***
Сегодня Данила, наконец-то, решил меня со своими с родителями познакомить. Ну как решил? Я его к этой мысли долго и упорно подталкивал. Давно пора было это сделать, как мне казалось. Я-то его со своими родителями сразу познакомил. С друзьями тоже. Не вот прямо сразу, но в течение недели где-то точно. А он что-то всё шифруется. Ничего ведь о нём толком не знаю, кроме того, что он мой соулмейт. Это меня так напрягало. Только начну о чём-нибудь личном расспрашивать, как он сразу же так незаметно разговор на меня переводит. А я о себе поговорить люблю, так что ничего существенного о Даниле за всё это время и не узнал. Знаю, что живёт с мамой и папой. Знаю, что где-то учится. Вот, пожалуй, и всё. Это уж я потом понял, что меньше знаний — меньше печали. Поскольку знакомство с родителями Данилы прошло совсем не так, как я себе это представлял. Натянуто как-то. Не каждого родителя, конечно, подобный мезальянс бы обрадовал, но если разобраться, то чем я хуже других? Не девушка, да. Так что мне теперь, пластическую операцию делать? А вот фиг им всем! Так что я изо всех сил старался родителям Данилы понравится. Приветливо улыбался, рассказывал о себе, а в ответ каменные рожи без всякого проявления эмоций получил да разные провокационные вопросики. И главное, спрашивали-то об одном и том же по нескольку раз. Даром, что разными словами. Я сразу эту странность заметил, да не сразу значение этому придал. Мало ли какие у людей причуды? Тем более у людей состоятельных, так как мой соулмейт неожиданно из очень даже небедной семьи оказался. Я когда их «домишко» увидел, с трудом удержался, чтобы рот от удивления не разинуть. Вот я и думал, что вся проблема в социальном неравенстве. Хотели родители Данилы для него приличную партию найти, а тут я такой красивый нарисовался. Не сказать, чтобы совсем из низов, но по сравнению с ними — босяк босяком. Оказалось всё не так просто. Причина столь странного поведения родителей Данилы стала понятна, когда его мама попросила Данилу ей помочь стол в беседке в саду накрыть, так как прислугу они по такому «торжественному» поводу отпустили. Наверное, чтобы меньше слухов о соулмейте Данилы было. А его отец вскоре, извинившись, вышел за моим парнем следом. И дверь специально приоткрытой оставил! Я в этом на все сто уверен. Воспитание не позволяло им мне в лицо свои претензии высказать, вот и пришлось изощряться, чтобы до меня, тупенького, как-то прилично всё наболевшее донести. Поэтому и я не утерпел, прокрался к самой двери и затаился у щёлки. Сначала я ничего кроме бубнежа не мог разобрать. Данила со своей мамой что-то мирно обсуждали. Мирно, потому что голоса друг на друга не повышали. И это при том, что Данила в целом человек довольно вспыльчивый. Это со мной он сдержанный и нерешительный, а вот с тем же Олежкой да его кандидатом уже не раз поцапаться успел. Потом к разговору и отец присоединился, и разговор сразу на повышенных тонах пошёл. Поэтому я опять ничего не понял. Кроме того, что моё появление ни маму, ни папу совсем не обрадовало. Так это я и сразу понял. Но когда собеседники пар спустили да немного подуспокоились, разговор у них стал более спокойный и взвешенный, и я смог даже несколько фраз целиком услышать. —И куда ты торопишься, сын? — возмущённо спрашивал Данилу его отец. — У тебя тату только месяц как проявилась, а ты вцепился в первого встречного. И что ты в нём вообще нашёл? — У тебя такие девушки были! — вздыхала мама. — Ну и зачем тебе этот мальчик? А мы так на внуков рассчитывали! — Я у вас не получился, так на внуках хотите отыграться? — сердито спросил Данила. — Мы не молодеем, — сказал отец. — поэтому и желание понянчить внуков на старости лет вполне понятное. А ты нас этого удовольствия лишить хочешь. Решив, что на сегодня мне откровений достаточно (ещё эти бы переварить), я встал, осторожно прикрыл дверь, прислонился рядом у стены и задумался. Что Данила девушек раньше предпочитал для меня неожиданным не было. Говорили мы с ним об этом как-то. Но что он с кем-то уже встречался, да ещё и с несколькими — для меня это новость. Очень даже неприятная. Но если вдуматься, то это многое объясняет. Девушки Даниле всегда нравились, а в соулмейты ему я достался. Отсюда и куча проблем. А недовольство родителей — одна из них. Надеюсь, не самая главная. Не бросит же меня Данила только потому, что я его родителей не устраиваю. Я же его соулмейт. А если всё-таки бросит? Вдруг он настолько послушный сын, что любые прихоти родителей выполняет? Мне от этой мысли даже плохо стало. Голова что-то закружилась. Пришлось присесть