Чаша Мердэна

             Поездка в Сент-Роуз оказалась плодотворной, несмотря на то что не удалось увидеть собственно цель поездки — Софию Драйден. Зато Дэну с Мередитом повезло услышать много интересного (и по большей части ненужного) про всех отпрысков барона, коих у него было четверо. Болтливый добродушный мясник, неторопливо отвешивая покупателям два фунта копчёного окорока, охотно делился с ними местными сплетнями о хозяине поместья и его семье.       — У малышки Агнес чудесный белый пони, отец подарил ей на именины, а привёз он его из самой Турции. Говорят, такие лошадки есть у всех детей тамошнего султана, а детей у него очень много, ведь басурмане имеют по несколько жён, да ещё и наложниц, кхе-кхе… Младший сын сэра Драйдена — Джошуа. Он поёт в церковном хоре на воскресных службах, у него прекрасный ангельский голос, но к несчастью, недавно стал ломаться. Епископ расстроен и надеется, что голос у мальчика сохранится. Старший сын — Теодор, очень умный юноша, учится не где-нибудь, а в самом Кембридже, он — гордость и надежда отца. Каникулы проводит в поместье, но даже тут он занят учёбой, всё время с книгами сидит.       Мередит стоял у прилавка и с вежливо-равнодушным видом внимал болтовне словоохотливого продавца. Украдкой он посматривал на Дэна, который, в отличие от него, слушал сплетни с неподдельным интересом, кивал головой и вставлял поощрительные междометия, тем самым подогревая говорливость собеседника. Мередит решил взять себе на вооружение этот метод — «метод пассивного выведывания информации». Оказывается, при общении с некоторыми людьми нужно только запастись терпением, и они всё расскажут сами.       Когда мясник дошёл в повествовании до Софии, Мередит напрягся, внешне продолжая изображать скуку.       — А вот старшая дочь София, увы, надежд не оправдала, ей двадцать семь лет, замуж она так и не вышла, нелюдимая, всё время проводит с лошадьми да на охоте. Разве же пристало дочери барона…       Дэн охотливо поддакнул:       — Да, странные увлечения для девицы благородного происхождения. А почему она не замужем? Не нашлось достойной партии для титулованной красавицы?       Продавец сдержанно рассмеялся.       — Титул-то титулом, а вот насчёт красавицы, это как сказать… Не совсем дурнушка, но и милой её не назвать: высокая, худая, нос крючком… Поговаривают, что и нрава она злобного, будто ведьма: лошадей дрессирует жестоко, собак бьёт, с прислугой зла. Правда, сам я редко вижу Софию, ко мне в лавку она не заходит, а что уж там говорят про неё люди…              Поместье барона Драйдена они нашли быстро: оно располагалось неподалёку от Сент-Роуз, с запада в него вела одна-единственная дорога — прямо через город. Мередит удовлетворённо отметил этот факт: пока всё сходилось. Спешившись, они обошли дом вокруг, скрываясь за деревьями, чтобы не попасться на глаза его обитателям. На земле удалось обнаружить множество отпечатков копыт лошади — той самой, в дорогих красивых подковах. Мередит, затянутый в корсет, поначалу приноравливался наклоняться по-дамски, не сгибая спины, но терпения не хватило, азарт победил, и он попросту встал на четвереньки, изучая следы. Достав из кармана лист бумаги с зарисовкой подковы с места, где двое всадников надругались над Майрой, он показал его Дэну. Не оставалось почти никаких сомнений, что София Драйден и есть тот самый второй насильник. Искать преждевременной встречи с жестокой преступницей они не стали, им было достаточно её описаний, как высокой, худой всадницы и охотницы. Дэн перестал колебаться и принял решение ловить насильников на приманку — застав обоих на месте преступления, не останется ни малейших сомнений в их виновности.              По возвращении в лагерь они встретили Брая, приехавшего из Фула с новостями из местных пабов. С помощью собранных сплетен окончательно сложилась география надругательств, совершённых всадниками в «новом сезоне». Разумеется, даже полиции не удалось бы выяснить все случаи до единого, ведь многие девушки никому не рассказывали о своём горе, а если кому и доверились, то слухи не пошли далеко. Однако полученных сведений хватило Мередиту для составления общей картины. Он пометил на карте крестиками все места преступлений, в том числе поставил крестик неподалёку от их лагеря, где насильники изувечили Майру.       