***
Несмотря на слова Грейнджер о том, что друзья смогут чаще её навещать, гостей она принимала редко. За последний месяц Гарри и Джинни пришли к ней всего два раза, а Рон с Луной один. И это не из-за того, что друзья вдруг о ней забыли. Скорее наоборот. Гермиона допоздна сидела в Министерстве, доводя до идеала каждый пункт своей программы. Домой девушка возвращалась только поспать и переодеться. Даже по выходным рвалась на работу. Но Кингсли лично запретил ей появляться в Министерстве в субботу и воскресенье. Не хватало ещё, чтобы Грейнджер выгорела в начале своей карьеры. Но даже эти вынужденные выходные не заставили Гермиону куда-либо сходить. Она сидела дома, проводя вечера за книгами или той же работой. В конце концов, пусть ей и запретили приходить в офис, дома работать ей никто не сможет запретить. Многочисленные приглашения в гости Грейнджер отвергала. За всё это время она ни разу не появилась ни в Норе, ни на Площади Гриммо. С родителями Гермиона тоже виделась только в своей новой квартире. В родной дом возвращаться не было никакого желания. Девушка всё больше замыкалась в себе, пытаясь отгородиться от всего, что напоминало бы о нём. Даже его имя хотелось забыть. Иногда Гермиона искренне завидовала Нарциссе, которая напрочь забыла всё своё прошлое. Она начала понимать, почему женщина сама же, пусть и неосознанно, противится возвращению памяти. Миссис Малфой знает, что происходило в её прошлом, поэтому и не хочет вспоминать. Так и с Грейнджер. Лучше бы всё забыть и начать сначала. Но увы, такого шанса Гермионе не представилось. А добровольно кидаться под обливиэйт как-то не хотелось. Вот и приходилось лишь делать вид, что ничего не было, что всё хорошо. Пусть её поведение и говорило об обратном. О расставании с Драко Гермиона сообщила только родителям и Гарри. Последний своими глазами видел всё происходящее. Поттер не стал рассказывать об этом Джинни в первый же день. Она узнала, лишь когда Грейнджер нашла себе квартиру и съехала от Гарри. Обижаться из-за этого она, конечно, не стала. Возможно, Поттеру и досталось за то, что «скрывал всё это от своей девушки», но Гермиона в свой адрес ничего такого не услышала. Сразу же после переезда к ней нагрянула компания «чисто девочек». Джинни и Полумна прихватили с собой целую сумку сладостей и вредных вкусностей, дабы скрасить вечер. Тему Малфоя все старались избегать. — Я видела снитч, он был прямо передо мной. Протяни руку да возьми. А эта стерва Патрисия так и норовит меня подрезать. В общем, я сделала вокруг неё мёртвую петлю, а она, думая, что я лечу так за снитчем, повернулась вокруг своей оси и повисла на метле. Такая смешная, вы бы видели. Джинни, по своей привычке, широко размахивала руками. Она так рассказывала только про квиддич. Все её друзья давно знали эту её особенность, поэтому, когда речь заходила о спорте, незаметно отходили подальше от эпицентра. — Она не ушиблась? — спросила Полумна. — Да нет, — отмахнулась Джинни. — Там было-то метров пятнадцать всего, — беззаботно кинула она. — Короче, я сразу метнулась к снитчу, который уже успел отлететь от меня на приличное расстояние. А эти загонщики как начали отшвыривать бладжер в мою сторону. Я так быстро траекторию движения ещё никогда не меняла. Отлетела наверх, а снитч прямо рядом со мной. Я легла на метлу всем телом и полетела прямо на него. Было так: как только моя ладонь замкнулась на снитче, над ней пролетел бладжер. Он так просвистел, что я сначала подумала, что руке конец. Но пронесло. Ещё бы на пару сантиметров ниже, и всё… А так он только слегка поцарапал руку. Вот тут, — Уизли показала свежую царапину на руке. — Ещё бы немного, и ты сломала руку, прямо как Гарри тогда, — сказала Гермиона, рассматривая рану. — Ну тут мне насолили чёртовы загонщики, а не Добби, — улыбнулась Джинни. — Добби был очень хорошим эльфом и хотел лишь помочь, — подметила Полумна. — Никто и не отрицает, — ответила Уизли. — А когда у тебя следующая