Чаша Мердэна

             Как и было оговорено, Тихий Харви с утра дожидался Дэна и Мередита в «Слепом монахе». Чтобы не привлекать к себе внимания завсегдатаев таверны, он изображал похмельного пьяницу и для убедительности игры приканчивал третью кружку пива. Ко времени появления своих парней — к полудню — он уже изрядно набрался, и было страшно представить, до какого состояния он бы дошёл, задержись они ещё на пару часов.       Дэн с Мередитом прошли в таверну и пообедали, делая вид, что с ним не знакомы. Харви, допив кружку и громко рыгнув, хлопнул ладонью по столу, нахлобучил замызганную шляпу, поднялся и нетвёрдой походкой покинул таверну. Мередит сдержал улыбку: игра хороша, но до идеальной не дотягивала — он догадался, что Харви не был пьян. Так в дальнейшем и оказалось. Когда они с Дэном, отобедав, вышли на улицу, то увидели, как тот неуклюже взобрался на лошадь и, чуть не вываливаясь из седла, направился на окраину Ремдала. Они не спеша последовали за ним. Выехав из города и углубившись в лес, где можно было не опасаться посторонних взглядов, Харви с Дэном спешились и дружески обнялись. Харви, не выказывая ни малейших признаков опьянения, радостно их приветствовал:       — Дэн! Мередит! Наконец-то! Мы прибыли в Ремдал вчера днём, а Брай с Рэем к тому времени подыскали отличное место для стоянки. Думаю, ты одобришь, Большой Дэн! Это заброшенный одинокий дом в лесу, миль десять отсюда. Поехали, сами посмотрите!       Весь путь до лагеря Харви с любопытством поглядывал на них и незаметно улыбался в усы: что-то изменилось в отношениях вожака и пленника, хотя на поверхностный взгляд казалось, что всё по-прежнему. Но Харви и сам был влюблён, поэтому себе подобных чувствовал за милю.              Старый дом оказался зловеще прекрасен: сложенный из тёмного камня, приземистый, под поросшей мхом черепичной крышей; мрачный, несмотря на окружающие его дикие заросли цветущего дельфиниума и разросшиеся кусты белых роз. Старые мшистые деревья укрывали его с трёх сторон, и только перед крыльцом дремучий лес отступал, размыкал свои тесные объятия, оставляя поляну изумрудной травы, уже изрядно вытоптанной ногами и копытами новых переселенцев. На вид дом казался добротным, построенным на века. Почему он остался без хозяина? Кто тут жил? Почему в отдалении от всех? Может быть, в нём произошло какое-нибудь страшное преступление — кровавое убийство, да не одно! И с тех пор неупокоенные души убиенных (в виде сгустков энергетической материи, конечно же) всё ещё бродят по дому, изгоняя глупых суеверных новосёлов из своего жилья.       Мередит нетерпеливо взирал на дом, переминаясь с больной ноги на здоровую, — ждал, когда Дэн поприветствует всех своих ребят, радостно бросившихся его обнимать, перекинется с ними парой слов и пройдёт внутрь, чтобы осмотреться и решить, останутся они тут или будут искать другое место для лагеря. Мередит не принимал участия в происходящей суете, стоял отстранённо, ни с кем не обнимался и не здоровался, лишь кивнул Полу и коротко сказал ему, что есть хорошие новости, о которых расскажет Дэн. Рыжий Рэй настолько демонстративно «не замечал» Мередита, отворачиваясь и смотря куда угодно, только не на него, что ненароком налетел и чуть не сбил его с ног. Мередит, нетвёрдо опиравшийся на больную ногу, наверняка бы упал, но сам же Рэй успел поддержать его, ухватив за бёдра, а если говорить точнее — прямо за ягодицы. Мередит не оценил заботы и отпихнул его от себя со словами: «Неуклюжий слепой болван!» Рэй свалился, ушиб зад, вскочил и, пылая щеками, обозвал Мередита ёбаной девкой. Мередит замахнулся кулаком с намерением увеличить прореху в его зубах, и опять бы случилась меж ними драка — не первая и не последняя, но стремительная рука Дэна перехватила запястье Мередита и сжала словно в тисках.       — Мередит! Рэй! Силы приложить некуда? Рэй, запас дров на твоей совести. Мередит, сегодня ты помогаешь с готовкой Майре.       Рэй злорадно гоготнул:       — Девке — девичий труд!       