Хёны, я вас люблю!

Пользователь Универсучка опубликовала кричащую запись: «Честно, я была удивлена, когда просмотрела вот это видео и фотографию. Я и не думала, что Чон Чонгук с факультета теории танца, учащийся на первом курсе, занимается такими постыдными делами! Блииин, а казался нормальным парнем, я даже закадрить его хотела:( А если верить кое-кому, то Чонгук ещё и парней уводит за деньги. Фу… теперь мерзко осознавать, что у кого-то с ним будет дуэт/постановка и придется касаться его. Буэ» — Это фотошоп, "сыщики" уже скинули оригинал в комментариях, а то видео скачено с убого порно-сайта с ужаснейшим качеством, поэтому только из-за прически вы имеете сходство, — объясняет блондин, выпивая последние капли сока. Чонгук чувствовал, что сплетня будет подобного рода, поэтому почти не удивлён, но он в замешательстве от фотошопа. Чонгук помнит ту пятницу, когда был одет в такое, но он не фотографировался, а значит, кто-то сфотографировал скрытно. За ним следят? Эта мысль нагоняет волнение. Незнание того, продолжают ли за ним наблюдать, или же оставили в покое, невольно заставляет глаза бегать по коридору. Сердце ускоряет биение, а дыхание учащается. Чон довольно быстро берет над сознанием контроль и приводит всё в порядок. Хотя бы снаружи. — А ты что подумал? Поверил? — Да не особо. — Потому что в курсе, что там сливают одну херню? — И это тоже. Чонгук просто качает головой, чуть покачивая ножками, и надевает наушники, продолжая прерванное дело. Правда, теперь полностью сконцентрироваться на музыке и умиротворённости её ритма не получается. У Чонгука, кажется, паранойя, раз теперь кажется, что к нему прикован взгляд. Он открывает глаза, но никому нет дела до него, кроме как одной компании подружаек и нескольких парней с ними. Чонгук ставит себе задачу быть внимательнее по пути домой. . . . Чонгук подходит к шкафчику, открывая дверцу. На внутренней стороне прикручено зеркало, в самом шкафу несколько полок и перегородка для вешалок. Он из формы переодевался в свою одежду, и, когда надевал обувь, его взгляд метнулся к зеркалу. Оно отражало угол коридора, и у Чона чуть сердце не остановилось, когда силуэт человека, а точнее ученицы, вдруг резко спрятался за стеной. В коридоре он один, а на факультете осталось от силы десять человек. Он, как и оставшиеся, задержался, чтобы отрабатывать движения и исправлять ошибки. Казалось бы, что его так трясёт, ведь это лишь хрупкая девчушка. Но ещё не понятно, на что эта с виду слабая особа способна, не так ли? Может при ней оружие, возможно, она неуравновешенная и имеет психические отклонения, а может, она следит за ним по заказу, или является киллером. Всё возможно. Поэтому парень собирается, но не максимально быстро, чтобы не выдать свою панику. Закрывает шкафчик и быстрым шагом направляется к выходу. Прощается с охранником, и как можно скорее покидает территорию учебного заведения. Оказавшись за воротами Чонгук до усрачки пугается, мелко подпрыгивает и вскрикивает. — Ты что орёшь? Я настолько страшный? Или… я же не зеркало, — Юнги отстраняется от кирпичной стены, подходя к младшему. Который, к слову, до сих пор не может успокоить своё сердцебиение и мелкую тряску во всем теле. — Очень смешно, хён, — спустя время парень приводит себя в норму и оборачивается. — Ты чего такой зашуганный? От бешеной фанатки бегаешь? — Гук ничего не отвечает, направляясь домой. — А ты что тут забыл? Только не говори, что пришёл встречать меня. Ну хён, ладно Чимин-хён — липучка, но ты-то… — Значит остальным можно с тобой наедине побыть, а мне ты запрещаешь? — Юнги скрещивает руки на груди. — Ааа. по этому поводу ты пришёл. Я, конечно, рад, но давай в следующий раз ты меня предупредишь, и мы выберем место получше? — Юнги кивает, после выставляет руку вперёд, ладошкой вверх. Чонгук непонимающе смотрит на этот жест. — Не тупи, Чонгук, — Мин закатывает глаза, дергая рукой. Гука осеняет, и он, немедля, кладёт свою, переплетая пальцы. Юнги, явно довольный собой, сжимает руку крепче. Пока они стоят на остановке, Юнги переписывается с Намджуном, а Чонгук смотрит на дорогу в сторону Университета с нахмуренными бровями. — Рассказывай, — брюнет повернулся, старший смотрит на него пронзительно, убирая телефон в карман. — Тебя что-то беспокоит, я же вижу, что ты весь дёрганный. — Да ничего столь ужасного. Просто, я стал звездой желтых новостей нашего факультета, — говорит спокойно, а дальше добавляет шепотом. — И у меня такое чувство, что за мной следят. — Слежка — это плохо, а особенно, когда ты один. — Да, спасибо, Юнги-хён. Я же раньше этого не знал, — с иронией произносит парень. — Прекрати, иначе я оставлю тебя здесь одного, — Мин интонацией выделяет последнее слово. — Во-первых, я не боюсь быть один. Во-вторых, не для того ты плелся сюда почти час, чтобы походить со мной от силы минут десять и бросить. — Умненький мальчик, — Юнги легко гладит донсена (прим.