Счастливый билет

      Новый год благоухал мандаринами и свечами с коричным ароматом. Дженк частенько завороженно вдыхал цитрусовую свежесть и мечтательно переносился в праздничную таинственную атмосферу. В шесть, восемь, даже десять лет он с трепетом дожидался ночи, когда под праздничной ёлкой появятся обернутые в цветную фольгу подарки. Нетерпеливо барабанил ногами по кровати, обижаясь, что не может заснуть, подбегал к окну, надеясь, что небо наконец окрасится в светлые оттенки, и в томительном ожидании косился на часы. Наутро они с Недимом неслись наперегонки к «складу чудес», где после нетерпеливых поисков неизменно находили предметы мечтаний. Магия праздника исчезла в тот год, когда младший ранним утром остался в заточении четырех стен, а Дженк, выскользнув из детской, спустился к нарядному деревцу и, так и не прикоснувшись к подаркам, расплакался.       Джемре пробежалась кончиками пальцев по оголённой груди мужа, с интересом наблюдая за переменами в его лице. За последние недели она вывела формулу ответной реакции: сначала Дженк крепко жмурился, будто лёгкие прикосновения причиняли боль, но стоило Джемре произнести несколько успокаивающих и порой бессмысленных фраз, как его тело постепенно расслаблялось, а на лице появлялась тень виноватой улыбки. В этот раз её пальцы блуждали по разгоряченной коже, но словам не нарушали погруженное в тишину пространство спальни. Парень медленно развернулся и, перехватив ладонь жены, прижал её к груди, туда, где гулко билось о ребра его сердце. — Ты же знаешь, что оно принадлежит тебе? — Хрипло прошептал Карачай, поглаживая подушечкой большого пальца мягкую кожу её ладони. В голове с вечера звенели крики и оскорбления матери, заглушить поток негативных мыслей не получалось. — Даже так? — Брови Джемре изогнулись в наигранном удивлении: она никак не понимала, почему привычные утренние ласки превратились в серьезный разговор. — Да. Мое сердце, мои мысли, моя душа — это все принадлежит тебе без остатка. — Дженк, ты говоришь это так, будто я собираюсь от тебя сбежать, а я… — Девушка потянулась к мужу и запечатлела легкий поцелуй на его напряженном подбородке. — Никуда. — Еще один поцелуй, теперь уже на скуле. — Не собираюсь. — Пухлые губы коснулись мочки уха. — Уходить.       Джемре прекрасно понимала, насколько опасную игру она затеяла. Вначале она возмущалась, что каждое поддразнивание мужа заканчивалось разбросанной по комнате одеждой, баталией в постели и порцией синяков на её чувствительной коже и чередой свежих царапин на его спине. Постепенно она стала привыкать к его вспыльчивости и научилась вести более искусную игру: касаться носком туфли его ноги под столом во время семейного ужина, украдкой целовать в скулу, случайно нашептав пару не совсем приличных слов ему на ухо, запрокидывать голову и проводить кончиками пальцев по вытянутой шее в кафе, на миг прикрывая глаза от загадочного наслаждения. Джемре ловко управляла временем, оттягивая момент финальной битвы с мужем и, чем дольше ему приходилось терпеть, тем позднее они спускались на следующий день к завтраку. А иногда к обеду. Или ужину. — Папа снова будет ворчать, что мы пришли последними. — Прорычал Дженк, нависнув над женой и тут же припав к ее острым ключицам. — Плевать, мы заслужили медовый месяц. Джемре попыталась ответить или хотя бы пошутить, но мгновенное обострение всех органов чувств и взрыв наслаждения, к которым привели прикосновения мужа, полностью затуманили её сознание. Слова были лишними.       Дженк смущенно наблюдал за попытками жены закрасить тональным кремом бурое пятно, расплывшееся под левой ключицей. Низкий вырез черного кружевного платья оголил молочную кожу и лишь сильнее подчеркивал инородное пятно. — Дженк Карачай, назови мне три причины, по которым я не должна убивать тебя за это? — Пушистую губка из пудреницы в десятый раз пропорхала над грудью девушки. Парень лишь украдкой облизнул губы и отступил на шаг. Сейчас пантера в образе хрупкой дамы вполне могла искалечить за очередную попытку несанкционированного покушения на её тело. — Нет, ну что это?! — Полагаю, засос. — Пожал плечами Карачай, медленно отступая к двери. — Иногда такое случается, ну, знаешь, когда во время… — Дженк, ты мне еще про физиологию брака расскажи! — Возмутилась девушка, бросив испепеляющий взгляд на мужа. — Что мне с этим делать?! — Прикрыть платочком? — Парень задействовал все свое проворство, чтобы высказать предположение и скрыться за дверью, прежде чем в него полетела схваченная с кровати подушка.       