Две любви одного офицера

      Ярость и злость — два чувства, что соединились в сердце одного человека.       Опасное смешение, что мгновенно порабощает разум, заставляя раба слушать чувства, но никак не самого себя.       Группа заговорщиков давно растворилась в ночи, оставляя Его во власти чёрных мыслей. На предложение Пестеля в пособничестве Сергей ответил гордым отказом, объяснив, что свои грехи он будет искоренять сам. Единственная просьба, которую он передал полковнику в момент, когда товарищи тайно покидали особняк, заключалась в молчании. Никто не должен знать о том, что племянница генерала от инфантерии пострадала из-за слабости влюблённого в неё офицера.       Ей ни к чему порочить своё имя в глазах матери и светского общества.       Ведь одну боль из-за него она уже пережила. Он не вынесет, если очередная правда окончательно добьёт её.       Запах мая манил его к себе, желая наполнить лёгкие свежим воздухом. В его положении это было опасно — так просто выйти на крыльцо и насладиться жизнью. Но Сергей избрал другой путь, что мог укрыть от посторонних глаз. Скинув военное обмундирование и заперев дом, в котором скрывался ненавистный ему человек, он осторожно вышел на задний двор, откуда открывалась дорога к скверу.       Тот редкий случай, когда ему захотелось просто побыть наедине с природой.       Медленными шагами он шёл к берегу озера, в котором отражалась местная флора, луна, что вырисовывалась на безоблачном небе. Он шёл, не разбирая дороги, поминутно оглядываясь по сторонам, чтобы не попасть на глаза случайных прохожих. Но никто из местных жителей не пожелал окунуться в красоту весеннего пейзажа, и Сергею это было только в радость.       Добравшись до зарослей молодой травы, он с унынием опустился на холодную землю, соединяя руки в замок. Взгляд устремился в воду, замечая, как сорванные ветром листья плывут по зеркальной поверхности. Мужчина смотрел на диво природы и задавался одним единственным вопросом — как он мог впустить в свою жизнь столь безжалостного убийцу.       А главное — как он мог допустить того, что от рук ревнивой любовницы пострадает невинная девушка?       Столь значимые слова терзали душу прямо по кускам, пытаясь найти в ней ответ. Хоть малейшее объяснение. Но в итоге ответ оказался страшнее, нежели сам вопрос… .       Он сам подпустил её к ней…       Сам. С помощью проклятого букета кремовых роз…       Сергей понимал, что вина за содеянное зло лежит полностью на нём. Он не должен был так сильно доверять Марии, зная, что в порыве эмоций она не может контролировать себя.       Не должен, не должен…       Наивность — вот, что стало причиной трагедии. Пустая слепая наивность, но никак не знание о женской ревности.       Страшный стон вырвался из его уст, отчего он склонил голову, крепко сцепившись пальцами в волосы. Осознание, какой страшный грех он совершил по отношению к Анне, пришло только сейчас. Безжалостная боль пронзала сердце, отчего он стонал раненым зверем. Понимая, что ничто на свете не сможет смыть столь тяжкое преступление.       Сорвавшись с места, он стал ломать ветки кустарников, швырять камни в воду и просто кричать, выпуская душевные муки на волю. Боль, злость на самого себя — это всё, что осталось у него в эти злосчастные минуты.       Когда эмоции затихли, он уже лежал в кустах, бессмысленно смотря на небосвод. Как он чист и невинен. Но сколько грязных душ попадает туда, не получая желанного прощения.       Где-то вдалеке зажглась одинокая звезда. Мужчина слабо улыбнулся, расценив это как знак свыше.       — Всё будет хорошо, — подумал он про себя, подмигнув небесному созданию.       Выдохнув, Сергей поднялся с земли. Не избавившись от остатков грязной травы, он медленно направился к особняку.       Приближались часы, которые решали судьбу изменницы.       