Мой волчонок

Клаус слышит плач Хейли, но подойти и поговорить не решается. Как-никак, а она только что потеряла мужа — Джексона. Что он может сказать, чтобы унять её боль? Девушка же сидит на полу кухни, обнимает себя руками и плачет навзрыд. Она оплакивает не столь мужа, сколь хорошего человека, того, кто любил её всегда. Он заботился, защищал её и Хоуп. Пусть Хейли не смогла полюбить его так же, как и он её, но тёплые чувства к нему у неё были. С ним она могла быть счастливой. Пытаться такой стать. И она совершенно запуталась, что между ней и Элайждей. Кажется, им проще было играть роль страдающих, но не быть вместе, чем взять и сойтись снова. Видимо, им просто не суждено быть вместе. Клаус расхаживает в своей комнате туда-сюда, как загнанный зверь. Он отчаянно слышит всхлипы Маршалл-Кеннер, и сжимает кулаки. Быть нянькой — работа не для него, но слыша боль Хейли, заставляет желать больше всего на свете сейчас оказаться рядом с ней. — Ты идёшь? — Ками появляется за спиной Майклсона и сразу же замечает его состояние и настроение. — Ты в порядке? Клаус смотрит на девушку перед собой, и она даже после обращения похожа на хрусталь. Красивая и хрупкая, а ещё очень проницательная. — Я — да, а вот она… — гибрид кивает в сторону окон и сжимает челюсть, прикрывая глаза, когда слышит, как что-то разбивается, а следом — звучит сдавленный крик Хейли. Камилла поджимает губы и понимающе кивает. Она, вероятно, поняла всё давно. Он никогда не сможет оставить Хейли, когда нужен ей. Даже если наступит конец света, он будет с ней, стоит ей только попросить. Эти двое просто сумасшедший коктейль, им категорически запрещено быть вместе, но так же, им невозможно существовать порознь. Это как вечное проклятие, которое никто не может снять. Ни погибший Джексон, ни Элайджа, ни Аврора и даже не сама Камилла. Эта магия не подвластна никому, кроме Клауса и Хейли. Только они сами могут разбить эту связь или же укрепить её. Это двое бесконечно ненавидят друг друга, упорно убеждают в этом себя и других, только вот когда кто-то один страдает — второму не легче. Что у них за связь, никто не поймёт, кроме умной Ками. Нужно быть слепой, глухой и бесчувственной, чтобы не заметить эти чувства между Хейли и Клаусом. Пусть они врут всем, пусть похоронят чувства в себе, но это ничего не изменит, рано или поздно Хейли всё равно окажется в руках Клауса, добровольно, сама будет прижиматься ближе. Но на это может уйти не один век, а может — всего лишь пара минут. Ками улыбается и кладёт руку на плечо Майклсона. — Кажется, ей больно. И думаю, ты ей сейчас нужен. Ник удивлённо поднимает брови, но когда видит уверенный взгляд своего психолога, благодарно кивает и тут же оказывается в квартире Хейли. Девушка всё так же сидит на кухне, только поднимает взгляд, когда входит Клаус. Кажется, он последний, кого она хочет видеть, и в то же время, рана в груди перестаёт ныть так сильно, когда он смотрит на неё. Первородный сдерживается, чтобы не выпустить какую-нибудь колкость или шутку, чтобы подбодрить сломленную волчицу. Когда он опускается на пол рядом с ней, то вздыхает полной грудью воздух, пропитанный её духами. Мгновенно наступает покой. Даже сидеть рядом и знать, что она в порядке — проще, чем издалека слышать её плач. Хейли стирает слёзы, глубоко дыша и пытаясь вернуть себе контроль. Не хватало, чтобы Клаус счёл её плаксой. — Почему ты не с Ками? Кажется, она говорила о том, что у вас свидание, — Маршалл теребит нить от свитера на своём рукаве и смотрит в пол. Она удивлена тем, что Майклсон не ушёл на вечеринку, а сидит с ней, на