь уже выдержка ему отказала, и тело реагирует на капитана так, как положено. Точнее, так, как не положено. На капитана — точно нет. А вот на женщину… — Как это ни прискорбно, Омаэда, — прошептала Сой, — я тебя хочу. Как мужчину, — зачем-то добавила она, чтобы он точно понял. — И, знаешь, мне глубоко плевать, если ты не хочешь меня. Хотя, — ее взгляд скользнул в область паха лейтенанта, — кажется, ты хочешь. — Хочу, — хрипло проговорил Маречиё пересохшими губами. — Хочу… Фонг-тайчо… — Ну раз хочешь, — Сой потянула свою форму вниз. — Иди сюда, чего застыл? — привычно рявкнула она на него командирским тоном. Омаэда шагнул к ней, вмиг преодолевая расстояние, наклонился и поцеловал в губы, обхватив ее лицо ладонями. Поцелуй оказался таким же, как во снах Сой — горячим, настойчивым и нежным одновременно. И на этот раз она отвечала наяву — Сой обвила руками его шею, притянула ближе к себе, погладила по плечам, начала развязывать его оби — скорее, скорее, скорее, покончить с этим и забыть. — Подождите, — выдохнул ей в губы Маречиё. — Не надо так быстро. Вы же хотите получить удовольствие? Сой хотела съязвить «с тобой, что ли?» — но не успела. Омаэда поцеловал ее в шею, прихватывая губами кожу, провел языком вниз, и от этого по всему ее телу пробежали мурашки. Сой застонала, отведя голову назад, и почувствовала руку лейтенанта на своих волосах. Он потянул за ленты, и косы распустились, черным водопадом падая на плечи. Омаэда опустился поцелуем до ее ключиц, потянул форму еще ниже, обнажив грудь, и сам застонал, не веря, что видит это — грудь Сой Фонг. Он обхватил губами ее сосок, другой — сжал в пальцах, пока оба не затвердели, и, устав наклоняться, подхватил капитана под ягодицы, усаживая на стол. У Омаэды было не так много опыта — был, конечно, но не с любимой женщиной, а так — за компанию с холостыми братьями ходил в руконгайские бордели, и то не часто, поэтому, чтобы не облажаться в самый ответственный момент, почти сразу после консультации насчет ухаживаний он сходил к Юмичике и выпросил у него совет еще и по поводу постели. Юмичика совет дал, вдобавок — кипу журналов, которые Омаэда не мог читать без румянца. Но, как ни странно, сейчас, осыпая поцелуями тело Сой, Маречиё не помнил ни слова из сказанного Аясегавой и написанного в журналах. Он делал то, что подсказывало ему сердце и собственное тело. Усадив Сой на стол, Омаэда опустился перед ней на колени и стянул вниз ее хакама. Косоде уже лежало на полу. Сой посмотрела на него с удивлением, но Омаэда ничего не сказал — молча раздвинул ее ноги. — О да-а, — только и сумела выдохнуть Сой, ощутив между бедер его язык. Омаэда снова целовал ее, но не в губы, и это было так потрясающе, что стоны вырывались у нее из груди один за другим. Сой обхватила коленями голову лейтенанта, обняла ногами его плечи, не выпуская и не позволяя отстраниться, прижимая к себе крепче и теснее, и он целовал ее, опаляя нежную кожу горячим дыханием и лаская ладонями бедра и ягодицы, пока Сой не застонала особенно громко и не расслабилась, чувствуя себя на вершине мира, как будто победила самого сильного и опасного врага, превзошла самого могущественного соперника, поймала самую неуловимую цель… А ведь это был даже не «настоящий» секс. Омаэда поднялся с колен, теряясь и не зная, что делать дальше. А вдруг на этом все, и Сой уйдет? Он бы не посмел ее остановить, но он так не хотел, чтобы она уходила. Он так сильно хотел ее. — Фонг-тайчо, — в который раз повторил он это глупое и неуместное сейчас обращение. Как будто все слова на свете забыл. Капитан скривилась. — Заладил. Фонг-тайчо, Фонг-тайчо. Меня зовут… — она проглотила настоящее имя, чуть не произнеся его, поддавшись эмоциям. Не время. Рано. Она назовет ему это имя… когда-нибудь потом. Возможно. Если