Вечером, при свете свечей они с Дэном сидели в доме на полу, склонившись над картой, и строили предположения о местах следующих нападений. По всему выходило, что это должно было случиться севернее Ремдала и северо-западнее Сент-Роуз — в окрестностях Фула или Анста, как и думал вчера Мередит. Несмотря на то, что помимо этих городов на карте ещё оставались районы, примыкающие к поместью Брэдли и не отмеченные ни единым крестиком, Мередит не брал их в расчёт. Как показывали карта и слова Брая, неплохо знающего это графство, гористая и болотистая местности были скудно населены, а всадники охотились лишь там, где в изобилии водилась молодая дичь. В итоге, Дэн согласился с планом Мередита о размещении приманок на подъездах к Фулу и Ансту и сказал, что утром нужно съездить на место, осмотреть окрестности и составить маршруты следования повозок. Время вынуждало торопиться: насильники, блюдя свой дьявольский распорядок, должны были выйти на охоту в ближайшие дни. Мередит еле сдерживался от открытого проявления радости. Заниматься расследованием с Дэном оказалось здорово интересно! Чувствовалось, что у него есть задатки военного стратега, недаром отец Хоггарта был военным и прочил ту же карьеру сыну. Мередит с волнением предвкушал завтрашний день.       По случаю жаркого безветренного вечера бóльшая часть шайки в лице Брая, Пола, Харви и Рэя собралась ночевать у тлеющего костра, дым которого отпугивал комаров. Парни доедали оставшуюся с ужина похлёбку из крупы и копчёного окорока, обсуждали предстоящие дела и рассказывали страшные истории про ведьм. Брай смаковал кровожадные подробности, представляя, что он сотворит с мерзкой насильницей-аристократкой, когда она попадётся в его руки. В доме остались Дэн с Мередитом, размышляющие над картой, да спящая Майра, уставшая от шитья в неудобной лежачей позе — за вечер она успела смастерить на обеих юбках удобные незаметные карманы для револьверов. Мередит, ввиду духоты и отсутствия нежеланных зрителей, разоблачился, оставшись в одних кальсонах и корсете. На удивлённый вопрос Дэна он упрямо ответил: «Ты же сам приказал носить корсет, чтобы привыкнуть. Я ношу и привыкаю». Дэн не знал, что возразить. С одной стороны, ему было жалко Мередита, мучающегося полдня в тисках дамского белья, а с другой, его взору предстала столь дивная возбуждающая картина, что он малодушно предпочёл смолчать, лишь бы подольше её лицезреть. Фантазии, разбуженные днём при виде нежного соска и кружев, вспыхнули с новой силой. В неверном свечном освещении соски Мередита, виднеющиеся над верхом корсета, казались темнее, чем есть, будто бы кружево и впрямь расцарапало их. Дэн невольно облизнулся и сжал подрагивающие пальцы: в нём боролись заботливый доктор и страстный любовник. Кудри Мередита, золотящиеся в огне свечей, его длинная грациозная шея, обнажённые плечи и грудь, тонкая талия, затянутая в благородный шёлк корсета, и упругие бёдра под простым хлопком кальсон — всё это притягивало не только взгляд, но и руки. Дэн собрал волю в кулак и сосредоточился на деле. Трезво мыслить получилось лишь до момента, как Мередит склонился ниже над картой, волосы закрыли его лицо, и пред глазами Дэна предстала шея с трогательным завитком, милой родинкой и цепочкой хрупких позвонков. К лопаткам, ещё по-мальчишечьи острым, и плечу, подставленному под нос Дэна, невыносимо хотелось прикоснуться губами, огладить ладонями, убедиться, что атлáс белой кожи ощутимо нежнее, чем дорогой шёлк корсета. Боясь показаться несерьёзным в глазах Мередита, Дэн удержался от проявления чувств, распирающих его влюблённую душу, и плотнее сомкнул губы, унимая жажду поцелуев. Он стойко вытерпел до вынесения решения, продемонстрировал Мередиту свой военно-стратегический склад ума, а потом, оглянувшись на крепко спящую Майру, невинно предложил ему:       — Давай я ослаблю шнуровку, тебе дышать трудно. Повернись спиной.       