полу, и видит её зарёванное лицо. — А почему мой братец не с тобой? Я думал, ему нравится быть жилеткой, — Клаус грубит в привычной манере, на удивление отмечая, как на красивом лице волчицы тенью проскальзывает улыбка и тут же снова исчезает. Хейли безразлично пожимает плечами. — Я его прогнала. Не хотела, чтобы кто-то был рядом. — Почему не прогонишь меня? — Клаус внимательно осматривает девушку, отмечая, что со всей этой суетой вокруг упускал её из виду, забывая, какая она красивая, а так же сильная и смелая. Ками светловолосая, благородная, умная. Аврора помешанная, дикая, необузданная, яркая. А Хейли — всё это вместе. Она может быть как благородной и спокойной, так и сумасшедшей волчицей, готовой перебить всех на своём пути. А ещё её запах не похож на тот, что он чувствовал от Авроры или Ками. Совсем не тот. От Хейли пахнет полевыми цветами, огнём и жизнью. Она как пламя, которое может ярко гореть, а может почти потухнуть, но она никогда не затихнет до конца. Даже угли, что оставляет жизнь после своих испытаний, позволяют Хейли каждый раз разгораться снова. Она никогда не сдастся. — А ты уйдёшь? — Хейли усмехается, и гибрид улыбается, качая головой. Конечно, нет. Добровольно он не уйдёт, а силой выгонять она не станет. Странно это или нет, но с Клаусом болит не так сильно, хотя он совершенно не спокойный и милый Элайджа, который сейчас бы разбивался перед ней. Ей не нужны слова поддержки, ей хватает просто Клауса, его запаха и его взгляда. В нём, кажется, есть все ответы, а она знает все вопросы. Так странно видеть спасение в том, кого должна ненавидеть. — Ты его любила? — вопрос звучит бесцеремонно, но Клаусу никогда не было дела до норм приличия. — И да, и нет. Не так, как должна была бы, — Хейли глубоко вздыхает, откидывая голову назад на дверцу тумбочки. — Мне жаль, что он погиб из-за меня. Он был прекрасным человеком, пожалуй, самым лучшим. Чувство вины сжигает изнутри, но ещё есть страх снова остаться одной. Я так… так привыкла, что нужна и любима, что, кажется, без этого я умру, просто исчезну. Хейли не успевает стереть слезу, как это делает Клаус. И не жёстко, а нежно, словно Хейли — самое прекрасное, что ему доводилось видеть. — Больше одна ты не будешь. Неважно, выберешь ты Элайджу или останешься просто так, есть то, что у тебя никто и никогда не отнимет, — Клаус внимательно смотрит в глаза Хейли и видит в них надежду. Как для себя, так и для неё. — Это я. Никто и никогда не отнимет у тебя меня. Пока моё сердце бьётся для тебя и Хоуп, ты не будешь одна. Обещаю, Волчонок. Маршалл кивает и резко садится на колени, всем телом наваливаясь на гибрида, крепко обхватывая его руками и утыкаясь носом в шею, чувствую, как он так же крепко обнимает её. И плевать, что у них другая роль, что они привыкла играть лишь родителей одной девочки, в этот момент — они нечто большее. Ками же стоит напротив окна, в котором два силуэта только что нашли новый смысл жизни. Она слегка улыбается, теребя пальцами кулон на шеи. Так и должно было быть. Клаус может вечно врать и бегать, но от Хейли он никогда не сможет убежать, потому что сам не захочет, ведь чтобы не случилось, как бы быстро он не убегал, каким бы сильным не притворялся, только Хейли может его сломать и так же поднять на ноги. А волчице больше не придётся думать, что Клауса лучше ненавидеть, что лучше чувства к нему похоронить под толстым слоем ненависти. Они могут попробовать быть чем-то большим. Больше не нужно всех этих масок, они просто нужны друг другу. И Ками уверена, что пока эти двое вместе, семья Майклсонов никогда не будет обречена.