игра? — спросила Грейнджер. — На следующей неделе, — Джинни растянулась на пледе, который расстелила на полу. — Этот сезон продлится до конца весны, так что дел ещё много. — Тренировки не утомляют? — Луна легла к ней. — Конечно, нет. Это же так весело. Обожаю высоту, — Уизли закрыла глаза. — Это же ужасно страшно, — Гермиона прижала колени к себе. — Не дай Мерлин, навернёшься. — Да ты же летала на мётлах, и не раз, — Джинни посмотрела на неё. — Не думала, что ты настолько боишься. — Стараюсь избегать. — Я вот тоже плохо летаю, — сказала Луна. — Метла подо мной всё время дрожит. Я и подружиться с ней пробовала, и уговаривать. Не выходит. — Вот закончится сезон, я вас обеих посажу на мётлы и научу летать. Будете у меня снитч ловить даже быстрее, чем Гарри, — ухмыльнулась она. — Драко уже обещал меня науч… — Гермиона резко замолкла. Она несколько раз моргнула и опустила взгляд на свои колени. Повисла тишина. — Так, — Джинни села, — предлагаю больше не говорить о грустных вещах. Даже вспоминать о них не будем, — постановила она. — Я же не могу наложить запрет на его имя, — постаралась улыбнуться Гермиона. — А почему бы и нет? Отличная идея, я считаю. С этой самой минуты имя Драко Малфой находится под запретом. Табу! — Почему ты не хочешь его выслушать? — вдруг спросила Полумна. Грейнджер подняла на подругу удивлённый взгляд. Луна единственная, кто никогда не поливал Малфоя грязью. Даже сейчас, когда о нём старались не вспоминать и уж тем более никто бы не взялся его оправдывать, она выдавала такое. — Ты с ума сошла? — Джинни ответила первой. — Что его слушать? Лапши и в ящичке на кухне хватает, незачем её ещё и на уши вешать. — Я не думаю, что он хотел тебя обидеть, — Лавгуд не обращала внимания на слова подруги. — Просто он запутался. Ты ведь понимаешь это в глубине души. — Не понимаю, — твёрдо сказала Гермиона. — Я слышала их разговор, Луна. Забини бы он не обманул. — А может так он обманывал самого себя? — Он уже не маленький, — Джинни закатила глаза. — Настоящий мужчина не стал бы так унижать свою любимую. Он просто не знает, что такое любить. — Когда я была в поместье Малфоев, он единственный, кто относился к нам хорошо. Ну по сравнению с другими. Он никогда не кричал на нас, не обзывал, и тем более не применял мучительных заклинаний, — Полумна выглядела очень серьёзной. Впервые её затуманенные глаза были совершенно ясными. — Это ещё ни о чём не говорит. Большое дело, Круциатус на пленных не применял, — Джинни скрестила руки на груди. — Может, он просто испугался. Как обычно. — Это большое дело, если учесть, что остальные Пожиратели Смерти всё время хотели заставить его это сделать. Когда он отказывался, его очень сильно ругали… такими гнусными словами, что я и запоминать их не стала. А однажды, после очередного его отказа, его увели наверх, и я услышала его крики. Наверное, Круциатус получил он сам. — Мрази, — Уизли остудила свой пыл. Гермиона же молча смотрела на свои колени, не зная, что думать. За время, проведённое с Драко, она уже узнала, что он не такой уж плохой, как она думала. Но даже это не отменяло того факта, что он её использовал. — А пару раз он и его мама приходили к нам ночью. Они просто отпирали дверь, клали небольшой мешок с едой и тут же запирали. Это всё происходило так быстро, что никто не успел бы понять, кто это был. В темницах же была кромешная тьма. — А как ты тогда узнала, кто принёс еду? — к этой же истории Джинни отнеслась весьма скептически. — По шагам. За время пребывания там я подмечала интересные особенности каждого. К примеру, миссис Малфой ступала тихо, несмотря на каблуки. А у Драко была привычка притопывать одной ногой, когда он открывал замок. Гермиона вспомнила эти его притопывания. Он делал это каждый раз, когда уставал ждать. Или волновался. Забавно, что она и сама это запомнила. — Я не говорю, что он плохой человек, — Грейнджер слегка помотала головой, отгоняя непрошеные воспоминания. — А я говорю, — встряла