Рысь

      Под ритмичное, размеренное, даже убаюкивающее тиканье часов в своей комнате сидел Роберт, приняв позу, более известную в Мистрале как поза лотоса. Вот уже час он, не отрываясь, смотрит в глаза своему отражению, всеми силами удерживая то мимолётное, едва уловимое состояние, когда сознание чисто от мыслей, а все тревоги отходят на задний план. Зачем? Оливер дал такое задание, ведь Роберт вот уже полтора месяца тщетно пытается восстановить своё психологическое и душевное равновесие. Даже в их спаррингах результаты Роберта едва ли дотягивают до половины того, что он показал, например, на турнире. Слишком подвержен эмоциям, слишком нестабилен, неустойчив — так сказал отец после очередного поражения Роберта в спарринге. А в наказание ему пришлось в течение всего вчерашнего вечера чистить тренировочное поле от снега, параллельно раздумывая над его словами.       Лишь сейчас, сидя в тишине, в одиночестве, до Роберта начало доходить. Он слишком подвержен эмоциям и из-за этого постоянно проигрывает, впадая в ярость. Он нестабилен и потому не способен взять под контроль свои эмоции. Всё это делает его крайне неустойчивым, шатким. Балансируя над пропастью, Роберт в таком состоянии в любой момент грозит сорваться вниз. Но все размышления, все попытки понять причину, докопаться до истины приводили лишь к одному. Резня в Вейле, смерть команды, устроенная Робертом бойня, близость смерти — всё это не даёт парню вновь твёрдо встать на ноги. Именно эти воспоминания камнем встали на сердце, мешая двигаться вперёд. И осознание — «Он убил их, но не убил меня» встало вровень с «Он придёт и за мной».       Роберт в очередной раз скрипнул зубами, скалясь в пустоту. Отчаянно не хотелось этого признавать, но именно страх за свою жалкую жизнь не даёт ему сдвинуться с места, держит на этой мёртвой точке. И как бы Роберт не жаждал мести, возможность вновь сойтись в схватке с тем, кто едва не лишил его жизни, с пугающим хладнокровием и лёгкостью убив его друзей… Пугала. До дрожи пугала, заставляя вновь и вновь переживать весь этот кошмар ночь за ночью.       И Роберт ненавидел это. Ненавидел себя за слабость, невозможность сделать хоть что-нибудь. Он уже месяц тренируется без устали, терзая своё тело постоянными спаррингами на пике возможностей, но отчего-то не ощущает себя ни на йоту сильнее. Мысль о том, что он уже достиг своего предела, перегорел в попытке стать сильнее, очень пугала. Пугала и мысль, что его команда так и не будет отомщена, а память о них до конца жизни будет преследовать Роберта, вынуждая терять себя в алкоголе и прочих попытках убежать от проблем.       И во всём этом Роберт винил лишь себя, не зная, как именно выбраться из того тупика, в который он попал. Объективно, его вины тут не было, но на душе всё равно скребли кошки, а внутренний голос продолжал настойчиво шептать о том, что он слишком слаб и лишь это помешало ему спасти Лайсерга, Троя и Трейси. Но что, если он просто не может стать сильнее? Множество других факторов прямо сейчас ограничивает его. Воспоминания превратились в неподъёмные кандалы, а отпустить их просто невозможно. Пленник собственного разума — вот кто такой Роберт Вайолет. И сколько бы он сейчас не оправдывался перед самим собой, сколько бы не торговался с совестью, фактов это не меняет. И в этом свете слова его отца приобретали совершенно иной смысл. Не нужно было бросаться сразу на все проблемы. Единственное, что сейчас требовалось от Роберта, это начать всё с начала. Словно чистый белый лист, его сознание будет готово отпустить, станет податливым к изменениям. Может быть, та сила, о которой так настойчиво шепчет внутренний голос, кроется совсем не в мышцах и Ауре? Быть может, всё это время стоило копнуть чуть глубже, чтобы увидеть лицо своего истинного врага. Взглянуть на СЕБЯ с другой стороны.       — Хватило бы сил… — тихо пробормотал парень, прикасаясь к зеркалу. Его отражение повторило действие. Казалось, на секунду Роберт даже ощутил тепло, исходящее от ладони его собственного отражения, но всё это являлось лишь игрой воображения. Отражение обозначило намёк на улыбку, повторяя действия оригинала. А может быть, это Роберт на самом деле сейчас являлся отражением. По ту сторону пряталась отнюдь не жалкая пародия на себя самого, но тот, кем он был раньше. Такая близкая, такая недосягаемая… И такая желанная. Парень отчаянно желал, всем сердцем жаждал воссоединиться с самим собой, собрать, наконец, себя, склеив осколки. В очередной раз он повторил самому себе. Вот только сейчас эти слова больше напоминали обещание: — Хватило бы сил…       Снизу раздался отчётливый хлопок холодильника, после чего последовала трёхсекундная пауза. Роб уже догадывался, что сейчас произойдёт, а потому вышел из комнаты как раз в тот момент, когда Оливер крикнул, чтобы позвать его. Парень не стал отзываться, просто чуть ускорил шаг и через пару секунд едва лицом к лицу не столкнулся с отцом. Вайолет младший даже немного опешил от выражения лица своего старика, ведь таким его видеть ещё не доводилось. Казалось, Оливер прямо сейчас упадёт на пол и начнёт безостановочно рыдать, настолько расстроенным он выглядел. На лице Роберта застыл немой вопрос. Оливер, выкатив нижнюю губу, ответил:       — У нас закончились ингредиенты для моего «Особого Соуса»… Это катастрофа! — мужчина совсем уж не по-взрослому всплеснул руками, понуро опустив голову. Робби знал, что его старик иногда любит подурачиться, но чаще это начало проявляться после его тридцать пятого дня рождения. А учитывая его недавнюю амнезию, можно было предположить, что старые привычки потихоньку к нему возвращаются. Если это действительно так, то это просто замечательная новость! Настроение Роберта как-то само собой медленно поползло вверх, в кой-то веки сдвинувшись с отметки «Катись оно всё к чертям!».       — Я съезжу. Заодно и продуктов куплю. Составляй пока список, а я в гараж схожу, — сказал парень, проходя мимо отца. Возле входной двери он надел высокие ботинки, купленные на замену износившимся старым. Рука сама собой по привычке потянулась к вешалке, но Роберт осёкся, так и не взяв свой плащ. Миссис Селлит сделала ему новый, почти полностью повторяющий предыдущий. Отличие было лишь в том, что теперь в плаще Роберта появились и элементы брони. Если лёгкие пластины из ударопрочного и лёгкого полимера вообще можно назвать бронёй. Так или иначе, этот плащ Вайолет всё же надел.       Парень направился в гараж, где стоял и ждал своего часа его верный железный конь. «Молния» имела возможность «переобуваться» для определённого сезона, а потому покрышки на массивных колёсах сейчас ощетинились мелкими шипами, не дающими байку скользить на дорогах зимой. Роберт в одно движение стянул с байка брезент, после чего вставил ключ зажигания. «Молния» завелась с пол-оборота, довольно заурчав мотором. Лишь слегка поддав газу, парень тотчас оказался на улице рядом с ожидающим его Оливером, который держал в руках небольшой список. Парень подхватил листок бумаги, а также небольшой чёрный рюкзак, в который предстояло загрузить все продукты.       Конечно, можно было перебраться обратно в квартиру в Вейле, но Роберт всё ещё не чувствовал себя в достаточной степени готовым, чтобы жить в атмосфере города, восстанавливающегося после разрушений. Буквально всё там служило напоминанием о трагичных событиях почти двухмесячной давности. Уж лучше ограничиться редкими поездками, чем жить в подобном месте. По крайней мере, сейчас.       «Оседлав молнию», Роберт унёсся вперёд, так и не перекинувшись с отцом ни единым словом.

