Исправительные работы

— Ты моей смерти что ли хочешь? — Блейз расхаживал по комнате, панически меняя направление через каждые три-четыре шага. Несвойственное ему волнение казалось даже забавным. — А что ты предлагаешь? Уже почти месяц эти письма лежат у меня дома и никак не помогают найти преступника, — Драко же сидел на диване спокойно, насколько это было возможно. — Отдать меня на съедение министерским, по-твоему, нормально? — Забини остановился перед другом. — Не драматизируй, для этого здесь есть я, — ответил Малфой. — По-другому я не смогу помочь найти мучителя мамы. Они даже письма не смогли найти, что уж говорить. А теперь и подавно не найдут, ведь они у меня. — Если ты пойдёшь туда со стопкой доказательств, которые, к слову, компрометируют тебя самого, вопросов не избежать. Кто тебе рассказал о странностях Нарциссы? Бум! И ты подставляешь кураторшу! Кто помог найти адрес? Кто помог туда добраться? Кто, чёрт возьми, взломал защиту Министерства и помог выкрасть важнейшие улики? Бум! Под нож лягу и я! — Ты хоть дослушай! У меня есть план! — Драко пришлось повысить голос, чтобы Блейз наконец начал его слушать. — Какой? Спрятать меня под кроватью пока всё не уляжется? — ёрничал мулат. — Главное — добраться до Кингсли, понимаешь? Если наша теория верна, и всё это провернул кто-то из Совета, чтобы насолить Министру, он будет заинтересован не меньше моего. Я променяю улики на его молчание. — А если план не сработает? Вдруг он не согласится на эту сомнительную сделку и допросит тебя применением сыворотки правды? — Об этом я тоже подумал. Я предоставлю ему свои воспоминания, но слегка изменённые, — Драко многозначительно посмотрел на Блейза. — Ты чокнутый! Вот серьёзно! — Блейз провёл рукой по волосам. — Всё будет нормально. Ты достанешь из меня воспоминания нашего проникновения в дом и сотрёшь оттуда себя. Ты же это умеешь. — Я никогда не изменял память, придурок, — Забини устало рухнул на диван. — Вместе разберёмся. Вот, — он достал маленький сосуд, — сойдёт для воспоминаний. — Я никогда не пробовал это делать. Ты хоть понимаешь как это опасно? — причитал Блейз. — Я будто с Грейнджер разговариваю. Да брось. Где твой дух авантюризма? — ухмыльнулся Драко. — Только не лезь ко мне сосаться, я не Грейнджер, — Забини шутливо отстранился. — А по-хорошему, нам бы нужно больше узнать про заклинание изменения памяти. Книжки какие почитать. — Ну точно Грейнджер. Это оказалось намного сложнее, чем предполагал Драко. Изменение памяти — дело непростое. На тщательное изучение литературы, извлечение воспоминания и его изменение ушла почти неделя. Когда дело было сделано, ребята несколько раз просмотрели воспоминания, чтобы не было никаких несостыковок. Всю свою энергию Драко вложил в это дело. Мысли о Грейнджер мучили каждую ночь, поэтому он заглушал их с помощью тщательной проработки плана. Что сказать куратору, чтобы она провела его в Министерство, а что сказать самому Министру, как отвертеться от его вопросов — каждую ситуацию он проигрывал в голове десятки раз. Но каждый раз находил какие-то недочёты. В конце концов, бесконечное мученье себя стало походить на паранойю, поэтому Драко решил отдаться судьбе. Как будет, так будет. В конце концов, когда это тщательно продуманные планы срабатывали? Как раз таки чистая импровизация помогала Малфою, наверное, на протяжении всей жизни. Драко с нетерпением ждал прихода мисс Тейлор. Наверное, впервые. Заветный сосуд с воспоминаниями был надёжно спрятан во внутреннем кармане пиджака, а на лицо была натянута уверенность в своих действиях. Тейлор не успела даже открыть рот, как Малфой начал говорить. — Я требую встречи с Министром. — И вам добрый день, — немного раздражённо ответила гостья. Драко заметил её сходство с профессором Макгонагалл. Она тоже сжимала губы, когда ученики вели себя неподобающим образом, как она любила выражаться. — Я всё ещё требую встречи, — не терпелось парню. — Боюсь, это невозможно. Собирайтесь, нам нужно ехать в больницу. — Нет, сегодняшний визит мы пропустим. Есть дела поважнее. Я прошу вас сообщить