И, пока Джемре воевала с полученными в ходе ночного сражения почетными знаками отличия, Дженк, насвистывая себе под нос весёлую мелодию, вальяжно спустился вниз. Перемены в комнате затронули почти каждый уголок гостиной: яркие гирлянды зависли под потолком, камин украсили декоративные носки, журнальный столик облачился в новогоднюю сервировку, но самым главным украшением стала нарядная раскидистая ель, утыкавшаяся верхушкой в потолок. Гул голосов только добавлял праздничных ноток в волшебный вечер: Джерен о чем-то увлеченно спорила с Недимом, господин Агях смущенно делился с госпожой Сехер воспоминаниями о непростых буднях былой молодости, Дамла терпеливо — видимо, в очередной раз, — давала Дживану советы о том, как правильно и под каким углом держать телефон, чтобы поздравительная открытка для её подписчиков выглядела безукоризненно и не добавляла инста-звёздочке лишних килограммов. Не хватало одного человека, но едва ли об этом кто-то, кроме Дамлы, сожалел. — Посмотрите-ка, мой лев, неужели ты наконец выбрался из своей берлоги? — Гулко рассмеялся глава семейства Карачай, похлопав сына по плечу. — Если так будет продолжаться, то мы скоро вообще забудем, как вы выглядите! — Папочка Агях, не переживайте. — В глазах Джерен блеснули озорные смешинки. — Вот увидите, их медовый месяц будет настолько плодотворным, что не пройдет и года, как в семье зазвучит детский смех. — Джерен! — Шикнула на дочь госпожа Серех, но румянец на щеках и легкая улыбка никак не сочетались с наигранным осуждением. — Интересно, кто из двух молодых семей порадует нас раньше? — Поддержал шутку господин Агях. Недим, который пристроился на подлокотнике кресла рядом с Джерен, усмехнулся и одарил жену очередным нежным взглядом. Ни от кого не скрылся румянец, крупными пятнами проступивший на её лице. — Порадует вас чем? — Растерянно спросила Джемре, осторожно спускаясь по лестнице. Узкое платье и высокие каблуки сковывали движения и требовали предельной концентрации. — Внуком, дорогая. — Непринужденно бросила младшая Карачай, запечатлев охватившее невестку смущение на фото. — Маленьким вкусным мальчиком, с твоим теплым добродушным взглядом и очаровательной улыбкой моего братца. Хотя, будь уверена, внучку мы встретим также радушно, как и юного наследника. — Мы учтем все пожелания. — Поспешил завершить обсуждение щекотливого вопроса Дженк, окинув жену тревожным взглядом: от него не скрылось как сильно побледнело её лицо после фразы Дамлы. С последней ступеньки он бережно подхватил девушку под руку, ухмыльнувшись выбору шейного платка — именно с него началась одна из самых запоминающихся ночей их медового периода. — Раз уже близится полночь, как насчёт распаковки подарков? — Не думала, что именно ты окажешься самым нетерпеливым! — Не рискуя испытывать судьбу, Дамла присела перед ёлкой и принялась перебирать многочисленные подарки. Ловко жонглируя золотыми, красными, зелеными, серебристыми свертками, она без труда перенаправляла их хозяевам и словно ребенок визжала, когда находила презент для себя. Когда Дженк обнаружил в руках увесистую коробку в коричневой обертке с крафтовой карточкой «Что подарить человеку, у которого есть всё?», он в нетерпении опустился на ковер — тонкая фольга под его пальцами превратилась в разодранные лоскуты. Он медлил и растягивал каждое движение, несмотря на напряженное дыхание жены, щекотавшее ухо.       Ласкал кончиками пальцев шершавый тканевый переплёт с золотым тиснением, размеренно переворачивал плотные страницы, читая историю их с Джемре семьи. Историю, запечатленную в снимках — а ведь о существовании некоторых он даже не подозревал! Дженк никогда не понимал, почему отец смущался и — сам Агях Карачай! — опускал голову, перехватывая взгляды молодожён, но, наблюдая за людьми на снимках ответ всплыл на поверхность — они прилюдно нарушали все возможные границы интимности. Парень знал, что никто не раскроет тайны вклеенных в альбом фотографий: никто не догадается, что первое фото из Болу окончилось поцелуем, что после после фотоотчета о приготовлении пирога, они оба потом отмывались от вязкой шоколадной пасты, что фото с невинной улыбкой жены, которую он запечатлел в отражении зеркала, продолжилось марафоном томительных ласк и поцелуев. Дженк добрел до последней заполненной страницы — там он обнаружил пустой лист и лаконичную подпись: «Когда узнали саму радостную новость». Так вот почему она так побледнела после слов Дамлы! Парень был уверен, что улыбается. Как ребёнок, которому подарили заветный подарок. — Папочка Агях, запомните мои слова, в этом доме точно скоро появится малыш! — Громко воскликнула Джерен, вырывая Карачая из мечтательных грёз. Фраза была лишена злобы или зависти, только в этот раз шутка не удалась: лёгкое чувство тоски читалось во взгляде, который невестка семьи Карачай тут же перевела на полыхающие в камине языки электрического пламени. Не скрылось от семьи и то, как Недим ласково приобнял жену за плечи и поцеловал в макушку. — И все наконец будут счастливы…       Дженк нервно вздрогнул, когда за окном раздался первый взрыв салюта. Один за другим, оглушительные залпы разрывали ночь и щедро сбрызгивали небесное полотно яркими блестками. Где-то вдалеке слышались радостные выкрики прохожих, высыпавших семьями на улицы Стамбула. Дженк почувствовал, как рука жены крепко обвилась вокруг его запястья, и он, одурманенный чарами, безвольно последовал за девушкой во двор. Только оказавшись под открытым небом, он пригляделся к родным лицам и заметил, что тыльной стороной ладони Джерен небрежно смахнула побежавшие по щекам слезы. — Счастье… — Она даже не развернулась, лишь плотнее прижалась к груди мужа и спряталась в кольце его рук. — Оно очень хрупкое. Так легко ломается…       Из-за шума вокруг, Дженк не был уверен, что правильно расслышал адресованное ему послание. Но почему-то впервые за долгое время он снова ощутил нарастающую в груди тревогу и липкие щупальца страха, жадно охватившие его сердце. Он даже не подозревал, насколько пророческими окажутся слова невестки.