***
Ночь вступила в свои права вместе с закатом солнца и восходом на небосвод луны, тускло освещающей Вейл в это время суток. Устав от шума и возни в клубе, на небольшой балкончик вышел крупный мужчина, одетый в, если так можно выразиться, стандартный костюм бармена. Многие могли бы узнать в нём хозяина этого клуба, но лишь немногие узнают в этом мужчине того самого Джуниора, который вот уже несколько месяцев как завязал с криминалом. Ударил кремень, рождая сияющую звезду. Джуниор ловко поджёг сигарету, зажимаемую между зубов, и с наслаждением втянул в себя мерзкий и вредный дым. Плохая привычка, вредная. Он бы может и бросил, да вот сплошная нервотрёпка вынуждает, а спасение удаётся найти только в сигарете или стаканчике-другом. А уж из-за недавнего переполоха в Биконе и восточных районах Вейла нервотрёпки ещё прибавилось. Людям требуется отвлечься, расслабиться, и поэтому многие из них идут сюда. А ведь за ними попробуй уследи. Так и живёт старина Джуниор, разрываясь между домом и работой. Впрочем, ни для кого не будет странностью, что он вот уже неделю как ночует в клубе. В одной из «Випок» он умудрился организовать весьма уютный уголок. Внимание мужчины привлёк посторонний звук, который с недавнего времени ассоциируется у него лишь с проблемами. Рёв мощного движка разнёсся по улицам индустриального района, после чего из-за угла выехал байк. К величайшему облегчению Джуниора, не жёлтый. Мужчина не разбирался в мотоциклах, но конкретно эта модель показалась ему очень даже привлекательной. Особенно глаз цепляли ветвистые молнии на фоне тёмно-фиолетового топливного бака. К сожалению, не с его габаритами кататься на спортивных байках, поэтому оставалось лишь разочарованно выдохнуть очередное облачко дыма. Ну а незнакомец, чьего лица Джуниор не мог различить под затемнённым забралом шлема, этот самый шлем решил снять. Вот тут-то мужчина едва не подавился собственной сигаретой, когда незнакомец оказался очень даже знакомцем. Да, отпустил волосы, но рожа-то прежней осталась. Этого парня Джуниор узнал с первого взгляда, и от осознания, что посетить он решил именно его клуб, становилось как-то дурно. Впрочем, он всяко был поспокойнее той чокнутой блондинки, встречи с которой каждый раз едва не оборачиваются потерей потенциального потомства для Джуниора. — Говори сразу, что тебе нужно, и разойдёмся побыстрее, — Джуниор привлёк к себе внимание, выбросив окурок в сторону. Хоть он и опасался этого парня, давать перед ним слабину он точно не собирался. К тому же, у него в клубе ещё полсотни его ребят сидит, а также Мелани и Милша вернулись из отпуска. — Я с миром, мужик, — на выдохе произнёс парень, и в его надтреснутом голосе мужчина различил какую-то печаль. Куда большую, чем когда он пришёл в его клуб и пил с обеда до самой ночи. — Мне просто нужно выпить. Составишь компанию? — Чёрт с тобой. Пропустите его, парни, — Джуниор обратился уже к двум громилам, стоящим на входе. Впрочем, они бы и сами отошли, ведь уже научены горьким опытом, что охотников останавливать — себе дороже. А своим здоровьем мужики после пары встреч с шебутными подростками очень даже дорожили. Сам Джуниор спешно покинул балкон и по винтовой лестнице спустился прямо ко входу, где его уже ждал Вайолет. К удивлению мужчины, он спокойно протянул ему руку в знак приветствия, словно они старые друзья. Секунду подумав, он с опаской всё-таки пожал протянутую ему руку, после чего наткнулся на ироничную усмешку. Вот уж да, здоровый детина боится жать руку какому-то сопляку. Джуниор махнул своим парням, чтобы те расслабились и перестали сопровождать их. Судя по всему, Вайолет не собирался устраивать дебош и действительно пришёл отдохнуть. Это же подтверждал и кошелёк