Мередиту уже давно надоел корсет — в нём было тяжело дышать, жарко, бока болели, швы с непривычки натёрли кожу, но он не снимал его, испытывая себя на прочность, ведь в ближайшие дни ему предстояло не только провести в корсете много часов, но ещё и сразиться в нём с противником. Он послушался Дэна и, всё так же стоя коленями на полу, повернулся к нему спиной, подставляя шнуровку. Но вместо ожидаемого облегчения дыхания его талию обняли сильные руки, потянули назад и прижали к груди, жар которой чувствовался даже сквозь рубашку. Мередит не воспротивился, он соскучился по любимым объятиям и неуместно грезил о них всё то время, пока шёл «военный совет». Он крепче упёрся лопатками Дэну в грудь, запрокинул лицо вверх, тряхнул кудрями и потёрся щекой о его щёку, тем самым показывая свою расположенность к ласкам. Ладони Дэна огладили его тело, утянутое в корсет, и скользнули на голую грудь. Мередит распахнул губы от удовольствия, когда чуткие пальцы прикоснулись к его соскам. Дэн шепнул:       — Не больно? Кружево не натёрло?       Мередит помотал головой, лежащей на его плече.       — Нет, разве что немного.       Дэн смочил пальцы слюной и помассировал соски лёгкими движениями. Игриво нажав на затвердевшие вершинки, он снова обхватил Мередита за атласную талию, приподнял его и потянул к себе на бёдра.       — Иди ко мне поближе, садись сюда.       Усадив Мередита задом себе на пах, он покрыл поцелуями его шею и тугие завитки на затылке.       — Ты так приятно пахнешь… — Он вдыхал полной грудью аромат волос любимого. — Твоя кожа… волосы… Ты необыкновенный… восхитительный…       Мередит нежился, купаясь в волнах ласки и приятных слов; гнул шею, подставляя её под поцелуи, а ладонями поглаживал покрытые брюками бёдра Дэна. Ягодицами он чувствовал его нарастающее желание и, жаждая Дэна с не меньшей силой, дал ему об этом знать, перехватив его руки и положив на свой разгорячённый пах. Дэн понял просьбу, расстегнул его кальсоны, приспустил их и обхватил отвердевший член. Кончиком пальца, наощупь, он размазал по головке выступившие капли смазки и медленными протяжными движениями заскользил ладонью по шелковистой коже ствола. Ощутил, как по телу Мередита прошла дрожь возбуждения, как он шире раздвинул бёдра и плотнее усадил зад на его налившемся члене.       — Дэн, я хочу тебя в себе.       Дэн поцеловал его в плечо и прошептал:       — Тсс-с… Майра может проснуться. Нам нельзя пока… В ближайшие дни ты нужен здоровым, чтобы у тебя ничего не болело. Потерпи. Сделаем без боли, вот так…       Рука Дэна продолжила ласкать его член, другая рука вернулась к соскам, Мередит еле сдержал стон наслаждения и молча капитулировал. Не желая чувствовать себя безропотно сдавшимся, он принялся скользить задом по бёдрам Дэна, изображая любовные движения и представляя его внутри себя. Расстёгнутые кальсоны съехали на колени, обнажившиеся ягодицы упирались в твёрдый член Дэна — к недовольству Мередита, закрытый брюками. Он просунул руку себе под зад, нащупал застёжку и выпустил пленника на свободу. Бурно и громко дыша, сдерживая стоны, взмокшие от духоты и страсти, шлёпаясь влажной кожей о кожу, они исступлённо ласкали друг друга, приближаясь к пику удовольствия. Мередит, выгнувшись и задыхаясь в корсете, выплеснулся первым. Семя потекло по кулаку Дэна, брызнуло на пол, несколько капель попало на карту. Мередит размазал их босой ногой, сполз с Дэна, повернулся к нему лицом, наклонился и обхватил губами его член. Так, стоя на четвереньках, не удосужившись натянуть кальсоны на свой голый зад, он повторил и закрепил урок, преподанный Майрой. Дэн, отклонившись на локтях назад и ни на миг не отрывая опьянённого взгляда, смотрел на губы Мередита, растянутые вокруг своего толстого тёмного члена: плавно скользящие, доставляющие необычайное наслаждение, измазанные семенем, облизанные, смущённо улыбающиеся. Ошалевший от счастья, он не сдержался, грубо схватил Мередита, сжал в объятиях и зацеловал его с дикой жадностью и с великой благодарностью.       