Джинни. — Хватит, Джинни. Он… нормальный. Такой же, как и мы. Просто встречаться мы больше не будем. Он свой выбор сделал, а я сделала свой. Когда девочки ушли, Гермиона наконец убрала вежливую улыбку на дальнюю полку. Она не была из тех, кто любил показывать свои эмоции на людях. В конце концов, легче от этого не станет, а остальные увидят твою слабость. Конечно, друзья никогда не станут её осуждать или как-то унижать за её чувства. Но Грейнджер предпочла оставить всё в себе. Гермиона давно не готовила сама. Она отдавала предпочтение доставке еды, потому что даже банальная готовка напоминала, о чём не надо. Малфой стал настоящим виртуозом в кулинарии. Ну на любительском уровне, конечно же. Но когда девочки ушли, она решила приготовить себе ужин сама. Ей просто захотелось. Грейнджер разморозила мясо и кинула на сковородку. Лопаточкой она помешивала мясо, а мыслями была где-то очень далеко. Их первая готовка, которой Драко противился. Его вечные отговорки и протесты, первые попытки самостоятельно что-то пожарить, которые, конечно же, не увенчались успехом. Все эти мысли оставили мясо на сковородке, да и весь мир где-то далеко. Хотелось нырнуть в это воспоминание и побыть там хотя бы пять минут. Был ли он искренним с ней? Хоть когда-нибудь? Может, не каждое его слово было ложью? Слишком много может быть. А быть не могло. Сковородка сильно нагрелась, а голова была забита совсем не теми вещами. Масло начало брызгать во все стороны, окатив собой и плиту, и столешницу, и саму Гермиона. Девушка втянула воздух сквозь зубы, обхватив рукой обожжённый палец. Она прижала рану к губам. Вот к чему приводит рассеянность на кухне. Прямо как Драко тогда… Опять он. Его слишком много. Почему он не уходит? Почему он стоит перед глазами, заползает в мысли, путает сны и даже явь. Почему? Гермиона тихо опустилась на пол и заплакала.***
— Драко, — толчок в бок. — Драко, — ещё один толчок, — Драко! — потряс за плечи. Малфой лежал на своей кровати, пялясь в потолок. Блейз пытался поднять его уже несколько дней. Пока безуспешно. После их последнего разговора с Грейнджер прошло несколько месяцев. А уныние настигло его только сейчас. До этого юноша предпринимал множество попыток увидеться с ней. Как оказалось, всё безуспешно. Гермиона была искусной волшебницей. И ещё более умной девушкой. Она хорошо позаботилась о секретности своего нового дома, ибо даже Блейз, подняв все свои связи, не смог его найти. Драко каждый вечер ходил к её дому. Он понимал, что Грейнджер не допустила бы никакой встречи, и ждать её там нет никакого смысла. Но надежда всё же не давала сидеть спокойно и каждый вечер заставляла ехать к дому девушки снова и снова. Садиться напротив и сидеть до поздней ночи. Солнце садилось так медленно. Казалось, оно прощается с землей слишком долго. Драко до мелочей запомнил этот ритуал. Последние лучи уходящего дня нежно проходились по улицам, домам, по каждому закоулку, прежде чем исчезали где-то на горизонте. Но долго тосковать не приходилось. На замену солнцу на небе появлялась луна, шутливо подмигивая своим мутным светом. Когда ей удавалось выглядывать из-за облаков, конечно. Весна выдалась непривычно пасмурной. Пора романтики и благоухающих цветов больше напоминала позднюю осень. Холодную и сырую. А Малфой продолжал ходить к осиротевшему дому, уже ничего не ожидая. Но каждый день чувствовал досаду, обнаруживая её пустую комнату, в которой никогда не зажигался свет. Видимо, даже миссис Грейнджер не поднималась в комнату дочери. Все эти вечерние вылазки длились пару месяцев. Даже тот самый день, когда к Драко пожаловал неожиданный гость, ничего не изменил. Его сердце ушло в пятки, когда он услышал звонок в дверь. Единственным, кто мог к нему прийти, был Блейз. А сегодня они встречаться не договаривались. Малфой подскочил с кровати и спотыкаясь побежал к двери. Он остановился, чуть не припечатавшись к ней, отдышался, пригладил волосы и открыл дверь. Но его