Мои каникулы в Чешире

- Ку-ка-ре-куууу! - послышался с улицы боевой клич. - Бляяяя, - окончательно проснулся Луи, - И тут нормально не поспишь! Это было его четвертое за утро пробуждение: то один, то другой петух так и горланили, оповещая округу о вставшем солнце. Точнее, солнце только лишь появлялось на горизонте, а надоедливые пернатые уже успели об этом протрубить на всю деревню. Томлинсон одним движением сбросил с себя плед, да с такой силой, злобой и ненавистью, что, не рассчитав амплитуды, скинул его с постели, он неохотно поднялся на ноги, протирая сонные глаза, и отправился вниз, во двор, где находилось небольшое помещение, единственное, куда были встроены водопроводные трубы, чтобы почистить зубы и принять душ. Луи совершенно не смущал его внешний вид - он ходил в одних трусах не только в доме, но и за его пределами. Ну, правильно: чего стесняться? Все люди взрослые, впечатлительных баб тут не наблюдалось. Дорогие боксеры, как влитые сидящие на бедрах, гармоничный беспорядок на голове, обычно закалываемый невидимками сестер, свистнутых с чьего-нибудь туалетного столика; но теперь,в следствие отсутствия в его окружении дам, Томлинсону приходилось постоянно зачесывать назад свои заметно отросшие "локоны", чтобы они не лезли в глаза. Он так обычно ходил дома, демонстрируя членам семьи подтянутое, стройное тело. Отец, вобщем-то, не обращал на это внимания, ну, а женская половина обитателей городского пентхауса скромно опускала глазки, проходя мимо полуголого мальчишки. И Луи воспринимал это как комплимент своему неотразимому внешнему виду. Добравшись до ванной комнаты под давящие на психику аккорды оркестра скрипучих ступенек, парень еще раз пожалел, что приехал сюда - вместо привычной навороченной душевой кабинки с уймой бесчисленных режимов одних только потоков воды в ванной его ждало что-то определенно не нынешней эпохи. Это "что-то" скрывалось за молочного цвета занавеской. Томлинсон с опаской посмотрел на светлую клеенку, но все же решил ее отодвинуть и заглянуть внутрь, узнать, как принимают душ обычный народ. Напротив него стояла лишь душевая лейка, намертво прикрепленная к кафельной стене и два вентиля: для холодной воды и для горячей. Вот только было совершенно непонятно, какой от чего - наклейки с них были стерты. Луи стянул с себя боксеры и шагнул за шторку, не забыв при этом привередливо поморщиться - он совсем не привык к такому деревенскому "роскошеству". Парень оглянулся в поисках геля для душа и мягкой губки, но, предсказуемо, их не нашел. Вместо этого на настенной пластмассовой полке, прикрепленной присосками к кафелю, красовался огромный кусок хозяйственного мыла и металлический крюк, на котором висела вязаная мочалка. Томлинсон, тяжело вздохнув, повернул оба вентиля, на его плечи и голову полилась приятная теплая вода, успокаивающая расшатанные нервы. Он взял в руки мыло и попытался им надраить вихотку, но ничего не получалось, Луи начинал психовать, яростно елозить здоровым куском по ворсинкам мочалки, но, спустя десять минут, додумался, что его надо было просто хорошенько намочить. Откуда же ему было знать? Он с детства твердого мыла не видел - только жидкое, гели, пены для ванн, но уж никак не деревянные куски подозрительного цвета и запаха, пенящиеся при контакте с водой. Чудеса, да и только! Закончив водные процедуры, Луи вытерся махровым полотенцем, им же высушил волосы, натянул нижнее белье и отправился домой - обновлять твиттер и жаловаться на паршивую жизнь. Но у дяди были совсем другие планы на племянника. - Луи! - окликнул его мистер Бейкер с балкона второго этажа, - Я тебя везде ищу! Давай, поднимайся, завтракай, а потом выполнишь небольшое поручение. POV Луи: "Небольшое поручение"? Надеюсь, копать картошку не заставит. Хотя, насколько я помню, ее осенью собирают, точно не сейчас. Может, побрить овец или подоить корову? Я дошел до дома, гадая, что меня сегодня ждет, но все мысли разом покинули голову, как только мне в нос ударил аппетитный аромат жареной яичницы с луком