Кингсли, что у меня есть некие сведения по делу моей матери, — говорить надо было крайне осторожно, дабы не сболтнуть ничего лишнего. — Какие сведения? — Весьма секретные, — Драко сложил губы в тонкую линию. — Вы можете сообщить их мне, а я передам, — настаивала Тейлор. По ней было видно, что она привыкла контролировать ситуацию и не любила, когда что-то шло не по плану. — А вы можете привести меня к Министру, — ответил Малфой, копируя её интонацию. Женщина опешила от его наглости. — Он очень занят в эти дни. Попробую зайти к нему на следующей неделе. — Вы всё-таки мой куратор. Я не прошу многого. И это не детские капризы. Я хочу помочь своей матери и выяснить, наконец, правду. — Мы все этого хотим. — Что-то не похоже, — вспыхнул Драко. — За столько месяцев Министерство даже не смогло понять, что сподвигло маму на такой шаг. А уж о поимке преступника и речи не идёт. — Преступника? О чём вы говорите? Это просто попытка самоубийства из-за затяжной депрессии, — отчеканила куратор. — Затяжной депрессии? А не вы ли мне говорили, что маме нравилась её работа? Что странности появились только в последнее время? — Да, но… — Но Министерству удобнее думать, что моя мама психически больная, и её стоит упечь в сумасшедший дом, да поскорее? — Что вы несёте? — А то и несу. Если бы вы хотели, вы бы помогли. Но вам это будет невыгодно, ведь так? Сколько вам заплатили за содействие? — Малфой начал напирать. План с любезными уговорами рухнул. — Мистер Малфой! — Тейлор повысила голос. — Я работаю в Министерстве уже больше десяти лет. За всё это время я ни разу не поступила несправедливо. Я не беру взятки. А Кингсли — мой добрый друг, и уж поверьте мне, он самый честный Министр, которого только видела Британия, — ноздри женщины раздулись от напряжения. Она была зла и оскорблена одновременно. — Тогда почему вы не хотите мне устраивать встречу с ним? — допытывал юноша. — Потому что это не положено. Министр Магии не жалует обилием свободного времени. — Для такого он найдёт время, — выдохнул Драко. — Хватит, мистер Малфой. Я не желаю больше спорить. Здесь я решаю, куда мы с вами пойдём и что там будем делать. Прошу подчиниться правилам, — на одном дыхании проговорила женщина. — Если вы с Кингсли действительно хорошие друзья, то вы должны помочь. Информация, которая есть у меня, поможет не только маме, но и ему. — Каким же образом? — Я знаю про нынешнее положение дел, мисс Тейлор. Не считайте меня идиотом. Работа Кингсли напрямую зависит от успеха его экспериментов. Вы не хуже меня знаете, что будет, если исправительные работы провалятся, и меня с мамой не оправдают. Так что, не думали ли вы, что вывести мою маму из игры было бы очень выгодно для недоброжелателей Министра? — То есть вы уверяете, что это какой-то план? — Это уже будет решать сам Кингсли. Для меня главное, чтобы он всё узнал. — И что вы мне предлагаете? Трансгрессировать прямо сейчас в Министерство? — Именно. — Хорошо, — после нескольких минут напряжённого молчания Тейлор сдалась. Драко облегчённо выдохнул. — Я пойду к Брустверу сейчас. Но не обещаю, что он согласится с вами встретиться. — Скажите ему, что я знаю мотивы человека, который пытался убить мою маму. У меня есть доказательства, которые ему помогут, — Драко тщательно подбирал слова, чтобы не сказать лишнего. — Шифруетесь? — Тейлор подняла одну бровь. — Если я скажу всё сейчас, встречи мне не видать, — пожал плечами Малфой. Куратор вышла на улицу и трансгрессировала. Драко оставалось только ждать. Он нервно расхаживал по дому, гадая, что ответит Кингсли. В конце концов, в его интересах, чтобы исправительные работы увенчались успехом. Примерно через час женщина вернулась, чтобы забрать Малфоя с собой. К его счастью, Министр сразу согласился на встречу. Скорее всего, расследование зашло в тупик, поэтому показания Драко могли бы дать толчок делу. — Добрый день, мистер Малфой. Присаживайтесь, — Кингсли был любезен, пусть и выглядел взволнованным. — Здравствуйте, — юноша сел. — Предлагаю сразу перейти к делу. — Только наедине, — настоял Драко, посмотрев на мисс