с льенами, лукаво выглядывающий из кармана плаща парня. Похоже, этот вечер сулил хозяину клуба неплохую прибыль. Возможно, по этому поводу можно и разделить бутылочку с этим странным парнем да послушать, что у него на душе. В конце концов, у Джуниора есть сертификат, доставшийся ему после окончания курсов бармена. А задача бармена, в первую очередь, слушать клиента. Вот и Джуниор решил послушать, может этот Вайолет чего интересного расскажет. — Так что тебя сюда привело? — нейтрально спросил мужчина, чувствуя, как настроение неуклонно ползёт вверх от удачного размена бутылки виски на карточку с льенами. От счастья мужчина даже вспомнил, как зовут этого охотника. Роберт сел за барную стойку перед ним и наполнил гранёный стакан, закинув пару кубиков льда. — Проблемы, как и всех. Сидел, скучал, депрессировал, а потом думаю «Дай-ка зайду к Джуниору, пропущу стаканчик», — усмехнулся парень, сделав небольшой глоток и едва заметно поморщившись. — Не хочешь — не говори, я ж не заставляю, — Джуниор пожал плечами, принявшись протирать стакан. Особенно важно было хоть чем-то занять руки во время разговора, а иначе он просто не знал, куда их деть. Ну а Роберт молчал какое-то время, прежде чем вновь начать говорить. — Вот скажи, у тебя когда-нибудь умирали близкие тебе люди? — спросил он, опустив взгляд на плещущуюся в стакане жидкость. Взгляд его золотых глаз потух, а в Джуниоре взыграл барменский инстинкт. «Не дать клиенту окончательно закиснуть» — это правило стояло на одном месте с «Помочь облегчить душу и кошелёк». А потому мужчина тут же активно включился в разговор. — Само собой, парень. Мой отец погиб, мать умерла от болезни, а дядя сторчался и подох в какой-то грязной подворотне. И это притом, что все они являлись главами преступного клана, который держит моя фамилия. Так что да, в моей жизни было немало потерь, парень. А что случилось у тебя? — мужчина поставил перед собой стакан и также плеснул себе немного виски, чтобы собеседник чувствовал себя комфортнее. — Вот как… А я потерял своих самых близких друзей. Моя команда… Их убили. Фавн! — последнее слово Вайолет буквально прорычал. При этом было понятно, что гнев его направлен совсем не на фавнов, а на одного конкретного представителя. И Джуниор, имея связи и уши по всему Вейлу, уже догадывался, о ком идёт речь. Впрочем, в дела Белого Клыка он практически не встревал. Этим психам лучше не переходить дорогу. А парень тем временем залпом опрокинул целый стакан, после чего продолжил: — Перебили, с-сука, как собак каких-то. А я, сраный слабак, и сделать нихера не смог! Он просто расхерачил мне грудину и вырубил одним пинком, представляешь?! Но перед этим он убил их… Прямо у меня на глазах! Говоря всё это, Вайолет не прекращал смотреть на свои ладони, медленно сжимающиеся в кулаки. Казалось, он прямо сейчас готов наброситься на кого-то, чтобы голыми руками разорвать на месте. Настолько сильной ярости в глазах одного единственного человека Джуниору видеть ещё не доводилось. Услышанное его впечатлило, да настолько, что он не заметил, как сам залпом опрокинул свой стакан. — Честно, парень, у меня даже слов нет. Обычно я нахожу, что сказать, но твой случай… Просто… Вот же срань! — удивительно, что он так расчувствовался перед этим парнем, можно даже сказать, проникся. У Джуниора ведь тоже жизнь до клуба не из лёгких была. Во многом он понимал Вайолета. — Да чего говорить? Просто наливай. Херня всё это, что алкоголь боль ослабляет. Физическую, разве что. Но раз уж начали… — Крепись, пацан. Стисни зубы и терпи, радуясь, что потерял не всё. Жизнь, она как зебра — сначала чёрная полоса, потом белая, потом снова чёрная… Эх, жаль, что в конце всё равно жопа…Глава 33. Отрицание, Гнев...