Вдруг за открытым окном, в тиши, раздались странные звуки: скрип, шорох, царапанье. Ещё более неожиданным оказался визг Майры. За окном послышался шум падения тела и невнятные чертыхания голосом Рэя. Дэн с Мередитом вмиг разомкнули объятия и вскочили на ноги, поддёргивая штаны. Майра закричала:       — Рыжий олух! Я чуть не сдохла от страха! Думала, что снова призрак явился!       Голос снаружи возмутился:       — А что я-то?! Это они ебутся так, что я чуть не сдох, пока ждал, когда Дэн засадит в него! А ничего и не было!       На крики прибежали остальные ребята. У Харви в руке даже поблёскивал нож. В потёмках они недоумённо уставились на растрёпанных Дэна и Мередита, Брай втянул ноздрями душный воздух и осклабился.       — Да вы ебались! Майра, что ты так поздно нас позвала?       За их спинами послышался недовольный голос Рэя:       — Они не ебались! Дэн ему дрочил, а этот у него сосал. Так не считается! А потом врут, что шесть раз ебались…       Ворчание Рэя удалилось, Дэн с деланной невозмутимостью поправил член, застегнул брюки и прикрыл своей спиной полуголого Мередита, пряча его от плотоядного взгляда Брая. Но тот уже успел разглядеть лакомого юнца.       — Барашек в корсете! Ну-ка, красотка, покажись!       Дэн не сдвинулся с места и лишь демонстративно выставил руку назад, преграждая путь Мередиту, вздумай тот послушаться Брая. Разумеется, Мередит не собирался ублажать взор наглого домогателя и, продолжая стоять за надёжной спиной Дэна, расстегнул крючки корсета, с облегчением снял его и бросил на пол у своих ног. Брай разочарованно ругнулся.       Дэн приказал:       — Идите все спать. Завтра нам предстоит рекогносцировка. — И, видя непонимание на лицах парней, пояснил: — На разведку поедем под Анст и Фул, осматривать местность и думать, на каких дорогах удобнее разместить приманки. Едут: Брай, Пол, Мередит и я. Харви, ты остаёшься, на твоей ответственности обе повозки и сено. Рэй, ты охраняешь Майру и заботишься о ней. Всё. Спокойной ночи всем.       Парни вышли из дома, а Дэн сердито воззрился на лежащую Майру, шальной блеск глаз которой был виден даже в сумраке.       — Ты не спала, ты притворялась?       Майра хмыкнула:       — Уснёшь с вами… Вы даже когда не ебётесь, а просто наедине воркуете, я уже мокнуть начинаю, смотря на вас. — Тут же, сменив похотливый тон на болезненный, она проговорила: — Ах, доктор, проверьте мои швы. Не разошлись ли, а то мало ли… от сырости такой… Я вся мокрая там…       Дэн не повёлся на хитрость пациентки, подал ей чистую прокипячённую тряпицу из тех, что были заготовлены для лечебных процедур, и строго выговорил:       — На, приложи сама, но не смей себя ласкать. У тебя хорошо заживает, не вреди. Всё, спи.       Не успев выйти из роли командира, он повернулся к Мередиту и приказал:       — Подотри пол, прибери свою одежду и пошли спать!       По голой спине Мередита прошла приятная дрожь, он склонил лохматую голову, чтобы скрыть улыбку, и смиренно произнёс:       — Слушаюсь, Большой Дэн.              Разведка прошла успешно. Окрестности Фула и Анста казались нарочно созданными для целей разбойников: дороги проходили через множество полей и лугов, где повозка с одинокой возницей была бы видна издалека, и через достаточное количество густых лесов, под покровом которых насильники обычно учиняли своё мерзкое дело. Мередит кропотливо зарисовывал планы следования повозок, помечал и подписывал ориентиры в виде деревень, отдельных построек, ручьёв и больших одиноких деревьев. Брошенный жребий решил, что повозка с Полом будет колесить на подъезде к Фулу, а повозка с Мередитом — около Анста. Шансы у обеих приманок были одинаковы, оба города располагались на равном удалении от поместья Брэдли. В случае, если в течение двух дней насильники не появятся, решено было поменять приманки местами, дабы повозки с «девицами» не примелькались местным жителям.       