***
Музыка звучит всё отчётливее и громче по мере того, как Хината в сопровождении Тен-Тен, спускается по широкой, украшенной цветами и шёлковыми лентами, лестнице. Итачи терпеливо ждёт жену внизу, рассматривая её так жадно и пристально, что табуны мурашек проходятся по плечам, уходя вниз по позвоночнику, непроизвольно заставляя мелко вздрагивать. У неё непривычно яркий макияж, привлекающий внимание к необыкновенному оттенку глаз, и делая их ещё больше и ярче. Едва тронутые бесцветной помадой губы, взволнованно приоткрыты. Хинате кажется, что ещё до того, как последняя ступенька остаётся позади, и Итачи осторожно касается губами её кисти, музыка затихает, а все вокруг смотрят только на них. Но потом в толпе она замечает отца, а звуки возвращаются так же быстро, как и исчезали. Ханнаби тоже здесь. Она стоит, крепко ухватившись обеими руками за ладонь Хиаши, и нетерпеливо переминается с ноги на ногу, ожидая, пока Лорд Хьюга закончит разговор с высоким седоволосый мужчиной в чёрном костюме, и закрывающей нижнюю половину лица, плотной тканевой маской, которая, вопреки ожиданиям, похоже, не мешала ему говорить чётко и понятно. Хиаши был увлечен беседой до тех пор, пока Ханнаби, разглядывающая гостей, не увидела её, и не дёрнула отца за руку с громким восклицанием: «Смотри, папа, там Хината!» Теперь на них с Итачи и правда устремилось множество взглядов. Музыка резко оборвалась на высокой ноте, погружая огромный зал в секундную тишину, которая позже была нарушена шепотом. Новоявленная Учиха почувствовала себя неловко. Шепот превращался в гул, от которого начинало пульсировать в висках, а доносившиеся до её обострившегося слуха фразы разнились от уважительно-восхищенных, до откровенно насмешливых, а после - злых. Ханнаби всё же вырывает свою руку из ладони отца, и бежит к Хинате сквозь толпу, расталкивая гостей. Перешептывания вдруг становятся совершенно сторонними. Хината даже не замечает, как Итачи отпускает её и делает шаг назад, позволяя жене подхватить младшую сестру на руки и прижать к груди, обвившую её туловище руками и ногами, младшую Хьюга. Они стоят прижавшись неприлично долго, пока Хината не опускает девочку на пол, понимая, что за чуть больше, чем полторы недели, что они не виделись, Ханнаби кажется ей взрослее, выше и тяжелее, а подошедший Лорд Хьюга — осунувшимся и уставшим, постаревшим за столь короткий срок как минимум лет на пять. Хината кланяется ему, и отец, ответив ей поклоном, прижимает старшую дочь к груди так порывисто, что у новоявленной Учиха вырывается из груди вздох, и она утыкается родителю в грудь, стискивая ткань пиджака, и тихо признаётся, что скучала. Хоть и последние дни не осознавая, насколько это правда. Ей нужно взять себя в руки, поприветствовать гостей, принять поздравления, но Хината не в силах разжать пальцы и прекратить хвататься за пиджак отца, зная, что на этот раз, возможно, это их последняя встреча. Слёзы против воли застилают глаза, стекают по щекам обжигающими каплями и размывают макияж, но ей плевать. Она слишком долго воспринимала Хиаши как наставника и главу клана. Настолько долго, что перестала думать о нём как об отце. Она боялась его любви, и считала её незаслуженной из-за смерти матери, из-за того, что Ханнаби осталась без материнского тепла, и из-за того, что отец так и не услышал первый крик своего сына.***
После того, как Оно попыталась защитить её от Микото, ничего не предвещало беды, но срок родов пришёл, а мама так и не родила. Сначала никто не обратил на это внимания. Все решили, что врач ошибся в расчётах, но леди Хьюга жаловалась на недомогание всё чаще с того дня, как они вернулись от Учих, и Хиаши, забеспокоившись, отвёз жену в больницу. Там им и сообщили, что у Оно отслоилась плацента, и ребёнок, почти сформировавшийся маленький человечек в её чреве, просто умер, так и не появившись на свет. Тогда же леди Хьюга узнала, что больше не сможет родить. Отец с матерью вернулись с больницы другими людьми. Они были совершенно раздавлены, и то время, которое им понадобилось для осознания и принятия произошедшего, отдалили от них Хинату, и превратили некогда жизнерадостную малышку в тихую и одинокую девочку. Оно стала чаще болеть. Известие подкосило её настолько, что любое потрясение