настигло разочарование. Прямо как в первое посещение Грейнджер. Тогда он был разочарован, увидев её. А сейчас наоборот. От того, что увидел не её. — Добрый день, мистер Малфой, — на пороге стояла женщина лет тридцати на вид. Она была слегка полной и чем-то напоминала мать семейства Уизли. Только одета более опрятно. На ней не было цветастых тряпок и вязаных жилетов. Только строгий костюм, и такое же пальто, немного смягчённое фиолетовым шарфиком. — Вы кто? — бесцеремонно спросил Драко. Он не скрывал своего недовольства. — Позвольте представиться, — она протянула руку, — меня зовут Алисия Тейлор. Я ваш новый куратор. Хотелось взвыть. Пусть это было и невозможно, но где-то глубоко в душе жила надежда, что в один прекрасный день в дом войдёт Грейнджер. Широко улыбнётся, скажет какую-нибудь глупость, а потом сама же из-за неё и покраснеет. Но уже через минуту она непременно нагрубит ему, отвечая на его шуточки с присущей ей дерзостью. Но она не пришла. Грейнджер окончательно отказалась от него. Даже с работы ушла, лишь бы не видеться. А ведь юноша знал, как много для девушки значила её работа. Огонёк надежды стремительно угасал. Эта самая Алисия вылила на него контрольное ведро воды, окончательно остудив угольки. Драко так и не протянул руку в ответ. Алисия лишь слегка приподняла брови и убрала руку. Она не вела себя как Грейнджер в первый день. Не смущалась, не прятала глаза, не задирала наигранно подбородок, лишь бы казаться более уверенной. Тейлор это не было нужно. По ней было заметно, что она повидала и не таких засранцев на своём пути, поэтому простой грубостью её не запугать. — Телефоном пользоваться умею, готовить тоже, до завтра не сдохну, — процитировал он Грейнджер, сам того не подозревая. — Дорогу в больницу тоже знаю. До свидания. Малфой уже хотел закрыть дверь, но Алисия поставила ногу, не дав двери захлопнуться окончательно. — Меня сразу предупредили, что вы, молодой человек, с весьма скверным характером, — женщина вероломно, как показалось Драко, вошла в дом. Она прошла в гостиную и села на диван. — Присаживайтесь, нам необходимо обговорить детали. — Какие же, позвольте узнать? — наигранно вежливо спросил Малфой. — Во-первых, в больницу вас без куратора не впустят. Так как мисс Грейнджер покинула данный пост, мне было поручено сопровождать вас в больницу и обратно. Уверяю, все ваши остальные передвижения меня не касаются. — Спасибо, утешили, — фыркнул парень. — Не стоит говорить со мной в таком тоне. Я не ваш приятель, грубить не надо, — её манера задирать подбородок напомнила Драко Гермиону. Вот только Грейнджер делала это с особым шармом. Изящно что ли. А у этой женщины выходило как-то сухо. — И как же мне к вам обращаться? — Малфой засунул руки в карманы домашних брюк. — Мисс Тейлор. Я уже представлялась, — женщина машинально поправила пиджак. — Стоп, вы Тейлор? Это вы были куратором моей мамы? Нарциссы Малфой? — Драко будто осенило. Он только сейчас отчётливо услышал её имя. — Да, я, — невозмутимо ответила Алисия, будто это не её подопечная добровольно залезла в петлю. Драко это взбесило. — Значит, это вы допустили всю эту хрень? — он взмахнул рукой, от чего Тейлор на секунду невольно зажмурилась. — Моя мать чуть не умерла, потому что вы, мисс Тейлор, — он зло оглядел её с ног до головы, чётко выговаривая каждое слово, — не справились со своими обязанностями. Где гарантии? Может, и меня через неделю найдут с петлёй на шее? Или с перерезанными венами? Какие там ещё есть способы откинуть копыта? — он трясся от собственной ярости. — Не надо перекладывать всю ответственность на меня, — женщина встала с дивана. Её спокойствие действовало на Драко как возбудитель. — Миссис Малфой не сумасшедшая и имеет свою голову на плечах. И это решение она приняла сама. — Вы должны были ей помешать, — возразил Драко. — Но я не нянька, мистер Малфой. Я — куратор. Я не находилась с ней двадцать четыре часа в сутки. Уверена, как этого не делала и мисс