25 марта 2020 г. в 20:47
Алый росчерк возник во тьме, рассекая вечную тень. Боль. Она навалилась, словно цунами, захлёстывая с головой и унося в бесконечный круговорот страданий. Увядающая роза возникла перед его глазами. Страх. Он до краёв заполнил треснувшую чашу измученного разума. Паника. Она подобно урагану привнесла в спокойные владения тьмы тот хаос, что до сих пор жил внутри одного охотника. Хаос, в котором погиб Роберт Вайолет, а на его место встал кто-то другой.
Парень рывком вскочил с кровати, жадно хватая ртом воздух и обливаясь холодным потом. Рука его сама потянулась к поясу, но не нащупала там привычной холодной рукояти пистолета. Он бы запаниковал, если бы к нему вовремя не пришло осознание — кошмар уже позади, а это были лишь его отголоски. Отголоски, которые вот уже вторую неделю терзают его, не давая спокойно спать. В этих кошмарах Роберт постоянно видит их. Тех, кто был рядом раньше, и кого нет сейчас. Видел тех, кого не сумел спасти. Будь он хоть немного быстрее, то сумел бы остановить меч того фавна, спасти жизнь своему другу и лидеру, а также верным друзьям. Но он был недостаточно быстр. Наоборот, он медлил, словно черепаха, пока этот ублюдок убивал Троя и Трейси. Ему не хватило сил даже подняться. Всё это разжигало где-то внутри настоящее пламя, которое изо дня в день сдерживать становилось лишь труднее.
Вайолет тихо выругался и врезал кулаком по прикроватной тумбе, из-за чего на пол упала семейная фотография. Лишь звон разбившегося стекла немного отрезвил Роберта, вынуждая прислушаться ко всему происходящему в доме. Благо, Оливер ещё спал, а Лилиан повадилась приходить лишь ближе к обеду. Раздосадованный собственным поведением, парень поднялся с кровати и направился в туалет, который, как и его комната, находился на втором этаже дома.
Кошмар поднял его ни свет ни заря, из-за чего в окна лишь едва-едва пробивался хоть какой-то свет. Впрочем, глаза Роберта быстро привыкли к темноте, и он очень скоро добрался до нужного помещения, где на ощупь нашёл всё необходимое, чтобы убрать мусор с пола.
Не глядя, по памяти, он включил свет в своей комнате и тут же приступил к уборке. Первым делом он извлёк фотографию, заботливо спрятав её в один из шкафчиков тумбы. После этого пришёл черёд осколков, которые он аккуратно смёл в кучу, а после и в совок. Рамка для фотографии была совсем хлипкая, да и украшения на ней держались только за счёт дешёвого клея. Она также отправилась в утиль.
Внимание парня привлекло ростовое зеркало на дверце шкафа, стоящего напротив кровати. Половица предостерегающе скрипнула, когда он подошёл ближе, чтобы иметь возможность заглянуть и увидеть своё отражение. Вот только, увидев то, что отражало зеркало, Роберт совсем не узнал себя. Из отражения на него смотрел высокий парень, худой, жилистый, но в меру плечистый. Вот только на этом все плюсы заканчивались. Под глазами Роберта залегли глубокие тёмно-синие тени от недосыпа, что ещё больше выделялось на фоне бледного лица и растрёпанной смольной шевелюры, за которой парень совсем перестал следить. Он не стригся с самого поступления, из-за чего волосы теперь спадали практически на плечи. Ещё пара месяцев и по длине волос он сравняется с отцом. Но самым отталкивающим была не бледность, не синяки под глазами, нет. Огромный и уродливый шрам, горизонтальной линией пересекающий всю его грудь, — вот что по-настоящему отталкивало. Словно клеймо, печальное напоминание, оставленное хладнокровным палачом, оно теперь до самой смерти останется с ним, продолжая отдаваться фантомной болью в моменты наибольшей печали и тоски по умершим друзьям.