и беконом. Честно сказать, это было единственное, ради чего я любил сюда приезжать. Все эти противные суши, безвкусный рис из японского ресторана, ризотто, заправленное килограммом специй, острые соусы для паст из итальянского паба, раки, лобстеры, креветки, мидии, о которых я в детстве сломал коренной зуб (слава богу, дальний, не передний) вызывали искреннее желание смыть содержимое тарелки в унитаз. Дядя же готовил восхитительную яичницу, жарил вкусных карасей, аппетитных курочек, а индеек запекал на День Благодарения - пальчики оближешь! И это еще не полный список его кулинарных шедевров. Словом, тут я отъедался по-полной. Греча, котлетки, борщ (кажется, так этот суп называется) - вот настоящая сытная еда, а не то, что всякие фузилли, фарфалле, пенны, спагетти.. За столом меня уже ждала лучшая в мире трапеза: яичница с зеленью, жареный бекон и стакан ароматного чая из листьев мяты, ммм.. - Ты представить не можешь, как я соскучился по нормальной еде, - говорю я, плюхаясь за стол и накидываясь на завтрак. - Еще как могу, Луи, - отвечает он, садясь рядом, - помню, твоя мама, когда была совсем маленькой, тоже любила и омлеты, и манники, даже сама научилась их прекрасно готовить, а как вышла замуж за этого Томлинсона - все. Превратилась в "аристократку". Я должен был что-то ему ответить, поддержать разговор, но мой рот был забит до отказа. Я жадно, даже, в некотором смысле, некультурно, нетерпеливо, с нескрываемым наслаждением уплетал свою порцию, как будто ем последний раз в жизни или, вообще, вижу еду впервые. Но дядя Роберт смотрел на меня с умилением и теплотой во взгляде, так, будто я ему сын родной, а не какой-то племянник, приезжающий раз в пять лет. - Не понимаю я вас, буржуев: едите всякую дрянь, потом от гастритов мучаетесь, - добавил он делая шумный глоток из прозрачного стакана, в котором, судя по всему, было налито свежее молоко. - Вот и я не понимаю, - отвечаю я, затолкнув в рот последний кусок бекона, - Серьезно, ничего вкуснее в жизни не пробовал! И это была чистая правда. - Ешь, ешь, - улыбнулся дядя, - отъедайся, а то скоро ветром сдувать начнет. Я допил горячий чай и удовлетворенно откинулся на спинку стула, поглаживая набитый живот. Солнце приятно грело голую грудь, из окна дул легкий, теплый ветерок, громко щебетали сойки - мне хотелось блаженно прикрыть глаза и замурлыкать от удовольствия. И почему я раньше не замечал, как прекрасно бывает это место по утрам? - А теперь к неприятному, - вернул мое сознание на землю дядя, - Ты же знаешь, что мама тебя сюда отправила не случайно? Киваю, внимательно вслушиваясь в произнесенные слова. - Она сказала, что тебя надо воспитывать, приучать к труду, научить уважительно относиться к людям. Так вот, этим я и буду заниматься. Вот список твоих дел на сегодня, - он протянул мне страницу, вырванную из тетради, - Можешь начинать с любого задания, но главное, чтобы к вечеру все было сделано. Ровно в шесть часов я проверю, как ты справился с работой, а потом мы пойдем, представим тебя соседке, миссис Стайлс. Да, не смотри на меня так, мы пойдем, и это не обсуждается. Она вчера пригласила нас вместе на ужин, ей было бы приятно познакомиться с тобой. Не вздумай все испортить, Энн добрая женщина, постарайся ей понравиться. - Но мне и тут хорошо, - возражаю, однако дядя твердо стоит на своем. - Учись общаться с людьми, будь терпимее. Вдруг, вы с ней найдете общий язык? А если не с ней, то с ее сыном, он, между прочим, твой ровесник. - Ой, вот не надо только меня сватать раньше времени, - я закатил глаза, но тут же поправился, вспомнив, что дяде лучше не знать о моей ориентации, - То есть, я хотел сказать, "навязывать мне дружбу", я сам выберу, с кем мне общаться, а с кем нет. - Расслабься, Луи, думаешь, я не обратил внимание на обилие фотографий Джоша Катберта в твоей комнате? На тщательно запрятанное под отклеивающимся листом обоев гейское порно? Нет ничего плохого в том, чтобы предпочитать мальчиков, у каждого есть право выбора: быть ему натуралом или