Мой волчонок

Оказаться в тёмном лесу после смерти? Ну что ж, Никлаус ничего другого и не ожидал, когда после боли и лица своего брата напротив, вдруг оказался здесь. Вот только Элайджи рядом не было и куда идти — Ник не имел понятия. — Клаус? — тревожный голос заставляет первородного развернуться и наткнуться на ту, которую он так надеялся здесь увидеть. Возможно, это послужило ещё одной причиной отказаться от жизни в пользу смерти. Ведь именно здесь — она, его смелый Волчонок, которая сейчас прижимает ладонь ко рту и шокировано смотрит на гибрида. Клаус улыбается и делает шаг вперёд, пока не встречает ужас в глазах Маршалл. — Нет, нет, нет, тебя не должно быть здесь! — Хейли, — гибрид слегка хмурится, сдерживаясь из последних сил, чтобы не обнять её. Как же ему её не хватало. — Нет, Клаус, нет! Тебя не должно быть здесь, ещё не время, слишком рано, — девушка отходит на пару шагов назад, заламывает руки, но вдруг тут же на скорости влетает в тело Никлауса, обхватывает его дрожащими руками за шею и шумно выдыхая. — Почему ты здесь? Ты не…ты не мог умереть. Как же Хоуп, как же… Она замолкает, когда Ник отстраняется и заключает лицо Хейли в свои ладони, заглядывая в изумрудные глаза. — Выдыхай, Волчонок, я всё расскажу, дай мне пару минут, — он слегка улыбается и ведёт большим пальцем по лицу волчицы, чувствуя, как узел в груди, наконец, расслабляется. Больше не больно и теперь спокойно. Она здесь и она в порядке. Её смерть не давала ему покоя, изводила, сводила с ума. Хейли заполнила собой каждый участок его разума, захватила его сны. Он слышал её голос в чужих голосах, непроизвольно искал её в прохожих, ошибался и понимал, что её здесь нет и быть не может. Она мертва. Но он продолжал искать и даже верить, что сможет вернуть её к жизни. Как странно, любил её Элайджа, а сходил с ума без неё Клаус. Хейли была не просто ему другом, она стала для него всем, что он хотел найти. Она умела поддержать, могла дать надежду, и улыбаться так тепло, словно всё, что случилось плохое — лишь сон. Хейли стала всем для Клауса — союзником, подругой и женой. И он думал, что проще будет отрицать, оттолкнуть её от себя, чтобы стало легче. Привязаться к ней — значит стать слабым, но это не помешало ему понять, что он потерял слишком многое, когда её не стало. Почему-то без неё, внутри стало нестерпимо пусто, а видеть, как страдает дочь — стало ещё невыносимее. Им обоим так не хватало Хейли, что он жалел, что не умер сам. Проще быть мертвым, чем живым. Чувство вины съедало изнутри, а чувство потери ломало рёбра куда сильнее, чем сумел бы любой другой вампир. — Я скучал, — Клаус смотрит в её глаза и понимает, что отдать её и в этом мире своему брату не сможет. Просто не готов. Она нужна ему рядом. Не просто, как часть семьи, а именно как часть самого Клауса. Она была не только надеждой семьи Майклсонов, она стала опорой Клауса. И если теперь у Майклсонов есть новая надежда — Хоуп, то опорой для Клауса всё так же неизменно остаётся Хейли. И всегда будет она. Это не изменила даже смерть. — И я скучала, — поджимает губы Маршалл и качает головой, опуская взгляд. — Но почему ты здесь? Как же Хоуп? Что случилось, Клаус? Ты не мог проиграть, не мог умереть. В голове Маршалл так много вопросов на которые ей нужны ответы, но она не может заставить себя отпустить руку Клауса. Она не готова. Увидеть его здесь, спустя столько времени, становится чем-то необходимым и родным. Она и правда дико скучала по нему и хотела так многое ему рассказать, например, как было больно, как страшно, и как спокойно, когда она поняла, что отдать жизнь за них — лучшая смерть. Она погибла достойно, за свою семью. За тех, кого любила больше всего, кто был для неё смыслом. Клаус и Хоуп. Её семья. — Я и не проиграл, я добровольно ушёл. Как и Элайджа, — Клаус жмёт плечами и оглядывается. — Только видимо, он заблудился где-то в лесу. Неудачник. Мне вот, повезло больше, — Майклсон смеётся и подмигивает Хейли, которая хмурится всё больше и его веселья не разделяет. — Добровольно? Ты и… Элайджа? Скажи, что это шутка, Никлаус, — в голосе волчицы проскальзывают предупреждающие и злые нотки, но Хейли не собирается быть мягкой. Он что, оставил свою дочь просто