Грейнджер. Драко вспомнились дни, когда Гермиона практически жила с ним. Она нехотя уходила по ночам домой, чтобы утром снова вернуться. А временами, когда удача улыбалась им, девушке удавалось оставаться с ним и на ночь. На долгую ночь, которую пара никогда не тратила на банальный сон. — У меня есть вполне конкретные обязанности, которые я выполняю по всем правилам, смею заметить, — Алисия продолжила свою тираду, вырвав Драко из воспоминаний. Он моргнул, возвращаясь в реальность и пытаясь снова сосредоточиться на своей злости. Образ Грейнджер в голове слишком успокоил, даже умиротворил его. — Я хочу знать, что произошло в тот день. Во всех подробностях, — строго проговорил он, глядя в упор на своего нового куратора. — Я не имею права распространяться о происшествиях того дня. Вы можете написать прошение на имя Министра. Но, учитывая ваш испытательный срок, вряд ли его одобрят. — О, бросьте, — отмахнулся Малфой. — Мне надоело слушать про бесконечные правила. Мне насрать на всё это. Вы даже не представляете, насколько. Как сын, я имею право знать, что произошло с моей мамой. — Я повторюсь… — У вас же есть мать, да? — вдруг спросил Драко. — Не понимаю, какое это имеет отношение… — Самое прямое, — снова перебил её юноша. Женщина заметно напряглась от этого. — Как ребёнок, вы должны меня понять. Что бы почувствовали вы на моём месте? Я сижу здесь без права узнать даже о состоянии своей матери, если при этом меня не сопроводит кто-нибудь из Министерства, — фыркнул Драко. — Даже не говорят, что произошло. Я что, должен сидеть здесь и гадать? Потому что, прошу заметить, прорицания я прогуливал с завидной частотой. — Хорошо, — Малфой удивился. Он даже не думал, что его слова окажут хоть малейшее влияние на Алисию. Он привык вываливать на людей свои недовольства, зная, что те ловко уберут их в сторону и вовсе перестанут обращать внимание. Но гостья как-то призадумалась, снова посмотрела на Драко и тихо села. — Так мне рассказать? — Да, — Малфой поспешно сел к ней, боясь упустить момент. — В общем, я рассказала всё Министру ещё давно, — Тейлор собралась с мыслями. — Миссис Малфой начала вести себя странно ещё до происшествия. Она жила хорошо, в этом можете не сомневаться, — быстрее сказала Алисия, увидев порыв Драко что-то вставить. — Ей нравилась новая работа, пусть и привыкала она к новой жизни достаточно долго. Впрочем, не думаю, что у вас всё было куда быстрее. — Если ей всё так нравилось, почему она это сделала? — Как я уже говорила, ещё до происшествия я заметила некие странности. Нарцисса стала более закрытой, хотя до этого мы с ней достаточно хорошо разговаривали. — В чём это проявлялось? — не терпелось Малфою. — Она всё больше предпочитала оставаться одна. Не разрешала мне заходить в её спальню. А если мы заходили туда вместе, то тщательно следила, чтобы я ничего не трогала. Она будто боялась чего-то. — Значит, она что-то прятала, — постановил Драко. — Я тоже так подумала. После происшествия комнату, как и весь дом, неоднократно обыскивали, но никаких подозрительных вещей обнаружено не было. — Могу я сам поискать? — Ни в коем случае, — тут же ответила Алисия. — Но… — Разговор окончен, мистер Малфой. Я и так сказала слишком много. Завтра я зайду за вами, и мы поедем к вашей матери. До свидания. Женщина быстрыми шагами покинула дом, не дав возможности Драко что-либо сказать. И снова как Грейнджер. Этот разговор был пересказан Блейзу во всех подробностях. Как и сам Малфой, Забини был уверен, что Нарцисса что-то прятала в спальне. Но как женщина, не владеющая магией, могла спрятать что-то настолько хитро, чтобы даже профессионалы из Министерства остались в дураках? Это оставалось выяснить. Это стало некой идеей фикс. Ему надо было попасть в эту комнату, дабы собственноручно всё обыскать. Министерство не знало его мать так же хорошо, как он. Нарцисса любила секреты. Так же она любила маленькие тайнички, которые были запрятаны, казалось бы, в привычных