автора: только сейчас дошло, что можно использовать это обращение:|) по смолистым волосам, но секунду спустя снова принимает серьёзный вид. — Ты говоришь, что тебе это кажется, но это может и правда просто казаться. А что за новость? — Ну… Шлюхой выставили. — Оу. жестко. А что думают остальные? — Мин снова переплёл их пальцы. — Да какая разница? Некоторые не верят в этот долбанный высер, некоторые шепчутся. Честно, мне посрать, — младший снова посмотрел в ту сторону. — Правильно, не нужно зацикливаться на чужом мнении, — черноволосый свободной рукой треплет макушку брюнета. — Но ситуация паршивая, согласен, это обосновывает твою паранойю. Но насчёт сопровождения, я серьёзно. Ты, конечно, можешь и Чимина грохнуть, и хоть Намджуна, но не переоценивай себя. Ходи с сёстрами, ну, или можешь с вечера попросить нас. — Ты считаешь, что я не справлюсь? — всколыхнулся донсен, смотря на хёна так, будто тот его сильно оскорбил. — Да всё я знаю: ты и вдаришь, и яйца открутишь, — Юнги с нежностью хватает Чона за голову обеими руками, чуть наклоняя, и касается его лба своими губами. С такой же нежностью целует и левую сторону. Не убирая рук соединяет лбы. — Но для нас так будет спокойнее. Ты же не хочешь, чтобы хёны волновались, так? Чонгук не ожидал такой близости, поэтому немного в ступоре, а щёки становятся румяными. Когда он осмысливает вопрос, мелко кивает. — Отлично. Автобус приехал, как показалось Чону, спустя вечность, и они поехали к нему домой. Юнги сел рядом, вставил наушники и, закрыв глаза, облокотился на младшего. А тем временем Гук ещё больше путался в себе. Он не может выбрать. Не хочет. . . . Ён и Михва ушли гулять на весь день, оставив дом в полном распоряжении Чона. Парень рассчитывал на скучное времяпрепровождение в течение всего дня, но его спас от этого Сокджин. Написав утром, старший предложил встретиться, но позже Гук уговорил того приехать лучше в дом. Небо было затянуто густыми серыми облаками, в такую погоду Чонгуку никуда выходить из дома не хотелось, Ким согласился. Чонгук, сидя на диване, играет в приставку, на которую он с сестрами копили три месяца, иногда прерываясь, чтобы погладить Саймона и возобновить его расслабляющее мурчание. Раздается звон домофона и перед тем, как открыть дверь, Чон на всякий случай спрашивает. Убедившись, что это его жданный гость, брюнет открывает дверь. С лестничной площадки раздаются тяжёлые шаги, и Гук в душе радуется, потому что знает, что хён несёт пакеты с вкусностями. Менее, чем через минуту, Джин уже вваливается в квартиру, спешно ставя пакеты на пол, прикладывая руку на поясницу, а на его лице появляется гримаса боли. — Привет, хён, — поднимая один пакет с пола, Чон несёт его на кухню. Кажется, Саймон спрыгнул с дивана, судя по глухому звуку. Когда младший возвращается, Ким вовсю сюсюкается с котом, которому не нравится излишнее внимание. Терпение животного лопается, стоит только Сокджину подуть в его ушко. Он резко и громко шипит, лапой с когтями дотягиваясь до испугавшегося парня. Тот отпускает измученного Саймона со словами «от греха подальше». Сокджин любит еду почти больше всего на свете, поэтому накупил столько, что Чонгуку в подсознании стало плохо от предстоящей боли в животе вследствие переедания. Но ничего такого Чон не сказал. Всё-таки кушать он тоже любит. Гук проходил на приставке Outlast 2, а старший с интересом наблюдал, закидывая себе в рот воздушные шарики со вкусом сыра, иногда подкармливая и Чона. Когда у брюнета стали болеть глаза, они пошли пить чай. Чонгук не уверен, но, кажется, это то чувство, когда ты сидишь на кухне с мамой и просто с ней разговариваешь, а позже должен придти папа с работы, и всё будут ужинать. Такой казалось обстановка. От того, что Чонгук уже и не помнит, когда такое испытывал, колет лёгкие, но то, что он находится в компании Сокджина, и тот тоже чувствует эту теплую атмосферу, заставляет сердце наполниться нежность. Говорящий о чём-то Джин, резко замолкает и вдруг говорит: — У тебя красивые глаза, — Чонгук эти самые глаза в удивлении выпячивает, не ожидавший этих слов именно сейчас. Ким встает со стула, вплотную подходя к Гуку, наклоняется к лицу совсем близко, оставляя несколько миллиметров между губами. — Позволишь? И он позволяет. Позволяет чужому языку попасть в свой рот, позволяет поднять себя за бедра, позволяет посадить себя на столешницу. Позволяет сделать с собой всё, что вздумается.