так? Когда мир так нестабилен, когда у неё больше нет матери? — Хейли, прежде, чем ты устроишь мне войну, напомню — я уже мёртв, пустая трата времени и только. Это всё равно нельзя уже изменить. Я…Я должен был уйти, понимаешь? Ты сама говорила, что я угроза для Хоуп и сейчас ей будет проще. Она сильная и она справится. Она готова к этому, слышишь? Она знает и она готова. А так же, наша малышка рада тому, что мы будем вместе. Она всё так же волновалась за тебя, даже после твоего ухода, — Клаус держит Хейли за плечи и смотрит ей в глаза, пытаясь доказать, что он сейчас находится там, где должен быть. Его место рядом с ней. — Нам всем не хватало тебя. Хейли молчит, но в зелёных глазах стоят слёзы. Ей тоже не хватало их всех. Не хватало Клауса и Хоуп, Ребекки и Фреи, Элайджи и даже Марселя. Ну и может, чуть-чуть Кола с Давиной. Майклсоны стали ей семьей и она, конечно же, скучала по ним. Впервые, она и правда чувствовала себя частью семьи, странной, ненормальной, но семьи, готовой защищать друг друга до последнего вздоха. Это и сделала Хейли. И отдать жизнь ради дочери и Клауса — не было ужасной участью. Она спасла двух самых дорогих ей людей. И сделала бы это снова. — Ты мне нужен, — наконец, тихо говорит Хейли, и Клаус резко обнимает её, чувствую её тепло и то, что сейчас он живее, чем можно представить. Удивительно, такому гибриду, как он, для жизни нужна была лишь она рядом. С вечным недовольством, но заботой и добротой, которую не выходило скрыть. С её светящимися глазами, когда она видела свою дочь и Клауса рядом. Хейли всегда была уникальной, той особенной, что смогла подарить ему то, ради чего нельзя было сдаваться даже тогда, когда хотелось. Почему же он понял это, когда её не стало? Когда спустя столько лет, он увидел лишь её измученное лицо и смирение, а после — огонь, пожирающий тело девушки, которая значила для него так много. Они упустили так много… Но всё это перестало иметь значение, ведь теперь она здесь и он рядом. Ему будет не хватать Хоуп, он будет беспокоиться и скучать, как и Хейли, но они будут рядом, станут поддержкой друг друга, какой были при жизни. Они медленно идут по лесу и разговаривают обо всём на свете. Вспоминают прошлое, обговаривают то, что упустили из жизни друг друга, и как подростки держатся за руки. Им не нужно говорить о том, что они чувствуют, ведь они давно уже всё осознали. И словами этого не высказать. Это даже не любовь, это что-то куда сильнее, чем они могли себе представить. Это единения душ, крепкая связь. И каждый готов отдать всё, ради друг друга. Хейли смеётся, когда Клаус вдруг резко останавливает её и закрывает собой, слыша чьи-то голоса. Они мертвы, но он защищает её даже здесь. И так будет всегда. — Успокойся, Клаус, это свои, — мягко хлопает его по плечу девушка и тут же приобнимает, подпихивая вперёд. — Идём, тебе понравится здесь. Тут есть выпивка и огонь. А ещё сумасшедшие рассветы. Я покажу. — Мне уже здесь нравится, — он улыбается, но смотрит только на Хейли и понимает, что если кроме неё, здесь не окажется ничего, это тоже неплохо. Всё кажется лучше, если она просто рядом. Они выходят на поляну, но даже зная, что опасности нет, Ник идёт впереди. Просто потому что так правильно. На них смотрят несколько пар глаз и он тут же видит Джексона. Замечательно, он рад, что тот мог позаботиться о Хейли, пока Клаус был в мире живых, но сейчас он не отдаст своего Волчонка. И после того, как он сканирует каждого из них, то, наконец, расслабляется, встречаясь с глазами брата. — Ник, я нашёл людей и выпивку, — Элайджа усмехается и поднимает бутылку бурбона, пока не видит, кто стоит за спиной Никлауса. — Хейли? — А я нашёл кое-что поважнее, — Клаус переплетает пальцы с пальцами Хейли и подтягивает её ближе к себе. Им всем предстоит о многом поговорить, но Клаус обрёл то, что хотел, и Хейли будет рядом с ним, потому что она нужна ему и потому что он тоже ей нужен. Так было всегда и всегда будет. Они остаются семьёй даже после смерти. Для первородного Хейли всегда будет надеждой на идеальную жизнь, которую он не смог добиться при жизни, но может попробовать после смерти. Это ведь не конец и не пустота — это начало новой, другой жизни, рядом с ней.