***

      С шелестом пачка хлопьев отправилась в корзину к остальным продуктам. Роберт поднял взгляд, в очередной раз пробегаясь глазами по полкам и сверяясь со списком продуктов, который дал ему отец. Много покупать не требовалось, однако найти «ту самую» приправу для приготовления «Особого Соуса» — та ещё задачка. Вот и вынужден был Роберт ходить между рядов, внимательно осматривая каждую полку. Наверное, эта поездка в Вейл ничем бы не отличалась от остальных, если бы не одна случайная встреча.       Минут через пятнадцать, когда Роберт уже собрал с полок всё необходимое и расплатился на кассе, он направился к выходу. Возле кофейного автомата он заприметил какую-то женщину, показавшуюся ему смутно знакомой. Он и так собирался взять себе небольшой стаканчик кофе, а потому путь его в любом случае лежал в ту сторону. Парень подошёл ближе и предпринял попытку украдкой разглядеть женщину. Сказать, что он был удивлён, — не сказать ничего.       Приятно удивлён, стоит заметить. Без труда он узнал волосы цвета свежескошенного сена, алебастровую кожу без намёка на морщины, а также зелёные глаза, в которых парень привык видеть лишь немой укор. Однако сейчас профессор Гудвич была сама на себя не похожа. Одетая в укороченное пальто вместо привычной блузки и плаща, женщина совсем не соответствовала тому образу строгой учительницы, который надёжно закрепился в голове Роберта.       Казалось, Глинда была удивлена этой встрече едва не больше Роберта. По крайней мере, взгляд зелёных глаз, смотрящих из-под овальных очков, не врал. Женщина была удивлена, а судя по появившейся на её лице улыбке, ещё и рада видеть Роберта. Впрочем, сам парень не мог отрицать, что также рад этой неожиданной встрече.       — Не ожидал увидеть вас здесь, профессор Гудвич, — честно признался парень, начиная разговор. Он повернул голову в сторону женщины и в очередной раз заметил про себя, что видеть Глинду не в её привычном одеянии с плащом было несколько непривычно.       — Прошу, Роберт, не после того, через что нам всем довелось пройти. Просто Глинда, будь так добр, — женщина мягко улыбнулась, после чего рискнула отпить немного горячего напитка. От столь резкой смены температуры её очки в один момент запотели, из-за чего женщина временно «ослепла». Ситуация вызвала у Роберта незаметную улыбку, а вот Глинда и вовсе зашлась лёгким смехом. — Ох, с этими очками одни проблемы. Говорила мне мама, что не стоит читать в темноте.       — Похоже, в детстве правила были для вас не так уж важны. Я чувствую ваш бунтарский дух! — усмехнулся Роберт. Сказать по чести, у него только что произошёл разрыв шаблона. Мало того, что Глинда была не в привычной одежде, так он ещё и застал её смеющейся. Конечно, Роберт знал, что она — тоже человек, а профессия обязывает к строгости, но всё же это было очень непривычно. Непривычно и мило. Вспомнились слова Оливера о том, что можно кардинально изменить свой взгляд на обычно строгих людей, стоит лишь представить их в непринуждённой и расслабленной обстановке. Например, в кругу хороших знакомых или семьи.       Роберт также взял себе стаканчик кофе, после чего в компании женщины покинул магазин. На улице уже вечерело, ожили фонарные столбы. Снег мелкими хлопьями падал на землю, подгоняемый шальным ветром, хаотично меняющим своё направление. Народу на улицах было немного, да и чего им делать здесь в такую погоду? Для человека без Ауры будет довольно прохладно. Впрочем, Роберт не испытывал особых неудобств в своём плаще. Как не испытывала их и стоящая рядом Глинда. Да, может, зимы на Санусе не такие холодные и снежные, как, например, на Солитасе, но для местных жителей хватает и этого.       