нет. Мы тебя любим таким, какой ты есть, - сказал он, заботливо вытирая бумажной салфеткой мои измазанные растительным маслом губы. Мои глаза округлились до размеров блюдец, челюсть отвисла, а язык просто парализовало, но я смог-таки взять себя в руки и робко, в глубине души боясь ответа, спросить: - И ты не расскажешь моим родителям? - Нет. А зачем им знать? - дядя Роберт тянется к корзинке с садовыми яблоками и выбирает из них одно, красное, протирает краем футболки и надкусывает. - Ну, мало ли.. - По-моему, у вас и так сложные отношения, чтобы расстраивать их еще и по этому поводу. - Он встает из-за стола, берет грабли, стоящие в углу кухни, и поворачивается к помосту, - А к Гарри я бы на твоем месте присмотрелся, - бросает он напоследок, прежде чем выйти из дома. "Гарри? Что ж это за Гарри такой, чтобы к нему присматриваться? Вряд ли он будет лучше того парня, которому я вчера нагрубил, с ним, вообще, никто не сравнится", думал я, собирая грязную посуду со стола, - "Все бы отдал, лишь бы снова почувствовать его так же близко, ловить ртом теплое дыхание, быть прожженным яркими, живыми глазами зеленого цвета. Черт, я, кажется, влюбляюсь." Справившись с тарелками и вилками, я развернул, наконец, список заданий, который подготовил для меня дядя: 1. Накормить куриц (зерно в мешке возле входа в сарай), гусей и уток (корм в чулане, на первом этаже). 2. Подрезать хмель, подровнять кусты под окнами. 3. Покрасить забор (краска уже стоит возле ворот). 4. Собрать жимолость (синие ягоды, кислые на вкус; куст растет за беседкой во дворе). 5. Сходить на родник, принести 4 ведра питьевой воды (прямо по улице до перекрестка, потом направо, не доходя до леса; дальше сам увидишь, там обычно бывает много народу, сориентируешься). 6. Пополоть сорняки на грядках. ______________________ Не забудь привести себя в порядок, мы идем на ужин! Ладно, не так уж все и плохо. Чем раньше начну, тем раньше закончу, ведь так? И еще приём этот гребаный.. Надо бы рубашку погладить тогда что ли, ботинки почистить, хотя, может, одеть простую футболку и хлопковые бриджи? Зачем смущать соседей богатым, статным видом, им будет неловко. Тут я отчего-то запнулся на ровном месте. А что, если Стайлсы - это наши соседи напротив? Вдруг, этот парень и есть Гарри, а его мама пригласила нас с дядей на обед? Тогда мне надо показать ему, насколько я могу быть привлекательным и желанным. Чтобы у него крыша слетела, как только он увидел мое подтянутое, спортивное тело, член встал от одного моего многозначительного взгляда, подступил жар к лицу, когда он услышит мой горячий, хриплый голос. Я бросил все на свете и помчался в свою комнату, на ходу скидывая с себя домашние тапочки. Ворвавшись в спальню, я нетерпеливо открыл шкаф с одеждой, чуть не снося дверцы с петель, сгреб в охапку все вещи, бросил их на кровать и стал нервно перебирать каждую рубашку, мерять ее, смотреть, подходит ли она мне. Как назло, ничто не подчеркивало мою фигуру так, как я хотел: то слишком мешковатая, то слишком обтягивающая, то длинная, то короткая - ни одна из двадцати меня не устраивала, но, в конце концов, я остановился на винного цвета верхе, к которому подобрал прямые классические черные брюки. И тут меня осенило во второй раз: сейчас всего девять часов утра, а я наряжаюсь, как девчонка на первое свидание - за полдня до события. Неужели, для меня настолько важно, что подумает про меня этот Гарри? И кто вообще сказал, что мы идем именно к ним? В округе полно домов, в каждом из которых могут жить Стайлсы, так почему же я уверен, что мы пойдем именно к ним? Может, я просто хочу, чтобы этой семьей оказалась та, напротив? *** Луи взял два металлических ведра и решил для начала пойти к роднику, принести воды, пока с утра на улицах мало народу. Он шел, погружённый в себя, не обращал внимания ни на стайку гусей мирно щиплющих травку, ни на соседских ребятишек, гоняющих во дворе мяч, ни на пастуха, гнавшего с собаками стадо овец на пастбище. Казалось, ему нет ни до чего дела, парень лишь