***
Карета стремительно мчалась в имение Щербатова, оставив позади гостеприимное поместье. Анна плотно вжималась в сидение, стараясь не думать о двух вещах — предателе Верестове и коварной Марии. Но ужасные мысли всё равно заполняли голову, отчего разразилась слабая мигрень. Она желала верить в то, что Муравьёв-Апостол позвал любовницу не для романтических объяснений, а лишь того, чтобы сказать — главная женщина в его жизни одна. Анна Бельская. Но и другие варианты душа не желала отбрасывать. В родном поместье было пусто. На вопрос барышни слуга ответил, что Анна Павловна изволила отбыть в гости к Трубецким, с которыми некогда была знакома. А Алексей Григорьевич и вовсе останется ночевать в городе. Такой случай нельзя было упускать. Закрывшись у себя в комнате, девушка извлекла на свет тот самый пергамент, от которого веяло нехорошим предзнаменованием. Развернув и изучив содержание, она испустила нервный вздох, схватившись рукой за шею. Трубецкой, Муравьёвы-Апостолы, Рылеев, Пестель и ещё тридцать человек по списку. Все те, кто участвовал в боях сражения с Наполеоном. Все те, кто прошёл по Европе, доказывая славу русского оружия. И теперь они числятся в разряде «заговорщики». По своей наивности Анна свято верила, что военный человек верен своей присяги. Что чувство долга для него превыше всего. И покушение на жизнь императора — самое страшное, на что он может осмелиться. И самое главное — она не верила, что в этих грязных делах замешан Сергей. Дрожащими пальцами она скомкала пергамент, мысленно осадив случайного знакомого за невежество. Спустившись вниз, она не скрепя сердцем отправила список в огонь, молча наблюдая за тем, как языки пламени уничтожают следы предполагаемого преступления. На секунду даже стало легче, отчего Анна смогла улыбнуться, но затем вновь впала в уныние. Мария. Она вновь вспомнила о ней. Это женщина была персональным кошмаром не только наяву, но и во снах. Глаза полные ярости. Холодный металл в голосе. Анна будто сквозь себя чувствовала, как это равнодушное существо прикасается к её жениху. Как целует его, жадно впиваясь в губы. Как разговаривает, сладко растягивая звуки. И от этого она почувствовала себя грязной. — Они не должны встретиться, — решила она про себя, смешивая кочергой остатки письма с копотью. Её шёпот был криком сердца. Криком души. Графин с водой опустел за считанные минуты. Глядя на его дно, Анна вдруг поймала себя на мысли, что никогда не чувствовала такую потребность в воде. Глоток был спасением от дурноты. Она поминутно поглядывала на часы, дожидаясь, когда те пробьют семь часов вечера. Пожалуй, самое лучшее время, когда можно ехать на встречу. На протяжении этих минут она нервно расхаживала по дому, потирая ладони. Волнение не отпускало. Оно лишь становилось сильнее. Когда стрелка достигла желанной отметки, Анна велела готовить экипаж, предварительно наказав Даше никому не сообщать об отъезде. Девчонка обещалась исполнить наказ, но её ответ не особо вселял доверие. Покинув особняк, Бельская велела ехать в тот самый сад, который был указан в письме. Кучер молча повиновался, разворачивая карету в нужное направление. Бедная девушка забилась в самый угол кареты, зябко кутаясь в любимый плащ. Она не думала о последствиях. Она вновь вступала в опасные игры с судьбой.***
Час езды прошёл в мучительном ожидании, и вот то самое место. Накинув капюшон плаща, барышня стремительно шла по центральной аллее, внимательно всматриваясь в лица прохожих. Даже несмотря на поздний вечер в саду было многолюдно. Благородные джентльмены, молоденькие барышни, дети. Однако среди них не было тех, кто интересовал Анну в первую очередь. Шаг за шагом, минута за минутой. Авантюра казалась бессмысленной и напрасной. Прохожие с удивлением смотрели на фигуру в плаще, которая металась из одной части сада в другую. Под сердцем затаился страх — они могут позвать полицейского. Он отведёт в участок, а завтра весь город узнает, что племянница генерала вновь блуждает в одиночестве. Время подходила к девятому часу. Вновь подул ветер, пробирая насквозь. Обойдя все возможные участки, Анна беспомощно прислонилась к столетнему дубу, ветки которого загораживали добрую часть дороги. Усталость и нервы сделали своё дело. Она больше не могла продолжать путь. Нужно было решаться: уйти или возобновить поиск. Чаша весов оказалась милосердной, избрав первый вариант. Нужно было уходить, но при первой возможности она должна объясниться с Сергеем и добиться желаемой правды. Немного успокоившись, Анна уже направилась в обратную сторону, но неожиданно позади раздались голоса. — Как давно вы вернулись в