на стул, стоящий у стены где-то в метре от двери. И сразу себя таким защищённым почувствовал, словно ко мне со всех сторон скрытно враги подкрадываются, а я, такой хитрец, от них хотя бы спину прикрыл. Чтоб не ударили неожиданно. Немного успокоившись, я стал думать дальше. Недавно проявившееся у Данилы тату — это тоже новость неожиданная. Наверное, я по жизни тот ещё кретин. Потому что мне о возможной разнице в возрасте и в голову не приходило. Да и не выглядел он школьником. Скорее это меня рядом с ним за его младшего братишку можно было принять, что не раз кстати и происходило. Так значит, он только-только совершеннолетие отметил? А я-то от него каких-то решительных действий жду. Он, похоже, элементарно меня боится. А может не меня, а моей реакции на его поползновения. Или всё дело тут в том, что ему только девушки нравятся? И почему он от меня свой возраст утаил? Я правда никогда его об этом не спрашивал, паспортов для проверки не требовал, но всё же странно. И что ещё Данила от меня скрыл? Вдруг что-то очень важное? Вернувшийся Данила сразу что-то неладное заподозрил. Присел передо мной на корточки, взял за руки заглянул в глаза и тихо спросил: — Что с тобой? Наверное, я сейчас действительно выглядел как-то не очень, раз он так себя по отношению ко мне осторожно и заботливо повёл. Но скрывать что-то от него я смысла не видел. Данила всё же мой соулмейт, моя долбанная половинка. — Я всё слышал. Твой папа специально дверь не прикрыл, а говорили вы слишком громко. Удар кулаком в стену со всей дури стал для меня полной неожиданностью. Никогда не видел Данилу таким злым. Но для меня сбитые костяшки на пальцах его правой руке стали хорошим стимулом взять себя «в руки» и оказать первую помощь. Некогда самокопанием заниматься, когда твоему соулмейту больно. А уж какая у него боль сильнее — физическая или моральная — потом разберёмся. Вернувшиеся буквально через минуту родители заволновались, кинулись к Даниле, желая успокоить, но тот так на них глянул, что мать даже попятилась. Я не хотел становиться свидетелем их семейных разборок, но и Данилу оставлять с ними наедине больше тоже не хотел. Поэтому недолго думая я просто взял его за здоровую руку и увёл из этого неприятного дома такого.***
Мы шли молча по аллее парка. Ноги от долгой ходьбы устали, но ни воспользоваться общественным транспортом, ни вызывать такси я не хотел. Ходьба меня успокаивала и совсем не мешала думать. Присутствие Данилы рядом тоже совсем не мешало, даже наоборот стимулировало умственную деятельность. Столько вопросов мучавших меня ранее решил. Кроме главного. Что же мне теперь делать? Я сначала замедлил шаг, потом и вообще остановился. Что делать с возникшей проблемой? Попытаться разрешить или забить на всё и жить как раньше? — Ты меня теперь бросишь, да? — осторожно поинтересовался маячивший у меня за спиной Данила. — Ещё чего удумал! — искренне возмутился я. — Воспитывать тебя буду. То дебильно-счастливое выражение, появившиеся после моих слов на лице соулмейта, описать приличными словами невозможно. Легко дать обещание, а как его в жизнь воплотить? Так ничего и дельного не придав, я решил посоветоваться с Олежкой. Тот как-никак поопытней меня будет. Но и это оказалось не так просто, потому что проводив меня, Данила безапеляционно заявил: — Я с тобой побуду, пока твои родители не вернутся. А то напридумываешь себе незнамо чего, потом переживать опять будешь. Да что я маленький, что ли? И когда это я что напридумывал? Но с другой стороны, раз он так о моём душевном состоянии заботится, значит ему совсем не всё равно. Только вот звонить при нём Олежке и спрашивать у того совета мне было неудобно. Надо воспользоваться его желанием мне услужить и куда-нибудь с поручением отослать. В булочную, что ли, отправить? У нас как раз хлеб закончился, пусть прогуляется. Нет, это слишком далеко, значит Данила долго отсутствовать будет. Я же испереживаюсь весь. — Завари мне, пожалуйста, чаю, — улыбнувшись как можно безмятежнее, попросил я своего соулмейта. Пока Данила заваривал мне на кухне чай, я позвонил другу. Вкратце обрисовал ситуацию и попросил совета. — А приходите к нам в гости. — сказал Олежек. — Прямо сейчас, я как раз утку с яблоками готовлю. Пообедаем или поужинаем — это уж как получится. После мы с тобой и пообщаемся. Данила Олежку почему-то невзлюбил, поэтому вполне ожидаемо сморщился, когда я ему приглашение друга передал, но отказываться не стал. Он пока виноватым себя чувствует будет во всём со мной соглашаться. Стыдно такой покладистостью пользоваться, но я же ради благого дела.***