смотрел себе под ноги, лениво пиная от самого дома серый булыжник, но, дойдя до последнего перекрестка, выражение его лица сменилось - от ранее скучающей пофигистической мины не осталось и следа. Навстречу ему шли двое парней, одного из которых Томлинсон хорошо знал, а вот приятеля кудрявого соседа Луи видел впервые. Мальчишка не был именно красивым, он был милым, симпатичным, вся его внешность скорее указывала на чистый внутренний мир: большие искренние глаза голубого цвета, привлекательные черты лица, белокурые волосы, зализанные водой назад (насколько Луи понял, оттого, что два приятеля ходили вместе купаться), - парень определенно цеплял глаз, вот только было совершенно не понятно чем. Блондин отличался от рядом идущего друга - тот был горячим. Его белая футболка стала вся мокрая от стекающих с черных волос капель воды, а от вида просвечивающего торса и вставших коричневых сосков у Томлинсона поджались пальцы на ногах. Друг брюнета по-хозяйски положил руку юноше на талию, но тот, кажется, совсем не возражал - он лишь звонко и заразительно посмеялся, отвесив приятелю шуточный подзатыльник. Луи не мог на это спокойно смотреть. Он свернул на соседнюю проселочную дорогу, благодарный судьбе, что эти двое его не видели, так как были слишком заняты друг другом. От осознания последней мысли шатена снова бросило в жар. "Не обратил внимания, потому что был занят этим белокурым пидором!" - начал истерить Томлинсон. "Надо же, блять! Я тут, понимаешь, страдаю по нему со вчерашнего дня, а он, наверное, имеет этого ангелочка в его нежную попку! Кобель.". Не признать, что мальчик был хорош собой - соврать. В нем сочетались по-детски невинные черты и дьявольские навыки пикапа. Казалось, он может с абсолютно невинным видом наплести партнеру о смерти черепашки дедушки по линии двоюродной сводной кузины его матери, только для того, чтобы вызвать к себе жалость и, благодаря эмоциональному воздействию на растрогавшуюся жертву, ненароком затащить ее в постель. Во всяком случае, именно так выглядело сочетание дружеского смеха и совсем не приятельского поглаживания бедра. Блондинчик так и напрашивался, чтобы его обняли, поцеловали. И Томлинсон мог поклясться, что между этими двумя есть нечто большее, чем просто дружба. Или было. Луи слишком хорошо разбирался в людях, чтобы не разглядеть интерес мальчишки к его предмету обожания и не понять, что его сосед слишком слаб к чарам своего друга. Шатен почти видел, как ладонь кудрявого тянулась к скуле юноши, намереваясь ее нежно погладить, но в последний момент парень остановился и " в шутку" взлохматил прическу на светловолосой голове. Томлинсон видел это все, как в замедленной съемке, его сердце успело два раза остановиться, но потом снова завелось, как только юноша, так быстро завоевавший его сердце, предпочел взъерошить блондину волосы, вместо того, чтобы коснуться его губ своими губами. *** Остаток дня для Луи прошел неважно, зато работа в его руках спорилась - в ярости и обиде он выдрал на грядках сорняки, порой вырывая и полезные растения, потом немного успокоился, принялся за кусты и плющ у входных ворот, покрасил забор, а на ягоды у него уже не оставалось сил, поэтому парень постелил под куст длинное полотенце и долго-долго тряс ветки жимолости, пока все спелые темно-синие бусинки не попадали вниз. - Остались, значит, курицы, - заключил он, сминая в кулаке листочек с заданиями. Парень на ватных ногах, усталый, дошел до сарая, где его ждал мешок зерна, отсыпал немного в пластиковую емкость и отправился в курятник - выполнять последнее поручение. - Вот вы где, суки, заседаете, - недовольно проговорил он, глядя на петухов, - Спать мешают, пищу потребляют, а пользы никакой, засранцы, - с этими словами он пнул одного из них под зад, - Да, на, жри давай, сволочь, жри, блять. Цып-цып, блять. Еще ведь не жрет, скотина такая! - То же самое могу сказать про тебя, - Луи отвлек знакомый голос. - В смысле? - он обернулся и встретился взглядом с кудрявым парнем, сидящим на массивной ветке