они станут достаточно близки. Никогда не назовет. — Меня зовут Сой. Понял? Раздевайся. Омаэда чуть по привычке не откозырял, его рука забавно дернулась к виску, но он остановился и начал снимать хакама, путаясь в штанинах. Сой тем временем устроилась на столе удобнее, смахнув оставшиеся документы на пол. Потом она будет ругать за это Омаэду, но сейчас ей было плевать на все на свете дурацкие бумажки и всю чертову бюрократию Готея-13. Омаэда входил в нее осторожно, как будто у Сой это был первый раз. Она не выдержала тягучей медлительности, сжала ногами его бедра и потянула к себе, насаживаясь на всю длину сразу и издавая сладкий стон. Может, и было немного неприятно после длительного воздержания, но Сой не обратила на это внимания. К боли она привыкла, а удовольствия было несравнимо больше. — Фонг-тай… — Омаэда столкнулся с ее взглядом, охнул и мгновенно поправился, — Сой. Сой… Сой… С каждым толчком внутрь нее он выдыхал «Сой». Сой Фонг молчала — только стонала, тянулась за поцелуями, кусалась, царапала ногтями плечи и спину Омаэды, оставляя красные царапины, и, лишь когда дошла до пика, вжалась в него всем телом и длинно простонала: — Омаэ-э-эда… Все еще находясь внутри нее, он ощутил себя таким храбрым, что осмелился сказать: — Маречиё. Назовите меня так… пожалуйста. «Дурацкое имя», — подумала Сой, откидываясь на спину. — Хорошо, — сказала она. — Маречиё. Доволен? — Да! — радостно закивал Омаэда. — А… это что, правда было? — Нет, — усмехнулась Сой. — Тебе приснилось. Меньше надо дрыхнуть на работе. Бестолочь. — Я правда боюсь, что приснилось, — серьезно признался Омаэда. — Боюсь, что сейчас проснусь, а вас нет, то есть, вы есть, но где-то там, а я — тут, и вы… А я… — он запутался, но Сой его поняла. — Могу тебя ущипнуть, чтобы поверил, — предложила она. — А, у меня спина болит, значит, правда! — просиял Омаэда, потирая царапины. — А… это значит… — он натянул хакама обратно и влюбленными глазами уставился на обнаженную Сой. — Значит, что… — Ничего это не значит, — отрезала капитан. — Считай, что мы провели репетицию семейной жизни. Пробный вариант. Демо-версия. В общем — ничего. Не вздумай называть меня по имени при людях. Не вздумай никому об этом рассказывать. И не вбивай в свою дурную голову никаких глупостей! Мы всего лишь переспали. Все. — Я люблю вас, — тихо сказал Омаэда. — Я люблю вас больше всех на свете. Я вам это говорил тогда, когда вы… увлеклись с Йоруичи-сан. Но это неважно. Я люблю вас. Сой пожала голыми плечами. Она не знала, что ей делать с этим признанием, не знала, хотела ли его услышать, не знала, как ей на него ответить. Знала только — по звучанию голоса — что это правда. — И что теперь? — спросила Сой. — Ничего, — ответил Омаэда. — Просто… вы должны это знать. Извините, мне стоило сказать раньше, да? Сой соскользнула со стола и начала одеваться, подбирая с пола свои вещи. Быстро заплела косы — ее пальцы двигались, словно в шунпо. Набросила на плечи капитанский хаори. Омаэда наблюдал за ней в одних хакама, не надевая косоде, и ждал, сам не зная, чего ждет. — Беспорядок — убрать, — распорядилась Сой Фонг, поправляя одежду. — Документы — собрать, исправить, заполнить, отнести в Первый. Без ошибок и без клякс. Тренировка — утром, после общего построения. Ясно? Омаэда выпрямился по стойке «смирно» и отдал честь — это было уже машинально. Сой чуть не рассмеялась, так забавно он выглядел, когда на нем были только хакама — но не рассмеялась и даже не улыбнулась. — Слушаюсь, Фонг-тайчо! — Ага, — хмыкнула Сой. — Молодец, Маречиё. Сёдзи закрылись за ней без малейшего шороха, будто тень прошла между створок. Омаэда замер, в очередной раз за сегодня не веря происходящему, и ущипнул себя за руку. Получилось больно. Значит, капитан и правда назвала его по имени.