Тейлор. Она в ответ посмотрела на него с укором. — Мисс Тейлор, дайте нам пару минут, — Кингсли кивнул ей. Женщина вышла. — У меня к вам деловое предложение, которое поможет нам обоим. Я помогу найти преступника, который спровоцировал маму на самоубийство. — Почему вы решили, что мне это поможет? — Потому что этот преступник имеет зуб не на мою маму, а на вас. Я уверен, что этот некто специально довёл маму до такого состояния. — Почему вы так уверены, что есть какой-то преступник? — по лицу Кингсли было видно, что он не очень-то и верит в историю Драко. — У меня есть доказательства. Но прежде, чем я вам их покажу, мы должны договориться. Во-первых, я предоставлю все улики, которые у меня есть. Во-вторых, воспоминания, на которых я эти улики получаю. В третьих, вы должны мне обещать, что никто не узнает об этом разговоре. В-четвёртых, вы не станете лезть ко мне в голову и спрашивать больше того, что я могу рассказать. — Вы так уверены, что ваши улики помогут? — Непременно. Так вы согласны на сделку? — Драко невольно коснулся пиджака, во внутреннем кармане которого были письма и пузырёк с воспоминаниями. — Ладно, — мужчина медленно кивнул. Он поджал губы, о чём-то думая. — Я согласен. — Для начала я должен сказать, что был во временном доме матери. — Как вы туда попали? — Кингсли резко перевёл взгляд на парня. — Тейлор не могла… — Мисс Тейлор тут ни при чём, — поспешил вставить Драко. — Она на мои уговоры не повелась, поэтому я нашёл другой путь. — Какой же? — строго спросил Министр. — А это я уже не могу сказать. Главное, что я там был и нашёл улики, которые вы в упор не замечали, — Малфой не без удовольствия наблюдал за изменениями в лице Кингсли, когда тот увидел стопку писем. — Что это за письма? И где они были? — мужчина взял их в руки. — Они были в её комнате. Надёжно спрятаны в тайнике моей мамы. Это письма от того самого преступника, про которого я говорил. Прочитайте и вы поймёте, как он довёл маму до такого состояния. Кингсли открывал конверт за конвертом, быстрее читая каждое письмо. Малфой ждал, вертя в руках маленький пузырёк. Он по привычке притопывал ногой. Не терпелось быстрее покончить с этим делом. — Я хочу увидеть и воспоминания тоже, — Бруствер протянул руку. — Надеюсь, вы понимаете, что проникновение в охраняемое Министерством здание является преступлением? — А вы понимаете, что маму чуть не убили только для того, чтобы сместить вас с поста? Что улики, которые я принёс, помогут поймать недоброжелателя, который, я уверен, не остановится на достигнутом и будет любыми путями пытаться снова и снова выжить вас из Министерства? — Этот разговор останется строго между нами, — твёрдым голосом сказал Кингсли. — Я рад, что мы поняли друг друга, — кивнул Драко и протянул пузырёк. Бруствер торопливо подошёл к своему шкафу за омутом памяти. Малфой с любопытством наблюдал. У них дома был такой, но он никогда не пользовался им. Только видел пару раз, как Люциус склоняется над мутной жидкостью, дабы увидеть то или иное воспоминание. От Министра Драко ушёл только через час. После просмотра искусно подправленных воспоминаний парня Кингсли ещё долго выпрашивал у него те или иные мелкие детали увиденного. Конечно, такой сильный волшебник не повелся на дешёвые уловки, он сразу понял, что картина происходящего неполная, воспоминания местами изменены и с Драко был ещё кто-то. Но как бы Министр не расспрашивал парня, тот не раскололся. Блейз бы гордился. Кингсли был особенно задумчив. Казалось, он уже выстраивает в голове план действий по поимке преступника. Он несколько раз постучал кончиком пера по столу и наконец сфокусировал взгляд. — У меня есть несколько вариантов, но… Стоит всех проверить, — он поспешно что-то чиркнул на листке пергамента, взмахнул палочкой, и бумага, сама собой сложившись в самолётик, вылетела из кабинета. — Могу я попросить вас держать меня в курсе событий? — спросил Драко. Он не питал никаких надежд на этот счёт. В конце концов, ему и так повезло сидеть здесь без какого-либо допроса с пристрастием. — Нет, к сожалению. Это расследование