В последний момент Роберт остановил себя, осёкся, когда его кулак метнулся вперёд, чтобы вдребезги разбить зеркало, показывающее то, во что он превратился. Слабый, жалкий, ничтожный. Жалкая пародия на самого себя — вот кем он стал. Это злило. Злило настолько, что хотелось лишь лить горькие слёзы от собственного бессилия. Вот только лить-то уже было нечего. Все слёзы были выплаканы там, в первые же часы после осознания потери. И кто знает, что Роберт сделал бы с собой, если бы не поддержка Жона и его команды, так вовремя оказавшихся рядом.
Желудок затянул китовую песню, отчаянно требуя хоть какой-то еды. Не удивительно, особенно на фоне того, что у Роберта в последнее время совсем пропал аппетит и есть приходилось буквально через силу. Часы показали ровно пять, а свет за окном становился всё ярче, являясь предзнаменованием скорого рассвета. Восход светила на небосвод должен знаменовать начало нового дня, но вместо этого он стал обыкновенной рутиной, часами, сплошь наполненными бессмысленными самокопаниями, рефлексиями и отчаянными попытками сопротивляться подкрадывающейся апатии. Роберт не стал тянуть и, покинув комнату, направился вниз, отточенными движениями сводя скрип половиц практически на нет. Как и ожидалось, внизу не оказалось никого: как на кухне, так и в гостиной. Лишь куртку Оливера в темноте можно было принять за что-то инфернальное, неведомо зачем забравшееся в дом. К счастью, Роберт имел привычку полностью запирать весь первый этаж, оставляя окна открытыми только в своей комнате. Гримм здесь практически не появляются, но если всё же рискнут сунуться, то на этот случай у них есть Сильвер. Кстати говоря, именно он и вышел встречать Роберта, неспешно вышагивая из гостиной, где была установлена зарядная станция. Не то чтобы рыцарь так часто нуждался в подзарядке, но, как оказалось, роботу-дворецкому был присущ перфекционизм. И желание постоянно держать заряд аккумуляторов на ста процентах было вполне очевидно.
В первую их встречу, когда Роберт только вернулся домой неделю назад, он даже не сразу узнал его. Скорее всего, дело было в том, что теперь конструкция Сильвера куда меньше напоминала то гротескное бронированное нечто, созданное где-то в лабораториях Атласа и доработанное Оливером. Теперь на груди, лопатках и плечах Сильвера можно было заметить чёрные витые канаты, являющиеся ничем иным, как мышцами из синтетического волокна. С первого взгляда было понятно, что Оливер добавил их, чтобы у робота была возможность более свободно управлять руками, чем если бы они остались на шарнирах. Ну а помимо этого от блестящего белого окраса Сильвера осталось лишь его имя. На деле же теперь робот щеголял обновлённым, облегчённым матовым корпусом, снабжённым дополнительным каркасом под слоем лёгкой, но прочной брони.
— Привет, Роберт, — Сильвер поднял руку в приветствии, и Роберт без задней мысли дал ему пять. Это ещё одна странность в поведении рыцаря, к которой Роберт, впрочем, довольно быстро привык. Оливер сказал, что он просто в кой-то веки дорвался до моделей поведения человека и на их основе создал подходящую себе структуру, делающую его более «человечным», живым. Роберт посчитал, что Сильвер делает большие успехи в этом плане. По крайней мере, он перестал называть его хозяином.
Уже спустя десяток минут Роберт лениво ковырялся ложкой в тарелке, иногда отчерпывая заварную кашу и отправляя в рот. Голографический экран телевизора с самого утра не радовал ничем интересным. На первом канале Лиза Лавендер как всегда читала утреннюю сводку новостей, сводящихся к восстановлению той или иной улицы Вейла после недавнего инцидента. Показали пару кадров с профессором Гудвич, которая при помощи своего Проявления помогала рабочим восстанавливать повреждённые объекты. Парень переключил канал, наткнувшись на трансляцию любимого мультсериала Жона, нарисованного по одноименному комиксу.