Парень опёрся на байк, иногда прикладываясь к стаканчику с терпким напитком. Взгляд его был устремлён в пространство, вылавливая падающие снежинки. Глинда стояла рядом, кутаясь в пальто и изредка поправляя сползающие на нос очки. Так и стояли молча, под навесом укрываясь от усиливающегося снегопада. Ни Роб, ни Глинда не испытывали неловкости или неудобств от этого молчания и тишины, нарушаемой лишь завыванием ветра и редкими проезжающими автомобилями. К тому же, оба они сейчас предавались светлым и приятным воспоминаниям о времени, проведённом в академии. Вот Роберту, например, вспомнился случай, как во время одной из редких ночных прогулок, когда ему не спалось, он решил зайти в учебный корпус. Просто так, от нечего делать. Встретиться с профессором Гудвич он не особо боялся, так как слух у него хороший, а Проявление позволяет спрятаться даже на видном месте. Вот так, гуляя по безлюдному учебному корпусу, он обнаружил одну незапертую аудиторию, из-за двери которой доносились какие-то странные звуки. Каково же было его удивление, когда там Роберт наткнулся на профессора Гудвич, спокойно распивающую ароматный чай совместно с профессором Пич. Вероятно, он бы отделался, в худшем случае, устным выговором, но ему повезло. Похоже, тогда преподаватели находились в добром расположении духа и даже пригласили его к себе на чашечку чая. Вот только на утро Роберту всё равно влетело за то, что он гуляет так поздно.       Неожиданно женщина нарушила воцарившуюся тишину:       — Позволь поинтересоваться, как твои раны? После того, как я и Кроу вытащили тебя из-под завала, на тебя было страшно смот… — Глинда в момент смолкла, осознав, что разбередила рану, так и не зажившую до конца. И речь шла отнюдь не о физических травмах.       Парень в один момент сник, вновь оставив их двоих в молчании. Золотые глаза потухли, а из груди сам собой вырвался обречённый вздох. Воспоминания о счастливых деньках в Биконе вмиг сменились болезненными, а пережитые ранее положительные эмоции оставили после себя лишь сожаление. И всё же ему удалось собрать те крохи моральных сил, что у него остались. Собравшись с духом, Вайолет шумно выдохнул и поднял взгляд на Глинду, что стыдливо старалась скрыть лицо воротником. Было видно, что женщине стыдно за совершенную оплошность.       — Я в порядке, Глинда… И спасибо… За спасение. Я вам с Кроу жизнью обязан, — Вайолет одарил женщину искренним взглядом, полным благодарности. Не ожидавшая подобного женщина даже слегка покраснела от такого обращения. А может это и от мороза, как знать? — Кстати о Кроу. Есть какие-то новости?       — След, оставленный нападавшими, ведёт в Мистраль, в академию Хейвен, откуда и прибыла Синдер Фолл со своими приспешниками. Кроу отправился туда, — Гудвич невесело улыбнулась, отпивая кофе. Всё же в последнее время было не так много хороших новостей, чтобы все они могли подолгу сохранять боевой дух. — Если Озпин действительно погиб, то нам остаётся лишь надеяться, что его реинкарнация найдётся до того, как Она превратит всё здесь в прах.       — Пусть Озпин и рассказал мне, но… Чёрт, до сих пор не верится, — парень запустил пальцы в волосы, почесав затылок. Свой кофе он уже допил, а потому одним метким броском закинул пустой стаканчик в урну. — Так, давайте-ка не будем о плохом. Сейчас допьёте кофе, и я подвезу вас до вашего дома. Погодка сегодня что надо, ха?       — Право, Роберт, не стоит…       — Просто Роб… Действительно, уж точно не после того, через что нам пришлось пройти, — Вайолет улыбнулся женщине, садясь на байк. Улыбнулся открыто, по-доброму, так, как не улыбался уже достаточно давно. Он подал Глинде руку, помогая сесть на байк. Рюкзак с продуктами, занял своё место в специальном креплении, где его надёжно зафиксировал магнитный механизм, удерживающий вшитую в дно рюкзака металлическую пластину.       Глинда неловко уселась позади Роберта и сообщила ему адрес. Она тотчас обхватила его за талию, стоило парню дать чуток газу. Он обернулся, удивлённо взглянув на свою спутницу. Щеки женщины покрылись смущённым румянцем, а сама она поспешила отвернуться и спрятать взгляд. Поистине, сегодня был день странных открытий! В течение каких-то двадцати минут Роберту удалось увидеть «грозу Бикона», Глинду Гудвич, удивлённой, смеющейся и смущающейся. Возможно, он бы похвастался подобным «достижением», если бы это действительно было хоть сколь-нибудь значимо. Но, как минимум, настроение приподняло, это уж точно.       — Мне… Раньше никогда не доводилось кататься на подобном, — призналась Глинда. На это откровение Роберт лишь в очередной раз усмехнулся, позволив женщине поудобнее себя обхватить.       — В таком случае, постараюсь ехать помедленнее. Держитесь уж там…