не может быть подвергнуто огласке. Дело щепетильное, — мужчина потёр подбородок. — Но если мы его или её поймаем, вы узнаете. — Вообще-то, у меня ещё одна просьба. Скорее даже не просьба. Насколько я знаю, я имею право… — Не тяните, мистер Малфой. Хватит на сегодня сюрпризов. — Я прошу досрочного слушания по моему делу, — уверенно сказал Драко. — Вы правы. Вы имеете право подать такое прошение, но должна быть веская причина. — Моей маме становится лучше. И ей будет безопаснее в нашем поместье, нежели в больнице Святого Мунго. Я должен быть рядом. Она не может жить там одна. — Боюсь, Совет потребует полного восстановления памяти, чтобы миссис Малфой смогла покинуть больницу. — Ей становится лучше с каждым днём. Она не может вспомнить лишь мелкие детали, — слукавил Драко. Она не могла вспомнить очень многое из прошлой жизни, включая его. Но Министру и Совету об этом знать необязательно. — Вы так уверены в победе на этом слушании? — Хочется верить, — Драко замялся. — В любом случае, если меня лишат магии, я смогу вернуться к себе домой? — Сможете. — Значит, это не так страшно. Я хочу, чтобы мама больше не боялась каждого шороха. Со мной ей будет спокойнее. Драко выжидающе смотрел на Министра. Тот был удивлён подобным поворотом событий. Кингсли был почти уверен в победе, когда куратором была Грейнджер. Но сейчас всё изменилось. Пусть Малфой и не выказывал больше признаков агрессии ни к магглам, ни к магглорождённым, сокращать срок исправительных работ сразу на несколько месяцев было весьма рискованно. — Никогда не думал, что услышу подобные слова от одного из Малфоев, — совершенно серьёзно сказал Министр. — Насколько я помню, ваш род гордится своей волшебной кровью и не разбрасывается волшебством направо и налево. — Времена меняются. — Я подумаю, что с этим можно сделать, — согласился он. Покидая кабинет, Драко не переставал думать. Какое-то трепетное чувство предвкушения поселилось в груди. Ведь если ему сократят срок, он сможет вернуться домой с матерью. Но самое главное, он увидит Грейнджер. Есть ли шанс, что она будет на слушании? Конечно, есть, она ведь была его куратором много месяцев. Но что если она не согласится? В конце концов, винить её в таком случае будет не в чем. Малфой всё же надеялся на лучшее. Он постоянно проигрывал в голове их совместные воспоминания, но со временем они начали тускнеть. Временами он вскакивал посреди ночи после очередного кошмара и начинал переживать, что забыл её голос. Так ли он прекрасен, каким он его помнит? А её ли это голос? Может, это голос продавщицы из магазина напротив, а сознание просто удачно подсунуло его вместо забытого её голоса? Драко больше не бегал к ней домой, не искал встречи с её друзьями, не умолял Гарри или кого-нибудь ещё сказать, где она живёт. Это он давно понял, Грейнджер ему не найти, если она сама не захочет быть найденной. А она была слишком гордой для этого. Своевольная львица, которую не каждый смог бы приручить, а тем более удержать рядом с собой. Глубоко вздохнув, Малфой поплёлся вдоль по улице домой. Тейлор лишь сухо попрощалась с ним у выхода из Министерства. Видимо, была недовольна тем, что Драко попросил её выйти. Так даже лучше. Идти домой в её компании не хотелось. Лучше пройтись одному и ещё раз подумать. А думал Драко в последнее время часто. Даже слишком часто. Гости не переставали топтать порог Кингсли. Но если Малфой сам напросился на аудиенцию, то Грейнджер пришла по приглашению. И на следующий день перед Министром сидела уже невысокая девушка с пышными волосами. — Господин Министр, я надеялась, что с этим делом уже покончено, — слова Кингсли заметно взволновали Гермиону. Она уже начала привыкать жить спокойно, как вдруг к ней прилетает сова с просьбой явиться в кабинет Министра. — Я понимаю ваше негодование, но если мистеру Малфою одобрят досрочное слушание, то главным свидетелем будете вы. Мисс Тейлор заняла ваше место сравнительно недавно, поэтому она не успела даже толком познакомиться со своим подопечным. Тем более они видятся лишь при походе в больницу к миссис Малфой. А