Дэн спокойно добавил:       — Завтра с готовкой помогает Рэй.       Когда недовольно пыхтящий Рыжий отошёл от них, Дэн опомнился, ослабил хватку на руке Мередита и незаметно погладил её, шепнув: «Прости». И без того руки Мередита были покрыты синяками по его, Дэна, вине.              Внутри дом предстал варварски разграбленным, а та мебель и прочая утварь, которую неведомые мерзавцы не пожелали забрать, была переломана, посуда перебита, каминная решётка погнута, полки сорваны, повсюду валялись обрывки тряпья, и всё это было покрыто пылью и листьями, залетевшими в разбитые окна.       Брай, сопровождавший Дэна и Мередита, пояснил:       — Мы не стали здесь прибираться, ведь не знали, одобришь ты это жильё или нет. Я бывал в этих местах лет пять назад, и тогда дом выглядел так же. Говорят, его хозяином был какой-то не то художник, не то музыкант… в общем, полоумный не от мира сего. Он женился на юной девице из соседней деревни, и в первую же ночь после венчания убил её прямо в постели. А потом и сам отправился к чертям, пырнув себя ножом в живот. — Брай хохотнул: — Наверное, вознегодовал, что новобрачная оказалась не девственницей, ведь все женщины сызмальства — хитрые шлюхи.       Майра, услышав речь Брая через окно, прокричала:       — А все мужчины до старости — глупые кобели!       Дэну дом понравился: сухо, крыша не протекала, пол не гнилой, камин есть. Нужно только прибраться, набить тюфяки сеном — и ночевать можно с полным комфортом. Харви сказал, что рядом бьёт чистый родник, а по словам Брая, где-то невдалеке должно быть лесное озеро. Вот только как быть с мрачной историей дома?.. Предрассудки, суеверия, страх… Видно же, что ребята прошлую ночь так и не ночевали в доме, а предпочли поставить палатку на поляне.       — Мне нравится этот дом. Но надо осмотреть ещё окрестности. Майра! Тебе нравится дом? — крикнул Дэн.       Майра заглянула в окно, отдуваясь и поправляя разлохмаченные волосы: большим ножом вместо серпа она вырезáла высокую траву около дома. Честно призналась:       — Очень нравится. Жуткий. Обожаю такое! Наверняка здесь бродят привидения тех несчастных! Надо будет поискать следы крови…       У Мередита вздрогнуло сердце: Майра озвучила его мысли!       Дэн вышел на крыльцо и обратился к остальным:       — Пол, Харви, Рэй! Вы согласны остаться в этом доме?       Харви и Рэй громко выразили согласие, а вот Пол смущённо промолчал: история со смертоубийством ужасала его. Брай подбодрил:       — Пол, спать будешь со мной. Привидения меня боятся и близко не подходят. Особенно когда я пьяный и от меня воняет, — самокритично добавил он.              Дэн в сопровождении Харви, Брая и хромающего Мередита сходил к роднику — ледяная вода по вкусу превосходила все воды, пробованные им до того. Потом они дошли до озера. Небольшое озеро, как и дом, было окружено древним лесом, имело мрачноватый вид, но вода в нём была прозрачная и тёплая — купаться в самый раз.       — Приберёмся, обустроим ночлег, а потом искупаться можно, — огласил планы Дэн.       Перед началом хозяйственных работ вся разбойничья компания собралась у костра. В честь встречи и в предвкушении новых дел они распивали бутылку превосходного солодового виски, украденную накануне, и горячо обсуждали новости, вычитанные в газете, которую привёз Дэн из Делшорка. Единогласно одобрили свершённую месть Иннсу, лишь Рэй пробурчал: дескать, какая же это месть, если люди думают, что причиной пожара стала молния? Но его никто не поддержал, все понимали, как удачно сложились обстоятельства, и хвалили Дэна, Мередита и Пола. Месть курам позабавила ребят. Майра радовалась больше всех: со старой ведьмой Берч у неё были какие-то свои распри. Она обнимала Мередита и Пола, называла их дорогими подружками, гладила по головам и обещала кормить «красавиц» самыми вкусными кусочками. Мередит шипел и сердито отстранялся от её объятий, а Пол терпел и, казалось, даже млел от женской ласки — он был сиротой, и ему редко доводилось испытывать прикосновения нежной руки. Новость о том, что Мередит объявлен преступником и похитителем золотого кубка, взбудоражила шайку. Одни поздравляли его с крещением, другие сочувствовали, а Брай хохотал: «Хромого барашка записали в похитители! Неуловимый разбойник-скрипач! О тебе будут слагать легенды, похититель королевских бриллиантов!» Мередит подумал, что в этих словах есть некая доля правды, и, возможно, когда-нибудь его личность удостоится легенд, но предпочёл промолчать и ещё разок приложиться к кружке с виски.              