клена, перегибающейся через забор, который сегодня красил Томлинсон. - Ну, смотри: спать мешаешь, еду потребляешь, пользы нет, - ответил он, играясь с оторванным зеленым листком, - точно как эти птицы. - От меня есть польза, - возразил шатен, - я сегодня столько по дому сделал, сколько ни разу в жизни не делал, а не купался с мальчиками в озере, в отличие от некоторых. Кудрявый усмехнулся, спрыгивая с дерева: - Найл мой друг, а друзья иногда могут себе позволить развеяться. - он очаровательно улыбнулся, демонстрируя милые ямочки на щеках, - Мы так и не познакомились. Я Гарри, - он протянул ладонь Томлинсону. - Луи, - сухо ответил шатен, все же пожимая руку. На самом деле, он хотел ответить что-то вроде: "мне плевать" или "вряд ли я буду к тебе обращаться, но ты всегда можешь называть меня 'Хозяин'", но желание снова почувствовать тепло тела симпатичного соседа было сильнее, и парень не смог его контролировать. Хотя, внутренняя злость и ревность, смешанная с горькой обидой подначивала Томлинсона нагрубить в ответ и послать смелого салагу куда подальше, особенно после подобного нахального сравнения с петухами, Луи первый раз в жизни промолчал. Первый раз в жизни он не включил сарказм, не покрыл трехэтажным матом надерзившего ему собеседника. - Очень приятно, - натянуто-вежливо ответил Гарри. - Взаимно, - равнодушно бросил шатен, вытряхивая остатки зерна на насесты куриц. - Эмм... Вот еще что: мама просила передать, чтобы вы приходили пораньше, если сможете. И постарайся не вести себя, как последний козел, ладно? - Кто бы говорил, кудрявый баран, - тихо, чтобы тот не слышал, проворчал Томлинсон себе под нос, но это не укрылось от острого слуха брюнета. - Что, прости? - переспросил он. - Да ничего, - резко ответил Луи, - просто ты твердолобый, как баран: слова не скажи - пришпоришь к стенке и побьешь. Лучше сходи к психиатру, полечи нервы. - Это ты мне говоришь? Мне? - недоуменно вскинул бровь Гарри, тыкая пальцем себе в грудь, - А как по-твоему, должен был отреагировать адекватный человек? Погладить тебя по головке и сказать: " Молодец, Луиша, продолжай меня дальше оскорблять"?! Да если бы не мама, я б и на километр к тебе не приблизился. Просто давай на один день притворимся, что хорошо друг с другом ладим, я не хочу портить ей вечер. - Ишь ты, маменькин сыночек, - фыркнул Томлинсон, - вот кого в детстве по головке перегладили. - Да кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать? - вспылил кудрявый, на что Луи ответил, смело ухмыльнувшись: - Я разговариваю так, как считаю нужным, говорю, что думаю и в твоем разрешении не нуждаюсь. Гарри стоял минуту молча, прожигая взглядом нахального мальчишку. Но в этом взгляде не было злости, ярости, презрения. Он просто смотрел ему в глаза, отчего внутри Томлинсона все сжалось, и Луи стал чувствовать себя так паршиво, как никогда раньше - неведомое раньше чувство жгло его изнутри. Это была совесть, прогрызавшая себе путь на свободу. Упрятанная под толстым слоем ненависти к людям, восемнадцать лет скрывавшаяся где-то далеко-далеко, она медленно, но верно выбиралась наружу, как магнит, притягиваемая пронзительным взглядом невероятно зеленых глаз. Черствое, загрубевшее сердце, покрытое многочисленными заросшими рубцами постепенно размякало и начинало вяло биться, наращивая темп. К горлу подступил ком, а легкие напрочь отказались усваивать кислород, становилось душно, и Луи был благодарен своему мучителю, когда тот, наконец, прекратил пытки, опустив ресницы. - Просто сделай это ради меня, - попросил он, - и я обещаю, что не буду больше тебе попадаться на глаза. - Почему ты так об этом беспокоишься? - спросил Луи, - Это всего лишь ужин. - Ты все поймешь, как окажешься на месте, - печально вздохнул Гарри, - только пообещай мне, что не будешь ее расстраивать. Внутри Томлинсона шла борьба, словно ангел и демон сидели на его плечах и советовали, как поступить: вежливо согласиться или же грубо послать? Но Луи слишком долго был жестоким, чтобы разом измениться за один