оканчивалось для Леди Хьюга больничной палатой. Отец же полностью погрузился в работу, и даже если у него и появлялось время на дочь, он тренировал её до полного изнеможения, игнорируя слёзы и усталость. Сейчас Хината понимала, что так он пытался уберечь её от поражения. Боялся, что она тоже может умереть… Но методы для четырёхлетней девочки были слишком жестоки. Ситуация поменялась только спустя десять лет, когда Оно с улыбкой сообщила тринадцатилетней дочери, что у той будет сестра. Хиаши будто оттаял. Он ходил вслед за женой, окутав её заботой и любовью. О Хинате снова забыли, но она, по привычке, уже не волновалась об этом. К сожалению, радость родителей продлилась недолго. Врачи наперебой твердили о том, что нужно избавиться от плода, иначе лорд рискует потерять и жену, и ребёнка, но Хиаши, как одержимый, твердил, что всё будет хорошо, а Оно была слишком слаба, чтобы что-то говорить. Она умерла в дождливую мартовскую ночь, но Ханнаби, к удивлению врачей и полной растерянности Хиаши, была жива. Девочка родилась полностью здоровой и крепкой, и вся забота о ней легла на плечи Хинаты, потому что отец был ошарашен смертью жены настолько, что даже не взглянул на ребёнка. Так и прошло ещё семь лет. Две одинокие дочери главы охотничьего клана и их полностью опустошенный, погруженный в бесконечную работу, отец, жили в одном доме, но словно чужие. Именно Хината была той, кто видел первые шаги и слышал первые слова Ханнаби. Поддерживал и утешал её до самого своего отъезда и сейчас ей было страшно из-за того, что сестра осталась одна, так же, как и Хината когда-то. Старшей Хьюга пришлось учиться справляться со своими проблемами в одиночестве, не показывая никому, насколько порой хотелось выть от тоски и тяжести. Однажды, пожаловавшись одной из служанок, Хината пожалела об этом, вызванная в тот же вечер в отцовский кабинет. Он жёстко напомнил дочери, что она его наследница, и не в праве казаться слабой перед кем-то, кто ниже по статусу. Хината покорно подчинилась и прекратила себя жалеть. Совсем. Теперь на её лице появлялась улыбка только при виде сестры. Прошло ещё два года с тех пор, как умерла мама, и в их дом приехал Неджи. Он был так же обозлён и искалечен, как и Хината, пожалуй, именно это и заставило их держаться вместе.***
Сейчас всё по другому. Хината болезненно вынырнула из воспоминаний, и с усилием вздохнув, разжала пальцы, выпуская отца из объятий. Ханнаби уже во всю общалась с Итачи, рассказывая что-то, что заставляло её мужа сдержанно улыбаться и местами кивать. Он мельком взглянул на жену и кивнул, когда она взглядом попросила время для того, чтобы привести себя в порядок, и вновь вернул всё своё внимание её сестре. Хината не стала искать Тен-Тен, вампирша сама догнала её возле комнаты, затем понимающе взглянула, и ничего не сказав, помогла подправить причёску и макияж. Хинате не хотелось возвращаться в зал. Она хотела закончить весь этот фарс, устроенный Орочимару, дабы проверить её выдержку… Нервы, увы, уже давно были ни к чёрту, и девушка предпочла бы прямо сейчас отправить всех гостей по домам и сделать то, к чему подводил этот вечер. — Леди, вам нехорошо? Хината вздрогнула. Она совсем забыла, что не одна, даже не смотря на то, что Такахаши стояла за её спиной, прикасалась к волосам, заново собирая причёску, и что-то тихо пела себе под нос. — Нет… Нет, всё хорошо. Я просто задумалась. — Резко поднявшись с банкетки и разгладив юбку, Хината взглянула на гувернантку, и произнесла уже гораздо спокойнее: — Пойдем. Нам нужно возвращаться. Такахаши только согласно кивнула, и последовала за ней в зал, где снова весело играла музыка.***