Отобедали четверо разведчиков в придорожной таверне, в целях конспирации разделившись на пары и делая вид, что незнакомы, а потом продолжили объезжать окрестности и составлять маршруты. В лагерь они вернулись только к ужину. На поляне перед домом стояли две простые крестьянские повозки, полные сена, а распряжённые лошади паслись рядом. Дэн с Мередитом и Браем осмотрели повозки и остались довольны: борта были невысокие — лежащая под сеном засада могла обозревать дорогу позади. Харви посетовал, что по лесному бездорожью повозки ехали тяжело, мешали кусты и поваленные деревья, которые приходилось объезжать. Дэн это предвидел. После ужина решено было заняться расчисткой выезда из леса.       Рэй, просидевший весь день в лагере и удручённый перспективой сидеть и дальше, пока все остальные будут ловить негодяев, жаждущий деятельного участия, схватил топор и, не дожидаясь ужинающих ребят, бросился чистить дорогу. Он успел вырубить несколько кустарников и принялся подрубать мешающее деревце, пока не подошёл жующий Дэн и не указал ему на ошибочность выбранного направления: проезд следовало расчищать в юго-восточном направлении, по кратчайшему пути к существующей дороге, а не в северо-восточном, где находились Анст и Фул. Раскрасневшийся от труда и стыда Рэй бросил топор и пошёл умываться к роднику. К работающим парням он присоединился через час, посчитав, что уже никто не помнит о его позорной оплошности.       Спать легли за полночь. Путь из леса был расчищен, пусть и не идеально, но повозки должны были выехать без особых затруднений.              Утро началось, как всегда, с завтрака у костра. Напряжение витало в разговорах, в мыслях, оно висело в воздухе. Этот день должен был стать первым или же, если повезёт, единственным в деле поимки титулованных насильников. В завершение завтрака Дэн разлил по кружкам крепкий чай и произнёс перед ребятами речь:       — Каждый из нас понимает, что ловля на приманку может не принести ожидаемых результатов. Шансы невелики, но они есть. Наш враг придерживается определённой тактики, мы её раскусили и уготовили ему засаду. Но мы не знаем точно, в каком месте и в какое время появятся всадники, мы действуем всего лишь с долей наибольшей вероятности. Наберёмся сил и терпения. Если нам не удастся поймать мерзавцев таким способом, придётся их выслеживать и казнить по одному. В любом случае, они не избегнут кары. Пол, Мередит, идите облачаться. Рэй, отведи лошадей на водопой и положи тюфяки на повозки, иначе мы отлежим бока на досках. Брай, проверь револьверы и остальное оружие. Харви, заготовь бутылки с водой и хлеб с сыром — обедать в таверне нам не придётся. Верёвки, кляпы тоже не забудьте.       Пол с Мередитом прошли в дом и под наблюдением Майры стали переодеваться. Оба волновались и горели предвкушением приключений. Они затянули друг на друге корсеты, надели блузы и юбки. С кальсонами вышла заминка: Майра настаивала, чтобы они их сняли, а парни не желали расставаться с последней частью мужского гардероба. Для разрешения спора позвали Дэна. Он выслушал аргументы обеих сторон и велел-таки снять штаны.       — Необходимо, чтобы оба всадника спешились, прежде чем мы могли на них напасть. Поэтому, Пол, Мередит, вам придётся играть девиц до того момента, как насильники повалят вас наземь и, удерживая, задерут юбку. Замешательство, которое они неизменно испытают, увидев под юбкой не то, что ожидали, сыграет нам на руку. Майра права. Оголяйте задницы!       Мередит с Полом беспрекословно подчинились: слова Дэна возымели действие. На ноги они натянули хлопчатые серые чулки, подвязали их под коленями тесьмой, надели туфли, застегнули жилетки. Формировать груди доверили умелым рукам Майры. Из старых лоскутов она сотворила правдоподобные холмики и с помощью нитки с иголкой закрепила их под жилетками — юношеские фигуры окончательно приобрели вид девичьих. Наматывать платки на головы также пришлось Майре, потому что у парней не получалось сделать это подобающим образом: то волосы не были видны совсем, то были видны излишне, выдавая короткие парнишечьи стрижки. В итоге, после колдовства Майры пред озабоченный взгляд Дэна предстали две миловидные стройные