Счастливый билет

      Когда Недиму исполнилось двенадцать, Дженк прокрался ночью в его комнату. Он боялся включать свет — если мама увидит, то сыну не поздоровится, — и старался издавать минимум шума. На лестнице он чуть не упал, когда босая нога соскользнула со ступеньки, но удержал равновесие. И сберег лакомство, спрятанное в многослойную цветную обертку.       Дверь комнаты предательски скрипнула, сердце мальчишки застучало в два раза быстрее. Но тень стремительно юркнула в детскую, не давая застать себя на месте преступления. Недим лежал на кровати, но не спал: слишком осознанным для ребёнка взглядом он изучал звездное небо за окном. — Братик, у меня не было денег на подарок, но посмотри, что я принес тебе. — Одна за другой слои фольги падали на пол, обнажая спрятанную вкусность — комната заполнилась ароматом корицы. — Это самые вкусные во всем Стамбуле булочки! А ещё я нашёл свечку. Если в день рождения загадать желание, оно обязательно сбудется! Честно-честно! Недим следил за движениями брата и улыбался, так искренне и нежно, как может улыбаться только маленький ребёнок. — Я загадаю, чтобы ты снова стал здоровым, а ты задуешь свечу. А потом я познакомлю тебя с моим другом, он теперь будет тебя защищать!       На миг в комнате зажёгся маленький теплый огонёк, отразившийся в блестящих от слез карих и лучащихся надеждой зелёных глазах. Секундой позже комната снова погрузилась в темноту ночного Стамбула.       Джемре задумчиво вертела телефон в руках, периодически поглядывая на светящийся экран: никаких уведомлений, оповещений и новостей. Она знала, что муж не позвонит и, скорее всего, даже не напишет, но все равно ждала хоть какой-нибудь весточки. И ненавидела ту детскую игрушку, из-за которой они поссорились днём.       За окном догорал закат, яркой хной затопив небо. Солнечный свет пробивался сквозь тюлевую занавеску и расстилался по спальне, цепляясь за торшер, кресла, журнальный столик и отдававшего честь солдатика. Джемре поднялась с кровати и взяла деревянную игрушку в руки. Темно-синяя краска мундира потрескалась, местами и вовсе откололась, черты лица стерлись, словно по ним прошлись растворителем, а неумело приклеенная нога шаталась.       Раздался одиночный звон. На экране телефона высветилось короткое сообщение: «Буду поздно, не жди».       Джемре потратила добрых полчаса на поиски тетради с песнями. Внушительных размеров альбом с кремовыми листами, исписанными каллиграфическим почерком — куплеты и припевы любимых композиций, — всегда путешествовал с хозяйкой. Именно там хранилась детская мечта о становлении певицей, именно там, между строк, жила её надежда на творческое будущее. Она перерыла все ящики в спальне, вытряхнула пристроившийся в шкафу чемодан, переворошила коробки из гардеробной, но сокровище так и не нашла. Джемре даже заявилась к сестре, с решительным намерением устроить допрос: младшая не раз умыкала её песенник, когда они жили ещё в деревне. Но Джерен лишь пожала плечами, ненадолго отвлекшись от наведения марафета и поглядывая на возмущенную сестру через отражение в зеркале. — Но я точно помню, что ты привезла его в Стамбул. Ты часто пела песни из этого альбома для… — Девушка резко осеклась, кисть в руке дернулась, оставляя на щеке жирную бронзовую полосу. — Все, сестра, не отвлекай меня. Через полчаса мы с Недимом встречаемся в кафе, а я до сих пор не собралась. И вообще, в этом доме должно быть место для ненужного хлама. Спроси у Нуртен.       Выходя из комнаты, Джемре еще раз окинула сестру пристальным взглядом. Её показалось, что лицо Джерен стало бледнее обычного, а глаза потухли, утратив привычные задиристые искорки. Она поговорит с ней, обязательно поговорит, только чуть позже.       После длительных поисков Нуртен, а потом и поисков ключей, Джемре наконец оказалась в небольшом помещении — комнатушке с невысоким потолком, в которой забит был каждый квадратный сантиметр. Под слоем пыли громоздились картонные коробки с надписями: «ненужное», «старые вещи», «хлам», «спальня». Девушка потянулась к широкой пластиковой коробке, новой на вид и без опознавательных знаков. Сквозь прозрачные стенки виднелись небрежно скомканные листы бумаги и что-то деревянное.       Джемре сдвинула крышку и начала осторожно перебирать помятые листы: счета об оплате, заметки Дженка по работе, списки дел, копии квартальных отчетов и бесконечные записи. Муж все свои размышления доверял бумаге: там она нашла список мест для возможного отдыха, обнаружила наброски подарков на день рождения сестры и оторванные от контекста идеи и переживания. Она могла прочитать каждую заметку — никто не упрекнул бы ее в удовлетворении любопытства, — но решительно отложила записи в сторону. Под ворохом бумаг были спрятаны фотографии. Дженк и Дамла, оба в домашней одежде за игрой в монополию. Улыбающийся Дженк с отцом и матерью в облачении выпускника и дипломом в руках. И они, муж с женой, спускающиеся по лестнице в облачении жениха и невесты и застигнутые врасплох. Джемре хватило одного взгляда, чтобы в сотый раз утвердиться в догадке: парень любил и пытался это скрыть, девушка была к нему безразлична. Фото последовало за бумагами. — Ах вот ты где! — На самом дне коробки Джемре отыскала заветный альбом и вытянула его на свет. Атласная книга потерлась и покрылась брызгами пятен, но ничуть не утратила своей ценности. — А это что такое?       