Эффект мотылька.

В «сто рентген» оружие отдавали не спроста. Были времена когда этого не делали, что приводило к частым прострелеваниям коленей и голов в частности. Для Мунлайта сдача оружия не было чем-то оскорбительным, и страшным. Он мог убить и голыми рукам если то потребуется. Люди были для него предсказуемыми и в общем то не шибко дальновидными. Вот вырадков зоны он опасался, и если бы оружие отбирали, скажем так, на территории болот. Вот тогда-то он, действительно бы паниковал. — Что такой задумчивый, Мунлайт? — Прохрипел вопрос из небольшого проема, где виднелась голова мужика караулящего стволы. Сталкер сначала не понял вопроса, и замер с протянутым ВАЛом. — Что? — Что говорю, неудачно на ходку сходил? — А, это. — Брюнет немного подумал. На его задумчивый вид уже не первой обращают внимание, за сегодня уже этот, вроде пятый, и это всего лишь от кардона до Ростка. И все это из-за сна, дурацкого, но… очень реалистичного сна. — Есть кое-что. — Чего так? — Мужик принял винтовку и продолжил слушать. — Да, никак не отпускает чувство этого… ммм… блядь де-жавью. — Дэ-жа? — Да это когда, чувствуешь, что все происходящее, когда-то уже было. — О, как. — Вот. И прикинь, я сон необычный видел, а сегодня днем, мужика из этого сна встретил. Он мне работу предлагал, деньги в перед давал… — Мун усмехнулся от собственных слов, представляя как сейчас по дурацкие себя ведет. — Ну, а ты что? Мунлайт посмотрел на собеседника, и нахмурился. В голове всплыли отрывки из сна, где его окружал туман, непроглядный и густой. И там был… — Слушай, а скажи-ка ты мне лучше… У-угрюмый случаем не здесь? — Простотой вопрос, а задать его было труднее чем дышать в противогазе и бежать. И почему-то зазвенело в ушах, вот секунда, и ему в лицо засмеются, скажут мол, Угрюмый та умер. — Угрюмый? Да, он вернулся час назад с ходки. Сталкер выдохнул. Звон прошел. Он поблагодарил мужчину и спустился в бар, где его встретил шумный, пока еще не очень пьяный гвалт. В нос ударил запах тушенки, варенной картошки и сушеной рыбы с сивухой. В животе сразу же заурчало, умирающим китом. Проигнорировав желания желудка, он решительно направился к лестнице, ведущей на второй этаж, по дороге оглядываясь в поисках Угрюмого. Он был где-то, наверняка в неприметном месте, как всегда. И вот протиснувшись через одну кучку вольников, с рвением обсуждавших очередную смерть Семецкого Муна окликнули. — Хей! Мунлайт, какими судьбами? — Не успел он оглядеться, как его потащили к одному столу, за которым сидели смутно знакомые ему лица. — Мы тут такое узнали, нужно твое, так сказать пока еще трезвое мнение. Его усадили между Горбатым и Карасем, последний в свою очередь был уже в зюзю. К такому состоянию шел и Кабан, безмерно поглощавший самогон местного разлива. М-да, так себе компания собралась. — Подумал сталкер, смотря на граненый стакан, который пододвинули в его сторону, и сразу же наполнили алкоголем. — Хотя, с другой стороны люди, как люди. — Джентльмены. — Мунлайт поднес стакан ко рту. — За ваше так сказать здоровье. — Пить, пить Мун любил очень. Ему нравилась легкость, которая обволакивала его тело после половины бутылки. На душе становилось хорошо, а мир казался таким светлым и веселым, что как бы он не старался бросить его хватало всего лишь на неделю. — Не налегай. — Постучав пальцем по столу, попросил сталкер с прозвищем Якорь, это был с виду суровый мужик, смахивающий на человека, который всю жизнь провел на море. К тому же, он щурил один глаз, к слову это мало давало сведений почему же, все-таки «Якорь». Вот Угрюмый, ясень пень, он угрюмый. Балагур улыбнулся в свою бородку и подпирев голову рукой стал вертеть стаканом, мол слушаю. — Тут вот что случилось. Один из сталкеров прибежал, часов так два назад, клянется что Бессмертного видел. — Ну. — Клянется, что тот назвался Семецким, ну и Салага проследил за ним, говорит интересно было. Так вот, через какое-то время человек этот, увидев на одной поляне слепых псов, сам к ним подошел и лег. Представляешь лег и позволил себя пожрать. Мун много баек слыхал про этого Семецкого. Он уже давно пожалел, что по пьяни, рассказал про то что они вместе в зону приехали. И теперь каждый кто фанатеет от этого бессмертного, не прочь надоедать ему. Как будто они письма друг дружку пишут. Не знал он этого человека, да — пили вместе, да — говорили. Но не более. Мунлайт тяжело вздохнул, пока компашка оспаривала пересказ того кому посчастливилось увидеть смерть Семецкого, он посмотрел в сторону где чуть ли не под лестницей, находился один стол. Там, совсем непримечательном месте, сидел мужчина, спокойно пьющий в одиночестве. От счастья Мун вскочил с места, чувство было такое что он увидел друга за которого был готов отдать жизнь — хотя на деле они были только знакомыми. В груди у Мунлайта защемило, откуда-то появилось ясное воспоминание, где он держит этого вечно угрюмого мужика на руках, мертвого. У него подкосились ноги. Кто-то даже поддержал его за плечо. Картина всплывшая в голове была настолько реалистичной, что он невольно подумал о помутнении рассудка. Сталкер сел закрывая лицо руками. На фоне он слышал голоса людей. Где-то смех. Говорили, что пить надо научившись этому. Кто-то предположил что водка паленая. В одно мгновение его собственные мысли заглушили все эти звуки. — Что это блядь такое! Когда его уже сильнее потрясли за плечо, в голове сорвалась какая-то ниточка. Сердце которое билось как бешенное об ребра, сбавило обороты. Все стало далеким, и осталось лишь острое желание подойти и поговорить с Угрюмым, начать какой-то диалог, который растянется, глупо конечно, но все же. Главное начать разговор, и понять что он жив, а образы всплывающие в голове всего лишь бред. Он сильно потер лицо, и натянув улыбку убрал руки. — Ух, вот это в голову жахнуло! — Он хлопнул по столу руками, и схватив стакан встал с места. — Эй, эй. — Начал Горбатый. — Ты куда, а Семецкий? Все уставились на сталкера не понимая что тот чудит, даже Карась сонно поднял голову. — Плевать я хотел на эту чувырлу, я его знать не знаю. В общем, я откланяюсь. Он пожал плечами, развернулся и потопал в глубь помещения, оставив мужчин в недоумении.