день: - А какая мне от этого выгода? - цинично спросил шатен. Стайлс совершенно не ожидал такого ответа, но быстро взял себя в руки: - Всего один вечер, и ты меня больше не увидишь. - предложил он, но Луи явно было этого мало: - Ты мне не очень-то и мешаешь, - ответил парень. - Ну, что ты хочешь? Я все сделаю. - Всплеснул руками Гарри, - В пределах разумного, конечно, - добавил он, заметив, как загорелись глаза Луи. - Хорошо, - загадочно улыбнулся Томлинсон, - Друг, - на этом слове он сделал акцент. Гарри одобрительно кивнул, убирая за ухо кудряшку: - Ну, я тогда, наверное, пойду - у тебя тут компания есть, - посмотрел он на куриц, - все что надо было передать, я передал, так что, встретимся за ужином. - попрощался он. - Конечно встретимся, куда я денусь, - постарался ответить Луи как можно дружелюбнее, но он настолько отвык говорить что-либо добрым тоном, что получалось у него не так уж и хорошо. Брюнет одним прыжком перепрыгнул невысокий крашеный забор и направился к себе домой, а Луи снова просто стоял и смотрел ему вслед, надеясь, что тот обернется. Но Стайлс, дойдя до входной двери снова не обратил на шатена никакого внимания. *** POV Луи: Зачем я ему снова нагрубил? Не мог держать язык за зубами? Зато теперь я точно знаю, что по собственной воле он никогда со мной не заговорит. А чего я еще ожидал? Чтобы он мне на шею бросился при первой же встрече? Обвился вокруг меня своими крепкими руками и не отпускал даже в туалет? Накинулся с поцелуями и букетами роз? Хотя, лучше не надо, на пыльцу у меня аллергия. Но тем не менее: я ему не нравлюсь. Я перебирал рубашки в поисках той, что отложил, стараясь изо всех сил перестать дергаться и нервничать по поводу Гарри. Наверное, я больной человек: постоянно отталкиваю того, кто мне нравится, а потом удивляюсь, почему Стайлс со мной не хочет общаться. Почему, черт возьми, он предпочитает мне того смазливого блондина? И почему, наконец, я не могу выбросить из головы этого кудрявого придурка, который постоянно дает мне достойный отпор? А что самое удивительное: чем стремительнее мы отдаляемся, тем больше я хочу с ним быть! Этот парень - единственное, чего я не получил в этой жизни, он как запретный плод, висящий высоко на ветке, до которого хочется дотянуться, сорвать и жадно высосать все соки. Именно поэтому я и хочу его еще больше. С детства играя в футбол, желание побеждать прочно укрепилось в моем сознании, и теперь, видя его, такого недоступного и своевольного, во мне просыпается спортивный интерес, азарт. Его хочется добиться, завоевать, подчинить.. Но этот гаденыш сам подчиняет меня, управляет мной одним лишь проникновенным, глубоким взглядом. Нуу, уж нет, так дело не пойдет! Я стою у зеркала, застегивая пуговицы на алого цвета рубашке. Может, оставить две верхние и пойти так? А что, по-моему, выглядит соблазнительно, даже ключицы видно, а как брюки хорошо сидят! Главное, чтобы не треснули, как обычно, на заднице. Волосы расчесаны, брови выщипаны (да, да, я их выщипываю, что такого?), белье кружевное надел (мало ли). Гарри должно понравиться. Во всяком случае, мне нравится. Да я б сам трахнул этого красавчика в зеркале. - Луи, ты скоро там? - окликнул дядя. - Одну минутку, - вру я, вертясь и рассматривая себя со всех сторон. - Твоя минута закончилась полчаса назад! - снова торопит меня он. - Лаадно, спускаюсь, - я подумал и решил расстегнуть третью пуговицу, после чего галопом рванул вниз. - Все, я готов, - оповещаю дядю Роберта. Он на мгновение хмурится и недовольно хмыкает: - Ты бы ещё её полностью распахнул, стриптизер начинающий, - с этими словами дядя указал на мою голую грудь, - Мы в гости идем, а не в публичный дом. Я покорно тянусь к воротнику и застегиваюсь. - Вот так-то лучше, - хвалит меня он и вручает малиновый пирог, а сам берет в руки запеченного гуся, - Это отдашь миссис Стайлс при встрече. Осторожно, он горячий! Я пропустил остаток нравоучительной речи мимо ушей, главное, что скоро я снова увижу Гарри, и на этот раз он от меня никуда не денется.