На дне коробки спрятался маленький солдатик, ростом не больше пятнадцати сантиметров. Под налетом старины проклевывались качественные дорогие краски, через смазанные черты лица проблескивала воинская отвага. Джемре бережно сжала в руках песенник и вышла из комнаты. В кармане её платья нашёл приют отважный защитник. Когда муж приехал на обед, они устроились во дворе особняка. Легкий прохладный ветерок приятно трепал волосы и освежал мысли, а горячий травяной чай согревал тело и растапливал холод их странных отношений. После рассказов о работе, между мужем и женой повисла привычная тишина. Затянувшаяся пауза была нарушена вынырнувшей на свет деревянной игрушкой. В солнечный лучах облупившаяся краска заиграла новыми оттенками, солдат как будто ожил и предстал в былом блеске. Лицо Дженка побледнело. — Где ты взяла это? — Нашла в кладовке. — Дженк резко потянулся к игрушке и вырвал солдатика из рук девушки. Его пальцы, с силой сжимавшие хрупкое деревянное тельце, побелели. — Он принадлежал тебе? — Нет. — Муж сверлил глазами миниатюрного воина, погружаясь в воспоминания. — Я вообще собирался его выкинуть. Именно так и сделаю. — Рука парня взметнулась вверх, беря размах — солдат бросил жалобный взгляд на временную хозяйку. — Не смей! — Джемре перехватила руку мужа раньше, чем игрушка покинула пределы особняка и оказалась на оживленной улице. Воин спрятался в женской ладони. — Тебе обязательно лезть не в свое дело?! — Выкрикнул парень и попытался перехватить руку жены. Бессмысленное сражение закончилось, когда солдатик вновь опустился в карман её платья. — Это всего лишь игрушка, Дженк! — Девушка обхватила лицо мужа ладонями, но он сбросил её руки и отступил назад. — Да что с тобой такое?! Муж не ответил, только резко развернулся и направился к машине. — Ты сбегаешь, Дженк. — Прошептала Джемре, когда к уличному шуму и щебетанью птиц добавился визг тормозов. — Всегда сбегаешь, когда прошлое догоняет тебя.       Джемре проснулась, когда шероховатая ладонь коснулась её лица. Сквозь дымку приятного сна прорвался бархатный мужской голос, призывая покинуть просторы родного дома и вернуться в реальность. «Твой муж до противного заботлив, когда испытывает чувство вины», — пронеслась в голове назойливая мысль. — Я все еще обижена и зла. — Невнятно пробормотала девушка, но Дженк без труда различил лепет. — И вообще нам предстоит серьезный разговор. — Я устал, а ты хочешь спать. Серьезный разговор подождет до утра? — Нет. — Девушка мотнула головой и открыла глаза. Муж опустился на пол и коснулся ладонью её колена. На мгновение мысли в её голове спутались, но разум тут же вернул холодную рациональность. — Дженк Карачай, что это за сцена произошла днём? Рука парня потянулась к застывшему на столе дремавшему воину. Пальцы осторожно прошлись по потрепанному мундиру и остановились на сломанной ноге. Дженк тяжело вздохнул и поднял взгляд на жену. В нефритовых глазах плескалось сожаление с примесью вины. — Эту игрушку я подарил Недиму на его двенадцатый день рождения. Тогда у меня ещё не было своих карманных денег, и я упросил папу купить этого солдата за хорошую учёбу. Учитывая мои оценки, он согласился. — Взгляд снова опустился на маленького воина. — Недим уже тогда практически не двигался, и мне казалось, что если ему подарят такого солдата, он обязательно начнёт играть. Мне казалось… Что это придаст ему сил, и он справится с болезнью… Дженк устало прикрыл глаза и привалился к креслу. Рука Джемре коснулась его макушки — жест поддержки придал ему сил. — Я так виноват перед ним, Джемре… Из-за меня он выпал из окна и оказался в этом кресле. Из-за меня он все детство провел в заточении четырех стен. Из-за меня лишился нормальной жизни. Знаешь, я смотрел на него и… Мне нужно было всего лишь схватить его за руку, позвать родителей, сделать хоть что-то! А я не смог. — Голос оборвался, но после судорожного вдоха он зазвучал вновь. — Когда вспоминаю тот день, до сих пор слышу его крик у себя в голове. Он звал брата, который стоял рядом, стоял на расстоянии метра и мог помочь, мог спасти… Но этот маленький трус ничего не сделал. Иногда я так его ненавижу…       Джемре упустила тот момент, когда соскользнула с кресла на пол и оказалась напротив мужа. Упустила момент, когда заключила его в крепкие объятия и скорее почувствовала, чем услышала бешеный стук его сердца. Упустила момент, когда тонкие пальцы запутались в его жёстких волосах, периодически спускаясь к напряжённой шее. Она не знала, кому именно подарила приют: маленькому испуганному мальчишке, совершившему ошибку на всю жизнь, или взрослому мужчине, терзаемому бесконечным чувством вины. — Иногда я так себя ненавижу… — Прошептал он едва слышно, утопая в объятиях хрупкой девушки. — И хочу, чтобы то все закончилось… Не могу больше нести этот груз один… — Не говори, Дженк. — Руки Джемре спустились ниже — сквозь тонкую ткань рубашки пальцы чувствовали окаменевшие мышцы и каждый выпирающий позвонок. — Ты не один, больше не один.       Откатившийся в сторону деревянный солдатик с интересом наблюдал за своими хозяевами. Однажды ему дали наставление: защищать любой ценой больного мальчика. Мальчик вырос, встал на ноги и возмужал. А потом, во время спора с братом в порыве гнева выбросил игрушку из окна. Так отважный воин сломал ногу и вернулся к первому хозяину. Но у того уже была надежная защитница…