«Радиоактивные Люди» были не то чтобы интересны Вайолету, но они были всяко лучше, чем сухой и усыпляющий тон Лизы. Он не особо вникал в происходящее, просто наблюдая за действиями персонажей, оценивая с точки зрения «осмысленности» все их действия. Иронично, что такая привычка начала появляться именно у него — человека, который на поводу у собственных эмоций устроил настоящую бойню, превратившись из охотника в простого убийцу.
Как ни странно, Роберт совершенно не жалел убитых им фавнов. Может быть, потому, что большую часть той ночи он попросту не помнит, или ещё почему, но, так или иначе, как он ни старался, он не мог испытать к убитым им фавнам ничего. Конечно, совесть иногда терзала его тяжёлыми мыслями на тему семей этих фавнов, на тему их молодости, неосознанности собственных поступков. Вероятно, Роберт сожалел. Но также понимал он и то, что как только на землю упала первая капля крови, этот бой перестал быть лёгкой прогулкой. Цель «Обезвредить» неожиданно превратилась в «Найти и Уничтожить». К тому же, смерть Лайсерга стала очень сильным ударом, и в первые секунды осознания Роберт просто потерял контроль.
Циничные мысли о том, что смерти тех фавнов были лишь разменом, платой за смерть команды, помогали немного заглушить совесть. Вот только намного легче от этого не стало. Всё же Роберт охотник, а не мясник… По крайней мере, он всё ещё несёт на себе бремя охотника.
Со стороны лестницы донеслись неторопливые шаги проснувшегося Оливера. Мужчина уже был одет в свою повседневную одежду, в которой имел привычку ещё и тренироваться по утрам. Он подошёл к дивану, на котором сидел Роберт.
— Утро, сын. Опять кошмары? — заботливо поинтересовался мужчина, погладив Роба по голове и приглаживая тем самым растрепавшуюся шевелюру. Если кто спросит мнение Оливера, то он скажет, что сыну так идёт даже больше. Но вот кислую мину с его лица необходимо было убрать, и как можно скорее.
— Опять они… Доброе утро, пап, — парень взглянул на отца и позволил себе лёгкую улыбку, от которой у Оливера как-то разом потяжелело на сердце. Не должно быть у детей такого взгляда! Вайолет старший с грустью для себя осознал, как же сильно повзрослел его сын за прошедшие две недели. Нет, Роберт уже больше не ребёнок. Теперь он — охотник. Пусть без лицензии, но он настоящий охотник, прошедший через многое. Даже Оливер в его возрасте не проходил через подобное. — Идёшь тренироваться?
— Да. Пойдешь со мной? — он предпринял попытку заинтересовать парня, как-то вытащить его из этой скорлупы, в которую он медленно заключает себя. Оливер считал, что Роберту стоит хоть немного отвлечься. Перестать постоянно думать о случившемся. И усиленная тренировка вкупе с хорошим спаррингом вполне могли помочь.
— Я… Может… Не сегодня? — сын выглядел несколько удивлённым от такого вопроса. Оливер лишь вздохнул, ещё раз погладив Роберта по голове. Тот совсем не сопротивлялся. Лишь то, что он немного вжимал голову в плечи, говорило о том, что парню не всё равно на его прикосновения.
— Тебе виднее, Робби. Дай знать, если захочешь размять кости вместе со своим стариком, — более не говоря ничего, Вайолет старший покинул дом, направившись во двор, где его уже ждал Сильвер, готовый к разминочному спаррингу.
Ну а Роберт решил, что в доме с утра стоит довольно низкая температура и было бы неплохо разжечь огонь в камине. Ночью, кажется, даже был небольшой снегопад. Парень поднялся с дивана, отложив на стол пустую тарелку из-под каши, доеденную через силу. Поленья для камина уже давно были сложены в аккуратную кучку возле самого камина, оставляя за Робертом лишь задачу поджечь их.