Он уже знал, что её ждёт.       Двери подвала находились с другой стороны здания. Пошарив под лестницей, где обычно хранился ключ, мужчина с немым выражением лица сорвал замок, «глотая» толстый слой пыли. В углу помещения горел канделябр, наполняя ярким светом столь мрачное подземелье. Переступив порог, мужчина посмотрел в центр «комнаты», и нервно сжал кулаки. На подстилке из соломы, со связанными руками, лежала девушка. Губы были разбиты в кровь, из носа текла сукровица. Время от времени слабо вздымалась грудь, что означало — пленница жива. Только немного ослаблена.       Несколько секунд Сергей просто смотрел на неё, но затем сел на табурет, что стоял возле старых корзин.       Внезапно на глаза попался подол платья девушки. Он был в пыли, но без следов крови, что в такие моменты могли бы свидетельствовать о потере дитя.       — Ты, однако, сильная, — прошипел он сквозь зубы, — настолько сильна, что даже плод не скинула.       Она ядовито усмехнулась, устремляя на него взор.       — А вы уже думали, что похоронили меня, Сергей Иванович? Но, как видите, вашим надеждам не суждено было сбыться.       При звуке своего имени Сергей передёрнулся. Эта женщина больше не заслуживала того, чтобы так к нему обращаться. Она больше ему не товарищ по общему делу, не любовница. Она стала для него чужой.       — Вы сделаете это сейчас? — Девушка нервно сглотнула слюну, мысленно начиная готовиться к неизбежному. — Если желаете, я могу отвернуться, чтобы вы не видели, как гаснет свет в глазах изменницы.       Мужчина со вздохом опустил голову. Как легкомысленны бывают те, кто вдохновился романами о приключениях, а затем мечтают пасть во имя какого-нибудь подвига. И если для мужчин такие мечты вполне естественны, то для женщин они скорее немыслимы. Особенно для таких, как графиня Ермакова.       Выдохнув, Сергей отошёл к двери, впуская в помещение немного воздуха. Несколько минут он смотрел на запылённую дорогу, прислушиваясь к стону девушки, но затем резко обернулся.       — Чья ты дочь, Мария? — осведомился он, подходя ближе, по привычке спрятав руки за спину. — Барина или дьявола? Человека или же зверя?       — Скорее ничья, — хрипло ответила девушка, не обращая на него внимания. — Я всю жизнь была сама по себе. Даже находясь в тайном обществе, я чувствовала себя одиночкой — никому ненужная, никому не интересная.       — Ненужная? — Сергей удивлённо вскинул брови. — А мне всегда казалось, что кавалеры вам дышать свободно не давали. Каждый раз вы танцевали на балах с очередным наследником миллионного состояния или же с гусаром, от которого у вас захватывало дух. Каждый раз вы вдохновляли их своими политическими убеждениями. Неужели вы и тогда чувствовали себя несчастной?       — Да, — кратко ответила Мария, чуть дёрнувшись. — Ведь я для них была всего лишь красивой статуей, которой можно вечно любоваться. Мне признавались в любви, но я понимала, что они это делают из уважения к заслугам моих родителей. Но никак не ко мне. И если быть откровенной, я иногда этим пользовалась, чтобы доказать свою преданность Вашим идеям, но в итоге сама оказалась по другую сторону заговора.       Он слабо усмехнулся, чуть опустив глаза.       — Надеюсь, вы не пытаетесь обвинить в этом меня?       — Не волнуйтесь, — ласково улыбнулась она, — всё что случилось, это моя вина. Ваша вина лишь в том, что однажды вы принесли в мою серую жизнь кусочек света. Заставили посмотреть меня на саму себя с другой стороны, и уверовать в то, что в моей жизни обязательно случится любовь. Как видите, Сергей Иванович, любовь в моей жизни случилась, но цвет её был далеко нерадостным.       Сергей слушал её, прислонившись к холодной стене. Слова бывшей фаворитки сейчас больше походили на заученный монолог, чем на истинное раскаяние. И в этом у него даже не было сомнений. Душа её до сих пор осталась чёрной, и даже в тревожные минуты перед смертью она не в силах очиститься.       — Почему вы не убили меня сразу? — осведомилась девушка после нескольких секунд молчания.       — Не смог, — был краткий ответ.       Она ядовито хмыкнула.       — Вы слабый человек, Сергей Иванович. Даже несмотря на ненависть, у вас не хватит сил, чтобы убить женщину. Потому что женщины в вашей жизни всегда играли главную роль.       — Не беспокойся — на тебя силы у меня ещё есть.       Он запустил руки в охапку соломы, что лежала на старых полках, и медленно извлёк оттуда припрятанный пистолет. При звуке щелчка Мария заметно поёжилась, но чувство гордости не позволило склонить головы.       — Ваш товарищ уже пытался погубить меня. — Сергей замер, чуть оторвавшись от находки. — Но ему не позволили — ведь несправедливо начинать революцию с пролитой крови.       Мария искоса смотрела ему в спину, пытаясь предположить — осмелится ли он закончить то, что начал ещё в гостиной, или же благородство всё же перевесит… ненависть.       — После того предательства я больше не вижу смысла оставлять тебя живой. К тому же мои товарищи полностью на моей стороне, ведь ты больше не член тайного общества, а обыкновенная женщина, что предала случайно подслушанные идеи. И поэтому мне ничего не стоит, чтобы избавиться от тебя так же, как от господина Верестова.       Мужчина уверенно поправил рукава, готовясь свершить возмездие, и медленно обернулся к пленнице, держа за спиной пистолет. Дрожа от внутреннего страха, она потихоньку согнула ноги, пытаясь спрятать от него живот. До сих пор она чувствовала себя в ответе за ту частичку, что жила под сердцем. За ту маленькую жизнь, что желала родиться на свет. Но поступок матери обрёк её на ужасный конец, о котором она не подозревает.       Глаза чуть прикрыты, руки болят от напряжения, а в голове срываются обрывками воспоминания.       Воспоминания о несчастной любви.       — Ответь мне на последний вопрос. — Девушка медленно открыла глаза, смотря в тёмный угол с различным хламом. — Зачем ты хотела убить её?       — Я хотела отомстить, — почти шёпотом ответила Мария. — Она украла моё счастье. Она разрушила мою жизнь. Она превратила меня в того чёрствого человека, который предал вас.       — Ты не права, — мягко ответил Муравьёв-Апостол. — Вины Анны Николаевны здесь нет. Ты была такой всегда, моя милая Машенька. И мне очень жаль, что своим коварством и завистью ты загубила жизнь не только себе, но и нашему малышу. И этот грех лежит на твоих хрупких плечах. Ты чувствуешь, как он сжимает тебя? Чувствуешь, как давит? Ещё секунда и тебе будет больно как никогда…       Она снова в очередной раз тяжело вздохнула, мысленно осознавая неизбежность конца. Со стороны послышался хруст соломы. Мария медленно обернулась, перед глазами было лишь дуло пистолета. По телу вновь пробежался холодок, и изменница полностью лишилась дара речи.       Палец постепенно стал отпускать крючок, готовясь предать изменницу чёрным облакам. Она мысленно молилась, чтобы это произошло быстро и без мучений. Умирать страшно, но ещё страшней умирать от руки любимого мужчины.       Ночь полностью овладела городом, готовясь скрыть ужас возмездия. Замерло всё: ветер, деревья, часы. И лишь сердце девушки в этот час стучало сильнее обычного.       — Это может показаться абсурдом, но мне тяжело это делать, — процедил Сергей сквозь зубы, смотря ей в глаза. — Ты носишь моё дитя, ты осчастливила меня когда-то мыслью, что если меня казнят, то я успею оставить наследника, что сможет довести наше дело до конца. Но я вынужден забрать у него жизнь, ибо этот ребёнок — плод предательницы.       Секунда возмездия постепенно приближалась, но в этот момент дверь подвала с шумом распахнулась, и из арки донёсся голос:       — Сергей Иванович, остановитесь…!