вы, насколько я знаю, были… в более близких отношениях. В настолько близких, что вы даже не представляете. — Я могу отказаться? — Боюсь, я вынужден настаивать. Проявите же свой профессионализм. Контактировать с мистером Малфоем вам не придётся. Только лишь находиться в одном помещении. Гермиона шла домой пешком. Ей надо было время подумать, освежить голову. Но даже тёплый весенний воздух не придавал лёгкости. Плечи стали жутко тяжёлыми и, казалось, опускались с каждым шагом всё ниже и ниже. Уже давно закрытая, даже заколоченная дверь вдруг снова открылась нараспашку. Конечно, она понимала, что в любом случае присутствовала бы на этом суде, но не могла и подумать, что он настанет так скоро. Почему Малфою вообще разрешили такое? Это так нечестно по отношению к ней. Вместе с жуткой злостью и волнением пришёл лёгкий трепет. Как бы Гермиона не старалась, что бы не говорила, она хотела его увидеть. Нет смысла скрывать это хотя бы от самой себя. Эти, можно даже сказать, нездоровые отношения оставили слишком глубокий след, чтобы вот так просто их забыть. А хотелось не просто помнить, но и вернуться. Нырнуть с головой в это озеро лжи, лицемерия, но в то же время любви и невероятных ощущений, о которых раньше Гермиона и подумать не могла. Забавно, что, как только она покинула Министерство, в голове начала строить свою речь на суде. Что говорить? Ну девушка сама же обещала Малфою, что даст хорошие показания. Конечно, она могла бы запросто рассказать про оскорбления, вечные пакости и даже угрозы. Уничтожить репутацию Драко, да и его самого было бы проще простого. Но вместе с дикой болью в душе он подарил ей невероятные чувства. Гермиона не знала, что способна так полюбить. А учитывая то, что раньше он был чуть ли не самым неприятным для неё человеком, это можно было считать поистине чудом. Грейнджер плотнее запахнула кардиган, хотя на улице было достаточно тепло. Надо было найти рукам хоть какое-нибудь занятие, ибо они висели вдоль туловища совершенно бесполезно, тогда как ноги перебирали с такой скоростью, что дыхание начало сбиваться. Добраться до дома и лечь в тёплую ванну. Это было единственной целью на сегодня. Никакой больше работы, никакого Малфоя. Просто посвятить вечер себе, не беспокоясь о предстоящем событии. Пусть пока это будет чем-то далёким и не требующим спешки. Так и было, пока о перенесении слушания не узнали друзья. — Ты уверена, что хочешь этого? — Гарри сидел за небольшим столом. В новой квартире Гермионы всё было небольшим. Маленькая спальня, маленькая кровать с крошечными подушками. Чем меньше пространства, тем менее одинокой себя ощущаешь. И даже частые гости, такие как родители или ребята, не могли заполнить пустоту. Ибо она была не в пространстве квартиры, а в душе. — Дело не в том, чего я хочу, — Грейнджер села перед ним, пододвинув к гостю чашку чая. — Раз уж я начала, надо достойно закончить. — Никто не тащит тебя туда. Вряд ли Кингсли станет угрожать увольнением или ещё чем-то. Но если тебе так будет спокойнее, то я могу поговорить с ним. Просто стоит ли ворошить прошлое и трогать уже затянувшиеся раны? Это всё ещё открытые раны, Гарри. Понимаешь? Они всё ещё кровоточат. Гермиона прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы мысли не переросли в слова. — Знаю, что силой меня не заставляют. Но… — Ты сама хочешь туда пойти. Ты хочешь его увидеть. — Гарри… — Я всё понимаю, Гермиона. Но так ты сделаешь только хуже. У этих отношений нет будущего, — Поттер говорил тихо, почти шёпотом. Но слова его всё равно били сильно. Девушка потёрла переносицу. — Я уже решила, что буду делать, — сказала она, при этом не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. — Хочешь, чтобы я тоже был там? Это, конечно, закрытое заседание, но я смогу пробиться, — предложил Гарри, понимая, что его подруга уже не отступится. В этом вся Грейнджер. Если уж прыгать, то с самой высокой башни. — Было бы чудесно, — Гермиона наконец коснулась тёплой чашки с чаем. Она обхватила её руками, пытаясь унять дрожь в руках. Вот только от холода ли они дрожали?