девушки с изящными талиями, с длинными, открытыми по ключицы шеями, с тонкими, не по-крестьянски интеллигентными личиками, нежно обрамлёнными волосами: тёмными кудрями у одной и белокурыми лёгкими прядями у другой. Дэн проверил надёжность держания платков на их головах, зачем-то пощупал груди и дал совет:       — При любом подозрении, что на вас кто-либо смотрит, не поднимайте лицо высоко, иначе будет виден кадык. Блюдите скромность, потупив взгляд. Колени тоже широко не раздвигайте. Не оглядывайтесь часто назад — назад будет смотреть засада, смотрите вперёд и по сторонам, но не слишком пристально, со скучающим видом.       Его слова прервал ввалившийся в дом Брай, держащий в руках два револьвера и верёвки.       — О чёрт! Хороши девки! — Восхищённым взором он осмотрел «девиц» и вынес заключение: — Я бы не догадался о подлоге, даже когда выебал! А что у вас под юбками?       Пол, зная неугомонность Брая, поднял подол и показал ему голень в чулке и голую коленку. Брай довольно хмыкнул и подал им по два куска верёвки.       — Спрячьте под юбкой, чтоб было под рукой, когда будем вязать знатных господ.       Мередит с Полом послушно повязали верёвки вместо подвязок на чулках. Револьверы они положили в карманы юбок, удобно расположенные с правых боков, и опробовали быстро вынимать. Оружие выскальзывало из карманов легко, но в то же время держалось в них надёжно, не грозя выпасть случайно. Майра знала толк не только в шитье, но и в пользовании оружием.       Подошли Харви и Рэй, исполнившие свои задания. Харви радостно одобрил внешний вид приманок, а Рэй презрительно скривил губы, при этом его карие глаза с любопытством шарили по фигуре Мередита.       Все детали предстоящего дела были оговорены не раз, но Дэн не преминул напомнить главное.       — Пленить врагов нужно живьём, мы обещали Майре дать возможность покарать их её собственной рукой. Надеюсь, что Браю, Харви и Полу не составит большого труда это проделать. Нам с Мередитом придётся чуть сложнее. В любом случае, допускается обезвреживание противника выстрелом по конечностям, то есть по рукам и ногам. Но имейте в виду, что нежелательно стрелять в лошадей, так как представляется затруднительным запрятать их трупы. Также запомните: когда насильники нападут на нашу приманку, засада должна показаться только после того, как те спешатся. Если поторопитесь, то враг может удрать верхом. Этого нельзя допустить ни в коем случае — стреляйте хоть в наездника, хоть в лошадь, но остановите непременно. Я уверен, что насильники не станут набрасываться на свою жертву посреди поля, а дождутся, когда она углубится в лес. В противном случае они будут вынуждены подхватить девицу на лошадь и увезти в укромное место. Это также недопустимо. Абсолютно. Стреляйте сразу.       Майра неожиданно всхлипнула и жалостливо заговорила:       — Да чёрт с этим обещанием, данным мне! Убивайте их на месте, не рискуйте своей жизнью! Дэн, возьми в подмогу Рэя — вам с Мерри вдвоём и впрямь тяжело придётся. Я одна тут посижу, зачем мне охранник?       Дэн не сдался.       — Нет, Майра, Рэй останется при тебе. Нам всем так будет спокойнее. Мы с Мередитом справимся, всё-таки мы мужчины.       Майра хотела возразить, но Дэн взглядом приказал ей молчать. Она вздохнула и, когда парни выходили из дома, незаметно осенила их крестным знамением. Пусть она грешница, и бог часто посылает ей тяжёлые испытания, но он обязан уберечь дорогих ей мужчин, отстаивающих правое дело.              Пока повозки с разбойниками выезжали из леса, пока они добирались до предместий Фула, как раз наступил полдень — планируемое время начала охоты на охотников. На развилке дорог Дэн и Харви, управляющие повозками, уступили места Мередиту и Полу, а сами зарылись в сено, предварительно разбудив спящего Брая. Зевающий Брай дал напутствие:       — Ну, с богом! Или с дьяволом! Один из них должен быть на нашей стороне! — Он тоже закопался в сено и оттуда выкрикнул: — Дэн, твой барашек столь хорош в девичьем обличье, что как бы тебе не пришлось отгонять от него насильников каждую милю!       