Воровать сено для тюфяков отправили Брая с Рэем. Брай знал эти места, а Рэй любил воровать. Майра с Харви ушли за дровами — нужно было готовить еду. Прибираться в доме остались Дэн с Мередитом и Полом.       Мередит с охотой помогал Дэну выносить тяжёлые обломки мебели, ничем не показывая, как больно ему наклоняться: низ живота и зад ныли тупой (приятной) болью. Вероятно, тело ещё нескоро забудет вчерашние валяния в стогу и резвые скáчки на лугу. К тому же после проклятой скалы побаливали руки, не говоря уж о ноге. Но Мередит категорически не желал показывать свою немощь. Он крепок и здоров! Он достоин быть разбойником, он достоин сильного Дэна.       Как Мередит ни скрывал греховной боли в заду, наблюдательный Пол заметил его неловкие болезненные движения: он и сам не раз испытывал подобное, ведь Брай нередко обходился с ним грубо, беря его покорное тело без должной подготовки. Неужели за те три дня, что Дэн оставался с Мередитом наедине, он вновь принудил его к соитию? Нет, Дэн не мог так поступить! Тот первый, «показательный» раз причинил Мередиту сильную боль, это видели и понимали все в их шайке, а Дэн, как никто другой, знал это лучше всех. Требовалось время, чтобы боль прошла, и только потом можно было пробовать снова… Прошло всего несколько дней — как же Дэн не сдержался? Он — такой надёжный, правильный, умный, честный… Не выдержал, не устоял, возжелал… Эти мысли неимоверно огорчили Пола: он очень уважал Дэна и успел подружиться с Мередитом. Вдобавок к этим переживаниям его внимательный взгляд заприметил на запястьях Мередита страшные синяки, когда у того ненароком задирались рукава, и окончательно впал в унылое разочарование.       Чтобы хоть как-то облегчить мучения Мередита, Пол заботливо помогал ему с приборкой, порою излишне настойчиво. Разумеется, эти наседкины хлопоты не остались незамеченными Дэном, и он беззлобно прикрикнул:       — Пол! Хватит опекать Мередита, он не больной!       Обычно мягкий и уступчивый Пол, и вправду ощутивший себя наседкой, отважно бросился на защиту своего долговязого птенца.       — Не больной?! И это говоришь ты, доктор? Я же вижу, как Мередиту больно! Ты над ним снова надругался! Я думал, ты не такой, как Брай! А ты ничем не лучше! — Пол чуть не плакал, крича на Дэна, и спиною закрывал Мередита.       Дэн, огорошенный незаслуженным позорным обвинением, растерялся, подбирая слова в свою защиту, но тут подала голос сама «жертва насилия».       — Дэнис не применял ко мне силы, не выдумывай.       Пол оглянулся на него и вскричал:       — Ты его защищаешь?! Он тебя запугал? Покажи свои руки! Он тебя связывал?       Мередит молча расстегнул манжет и высоко закатал рукав. Пол поражённо умолк, взирая на его руку, покрытую лилово-багровыми кровоподтёками от запястья и выше локтя.       — Боже… что это? За что он тебя так?.. — с ужасом проговорил Пол.       Мередит вопросительно взглянул на Дэна: можно ли рассказать? Дэн кивнул.       Услышав историю чудесного спасения на скале, Пол воспрянул духом: Мередит был слишком горд и не стал бы спасать своего обидчика. Значит, за те три дня никакого насилия не было, Мередит отдался Дэну добровольно. Может даже, не один раз. Наверное, они любят друг друга по-настоящему! Вон какими взглядами они обмениваются, когда думают, что их никто не видит! Ну а то, что у Мередита болит кое-какое место, так это понятно: Большой Дэн на то и большой. Осчастливленный чужим счастьем Пол принялся за уборку с удвоенным усердием.              