Утка оказалась вполне съедобной. Успехи Олежки в кулинарии впечатлили меня настолько, что я даже на какое-то время о своих проблемах забыл. Раньше-то он и яичницу нормально приготовить не мог: то подгорит, то пересолит. Вот что значит желание угодить соулмейту — кандидат-то его покушать любит. После раннего ужина (всего-то часов шесть вечера), Данила с кандидатом какой-то боевичок в гостиной смотреть устроились, а я Олежке вызвался помочь посуду помыть. Пока тарелки губкой шёркал, я другу и о родителях Данилы и о том, как они меня встретили, рассказал. — Ты родителям своего мальчика не понравился? — усмехнулся как-то очень мудро Олежек. Словно не ровесники мы с ним, а он по крайней мере лет на десять меня старше. — Вполне ожидаемо. Меня тоже Ванины мать с отцом едва ли не штыки первый раз встретили. — Да ладно! — искренне удивился я. — Всегда думал, что они на тебя нарадоваться не могут, аж пылинки сдувают. — Это сейчас. А вначале едва ли не в злейшие враги меня записали и Ване каких только гадостей про меня не наговаривали. Если милого и обходительного Олежика родители его кандидата с ним разлучить пытались, то что мне остаётся делать? Смириться и проститься? Об этом я друга и спросил. — Первым делом надо по возможности ограничить общение Данилы с его родителями. — безапелляционно заявил Олежек. — Соулмейт-соулмейтом, а когда тебе постоянно об одном и том же изо дня в день, не переставая, долбят поневоле сомневаться начнёшь. А оно тебе надо, чтобы Данила в своём выборе сомневаться начал? — Он же с ними живёт, — пожал я плечами, — как тут ограничишь-то. Олежек задумался, потом спросил: — А помнишь, ты деньги на путешествие откладывал? Да, кое-какие сбережения у меня были. У меня ещё в школе мечта была — кругосветное путешествие совершить, вот я и начал с карманных денег понемногу откладывать. Со временем мечта потеряла актуальность, но привычка каждую неделю на карточку хоть несколько рублей откладывать осталась. На сегодняшний день сумма уже приличная накопилась. На кругосветное путешествие вряд ли хватит, такими темпами мне на него ещё лет двадцать копить, но что-то дельное уже можно было купить. — Сними квартиру и предложил Даниле пожить вместе, — озвучил свою идею Олежек. — Чувства проверить, то да сё. Неожиданно. Хотя могло бы подействовать. — И как я ему предложу жить вместе? — Как, как. Словами. Подойдёшь да и скажешь прямо. — А если Данила откажется? — Думаешь, перспектива получить почти круглосуточный доступ к твоему телу его не привлечёт? — удивлённо приподнял бровки Олежек. — Да не было у нас ещё ничего такого! — возмущённо запротестовал я. — Вот ты ж дурень! — ахнул изумлённо друг. — Я своего на следующий же день после знакомства в постель затащил, чтобы позиции свои укрепить. Я вспомнил, как Олежек помыкал первые дни своим кандидатом, а тот безропотно терпел его капризы, и кажется постиг очередную истину. Секс — он хоть и не повод для знакомства, но отличный предлог это самое постельное знакомство продлить и перевести на новый уровень. Только вот я не Олежек. Прямо сказать не рискну, а соблазнять не умею. Но может оно само как-то получится? На следующее же утро, не откладывая дело в долгий ящик, мы с Олежкой отправились смотреть квартиры, которые в нашем районе наём сдавались. Что там Олежка своему соулмейту наболтал, я не в курсе. Наверное что-то очень убедительное придумал, раз тот его без всяких возражений одного по городу шляться отпустил. Правда, я с ним тоже ходил, но раньше-то кандидат всегда за нами следом увязывался. Поиски квартиры оказались делом сложным и утомительным. Небо уже заметно потемнело, когда Олежек наконец-то определился с выбором будущего жилья для меня и моего соулмейта. — Да тут и одному не развернуться! — возмущался я, брезгливо оглядывая облезлые стены и обшарпанный пол. — Как же мы вдвоём-то жить здесь будем? — Это хорошо, что тесно, — возразил Олежек. — Больше случайных телесных контактов будет. Глядишь, тебе ничего и объяснять не придётся. Сам догадается, что ты от него хочешь. Не уверен, что именно этого хочу, но может друг всё-таки прав? У него как-никак опыта больше. Но жить в таком бомжатнике мне что-то совсем не хотелось. Поэтому я и упирался, как мог: — Да тут жить невозможно! — Ничего, косметический ремонт сделаете и будет прямо любовное гнездышко. За одним и проверишь на какие жертвы твой Данила ради тебя готов пойти. Да и цена квартиры более чем скромная, можешь хоть на десять лет её снять, а ещё и деньги на жизнь останутся. Так я и снял малюсенькую квартирку в паре остановок от универа.