***

В больнице было невероятно скучно. Нарцисса целыми днями слонялась по соседним палатам, пытаясь найти собеседника. За время её пребывания здесь люди в других палатах приходили и уходили уже слишком много раз, чтобы считать. Каждый раз миссис Малфой знакомилась с новыми соседями. Потом снова и снова. Но мимолетное общение с посторонними людьми не заменит душевных бесед. Драко, даже если она его и не помнила, был хорошим собеседником. Пусть и приходил не так часто. Он рассказывал ей о чудесах, которыми полон мир. О её доме, о семье. Даже о школе, если Нарцисса об этом просила. Хогвартс казался ей оплотом всего волшебства в этом мире. Судя по рассказам Драко, так оно и было. Женщина много читала. Она практически вызубрила все книги, которые ей привёз какой-то Министерский работник. Иногда выпадал шанс, и Нарцисса обменивалась книгами с другими пациентами. Чтение хоть как-то помогало расслабиться. Улетать далеко от этой тесной палаты, людей в белых халатах, от кучи проблем и нерешённых вопросов. Временами Нарцисса вытаскивала из шкафа те небольшие подарочки, которые принёс ей Драко. Её красивое платье, украшения, шкатулки и колдографии. Статичные, несмотря на движения, и такие скучные. Вначале женщине они даже нравились. Но со временем она поняла, что не такими должны быть семейные фотографии. Не официальные приёмы должны быть запечатлены на плёнке, а тёплые семейные праздники. Видимо, тогда она этого не понимала. Нарцисса вытащила небольшую шкатулку из дерева. Маленький тайник, который открывался только ей одной. Она провела пальцами по деревянным узорам и замок щёлкнул. Уже привычное содержимое шкатулки, которое Нарцисса не раз перебирала от скуки. Всё было ясно, кроме пустого клочка пергамента. Зачем он ей? И зачем она его хранит в своём тайнике? Миссис Малфой повертела его в руках и осторожно положила на свои колени. Обычный пергамент. Видно, что не новый. Местами обветшалый и потёртый, но всё ещё целый. — Я хочу узнать твою тайну, — женщина снова принялась его рассматривать, будто что-то могло быть там написано очень мелкими буквами. — Я — твоя хозяйка. Откройся мне. Вдруг пергамент сам по себе дёрнулся, и на нём начали появляться слова. Буква за буквой. — Семья превыше всего, — прочитала Нарцисса, боясь дышать. Как только она это произнесла, надпись исчезла, а шкатулка ещё раз щёлкнула. От неожиданности женщина вздрогнула. У шкатулки открылось второе дно. Поэтому она казалась внутри меньше, чем снаружи. — Вот мой настоящий тайник, — торжествовала миссис Малфой, вытаскивая содержимое тайного отсека. К её удивлению, это снова были колдографии. Но на этот раз совсем другие. Больше никаких официальных одежд и подобной чепухи. На первой был Люциус. Его длинные волосы, обычно элегантно свисающие с плеч, были заколоты на макушке. Впрочем, как и волосы Нарциссы. Они стояли во дворе, одетые непривычно просто. Люциус в широких брюках и таком же свитере, Нарцисса в её любимом комбинезоне. Судя по круглому животу женщины, они были в ожидании Драко. В руках у молодой пары были маленькие лопаточки. Неужели Люциус когда-то работал в саду? В смятении Нарцисса взяла следующую колдографию. На ней пара уже дома. Они устроились на диване у камина, укрывшись одним одеялом на двоих. В руках у Люциуса мирно сопел маленький мальчик с белокурыми волосами. Мужчина даже не обращал внимания на камеру, он увлечённо рассматривал своего сына, нежно убирая его светлые волосы