Когда из гостиной выгребли весь мусор и листья, промели пол, то предсказуемо обнаружили пятно крови — большое, старое и засохшее, оно темнело у самого порога. Вмиг побледневший Пол пошёл проверить лошадей. Мередит, забыв про боль в животе и ноге, словно ищейка, взявшая след, с азартом осмотрел весь пол гостиной на предмет наличия других следов крови и не обнаружил их. Если верить слухам, пересказанным Браем, то хозяин дома убил себя ударом ножа в живот. Судя по одинокому пятну, он умер на месте.       — Дэн, насколько это легко — зарезаться самому?       Дэн пожал плечом.       — Думаю, что самому себе наносить удар труднее, чем другому. И это довольно-таки мучительная смерть. Видимо, и впрямь сумасшедший какой был. Жаль, свою юную жену загубил — невинную душу.       Мередит прошёл в комнату, соседнюю с гостиной, которая прежде явно служила спальней: стояла разломанная кровать, были вспороты подушки и распотрошён матрас, его шерстяная набивка валялась по всему дому. На клочках ткани матраса и подушки тоже были видны обильные следы крови. Дэн, стоя за спиной Мередита, тихо проговорил:       — Здесь он зарезал её, а потом зарезался сам.       Мередит сомневался.       — Кровь и на подушке, и на матрасе посередине. Он ударил её в живот, а потом перерезал ещё и горло?       — Если душевнобольной, то что с него взять? Ладно хоть не съел. А может, он перерезал ей горло, а потом, в ужасе от сотворённого, пырнул себя, упал на неё — отсюда и кровь на матрасе — затем из последних сил пополз к двери, да там и помер?       Мередит задумчиво чесал переносицу. Не сходится: пятен крови, ведущих от кровати к двери, не было. Вряд ли их кто-то потом замыл, ведь большое пятно оставалось нетронутым. Интересно бы порасспросить о произошедшей трагедии жителей здешних мест — тех, кто знал покойных. Судя по остаткам вполне современной мебели и посуды, это случилось не в столь давние времена — наверное, за несколько лет до того, как здесь побывал Брай.              Ко времени возвращения Брая и Рэя дом почти весь прибрали, а мусор сожгли. Майра вымыла полы и тщательно, с песком, затёрла пятно крови, подшучивая над бледным Полом и пугая его привидениями. Сена было привезено много, хватило плотно набить все тюфяки. Похоже, Брай с Рэем умудрились увязать чей-то небольшой стожок. Помимо сена, они также привезли двух кур и хороший топор.       Дэн, Брай и Харви продолжили обустраивать тёплый ночлег: нужно было прочистить дымоход камина от старого птичьего гнезда, починить разбитые окна и поправить перекосившуюся дверь. Рыжий Рэй, помня приказ Дэна, отправился с новым топором за дровами, а Мередиту пришлось кухарничать под руководством Майры. Ощипывая краденых птиц, он слушал её весёлые шутки про синих кур старухи Берч, игнорировал обращение «Мерри» и уклонялся от трепания кудрей. Майра чистила овощи и, блестя белыми зубами и карими глазами, радовалась новому месту, заброшенному дому, этим двум курам, красивому помощнику и его отнюдь не аристократической сноровке в ощипывании перьев. Причина её задорного настроения, скорее всего, заключалась в недавнем уединении с Харви, с которым они якобы ходили по дрова. Мередит задумался, сколько Майре лет, и как она оказалась в шайке разбойников, как вдруг она прекратила свою весёлую болтовню и серьёзно обратилась к нему:       — Мерри, милая, мне кажется или так и есть, что вы с Дэном не напрасно потратили прошедшие три дня? — Она подмигнула в ответ на удивлённо-смущённый взгляд Мередита и вкрадчиво предложила: — А хочешь, я тебе расскажу, какими ещё способами можно доставлять наслаждение мужчине?       Мередит, изначально не собиравшийся вести с ней разговоров, не сдержался и рявкнул:       — Не забывай, я тоже мужчина!       