вещах. Книги, шкатулки, музыкальные инструменты, иногда даже посуда. Это могло быть что угодно. Конечно, тогда простор для фантазии был большой, ведь магия могла помочь спрятать что угодно и куда угодно. Но, видимо, миссис Малфой сумела провернуть это и без помощи волшебства. Но беда была в том, что такие тайники могла найти только сама Нарцисса, а она не могла вспомнить даже собственного имени. Драко стал одержим. Он каждый день выдумывал невероятные планы, один чуднее другого. То хотел проследить за мисс Тейлор, надеясь, что она каким-то чудом приведёт его в бывший дом матери. То хотел подговорить Блейза проникнуть в её кабинет и выкрасть нужный адрес. То вообще надумал оглушить своего нового куратора скалкой и пытать, пока та не приведёт его в нужное место. Забини искренне переживал за своего друга. Некогда весёлый парень таял на глазах, превращаясь в параноика. На его языке вертелось только две мысли: как проникнуть в спальню Нарциссы и как найти Грейнджер. Два вопроса, которые загоняли его в тупик, не давали спать по ночам и рисовали чёрные круги под глазами. — Вы снова не спали, как я погляжу? — мистер Хемлин был весьма проницательным человеком. В вопросах сердечных он был знатоком, пусть и не лез с советами каждый раз. Состояние Драко он заприметил уже давно, но заговорить об этом напрямую то ли не решался, то ли не считал нужным. — Я в порядке, — пробубнил Малфой, продолжая работу. — Скоро мы сможем складывать наши экспонаты в мешки под вашими глазами, — обыденным тоном произнёс Пол, вставая к шкафу за нужной книгой. Он провёл костлявыми пальцами по корешкам книг, пока рука не остановилась на нужной. Хемлин ловко выхватил её и сел обратно. — Моя личная жизнь вас не касается, — грубо ответил Драко. Он не хотел говорить с Полом подобным образом. В конце концов, мужчина сильно помог ему, поэтому Малфой не хотел отыгрываться на нём. Но кипящая лава внутри временами вырывалась наружу. И тут уже кто окажется рядом. Дело случая. — А я интересовался вашей личной жизнью? — Пол поднял одну бровь, выглядывая из-за книги. — Из-за недостатка сна человек становится рассеянным и невнимательным. И вполне естественно, что меня, вашего работодателя, волнует этот вопрос. — Моё состояние на работе не отразится, — ответил Драко, не поднимая взгляд. — Я, кстати, на днях познакомился с вашим новым куратором. — Счастлив за вас, — съязвил Драко. — Весьма приятная женщина. Но мисс Грейнджер мне нравилась больше. Более живая что ли, — он перевернул страницу. А как она нравилась мне, подумал Малфой. — Очень жаль что она не смогла зайти ко мне попрощаться, — продолжил Пол. — Я даже отложил для неё несколько книг. Что ж, придётся вернуть в библиотеку. Драко промолчал. Он понимал, что мистер Хемлин его в открытую провоцирует и не хотел поддаваться. Скрипя зубами, он продолжал срезать корешок с книги. Пол выжидающее смотрел на него, а потом вернулся к чтению. Его глаза пробежались по строчкам вперёд-назад. И так несколько раз. Но потом он шумно выдохнул и снова поднял взгляд. — Как у вас дела с новым куратором? — Может, хватит? — Малфой вдохнул через зубы. — Простите? — Вы же прекрасно видите, что я не хочу говорить о произошедших изменениях. Моего куратора заменили. Одна ушла, другая пришла. Это всё. Закончим, — книга в его руках с хлопком шлёпнулась о стол, но Драко снова подобрал её и начал судорожно резать. Руки дрожали и отказывались слушаться. Голова начала гудеть. — Может, вам всё же стоит об этом поговорить? Не со мной, так с кем-нибудь другим. — Извините, а не пошли бы вы… — Драко вскочил с места, сжимая кулаки. Его глаза прожигали дыру в Хемлине, который, в свою очередь, выглядел весьма непринуждённо. — Простите, мне надо выйти, — голос внезапно стал совсем хриплым. Словно Малфой выкурил за раз десять пачек сигарет, пусть и не курил раньше ни разу. — Жизнь не всегда улыбается нам, Драко, — слова Пола заставили Драко остановиться, но поворачиваться он не