Повозки разъехались в разные стороны: Пол направился к Фулу, Мередит поехал дальше — к Ансту. С погодой повезло: стоявшая в последние дни жара схлынула, небо украсилось высокими облаками, подул лёгкий ветерок. Дорога, словно равнинная река, текла ровно и гладко, плавно извиваясь среди жёлто-зелёных полей. В зреющих колосьях синели васильки, кое-где алели запоздалые маки, пели жаворонки и одуряюще громко стрекотали кузнечики. Мередит рассказывал Дэну, как в детстве занимался изучением и дрессировкой кузнечиков. Без жертв тогда, увы, не обошлось. А Дэн, удобно лежащий на тюфяке и прикрытый сеном по пояс, рассказывал, как, будучи восьмилетним, приручал дома крысу. Крыса оказалась умная: она брала приманку, предварительно убедившись, что Дэн вышел из комнаты. Если он подглядывал из-за угла, она не выходила из своего укрытия, поблёскивая оттуда глазками-бусинками. За несколько недель крыса привыкла к Дэну, угощалась в его присутствии, но близко не подпускала, разумеется. А потом она отблагодарила его… банкнотой в пять фунтов. Вернее, погрызенной половинкой, неизвестно где раздобытой, старой и вышедшей из употребления, но всё же радости Дэна не было предела. Больше крыса не появлялась, исчезла. Может, ушла жить в открывшийся по соседству бакалейный магазин или остепенилась, обзавелась семейством, а может, перебралась в порт, проникла на корабль и стала путешествовать по миру, ведь что в жизни может быть лучше путешествий, новых открытий и приключений? Мередит слушал рассказ и млел от тихого счастья: у них с Дэном было столько общих интересов и взглядов, с каждым прожитым днём они всё лучше узнавали и понимали друг друга. Никогда у Мередита не было кого-либо хоть чуть-чуть похожего на Дэна: ни в семье, ни в школе, ни в университете. Никто так не любил Мередита, никого так не любил Мередит.       При появлении на дороге людей Дэн прятался под сено, так же он поступал при въезде в деревни. Каждый встреченный на дороге всадник украдкой рассматривался двумя парами глаз, одна из которых бдительно следила из вороха сена. Прохожие не особо-то обращали внимание на скромно одетую девицу, управляющую пегой кобылой, запряжённой в повозку с сеном. Лишь некоторые парни подмигивали пригожей крестьянке, которая тут же смущалась и опускала лицо, пряча не девичье горло.       Первые три часа поездки не дали результатов. По настоянию Дэна Мередит остановился в перелеске у ручья, чтобы дать лошади напиться и отдохнуть. Сами они уселись на траву и отобедали скромными запасами. Скудность еды не умаляла романтичности момента. Будь у них вместо хлеба, сыра и воды паштет с хрустящей корочкой, нежнейшие бисквиты, фрукты и изысканное вино в бокалах, это не изменило бы атмосферы, не добавило бы отрады в переполненные счастьем души. Глаза сверкали любовью и без изысканных яств, губы улыбались без вина, сердца радовались без роскоши. Мередит сидел, сложив ноги по-турецки, из-под подола юбки виднелись ступни в серых чулках, а кожаные туфли стояли рядом на траве. Дэн представил картину, скрытую завесой юбки. Кровь прилила к паху. Вспомнилось ощущение нежной шелковистой кожи на гениталиях Мередита, тепло его упруго-мягкого нутра, ладони помнили его трепетную отзывчивость на ласку. Дэн запил свои воспоминания водой из бутылки и встал на ноги, чтобы размять тело, уставшее от лежания в засаде. Похотливые мысли нужно было оставить для более подходящего времени.       Послеобеденные три часа также не принесли улова. Что ж, это было вполне ожидаемо. Оставалась надежда, что искомые охотники клюнули на вторую приманку, но по прибытии в лагерь выяснилось, что засада у Фула тоже вернулась ни с чем. Неудачный первый день охоты не убавил боевого духа. Ребята понимали, что им предстоит нелёгкая утомительная работа, удачный результат которой им никто не гарантировал. Один только Рэй, измученный бездельем, ворчал о напрасно потраченном времени. При этом он нагло пялился на переодевающихся Пола и Мередита, выговаривал о непродуманности плана, за что и получил от уставшего Пола юбкой по шее.