Майра покладисто согласилась:       — Да, я помню, девочка моя. У тебя красивый ротик с сочными губками, им можно пользоваться не только для поцелуев…       Она поднесла к своему рту длинную толстую морковь, чисткой которой была занята, и обхватила губами её тупой конец. Мередит заворожённо смотрел, как оранжевая морковь скользила во рту Майры: движения были теми самыми, любовными — плавными, глубокими, ритмичными… Майра же, видя, что целиком завладела вниманием ученика, вынула морковь изо рта, быстрыми ловкими движениями сделала на ней насечки ножом, обозначая венец головки и щелку уретры, и снова принялась обласкивать её губами и языком. Она то вбирала морковь в рот, втягивая щёки, то смачно облизывала навершие, то кончиком языка щекотала вырезанные бороздки, и под самый конец «любовного акта», совершая быстрые «фрикции», горлом изобразила глотки. Мередит, не отрывая широко раскрытых глаз от разыгрываемой пантомимы, тоже рефлекторно сглотнул и хрипловато поинтересовался:       — Глотать нужно обязательно?       Майра вытерла ладонью раскрасневшиеся мокрые губы, широко улыбнулась и пожала полуголым плечиком в съехавшей блузе.       — Не обязательно, можно и сплюнуть. Но если ты любишь его, разве побрезгуешь столь вкусным угощением?       Она сполоснула облизанную морковь в миске с водой и невозмутимо покрошила её в закипающую куриную похлёбку.              Мередит отмывал руки от куриной крови в холодной воде родника и думал о том, что преподала ему Майра. Он и раньше, по услышанным краем уха разговорам студентов, догадывался о существовании подобного вида любовных утех, но тогда он считал, что это слишком мерзко, гадко, непристойно. Нынче же он думал по-другому. Сейчас это тоже казалось непристойным, но вместе с тем необыкновенно волнующим, возбуждающим, запретным… Должно быть, эти ласки очень приятны, и вряд ли Дэн будет против. Вот только, не имея опыта, как бы не оконфузиться и, совершая действо в первый раз, не прикусить его большой орган. Нужно потренироваться… Мередит широко разинул рот и всунул три пальца — сложенных, как это делал Дэн, когда готовил его к соитию.       Вдруг за спиной раздалось хмыканье. Из-за своих увлекательных размышлений и журчания родника Мередит не услышал приближения Рэя. Тот положил топор, сбросил с плеч вязанку дров и, снова делая вид, что Мередита не существует, подошёл к роднику. Грубо задев его плечом, он зачерпнул в пригоршню воды и напился. Мередит подумал было помочь ему окунуться рыжей башкой в родник, но Рэй его опередил. Неожиданно он обхватил его за голову мокрыми руками, притянул к себе и впился в губы жадным поцелуем. По причине непомерного изумления, Мередит поначалу даже не воспротивился, отказываясь верить в нелепость происходящего. Рыжий сопляк его целует?! От губ Рэя пахло табаком, его язык настойчиво лез ему в рот, а тело давило, намереваясь опрокинуть на спину. Освободиться получилось не сразу, Рэй обладал не меньшей силой и дерзко целовал его, удерживая до тех пор, пока Мередит не сомкнул зубы на его губе. Встрёпанные, тяжело дышащие, с окровавленными губами, они расцепились, Мередит напоследок брыкнул Рэя и вскочил на ноги.       — Рыжий идиот! Что это было?! Тебя бревном пришибло?       Рэй тоже вскочил, сплюнул кровавую слюну и вытер губы тыльной стороной ладони. Лицо его раскраснелось, взгляд дико блестел. Срывающимся голосом он запальчиво выкрикнул:       — Сам идиот, раз ничего не понимаешь! А ещё умного из себя корчишь! — И чуть спокойнее добавил: — Ты же не любишь Дэна, да и он тебя — навряд ли! Что у вас было за эти дни? Он тебя ебал? Сколько раз? Ты ему даёшь, потому что он главарь?       Мередит всё ещё не понимал сути случившегося. Рэй что, ревнует Дэна к нему? …или его к Дэну? …или он задумал какую-то каверзу, чтобы посеять раздор между ним и Дэном? Последнее показалось более вероятным.       — Рыжий, если ты ещё хоть раз рискнёшь меня домогаться, тебя постигнет жестокая кара. Облысение и синяя кожа — это не самое страшное, что я могу тебе причинить.       Мередит отвернулся и пошёл к дому. Рэй вслед прокричал:       — Это потому что у меня зуба нет? Тебе противно со мною?!       «Мозгов у тебя нет!» Мередит плюнул в траву и ухмыльнулся. «…и часов». Он вернул свои часы на законное место — в карман жилета, и пристегнул цепочку к петле.              