Парень аккуратно выложил поленья, после чего взял мешочек, лежащий на камине и наполненный огненным прахом. Он привычно извозил средний и большой пальцы в огненной субстанции, после чего поднёс их к поленьям. Вместе со звонким щелчком в камине тотчас вспыхнуло пламя. Роберт любил этот приём, противоречащий технике безопасности обращения с прахом. Вот только стоило пламени в камине вскинуться и разгореться достаточно сильно, как Роберт невольно засмотрелся на этот танец языков пламени, пожирающих древесину. В яркой вспышке перед глазами вновь встали воспоминания о недавней бойне. Лица друзей вновь пронеслись перед ним. Это длилось всего мгновение, но и его хватило, чтобы Роберт обнаружил себя лежащим на полу и бездумно глядящим в потолок.
Гулкий рык вырвался из его груди, когда парень едва не проломил дощатый пол ударом кулака. Гнев с новой силой вскипел в нём, из-за чего всё тело Роберта сейчас буквально переполняла энергия. Лицо, скрытое полумаской, до сих пор было свежо в памяти, и лишь оно сейчас вызывало неконтролируемое желание разрушить всё вокруг, уничтожить, лишь бы добраться до него и вырвать его сердце голыми руками.
Необходимость сбросить пар появилась очень неожиданно, точно так же, как и возможность. Роберт рывком поднялся с пола, так как Аура уже давно гуляла по его телу, разгоняя кровь и усиливая застоявшиеся без дела мышцы. Он прямо в домашних шортах и одной лишь футболке вышел на улицу. Разве что кроссовки успел надеть, чтобы ноги не мёрзли в свежем снегу. А Оливер очень удивился, увидев сына, идущего в его сторону. Не говоря ни слова, Роберт встал перед ним в знакомую боевую стойку и приглашающе помахал рукой. Оливер почувствовал, как на его лицо сама собой наползла добрая, отеческая улыбка. Впрочем, он тут же сбросил её, отрешаясь от эмоций и готовясь как следует размяться. Всё-таки Роберт посильнее Сильвера будет.
И действительно, с первых же секунд Роберт набросился на отца с такой скоростью и ярость, что, казалось, за его движениями вообще невозможно уследить. Град ударов обрушился на мужчину со всех сторон, но Оливер всё-таки сумел быстро приноровиться и взять схожий темп. И уж когда ему это удалось, преимущество Роберта в скорости практически полностью сошло на нет. Всего одной ловкой подсечки и толчка в грудь хватило, чтобы сын оказался на земле.
— Ба-а! Да ты, сын, настоящая машина по выбиванию дерьма из неугодных, — насмешливо сказал Оливер, склонившись над тяжело дышащим Робертом. Тот лишь одарил его злобным взглядом, полным раздражения. Вот только направлено оно было отнюдь не на отца — на себя. Слабость — вот что всей душой возненавидел в себе Роберт. — Вот только машина должна не на злости работать, а…
— Не умничай! Давай снова, — взрыкнул Роберт, рывком поднимаясь с земли. Его тело вновь покрылось фиолетовым сиянием Ауры. Оливер проделал то же самое. Они встали друг напротив друга, приняв абсолютно идентичную стойку. Перед началом боя, Оливер решил дать сыну один совет:
— Если злость постоянно будет затуманивать твой рассудок, то ты никогда не сможешь победить своего противника. Ни меня… Ни Адама Тауруса… — договорить Оливер не успел, ведь Роберт, стоило ему услышать это ненавистное имя, словно пружина сорвался со своего места, вырывая комья земли под собой. Настоящая квинтэссенция гнева и ничем не сдерживаемой ярости.
Мужчина совершенно не испытывал затруднений, мягко отводя все удары сына в стороны или же и вовсе плавно проплывая рядом. При этом за всё это время Оливер не нанёс ни единого удара, а Роберт уже начал выдыхаться. Жалкое зрелище, особенно, если вспомнить, что Роберт показывал на их предыдущих тренировках во время каникул. В какой-то момент Вайолету старшему просто надоел этот бессмысленный танец, и он в пару движений опрокинул Роберта на землю, безо всякого труда поменяв местами небо и землю в глазах сына. Столь непредсказуемый в своём боевом безумии Роберт сейчас был для Оливера как на ладони. И если уж даже простое упоминание этого террориста способно вывести его сына из себя, то Оливеру предстояло проделать очень много работы.