стал. — С этим надо смириться. Вы ещё так молоды. Вся жизнь впереди. — И что мне делать с этой жизнью? — Ответ прост. Жить. — Как мне жить, если всё, что меня окружает, рушится? Я сам всё это ломаю. Всё, чем я дорожил, уходит, — голос дрогнул, но Драко сумел проглотить ком, подкативший к горлу. — Никто не говорил, что будет легко. Жизнь сменяется так стремительно, успевай заметить. Сегодня ты самый богатый человек на Земле, а завтра ночуешь под мостом, выпрашивая копейку у прохожих. Но может быть и наоборот. Все беды, окружающие нас сегодня, могут исчезнуть завтра. — Но они не исчезают. Всё становится только хуже. — Конечно, если в это верить. Когда мы думаем о плохом, это самое плохое к нам и приходит. Надо бороться за своё счастье, Драко. Оно придёт само, но то, как мы его примем, что сделаем, чтобы удержать рядом, это уже зависит только от нас. — Я загнан в угол. Куда мне идти, если идти некуда? Я ничего не могу исправить. Я пытался много раз, и всё без толку. — Необратима лишь смерть. Всё остальное можно исправить. — Впереди сплошная стена, — одинокая слезинка всё же скатилась по белоснежному лицу. Благо, мистер Хемлин не мог увидеть этого. — Так разбейте стену, — ответил тот. Малфой ещё секунду простоял в кабинете, смотря в пустоту. Он смахнул слезу и поспешно вышел из комнаты. Мистер Хемлин молча проследил за тем, как дверь ударяется об дверной косяк, щёлкнув с привычным звуком. У Драко был отличный слух. Он с легкостью умел подбирать правильные ноты, слушая музыку на своём полюбившемся канале. Но даже банальная игра на гитаре давалась теперь слишком тяжело. Аккорды никак не хотели поддаваться, пальцы не могли правильно скользить по струнам, как делали это раньше. Очередным одиноким вечером Малфой сидел у телевизора. Он устроился на полу, скрестив ноги. На его коленях уютно устроилась гитара. Драко уже около часа пытался сыграть свою любимую мелодию. Той самой маггловской группы, у солиста которого были светлые волосы, прямо как у него. И торчащие вверх, как у ёжика. Одна струна неожиданно лопнула, больно саданув по указательному пальцу. Драко яростно зашипел. Он вскочил с пола, схватил гитару двумя руками и со всей злости кинул в стену. Гитара треснула. Малфой снова подхватил её и начал без остановки лупить по стене, столу — да и всему, что попадётся на пути. Дерево неисправимо разлетелось в щепки. Ещё несколько струн с громким хлопком лопнули. К горлу подкатил огромный ком, который, казалось, было невозможно проглотить. Драко отшвырнул от себя остатки гитары и осел на пол. Он поддался кому. Поддался эмоциям, нахлынувшим в этот момент. Он ненавидел гитару, ненавидел свои кривые пальцы, ненавидел аккорды, которые стали вдруг такими сложными. Ненавидел Грейнджер, из-за которой всё вышеперечисленное и произошло. Будто резко очнувшись, Малфой на четвереньках подполз к кусочкам дерева, которые некогда были музыкальным инструментом. Он начал собирать их в кучу, судорожно сверяя один с другим, пытаясь соединить их. Пытаясь хоть что-то исправить. Всё тщетно. — Драко, — позвал его знакомый голос сзади. В дверях стоял Блейз. Говорил он тихо, с какой-то тоской глядя на друга. — Дверь была открыта и я… — Помоги мне, Блейз, — на глазах у Драко собрались слёзы. Деревяшки в его руках неистово дрожали. — Я не могу починить. Я пытаюсь и не могу… — Всё в порядке, я помогу, — Забини поспешил к нему и тоже присел на пол. Он вытащил волшебную палочку. — Репаро. Все кусочки воссоединились, и через секунду перед Драко лежала целая гитара. Как новенькая. Будто Грейнджер только что вошла в эту комнату и вручила ему эту гитару, жутко довольная собой. Малфой обнял гитару, положив на неё голову. Слёзы из глаз по одной начали скатываться по лицу и падать на инструмент. Они блестели на свету, но уже через секунду терялись на деревянной поверхности. Блейз положил руку на плечо своего друга и легонько сжал. Он не знал, что говорят в такие моменты. А помогут ли слова вообще?