Густая похлёбка, сваренная в большом котелке из двух молодых откормленных кур, картофеля, лука и моркови, получилась необыкновенно вкусной и ароматной. Ребята уминали её вприкуску с хлебом, хвалили Майру и подставляли миски под добавку. Майра всегда готовила вкусно, этого у неё было не отнять.       Мередит ел, как и все, с аппетитом, и даже не брезговал кусочками побывавшей во рту Майры моркови. Рэй сидел напротив, тщательно прятал глаза от Мередита, осторожно подносил ложку к опухшей губе и обиженно отлаивался от Брая и Майры, строящих домыслы про его ранение. Дэн взглянул на часовую цепочку Мередита, затем вопросительно посмотрел ему в глаза, но тот недоумённо помотал головой и пожал плечами: дескать, откуда ему знать, где рыжий недоумок повредился.              После ужина решено было искупаться в озере, и первыми отправились Майра с Харви. Рэй тоже куда-то исчез — наверное, пошёл подсматривать за обнажённой Майрой. Дэн с Браем продолжили работу в доме и наконец-то смогли поправить перекошенную дверь: она стала закрываться, сохраняя тепло в натопленной гостиной. После возвращения мокрых и довольных купальщиков к озеру ушли Брай с Полом и вернувшимся печальным Рэем. Майра передала им мыло и полотенца и напутствовала:       — Рэй, растяпа! Если посмеешь снова утопить мыло — топись вслед за ним!       Когда-то ребята не стеснялись купаться и мыться все вместе, но с некоторых пор Майра с Харви стали отделяться, и теперь Дэн очень хорошо их понимал. Ему тоже хотелось почаще быть с Мередитом наедине, а уж в то время, когда их тела были обнажены, тем более.       Их очередь баламутить озеро наступила, когда уже стали опускаться поздние летние сумерки, все ребята вернулись и вновь собрались у костра. Майра сушила свои длинные пышные волосы, голый по пояс Брай в одиночку пил неведомо откуда взявшуюся бутылку вина и нарочно поигрывал литыми мышцами, соблазняя Майру. Харви рассказывал Полу, почему не надо бояться даже самых огромных сомов, а мокрый колючий Рэй понуро грыз куриную шейку, выловленную из остатков похлёбки.       Дэн предпочёл бы дождаться более позднего часа для купания, чтобы сполна насладиться долгожданным уединением с Мередитом и не опасаться при этом подсматриваний любопытного Рэя, но озеро было незнакомым, дно неизведанным, поэтому пришлось идти, пока не стемнело окончательно. Последовал ли за ними Рэй, осталось неизвестным: берега укрывались густыми зарослями деревьев и кустарника, в которых вряд ли возможно было рассмотреть его рыжую макушку.       К вечеру вода нагрелась словно то пряное вино, которое они пили в гостинице. И даже воздух казался дурманным, пропитанный смолой сосен, листом дикой смородины и горьковатой черёмухой. Упоительную тишину нарушало лишь редкое переквакивание дуэта лягушек и плеск мелкой рыбёшки. Мередит быстро разделся и с нетерпением ступил в воду: он обещал Дэну показать своё умение плавать! Изогнувшись узкой рыбкой, он нырнул в глубь озера. Дэн не спешил заходить в воду, раздевался медленно, растягивая волнующее ожидание единения с любимым. От созерцания нагого пловца, тело, натруженное за день хозяйственными делами, забыло об усталости и наполнилось желанием. Жаждалось выловить стремительную рыбку, прижать её — гибкую и трепыхающуюся — к себе, зацеловать прохладную мокрую кожу, вытягивая губами боль из синяков, а затем проникнуть пальцами в тугое тёплое нутро и ласкать, ласкать, ласкать… до стона, до дрожи, до мольбы… Забыть о собственном плотском удовольствии, доставляя наслаждение только ему… одному… своему…              Пол, полыхая ушами, зарылся в самую густую черёмуху и наблюдал за купающимися. Его сердце чуть не разорвалось от испуга, а затем чуть не остановилось от стыда, когда за его спиной зашуршало, и ему в компанию присоседилась Майра.       — Что, Полли, следишь за подружкой? — тихонько прошептала она. — Ну-ка, подвинься чуток, мне тоже надобно…       — Майра, я вовсе не слежу, мне просто нужно знать…       — Да-да, мне тоже нужно знать. Тсс-с…       Две пары горящих глаз уставились на обнажённых Дэна и Мередита, стоявших по колено в воде, забывших про мытьё и предавшихся ласкам. Майра, не отрывая взора от волнительной картины, собрала и завязала в узел на затылке мешающие обзору волосы, толкнула Пола в бок и удивлённым шёпотом спросила:       — Что у Мерри с руками? Дэн его связанным вёз?       — Нет, ты что. Мередит получил эти синяки, когда спасал Дэна, сорвавшегося со скалы.       Майра скосила подозрительный взгляд.       — Почему они не рассказали об этом нам всем, а только тебе?       Пол пожал плечом. Майра снова уставилась на любовную парочку и досадливо зашептала:       — Ну же, Дэн, не тяни… хватит ебать его пальцами… Мерри кончит, и ты останешься ни с чем. Давай, засовывай в него свой огромный член, выеби его, как в тот раз — чтоб три дня сидеть на заднице не мог. Эх, ну вот… как я и говорила.       Прижавшийся к Дэну Мередит задрожал, изогнулся в его руках, коротко вскрикнул и обмяк, положив мокрую голову ему на плечо. Дэн вынул из него пальцы, ласково огладил ягодицы и, удерживая его за них, стал плавно толкаться пахом ему в бедро.       Майра скептически шипела себе под нос:       — Дэн, ты не юный девственник, одним шорканьем не кончишь… Плевать, что Мерри обмяк, еби его… Чтобы в следующий раз он знал, что негоже кончать поперёд тебя…       Покрасневший до самой макушки Пол сглатывал слюну и мечтал уползти из этих кустов, провалиться сквозь землю, лишь бы сбежать от Майры, от возбуждающего запаха её кожи и волос, от её шеи в мягких завитках, от плеча в батистовой блузе… Но вместо побега Пол чуть сместился и заглянул вперёд, где под тонкой тканью чётко проступали острые холмики её грудей с розовыми нежными сосками, к которым однажды она позволила прикоснуться — в тот умопомрачительный единственный раз, когда открыла ему тайну плотской любви. Пол был влюблён. Влюблён сразу — так, как это бывает только у семнадцатилетних: единожды и навсегда. Увы… Вскорости к их шайке присоединился Харви — взрослый, сильный, надёжный, и Майра оказалась потеряна для юного Пола навсегда.       Уползти из кустов стало жизненной необходимостью: казалось, что налившийся член вот-вот лопнет, и Майра, конечно же, это увидит. Но Пол терпел, сжимался и ждал, когда Мередит хоть как-то проявит свою доброю волю, докажет, что отдаётся Дэну по собственному желанию, а не по принуждению.       Мередит словно услышал мысли страдающего Пола, поднял голову с плеча Дэна и подставил лицо под его поцелуи. А потом… потом случилось удивительное: Мередит скользнул вниз, опустился перед Дэном на колени и взял его возбуждённый член в рот. Слышно было, как Дэн пытался возражать, и было видно, как он не устоял перед соблазном.       Майра удовлетворённо кивала.       — Молодец, Мерри, девочка, вот так… Глубже не бери пока, а то подавишься… Язычком не забывай работать, и ручками, ручками ласкай его… Ой, я же тебе этого не показала… у моркови нет яичек…       Пол не успел изумиться её словам, как черёмуха за спиной снова зашуршала, и между ними влез Брай, раздвинув их своими широкими плечами и обдав запахом вина.       — Ну что тут? Я всё пропустил? Сколько раз Дэн выебал его?       Он старался шептать, но на пьяную голову у него это плохо получалось. Дэн оглянулся в их сторону, Брай крикнул ему:       — Не отвлекайся, Дэн! Тут никого нет! Только на том берегу Рэй душит своего гусака!              Как же приятно было спать в натопленном доме! Раскинув натруженные руки и усталые ноги, не кутаясь в одеяло, не прижимаясь к соседу в поисках тепла, не съёживаясь и не клацая зубами под утро.       Дэн смотрел в тёмный потолок, слушал сонное дыхание своих ребят, держал руку спящего Мередита на своей груди и думал. Мыслей было много и разных: тревожных, счастливых, хозяйственных, весёлых, сладострастных. Все мысли были о них и о нём. Прошедший день стал очередной вехой в их скитальческой жизни: они нашли новое пристанище, которое станет им домом на несколько недель, и они всё глубже погружались в жизнь вне закона.