Серебряная корона

В действительности все выглядит иначе, чем на самом деле.

Изящный ботинок со стуком опустился на деревянный пол. Теринель вошла в крепость Песни Войны в пасмурное утро, похожее на поздний вечер. Джаззик сошел с дирижабля следом за ней и повертел головой — пытался найти свою подружку. Его напомаженной шевелюре, собранной в длинный хвост, мог бы позавидовать любой эльф крови. Теринель сразу почувствовала себя чужой. Огромные цепи, ржавеющее железо, уже потемневшее дерево — она находила все грязным, и, действительно, была единственным ярким пятном на смутно-сером фоне. Даже красные знамена — и те потускнели, как будто ледяные ветра Нортренда вместе с теплом уничтожали и цвет. — Госпожа, — син’дорейку окликнули по-орочьи, — пойдем, что ли… Она повернулась на непривычный звук, который был непривычным еще и потому, что произносил слова не слишком хорошо знакомого языка. Голос принадлежал орку, показавшемуся Теринель огромным. Он был выше нее на две головы, а в ширину можно было бы поставить трех-четырех таких же эльфиек, как она. — Я Хаблорг. Мне велено показать, где тут что, а потом проводить до кой… комнаты. На работу тебя определят завтра. Син’дорейка коротко кивнула, и экскурсия началась. Уходя с посадочной площадки, Теринель заметила, что четверо орков выходят на палубу дирижабля, груженные сундуками, тюками и мешками, среди которых она узнала свой сундучок и узел с вещами. Эльфийка беспокойно посмотрела на орка и захотела спросить, где ей искать свои пожитки, но передумала. Все же без слуги она чувствовала себя одиноко, хотя никогда не придавала его присутствию большого значения. Тем временем они спустились по большой лестнице, и Хаблорг показал рукой в широкий дверной проем слева: — Тут у нас кухня и трапезная. Харчи… Блюда, то есть, не всегда вкусные, но привыкнуть можно. — на лице провожатого читалось усилие, с которым он подбирал слова. И все же, у Теринель ушло несколько секунд на то, чтобы как следует понять его фразу. Она неплохо знала орочий, но не владела им в совершенстве. Из кухни тянуло чем-то жирным и неприятным. Эльфийка поморщилась. Орк и сам был не в восторге от готовящегося обеда, и поспешил продолжить экскурсию. Дальше он показал Теринель главный зал, где происходило какое-то совещание, на котором присутствовало несколько эльфийских магистров; кузницу и арсенал; лабораторию, где Отрекшиеся-аптекари занимались синтезированием какой-то сыворотки. Удаляясь, син’дорейка услышала, как один из них воскликнул: «Ужасные новости, народ!» — но что он сказал дальше, разобрать было уже нельзя — аптекарь заговорил на наречии нежити. Всего Теринель так и не запомнила, и в конце маршрута, стоя у двери своей комнаты, которую было бы впору назвать кельей на двоих, она спросила Хаблорга: — Как отсюда пройти в трапезную? — Спуститься по правой лестнице, повернуть налево, пройти до конца коридора, свернуть направо и снова спуститься по правой лестнице. — Эм… Благодарю. — неуверенно ответила эльфийка, смотря в направлении, которое указывал орк. — Посмотрите, принесли ли вещи. Эти батраки все время отлынивают от работы. Теринель приоткрыла дверь и, мельком посмотрев на ручку, заметила, что никакого замка или хотя бы задвижки нет. Внутри стояло две кровати; возле каждой с одной стороны стояла тумбочка, а с другой — сундук. Между кроватями стоял грубый стол с тяжелым табуретом. На одной из коек лежали узелки и небольшой сундучок. — Вещи здесь, — сказала эльфийка, закрывая дверь. — Хорошо, тогда я… Речь Хаблорга прервалась: в коридор ввалилась растрепанная орчиха, одетая в меховую одежду. — Хаблорг! Там требуют чародея! — Кто требует? — обратился к ней орк. — Кузнецы! — и она убежала. Хаблорг вздохнул и потер лоб. — Извините, госпожа. Вас требуют. Это Теринель поняла и без него, поэтому только кивнула и с готовностью пошла следом за орком, теперь прилагая гораздо больше усилий, чтобы запомнить крепость, в которой ей предстояло провести много времени.