Итачи тут же её заметил. Он, как и обещал, позаботился о том, чтобы её отец и сестра были в безопасности. Учиха что-то обсуждал с лордом Хьюга, пока Ханнаби беззастенчиво донимала разговорами его младшего брата, откровенно не обращающего на девчёнку внимания, и высматривающего кого-то в толпе. Леди Учиха проследила за его взглядом, но не поняла, кого так пристально поедает глазами младший брат мужа. За спиной отца всё так же стоял седоволосый в маске. Вид у мужчины был отсутствующе-задумчивый, но то, как он дёрнулся, загородив собой спину Хиаши, говорило о его подготовке. Медленно подойдя к мужу, Хината кивнула, давая понять, что с ней всё хорошо, отвлекающе погладив Ханнаби по голове. Девочка тут же стала радостно что-то щебетать, на что Саске хмыкнул, и подхватив из подноса проходившего мимо слуги два бокала, направился в толпу. Бросив ему вслед заинтересованный взгляд, новоявленная Учиха подхватила сестру на руки, замечая, что Ханнаби и правда кажется тяжелее, несмотря на худобу. — А где брат Неджи? — Вертя головой, задала вопрос младшая Хьюга. — Он не смог прийти, милая. У него важное поручение. — Как жаль… Хината ласково улыбнулась сестре, и пообещала, что она увидит Неджи в другой раз. Музыка снова затихла. Хината обернулась, встретилась взглядом с Итачи, и отпустив сестру, позволила мужу приобнять себя за талию. — Леди и джентльмены, сегодня вы собрались здесь для того, чтобы почтить память Учихи Фугаку. Он решил уйти рядом с любимой, и сегодня я — Учиха Итачи, клянусь чтить наши законы, соблюдать порядок, сохранять честь и достоинство, как новый властитель этих земель. Присутствующие в зале притихли, слушая внимательно и настороженно. Были те, кто ободряюще улыбался молодому лорду, были и недовольные, но несколько лиц были откровенно злыми. Хината сильнее прижалась к мужу, и он в ответ сжал ладонью её бок. — Я также хочу официально заявить о последней воле Лорда Учиха. Семнадцать лет назад мой отец и лорд Хьюга заключили мир между нашими некогда недружественными кланами договор, а сегодня я объявляю вам, что Леди Хината навеки соединила кровавой клятвой наши семьи и судьбы, оказав мне великую честь, и став моей женой. К сожалению, отец не увидел этого, но лорд Джирайя провёл обряд. Все, кто присутствовал в зале знали, кто она. Знали, боялись и хотели её смерти… или пробуждения того, что скрыто, и чего она боится до дрожи. Хината почувствовала жгучую необходимость сказать хоть что-то, что даст присутствующим в зале вампирам и охотникам понять, она — не Кагуя, не монстр… Но сказать ей этого было не суждено. Из толпы, хлопая в ладоши, вышел Орочимару. Он улыбался, глядя прямо в глаза, чувствуя её страх и наслаждаясь им. — Надеюсь, мой лорд, говоря о соблюдении наших законов, вы не забыли объяснить Леди Хьюга о консумации вашей клятвы? Или же эта ночь - последняя, которую она проведет как человек? — Я изъявила желание остаться прежней. Сегодня на рассвете мы консумируем брак, дядя. Ваш лорд чтит древние законы. — Не без дрожи в голосе, но с достоинством, глядя вампиру в глаза, произнесла леди Учиха. — Я также клянусь чтить их, и уважать любое желание и решение супруга, как и он уважает мои. — Что же… — улыбка Орочимару стала походить на оскал, — я прослежу за этим. Хината выдержала его взгляд, но не могла не вздохнуть с облегчением, когда змей скрылся в толпе. — Это было сильно, девочка. Повернувшись на звук, охотница увидела подходящую к ней с улыбкой светловолосую женщину. Итачи, также обернувшийся, тут же склонился перед ней, и Хината последовала его примеру. — Ой, да бросьте! — Хохотнула блондинка. Она явно перебрала с вином, но это не остановило её от того, чтобы взять ещё бокал. — К чему все эти официозные расшаркивания, Ичи? Я знала ещё твою бабку, — расплёскивая вино, причитала она. Хината моргнула. На вид блондинка была не намного старше Итачи. Лицо женщины было привлекательным: карие глаза искрились весельем, фигура была такая, что не каждая молодая девушка могла бы похвастаться такими формами. При виде неё нельзя было даже подумать, что госпожа так долго живёт в этом мире. — Удивлена, да? — поймав на себе обескураженный взгляд, произнесла женщина. — Я знала Орочимару ещё мальцом. Мы практически выросли вместе. Я, он и Джирайя прошли вместе огонь и воду, потеряли многих друзей и родных… Ни для кого это не прошло бесследно. Но одни нашли в себе силы остаться на верной стороне, а другие мечутся, не зная что правильно, а что важно… Орочимару всегда был паршивцем, но он уважает силу и порядок. Не давайте ему ощутить, что вы где-то можете быть слабыми, иначе этот удав задушит, и проглотит вас целиком. — Тсунаде, надо же, ты не изменилась! Женщина обернулась на возглас, и увидев Джирайю, поднявшего вверх целую бутылку вина, отобранную у проходившего мимо слуги, махнула молодожёнам рукой, удаляясь по направлению к старому другу.