со лба. На колдографию капнула слеза. Нарцисса даже не поняла, когда начала плакать. Она поспешно вытерла слезу, боясь испортить свою находку. Она была поистине уникальной. На следующей был Драко. Он важно вышагивал по комнате, неуклюже перебирая маленькими ножками. Нарцисса придерживала его за руки, а Люциус сидел в нескольких метрах, жестами подзывая сына к себе. Миссис Малфой погладила маленького мальчика на колдографии. Слёзы перестали капать и уже градом лились из голубых глаз. У неё была семья. Самая прекрасная и любящая. Пусть сейчас всё по-другому, но они были такими, и этого уже никто не отнимет. Они всё ещё могут быть вместе. Могут всё исправить. Заслужить прощение и начать новую жизнь без войн, лжи и предательств. Это её семья. Не самая идеальная. Со своими тараканами, проблемами и заморочками. Но это её семья. Семья, ради которой стоит бороться. Которую стоит вспомнить. В голове что-то щёлкнуло, от чего женщина на секунду замерла. Поток информации сбил бы с ног, благо она сидела на кровати. Оцепенение прошло так же резко, как и наступило. Взгляд вернулся к колдографиям. — Это мой Драко, — Нарцисса во все глаза смотрела на маленького сына. — Мой мальчик. Я помню своего мальчика. — Мама? — Драко стоял в дверях палаты, оторопев от увиденного. Сперва он решил, что случилось что-то страшное. Ведь Нарцисса упивалась слезами и, кажется, даже не замечала этого. — Что случилось? — Я тебя помню… Я помню тебя, — женщина вскочила с кровати и обняла сына быстрее, чем он успел уловить суть сказанного. Неужели это конец? Она здорова. Его мать здорова. — Но… как ты… как? — только и вымолвил Драко, отстранившись после долгих объятий. Сердце его стучало так сильно. Наверное, даже Нарцисса его слышала. Всё было как сон. Главное, не испортить всё и не проснуться раньше времени. Малфой сморгнул подступившую слезу. — Ты был прав всё это время, — она взяла сына за руку и подвела к кровати, где и лежали найденные колдографии. — Я помешана на тайниках, а этот был самым секретным. — Я никогда не видел их. — Драко осторожно взял в руки изображение маленького себя. — Конечно, не видел. Я спрятала их ещё давно. Знаешь, Люциус когда-то был хорошим отцом. То есть… этой одержимости не было. Я всегда слепо следовала за ним, куда бы он ни пошёл. А привёл он меня на войну. Да и тебя туда же. Даже не помню того момента, когда он так проникся идеями Тёмного Лорда. Я спрятала эти колдографии, когда ты был совсем маленьким. Новый Люциус не захотел бы их видеть, а я хотела сохранить. Временами я так завидовала Андромеде. Она сбежала и жила счастливо, никому ничего не доказывая. — Ты всё помнишь, — только и сказал Драко в ответ. — Теперь, да. Только голова болит, — она села. Взгляд её не переставал метаться, поэтому Малфою стало не по себе. Её что-то волнует. — Как думаешь, мы имеем право на второй шанс? — Ты о чём? — Я хочу эту семью, — она показала на недавнюю находку, — а не эту, — теперь уже на колдографии с официальных приёмов. — Мы сможем начать сначала? — Конечно, сможем, — оживился Драко. Он хотел верить в свои слова. Для своей матери он в них верил. — Думаю, мы многое поняли за последний год. — Наверное, даже раньше. Но плыть по течению было так удобно, — почти что с горечью произнесла Нарцисса. Они не спешили звать врачей и кричать о чудесном выздоровлении. Сначала они хотели наговориться друг с другом, поэтому в ближайшие два часа палата была закрыта для посторонних.