Петербург? Девушка резко обернулась. Она заметила их. Они были вдвоём. Устроившись на скамейке чуть подальше от дороги, Мария с ярым блеском в глазах смотрела на Сергея, нежно сжимая его ладонь. Молодой человек выглядел уставшим: бледность, мешки под глазами. Выражение лица говорило само за себя — он не слишком рад был этой встречи, несмотря на то, что сам же её и назначил. — Я и не уезжал, — ответил мужчина, оглядываясь по сторонам. — Срочные дела задержали меня здесь, поэтому отъезд был временно отложен. — Анна Николаевна знает? — с сарказмом осведомилась Ермакова. — Или вы даже её не соизволили предупредить? При этих словах Сергей несколько раз кашлянул, прикрывая кулаком рот. Умела же любовница бить по больному. Когда кашель прошёл, он ненадолго опустил голову, но затем, резко развернувшись, крепко схватил собеседницу за руки. — Не смейте бросать тень на Анну, — процедил он сквозь зубы, сжимая тонкие запястья. — Она не знает, потому что на то была моя воля. Есть вещи, которые могут пагубно отразиться на её здоровье, поэтому мне пришлось соврать про отъезд, дабы не волновать её. Остальное уже не ваше дело. Вам понятно? На его вопрос Ермакова лишь опять усмехнулась. Усмешка была её отличительной чертой в разговоре. — Боюсь, что на этот раз, Серёжа, ты так просто не заставишь меня молчать. — Он с удивлением отпрянул назад, выпуская красавицу из плена. — Та ночь оставила для нас очень глубокий след. Настолько глубокий, что его невозможно стереть. — Я помню, Мария. — Он по хозяйски поправил манжеты, словно собираясь с мыслями. — Но если вы надеетесь вызвать во мне каплю стыда или угрызение совести, то напрасно. Да, я не жалею о том, что произошло. Я признаю, что поддался порывам страсти, но, тем не менее, считаю, что пора поставить точку в наших отношениях. На этот раз окончательно. Лицо девушки заметно изменило оттенок, превратившись в матовую маску. Слова любимого прозвучали как гром среди ясного неба. Медленно она приложила руки к животу, плавно его поглаживая, медленно перебирая пальцами складки платья. Этот жест показался Бельской странным, но так и остался загадкой. — Вы для этого пригласили меня сюда? — Муравьёв-Апостол утвердительно кивнул. — Вы хотите сказать, что даже после недавних событий, вы всё равно расстаётесь со мной? — Снова кивок. — И вы вернётесь к своей невесте? — Какие бы вопросы вы не задавали, Мария, я на любые отвечу «Да». — Мужчина поднялся со скамьи, традиционно поправляя пояс со шпагой. Отойдя от девушки, он прижался к тому самому дубу, за которым стояла Анна. Которая впитывала его признание… в измене. — После того дня я много думал, много размышлял. И в очередной раз решил, что вы не та женщина, с которой хочу прожить остаток жизни. Сколько бы ни пытался найти в вас положительных качеств, столько и не нашёл. Поэтому будет лучше, если каждый из нас будет жить своей жизнью. Как говорится: «Жить, как раньше». — Как раньше уже не получится. — Выглянув чуть из-за дерева, Бельская нервно поджала губу, Мария осторожно подошла к Сергею, с нежностью кладя руки на грудь. Желание было раскрыть себя, но она вновь подавила соблазн, решив дождаться развязки. — Может быть, для вас это будет не важно, но я хочу, чтобы вы знали. — Черноглазая трепетно заглянула в глаза, крепко прижимаясь к телу мужчины. — Я ношу под сердцем ребёнка. — Что?! — Сергей резко вскрикнул. Глаза сверкнули холодной ненавистью. На шее задёргалась жилка. Мария медленно отошла назад, всё крепче прижимая к животу руки. Реакция подполковника её ничуть не испугала. Но вот он был далеко не в том состоянии, которое испытывает счастливый мужчина. — Как давно ты его носишь? — холодно осведомился он. — Уже месяц, — с улыбкой молвила будущая мамочка. — Кто же знал, что и тот первый раз обернётся для меня таким счастьем. Сергей был не в себе. Он с ужасом смотрел на неё и на то место, где билось крохотное сердечко. Всё казалось ему сном. Ужасным холодным сном. Он хотел, чтобы всё оказалась шуткой, но почему-то в словах Марии он чувствовал правду. — Я сожалею, — медленно произнёс он, делая шаг назад, — но даже в такой ситуации моё решение не поменяется. Простите, но, видимо, этот груз вам придётся нести без меня. Всё происходило словно в тумане. Он уходил с места свидания, не замечая ничего. Ни крики девушки, ни звук собственных шагов. Ни само чувство предательства перед малышом. И давно ли он стал таким бесчувственным? Поравнявшись с металлическими воротами сада, Сергей остановился, чувствуя, что за ним наблюдают. Повернув голову, он заметил знакомую фигурку в плаще, и под сердцем вновь больно кольнуло. Она всё слышала.